Призрак гностицизма

                "Хитро нарядившись в заманчивую одежду, заблуждение
                достигает того, что по своему внешнему виду для
                неопытных кажется истиннее самой истины".
                Св. Ириней Лионский


1. Гностицизм как реакция на религиозный скептицизм

Гностицизм – ересь древняя и в тоже время одна из самых современных. Возникнув в первые века христианства, она почти исчезла в эпоху расцвета империй и снова возродилась в эпоху падения монархий.

Наше время имеет нечто общее с эпохой первых веков христианства, а точнее, с эпохой умирающего язычества. Общей чертой этих эпох является скептицизм. Скептицизм сейчас поразил почти все сферы человеческой жизни. Современный человек уже ни в чем не уверен.

Власть давно потеряла свою сакральность, людям больше трех веков упорно внушают идею общественного договора, льстят народу, будто он источник власти. Нестабильность и неспособность искусственных, умозрительных государственных систем обеспечивать порядок в обществе привели к разочарованию в справедливости и эффективности механизма государственной власти.

В науке восторжествовал эмпиризм. Всякое суждение, не имеющее точных эмпирических (якобы научных) доказательств, признается ненаучным. На этом основании противопоставляются наука и религия, создается «научный» атеизм. Накопление фактов, которые не вписываются в существующую научную картину, порождает сомнения в возможности познания природы научными методами.

В экономике постоянные кризисы, вызванные безнравственными и безответственными действиями экономических элит и государственных органов, привели к сомнениям в возможности честно зарабатывать на жизнь. Люди не уверены в том, что могут сохранить свои сбережения, нестабильны даже самые стабильные валюты и банки.

Неуверенность в завтрашнем дне стала глобальной, средства массовой информации каждый день пугают людей предсказаниями глобальных катастроф и ужасами, которые готовят им тайные силы злодеев-заговорщиков.

Религиозная жизнь в основной массе проникнута скепсисом. Люди, потеряв живую веру, превратив ее в формальное исполнение обрядов, не могут иметь религиозного опыта. Мертвая вера буквы закона не может родить живой опыт. Отсутствие религиозного опыта у теплохладных христиан породило массовое сомнение в истинности религии. Религию стали «исправлять» и, в конце концов, дошли до ее отрицания. Многие современные люди не дерзают заявить, что Бога нет, такое утверждение только породит новые противоречия и дополнительные хлопоты. Они говорят, что что-то там есть, но любые попытки конкретизировать их взгляды они воспринимают в штыки и говорят, почему мы должны именно вам верить, а не другим религиям.

Аналогичные явления происходили две тысячи лет назад, накануне новой христианской эры. Языческий мир, отступив от веры в истинного живого Бога, погрузился в бездну идолопоклонничества. Весь мир наполнился бездушными истуканами, перед которыми совершались ритуалы поклонения для достижения различных целей. Причем идолы не всегда были каменными или деревянными. Наиболее развитые религиозные системы идеализировали различные силы природы. Отношения с идолами чаще всего строились по принципу «ты мне, я тебе». Философия из метафизической науки превращается в учение, разрабатывающее правила и нормы. В государственной жизни Афин, начиная с XI  века до Р.Х., происходит постепенный переход от монархии к республиканской демократии. Складывающаяся система многобожия разрушает систему единовластия как образа власти единого Бога. К V веку до Р.Х., в результате реформ архонта Клисфена, формируется знаменитая афинская демократия, сутью которой по Геродоту является принцип равных прав на власть для всех граждан. Уже к концу IV века до Р.Х. государственная система Афин окончательно теряет стабильность. Неустойчивость и безнравственность античной демократии приводит к разочарованию в данной форме государственной власти. Платон называет демократию властью лжецов, одной из худших форм власти. Аристотель отождествляет демократию с охлократией, властью толпы. Религия превращается в бытовую магию и бездушную обрядность. От мучеников из книги Маккавеев требовали не веры в идолов, а формального совершения ритуала. Елеазару даже предложили подменить жертвенное мясо на разрешенное по закону, и совершить языческий ритуал притворно (2 Мак. 6,21). Общество постепенно потеряло живую веру в официальную религию и прониклось духом скептицизма. Уже к III веку до Р.Х. Пирроном были сформулированы основы учения школы скептицизма. Начиная с «выгодной» жизненной позиции, ставящей под сомнение правильность каких-либо знаний, заменяющей утверждения вероятностью, скептицизм перерос в философскую доктрину, доведенную до абсолютного сомнения и самоотрицания в философии Секста Эмпирика[2].

