Глава 16. Королевская кобра

   Дама, приятная во всех отношениях появилась нескоро, в то время как муж её, Павел Иванович Яструб, мелькал мимо каждый день, иногда останавливаясь и удостаивая меня эксклюзивным вниманием и удовольствием беседовать с ним на самые отвлечённые темы. Такая у него была манера приручать нужных ему людей и вить из них потом верёвки.

   Дважды я наблюдал и наследного принца, и не только наблюдал, но и довольно приятно с ним общался. В оба его прихода я копался в жаркой и душной бойлерной, выкладывая там пол, а затем и винтовую лестницу.

   - Эй, там, в трюме! - закричал он, открыв сверху дверь и впуская холодный воздух. - Есть кто живой?
   - Пока что есть, - отвечал я, выпрямляя мокрую от пота спину. - Но если ты долго будешь держать открытой дверь, меня просквозит и я умру от воспаления лёгких!
   - Понял!
   Он тут же закрыл дверь снаружи, не вступая на плошадку лестницы, будучи верен своей стремительности поступков и телодвижений.
   "Красавец," - подумал я, - " жалко что такой подлец!"

   Через пять минут он появился вновь. Наверное, ходил к машине.
   - Брателла! - крикнул он опять сверху, ставя на площадку упаковку с баночным пивом. - Это лично тебе! Просьба не раздавать друзьям-басмачам!
   - Они не пьют! Пьющие басмачи уже уехали. Остались непьющие мусульмане.
   - Знаем мы какие они не пьющие! - возразил Григорий, имевший поверхностное представление о гастербайтерах. - Давай, бывай! Потом ещё потолкуем.

   Он опять закрыл дверь, и правильно сделал, потому что я ещё не был готов для дружественного общения с ним.

   Королевская кобра нарисовалась только в последний день, когда я наводил косметическую красоту, затирая швы и протирая плитку.
   Она сразу подошла ко мне и поздоровалась как со старым добрым знакомым. Наверное, долго думала, чтобы изменить свой имидж и сделать его более демократичным и располагающим к душевному общению.
 
   Была она в красивом облегающем спортивном костюме, без макияжа, с лучиками тонких морщинок около глаз и губ, которые её не портили, а напротив, подчёркивали матёрую породистость красивой аристократки. К тому времени я уже знал от её разговорчивого мужа, что она принадлежит к старинному роду остзейских баронов, которые положительно проявили себя на государевой службе у Петра Первого и последующих цариц и царей . Оставили они свой след и в Сибири, и даже в Русской Америке, устанавливая здесь административную власть и способствуя развитию торгово-экономических отношений с местным населением.

   С приходом Советской власти большинство из них примкнуло к белому движению, но были среди них и красные командиры.

   Неожиданные познания родословной Эвелины Людвиговны существенно поколебали моё отношение к ней. Я подумал, не слишком ли предвзято я к ней отношусь? Ведь мир человеческий так сложен и многообразен, и у каждого его представителя своя собственная правда. Надо просто понять друг друга и не создавать ненужную конфронтацию.

   В тот момент, когда она ко мне подошла, я заканчивал протирать расшитый затиркой лестничный марш, спускаясь на коленях сверху вниз. Бросить работу я не мог - расшивочная смесь была какой-то особенной - быстросхватывающейся.

   Не дожидаясь когда я закончу, Эвелина Людвиговна поднялась выше и, присев на корточки, доверительно и деловито заговорила:
   - Я специально заехала за вами. В городе обнаружила интересный магазинчик с фантастическими образцами плитки. Только в свободной продаже её нет. Надо заказывать, чтобы привезли из Москвы.
   - Я догадываюсь, о каком магазине вы говорите. Только, ведь, и после заказа её привезут не раньше чем через полмесяца.
   - Да. Наверное. Надо было раньше этим заняться. Всё-таки сказывается наша деревенская удалённость и отсталость.
   - Да-да. Именно удалённость и отсталость, - зачем-то подтвердил я, поглядывая на её склонённое ко мне лицо и пытаясь вспомнить её наследную фамилию: баронесса фон Оффен... Нет,баронесса фон Остен... А дальше, вообще, что-то длинное и труднозапоминаемое. Жалко, Марата, рядом не было. Он бы запомнил наверняка.
 
