Наше свободное

Газета "Завтра" Выпуск №12 (160) 30 декабря 1996 (Статья вышла с навязанным редакцией названием ФЕНИКС, РЕЗНИК И Т. Д.)

“Аргументы и факты” опубликовали 12 текстов гимна России, отобранных из 437, присланных на конкурс, который был объявлен в №45 газеты. Первое впечатление от этих, по выражению журналиста “АиФ”, “наиболее удачных строф” — их беспросветная серость и полная безнадежность в отношении поэтики и законов жанра. Первые вопросы, возникающие по их прочтении: каковы, собственно, были критерии отбора, и почему читатель должен доверять компетентности выбирающих, если их “лучшее” оказалось таким плохоньким и заурядным?
Самым курьезным представляется мне шедевр, в первых двух строчках которого (“Хорошей, моя Россия, Будь всегда, величием пленя”) пленительное деепричастие, получившееся после того как сделали обрезание исконному “пленяя”, позволяет думать, что и сказуемое здесь из породы грамматических уродов: “будь ещё хорошей”. Далее “моя Россия” превращается в крылатого оборотня:
Ты, как птица Феникс — возрождайся,
Белой лебедью лети.
Но заканчивается все хорошо: детским утренником и тремя восклицательными знаками:
И с детьми, моя Отчизна,
Радуйся рассвету дня!!!
А вот гимн для взрослых:
Велика ты, матушка-Россия,
Не объять тебя и не подмять.
Правильно. Поэтому лучше, следуя примеру небезызвестного маньериста, “взглянуть в глаза Америке и под себя ее подмять”. Концовка этого произведения, правда, не столь куртуазна. Автор предлагает Родине самой хранить себя, ссылаясь на пресловутую загадочность русской души:
В светлом имени твоем лучистом
Есть души загадочная грусть.
Так храни под небом чистым
В братстве россиян святую Русь.
Т. е. в конспективном изложении это выглядит так: “Матушка-Россия, храни святую Русь”.
Интересная особенность большинства дошедших до читательского суда вариантов — интонация поучения (“Будь державной, славной, сильной, Сей благие семена”), возникающая, скорее всего, непроизвольно, от неумения восславить, пожелать и вовремя остановиться. Чего нельзя сказать о Е. Евтушенко. В творении этого, некогда популярного, поэта-песенника, героя всех перестроек, дидактический пафос (“Не плачь, припав к другим на грудь”) играет главную роль в интонационном и смысловом строении текста.
Чтобы не утомлять наших читателей подробным анализом всего этого околопоэтического хлама, приведу лишь перечень претензий, касающихся нарушения канона гимнописания, который, несомненно, существует. Он не допускает: снижения стиля, равно как неоправданного его завышения; общих мест, т. е. напыщенных по форме и пустых по сути фраз; темных мест, вообще наличия подтекста; нравоучительного, бытописательского (“И, наконец, теперь мы все свободны, Слава Богу — навсегда”), частушечного (“Славься Русь, великая Россия, наша светлая страна”) тона; нехарактерных инверсий (“Не меркнет свет к тебе любви народной”) ; и наконец, разумеется, элементарной безграмотности.
Возвращаясь к сомнениям по поводу авторитетности комиссии, отобравшей из более чем 400 вариантов именно эти, я хочу указать на бросающуюся в глаза непоследовательность в логике выбора. В сопроводительной статье, в числе определивших его принципов указывается нежелательность (якобы по этическим соображениям) употребления в гимне слов вроде “с нами Бог” и “святая Русь”, и таких, названных почему-то “скорбными”, сочетаний, как “и в радости, и в горе” (это все — цитаты из ранее опубликованного в “АиФ” гимна, сочиненного И. Резником, вполне, на мой взгляд, достойного пополнить число 12 избранных). Требования сами по себе совершенно нелепые. Не думаю, чтобы какого-нибудь здравомыслящего атеиста или мусульманина покоробило упоминание православия в гимне России. Но пусть так. Условие временно принимается. Чем объяснить тогда, что тема “святости” так или иначе затронута в 8, а тема “лихолетья”, “злых сил” — в 7 из 12 текстов. Ничем, кроме недобросовестности устроителей конкурса, которым, впрочем, удалось составить нечто похожее на альбом уездной барышни. Причем в роли этой провинциальной красотки с нелегкой судьбой и дурными наклонностями выступает наша многострадальная Родина. Что ж… “Кто любит более тебя, пусть пишет далее меня”.