Вот на эту почву всеобщего разочарования и неуверенности упали семена «тайного знания».
 
Государственная языческая религия ослабла, и по всей Империи стали бродить маги и колдуны, потерявшие веру в официальных богов. За деньги они приобретали искусство совершать различные фокусы и зарабатывали тем себе богатства и славу, спекулируя на жажде людей по живой вере, приносящей видимые плоды. Государство, защищая своих жрецов, пыталось вести борьбу с ними, и поэтому магия процветала в основном на восточных окраинах Империи – в землях, которые, по мнению Диогена Лаэртского, издревле были землями магов, берущих свое начало от Зороастра[3] в Персии.

В это время в Палестине происходит событие вселенского масштаба: в человечестве возрождается живая вера в истинного Бога. Появляется собрание людей, которое выходит за рамки национальных и классовых различий. Эти люди называют себя детьми Божьими и доказывают это невиданными чудесами.

Когда Апостолы Святой Церкви начали благовествовать в Самарии, то местный экстрасенс Симон, промышлявший волхвованиями и имевший большой авторитет в городе, видя великие силы и знамения, совершаемые Апостолом Филиппом, изумился и понял, какие финансовые выгоды можно получить, став среди основателей новой религии. Он предложил Апостолам деньги, чтобы те дали ему власть, которую они имели, понимая ее как власть произвольно низводить на людей Святой Дух: «чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго» (Деян. 8, 20). Апостол Петр, видя Симона «исполненным горькой желчи и в узах неправды» (Деян. 8, 21-24), отверг нечестивое предложение. Симон же, хотя и испугался, но не раскаялся. Он стал основателем нового религиозного течения – гностицизма, которое пыталось различными спекуляциями обновить и оживить обветшавшее язычество и превратить его из народных верований в веру вселенскую, подражая христианству.

И в наше время предприимчивые скептики, не имеющие в сердцах своих живой веры, пытаются возродить этот синкретический суррогат, также как Симон Волхв, посягая купить благодать у наследников Святых Апостолов и создать универсальную лжецерковь.


2. Рождение великого соблазна

По всему миру стала быстро распространяться Благая весть о Спасителе, победившем смерть, о том, что Бог – это не выдумка жрецов, Логос – это не абстракция, Он есть, Он с нами, Он живой: «Слово стало плотью, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин. 1, 14). Люди, уставшие от сомнений, но не потерявшие надежду обрести духовный мир и дать пищу изголодавшейся душе, поверили Апостолам, и пошли за ними.

 Но путь этот не легкий и не всех устраивает. Ведь спасение совершается не автоматически, не достаточно правильно принести жертву, нужно еще и правильно разделить: «аще право принесл еси, право же не разделил еси, не согрешил ли еси?» (Быт. 4, 7), так сказал Бог Каину, совершившему, кстати, жертвоприношение истинному Богу. В чем же правильное разделение заключается? Господь об этом сказал так: «Если кто хочет идти за Мной, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мной, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф. 16, 24-25). А еще для тех, кто любит получить все, здесь и сейчас, Господь сказал: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18, 36), «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас» (Мф. 5, 11-12).

Не всякий готов, подобно Авелю, принести дар Богу, ничего не оставляя для себя. Некоторые выбирают путь Каина, дают Богу часть из того что «принадлежит им по праву» и требуют от Него правильного ответа на их жертву, по принципу «ты мне, я тебе». Такие люди не способны вместить в себя истинную духовную радость, которая не от мира сего. Таким человеком был Симон Волхв и Апостол Петр его отверг.

Отвергнутый Симон не смирился с новым учением, ведь люди уходят от него к Апостолам, «денежки уплывают». Он стал усовершенствовать старое дряхлое язычество, пытаясь его обновить, учитывая успехи христианства.