   - Там такой большой выбор, что глаза разбегаются, - продолжала Эвелина. - И размеры разные.
   - В деревенской квартире мало зрительного пространства чтобы смотрелась крупная плитка, - отвечал я, не отрываясь от работы.
   - Вот-вот! Я тоже об этом подумала и решила привлечь вас, как специалиста, и вместе выбрать, что лучше подойдёт к нашим небольшим, но уютным пространствам...

   С близкого расстояния глаза её казались зеленоватыми - с поглощающей океанской глубиной.

   - Вы не против? - совсем тихо и интимно спросила она.
   - Я не против, - ответил я, а сам подумал: "Провокация начинается!"
   - И когда? - ещё интимнее спросила она.
   - Да прямо сейчас! - сказал я, дотирая последнюю ступеньку и резко вставая. Ноги мои затекли, я сильно покачнулся, теряя равновесие, и чтобы не упасть, инстинктивно схватился за обтянутое лиловой материей бедро баронессы и тут же отдёрнул руку - как от горячей плиты. На празднично яркой штанине отпечатались следы моих пыльных пальцев. Я не отрывал от них взгляда, не решаясь посмотреть баронессе в лицо. Воображение моменально представило два варианта её внутренней реакции:

   Да-а! Этакий чертяка и сам готов резать подошвы на ходу! Или наоборот: - Уж такого пескаря можно и на пустой крючок поймать... без всяких ненужных приманок, ухищрений и приготовлений!..

    - Извините, - смутился я, сознавая свою неуклюжесть и поднимая глаза.
    - Ничего, - ободряюще улыбнулась она, перехватив мой виноватый взгляд. - Это легко стереть, зато я ощутила десницу великого мастера!

    Издевается! Решила, что со мной можно не церемониться. Ну, это мы ещё посмотрим!

    - Вам придётся немного подождать, - сказал я, пытаясь вернуть потерянную было уверенность. - Прежде чем переодеться, следует хорошенько умыться, иначе я дискредитирую вас своим видом в шикарном магазине. 
    Она понимающе кивнула и по-хозяйски спросила:
    - Интересно, а как вы умываетесь? Я не заметила ни одного установленного смесителя в доме.
    - Правильно. Здесь такая орда, что давно бы свернули им шеи, либо ещё как-нибудь испортили. Мы умываемся из ведра с помощью кружки.
    - Бедняги, - с ложным сочувствием и барственой интонацией сказала она, но тут же вернулась к прежнему тону, видимо, почувствовав свою оплошность. - А, давайте, я вам полью!
    - Давайте, - пожал я плечами. Пусть порезвится барыня! И мне будет забавно и весело сознавать, что простому парню с плантации помогает умыться аристократическая особа с древнейшей родословной.
   
    Мы поднялись на второй этаж, где находилась комната, в которой мы жили. Сразу по отъезду бухарцев узбеки из Оша, давно убедившиеся в том, что я вполне достоин наблюдать их регулярные молитвы, забрали меня к себе. Особенно их впечатлило моё знание на русском и арабском вступительной суры из Корана:
    "Во имя Аллаха милостивого милосердного!
      Хвала Аллаху, Господу миров
      милостивому милосердному,
      царю в день суда!
      Тебе мы поклоняемся и просим помочь!
      Веди нас по дороге прямой,
      по дороге тех, которых Ты облагодетельствовал, -
      не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших".