Симон Волхв отказался от Царства, которое не от мира сего и осталось у него только то, что есть в мире: «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1Ин. 2,16). Эти страсти и стали основой грандиозного подлога гностицизма. Дары Святого Духа, которые предлагало христианство, гностики стали подменять суррогатами, слепленными из похоти и гордыни.

Народ жаждал увидеть Бога. Тогда Симон объявил себя Богом, сошедшим на землю, причем сразу в трех лицах, не отказываясь и от других наименований, какие дают ему разные народы. Христианство говорит, что Бога смогут увидеть только чистые сердцем, а на Симона могут посмотреть все. Есть даже упоминание о том, что Клавдий Цезарь почтил дар волхвования этого «великого» человека статуей [4]. Какая радость тщеславным, поглядеть на этого «бога»! Используя в первую очередь евангельские названия, он попытался создать широкую аудиторию адептов, охватывающую не только язычников, но и христиан.

Народ не может долго удовлетворяться скептицизмом относительно способности познания - хочется знать все. Поэтому позиция Симона оказалась более выгодна, чем позиция скептиков, запутавшихся в противоречиях. Он стал учить о существовании некоего правильного знания (гнозиса), которое может спасти, и даже предоставил им в живом виде «первую мысль» (энойю), мать всех вещей, в виде блудницы Елены, которую он выкупил в публичном доме Тира. Баснями о божественных тайнах и планах он стал кормить не в меру пытливые и неразборчивые умы. Например, проблемы зла и несправедливости были решены очень просто, через признание этого мира изначально неправильным. Он учил, что миром правят ангелы и правят неправильно, он же пришел, чтобы разрушить мир и освободить своих последователей от власти сотворивших мир ангелов.

Похоть плоти у симониан была раскрепощена от всяких заповедей. Симон учил, что дела праведны не по природе, а случайно, как установили это ангелы, создавшие мир, а заповеди они придумали, чтобы поработить людей. Симон обещал разрушить этот мир и тем самым окончательно раскрепостить своих последователей. О жрецах симониан писали, что они живут сладострастно, занимаются волхованиями и используют средства возбуждающие любовь и влечение[4].

Преемник Симона Менандр пошел еще дальше, он сильно преуспел в магии и говорил, что через нее он якобы дает силу побеждать ангелов сотворивших мир. Называя себя спасителем, он обещал, что те, кто в него крестились, не будут стареть, а будут бессмертными. И народ клюнул на эту рекламу – по всей Империи стали расползаться гностические секты, обещающие дать приятное для глаз и вожделенное для ума и плоти знание, освобождающее людей от всякой нравственной ответственности.

В Сирии начал проповедовать Сатурнин, в Египте – Василид. Затем был Карпократ, учивший, что человек должен попробовать все, а нравственные оценки поступков - это плод человеческого мнения, его ученица Марцеллина проповедовала в Риме. К этой банде св. Ириней Лионский отнес и Керинфа, отрицавшего, что мир сотворен единым Богом и разделявшего Божественную и человеческую природу в Иисусе Христе, якобы Христос вселился в Иисуса, а на время страданий покинул Его. Также святитель отнес к ним и иудействующих евионитов и развратных николаитов, о которых в Откровении ап. Иоанна сказано: «то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела николаитов, которые и Я ненавижу» (Откр. 2, 6).

Список этот можно продолжать долго, только еще отмечу достаточно откровенную секту Кианитов. Они считают, что Каин произошел от высшей силы и почитают содомлян и всех гонимых Творцом, дела которого они хотят разрушить. Почитают Иуду за его предательство. Св. Ириней Лионский (2 век) упоминает о том, что они выдумали Евангелие Иуды[4]. В 1978 году это нечестивое евангелие всплыло в Египте, было реконструировано и опубликовано в 2006 году. Современные потомки каинитов устроили этому сочинению такую рекламу, что в Интернете сочетание слов «евангелие от иуды» является одним из наиболее популярных запросов.

Итак, держава прелести пала, мир начал возрождаться святым Крещением, но враг рода человеческого не смирился. Из внешних атрибутов христианства, языческих суеверий и нравственной развращенности сатана составил адскую смесь, которую попытался противопоставить Евангельской истине. Больше двух веков потребовалось Церкви, чтобы разоблачить этот дерзкий подлог.


3. Сон разума рождает чудовищ

                "Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею
                и пустым обольщением, по преданию человеческому, по
                стихиям мира, а не по Христу" (Кол. 2,8)

3.1. Призрак «научности»

Одной из самых привлекательных черт гностицизма является его псевдонаучность. Чтобы обосновать это утверждение сначала обратимся к так называемой проблеме демаркации, то есть к проблеме критерия научности.

Наше обыденное представление, навязываемое СМИ, опирается в основном на позитивистские представления о научности. Напомним, что позитивизм – это философское учение о том, что все истины относительны. Оно в корне противоречиво, так как  утверждение «все истины относительны» претендует быть абсолютной истиной и во всех случаях оно противоречит законам формальной логики. Несмотря на это, позитивизм очень популярен среди людей, не желающих в своих рассуждениях выходить за рамки привычной среды обитания.

В качестве критериев научности позитивизм предлагает релятивизм, эмпиризм и прагматизм. Релятивизм отрицает Абсолютную Истину и признает только существование гипотез, которым достаточно объяснять результаты эксперимента в такой степени, чтобы из них можно было извлечь практическую выгоду. Эмпиризм утверждает, что новые знания мы можем получить только через объяснение нашего опыта (в узком смысле – экспериментов), а не через веру в Откровение. Прагматизм признает научным лишь то знание, которое может приносить пользу.

Современная секулярная наука ушла еще дальше и уже утверждает необходимость отказа от критериев верификации (подтверждаемости экспериментов) и фальсификации (возможность проведения экспериментов, опровергающих теорию) и призывает к анархизму в области познания, отрицая необходимость критериев научности.

Сначала Томас Кун предложил отказаться от абсолютных критериев научности и ввел понятие парадигмы, как «дисциплинарной матрицы», которая определяет принадлежность к тому или иному научному сообществу и в результате научность стала не объективным, а историческим критерием. Затем в конце XX века Пол Фейерабенд совсем отказался от критерия научности, выступил против научного метода и потребовал отделить науку от государства, которое вносит в нее религиозные догматы.

В результате последовательного «развития» чистая наука пришла к отрицанию возможности познания Истины и осознанному богоборчеству. Такую науку можно назвать псевдонаукой, так как она, имитируя научную деятельность, не приводит к познанию Истины и вводит разлад в иерархическую структуру мироздания, противопоставляя творение и Творца.

Все это началось еще в далекие античные времена. Выдающиеся философы – такие как Парменид, Сократ, Платон и Аристотель сформулировали основные принципы научности. Парменид определил различия между истиной и субъективным мнением. Сократ разработал диалектику как метод познания истины через достижение консенсуса в диалоге. Платон разработал учение об идеях, существующих независимо от нашего сознания, которые раскрываются в процессе обретения знаний. Аристотель разработал анализ как метод познания и заложил основы рационализма. Для этого он четко сформулировал законы формальной логики, как главного инструмента получения и систематизации знаний; разработал стройную систему научных понятий; разработал формальные правила проведения научных исследований; сформулировал принципы разделения знаний на науки о природе, математике и метафизике.

Параллельно с этим положительным направлением познания окружающего мира развивалось направление, относящееся скептически к возможности познания Истины. Психологически скептицизм оказался более понятен обывателю и стал популярен в массах, о чем мы уже писали выше.

А.Ф. Лосев выделяет шесть ступеней античного скептицизма[5]: интуитивно-релятивистический, интуитивно-вероятностный, рефлективно-вероятностный, рефлективно-релятивистический, логически-релятивистический и абсолютный скептицизм.

Основоположником скептицизма считают Пиррона (ок. 360-270 гг. до Р.Х.). Под влиянием индийских магов он стал утверждать, что мы ничего не знаем, даже того факта, знаем ли мы или не знаем, и вообще существует ли что-нибудь или нет, только одни боги знают. Диоген Лаэртский писал о сторонниках интуитивно-релятивистского скептицизма Пиррона[3]: «Цель свою скептики полагали в опровержении догматов всех школ, но сами ни о чем догматически не высказывались… Догматических философов они называют глупцами… Догматики уверяют, будто скептик при своем образе жизни не откажется даже пожрать собственного отца, коли от него того потребуют; но скептики на это отвечают, что они при своем образе жизни воздерживаются от вопросов догматических, но не от житейских и обычных». Итак, мы видим отказ от познания того, что выше повседневного быта и погружение в житейский релятивизм. Плоды такого скептицизма можно увидеть из следующей истории[3]: «когда однажды Анаксарх попал в болото, Пиррон прошел мимо, не подав руки; люди его бранили, но Анаксарх восхвалял – за безразличие и безлюбие». Пиррон был настолько популярен у жителей Элиды, что его сделали верховным жрецом. 