     В следующей суре мне понравилось только её название - " Корова ", потому что всё остальное было обличением и обвинением в нечестивости, обещаниях непременного мучительного наказания за это, и, обречённо сознавая себя  недостойным быть правоверным, я дальнейшее запоминать не стал.

     Однако и того, что я знал, оказалось достаточно, чтобы Махмуд, парень который меня решительно выгнал из комнаты в первый день появления на строящемся коттедже, на этот раз доброжелательно заявил, что из меня мог бы получиться хороший мулла. 
     Я промолчал в ответ, потому что не знал, как к такому определению отнестись - как к похвале или наоборот?
     Из читанной мною художественной литературы и кинофильмов, образ муллы неизменно рисовался в виде мошенника, лицемера и мздоимца.

     Но как бы там ни было, жить среди правоверных ошцев оказалось гораздо комфортнее, чем среди развесёлых бухарцев. Теперь уже по вечерам я не уходил работать в подвалы, а спокойно проводил время с книгой в руках под размеренный и умиротворяющий говор моих новых соседей. Кроме того, в комнате постоянно поддерживалась исключительная чистота и порядок, и питались ошцы в отличие от легкомысленных и неунывающих бухарцев, легко обходившихся консервами и концертратами, полноценной горячей едой типа плова, лагмана и шурпы, включив  и меня в круг харчующихся.

    Я взял из комнаты своё полотенце, универсальное хозяйственное мыло, и мы отправились в ближнюю к нам ванную комнату. Наполнив чистое оцинкованное ведро холодной водой опущенным туда шлангом, я перекрутил его на краник с горячей, разбавил как надо и передал улыбающейся Эвелине кружку для полива.

    Сняв прежде замученную потом и грязью майку и наклонившись над ванной, я весело велел хозяйке коттеджа:

    - Лейте сначала на шею!

    Дверь в ванной ещё не была установлена и проходившие мимо рабочие косили в нашу сторону встревоженно-завистливыми глазами. Мне удалось заметить, что некоторые из них умудрились пройти туда-сюда несколько раз.

    - А вас не смущает, что мы стали объектами захватывающего публичного зрелища?
    - Нисколько! Пусть хорошо работают - я им тоже могу с радостью полить!

    Взглянув на её сияющее лицо, я понял, что она не шутит. Она явно получала от этой невинной процедуры удовольствие.
   
   Только что-то в последей её фразе мне не понравилось, потому что я вдруг  услышал свой голос, не веря своим ушам:
   - А я-то в простоте душевной полагал, что это эксклюзив! Что я один такой счастливчик, удостоившийся такого расположения!

   Болван! Это же откровенная заявка на флирт! Сам лечу как глупый мотылёк на свет сжигающей лампы! Бестолковой мухой вплетаюсь в липкую паутину!

   Вместо ответа баронесса провела острым коготком по моему ребристому позвоночнику. Я передёрнулся будто от электрического тока.
   Да! Эта умеет! Такой только попади в лапки - заиграет как кошка мышку.
   Я вспомнил Марата, который говорил, что никогда бы добровольно не расстался с Эвелиной.

   Через десять минут, свежевымытый, с пахнущей стиральным мылом головой, я сидел рядом с баронессой, лихо рулившей известным мне автомобилем, ещё недавно управлявшимся неотлучённым пока от трона верным фаворитом Маратом.

   " Случайностей не существует! " - пульсировала в голове цитата из Вольтера, которым я одно время увлекался. - " Всё на этом свете либо испытание, либо награда, либо наказание, либо предвестие "...

   К какому же событию причислить то, что сейчас происходит со мной?
   
   " Наверное, - к испытанию! " - решил я. - " Пока что."

   Пояснению баронессы в моей необходимости для выбора плитки я мало верил. Такие, как она, доверяют только собственному вкусу. Значит, после формального посещения магазина меня ждёт ещё что-то. Но что?

   Однако, когда мы прибыли на место и зашли в сияющий салон, она предложила мне самому пройти по нему и без её давления выбрать то, что мне поглянется - невзирая на цену. Сама она присела на пуфик около колонны и, достав из сумочки какие-то бумаги, стала просматривать их, иногда обращая в мою сторону подбадривающую ослепительную улыбку, - дескать, не робей воробей, всё в твоих руках!

   Это был сильный ход с её стороны. Она, можно сказать, обезоружила меня им, попав в самую точку. Как и Вероника в своё время, с течением времени и развитием событий, она нравилась мне больше и больше. Только Арсиноя впечатлила меня сразу и бесповоротно, и, возможно, скоро я её увижу. Эвелина Людвиговна поведала, что ремонт в старом доме необходимо завершить до католического рождества, потому что в это время должна приехать погостить дочь.

   Сказала она это как бы между прочим, когда мы ехали на машине и болтали о всяких пустяках, но судя по быстрому взгляду, брошенному на меня, я понял, что ей было интересно видеть мою реакцию на полученную информацию.

   Я отобрал шесть вариантов кафеля среднего формата с учётом двух кухонь, двух ванных комнат и двух туалетов. Эвелина Людвиговна одобрила мой выбор как самый оптимальный, присовокупив, что и сама она предполагала подобное, только немного сомневалась.

   После магазина, нигде не задерживаясь, мы покатили в обратную сторону и я было уже укорил себя в болезной фантазии о воображаемой коварности моей спутницы. Но она сама заставила вернуться к моим прежним подозрениям, когда мы стали въезжать в прибрежный посёлок.

   Как и в "Бриллиантовой руке", вместо того, чтобы ехать на Чёрные камни, она повернула на Белую скалу.

   - Заедем к подруге! - сообщила она, не глядя на меня. - Надо вас покормить, раз уж вы пропустили по моей вине обед со своими товарищами.

   Я не удивился, когда увидел во дворе знакомой дачи Марата, орудовавшего около мангала. С тех пор, как его забрала с собой белокурая бестия Эрика, он ни разу не появлялся на объекте. Конечно, это можно было объяснить отъездом жизнерадостных и толерантных бухарцев, с которыми в основном контактировал Марат. Строгие ошцы относились к нему с холодком, снисходя для общения только ради привозимых им свежеиспечённых лепёшек.

   Он оживился, увидев меня, но ожидаемого возгласа-приветствия я от него не услышал. Видимо, сказывалось присутствие рядом его строгой подруги, которой он побаивался, помня свойственную ей скорость на расправу.

  Она же в этот момент мыла под краном помидоры и вместо приветствия, бодро и с настроением, закричала:

   - Вы с чем любите салат - с майонезом, со сметаной или с растительным маслом?!

   Поняв, что вопрос адресуется в большей степени ко мне, и меня уже ждали, я почти сердито ответил:

    - С луком и перцем!

   Эрика вопрошающе взглянула на Эвелину, и та утвердительно кивнула.
   
   - А почему он такой сердитый? - игриво спросила хозяйка.
   - Проголодался, наверное. По времени ему давно пора обедать, - небрежно бросила Эвелина, по-хозяйски проходя в дом.
   - Зуб болит, - пояснил я, чтобы умиротворить суетившуюся хозяйку, которая ни в чём не была виновата.
   - Так это поправимо. Марат, принеси водки! Пусть гость пополаскает зубик!

     Опять, водка! Никуда без неё в этом несуразном мире!

   Марат принёс огромную, размером с небольшую канистру, стеклянную бутыль с ручкой.
   
   Чёрт с ними! В конце концов, работу я закончил, и хозяйка обоих объектов сама санкционирует спонтанное пьянство!

   Марат, проливая мимо, наполнил маленькие рюмки, чуть не опрокинув их хлынувшим потоком с разделочного столика.

   - Давай, братан, за встречу!..
(Продолжение см. ссылки в "Новое о Дураке на красивом холме"