Релятивистский скептицизм Пиррона был настолько резким, что в научное сообщество он стал внедряться постепенно. В Средней платоновской Акдемии скептицизм осторожно начал проповедовать Аркесилай, а в Новой – Карнеад. Они заменили грубый абсолютный релятивизм вероятностью. У них критерием истины становится практическая разумность,  происходит развитие понятия вероятности от интуитивной до подробно разработанной структуры. И сейчас от современных скептиков мы часто слышим о том, что нельзя говорить: «это является истинным», но можно говорить: «это более вероятно». О том, что такой подход дает освобождение от догматичности в нравственных вопросах, можно увидеть из жизни Аркесилая[3]: «Роскоши он был предан безмерно… Любил званые обеды, но только с гостями тех же вкусов, что и он. Жил открыто с Феодотой и Филой, гетерами из Элиды, а кто его бранил, тем он отвечал Аристипповыми изречениями. Любил мальчиков и совсем терял из-за них голову; за это Аристон Хиосский со своими стоиками поносил его, обзывая растлителем отроков, мужеложцем и наглецом».

В последствии, уже к 1 веку н.э. скептики вернулись к Пирроновскому релятивизму, но уже систематически обоснованному, на основании отношений вещей и отношений мыслей.

Все эти формы скептицизма для отрицания догматизма создавали свои догмы, что и ставили им в вину их противники. Поэтому последней стадией скептицизма стал нигилизм Секста Эмпирика. Он признавал недоказуемыми и неубедительными даже свои аргументы против догматизма. 

Итак, мы видим, что все элементы, которые сейчас считаются признаками научности, а точнее, составляют основу современной псевдонауки: релятивизм, эмпиризм и прагматизм были разработаны античными скептиками еще до появления христианства и уже тогда пользовались большой популярностью в народе.

Для людей, потерявших веру в сверхъестественное, наука, зараженная скепсисом, становится единственным хлебом для разума. Умозрительное знание сжимается до набора примитивных логических схем, из которых исключается все, что относится к области веры, и как показал опыт, при этом создают самые нелепые и фантастические верования.


3.2. Соблазн познать непознаваемое

В эллинской философии в центре мироздания стоит природа с множеством богов, олицетворяющих ее силы. А.Л. Дворкин так описывает различия между учением Церкви и эллинской философией: «Апостол Павел в проповеди афинянам, говоря об одном из главных положений христианства, о воскресении мертвых, встретил полное непонимание местных жителей. Именно идея телесного воскресения была «безумием для эллинов»… Для греков, чтобы даже услышать, о чем говорит христианство, требовалось перерождение всего образа мысли… Для последователя Платона тело было темницей души, мешающей истинному восприятию небесных реалий. История для образованного грека была спиралью, круговоротом, и идея конца времен просто не укладывалась в его сознании»[6]. Центром всех устремлений для эллинов было растворение личности в идеальной закономерности бытия. Именно такой взгляд и определил античные представления о научности, как о соответствии набору форм и правил. Все что не вписывалось в рамки обычных представлений, подвергалось сомнению. Этот естественный защитный механизм при желании мог подтолкнуть людей к пересмотру своих представлений. Но не все согласны потрудиться ради Истины, и они начали перетолковывать ее, отбрасывая все непонятное. О верованиях простого народа в 1 веке до Р.Х. писал Дионисий Галикарнасский: «Многочисленная же и далекая философии чернь предпочитает наихудшим образом воспринимать рассказы о богах и пытается склониться к одному из двух: либо презирать богов, которые оказались в великом несчастье, либо самим не воздерживаться ни от чего гнусного и беззаконного, видя, что подобное присуще и богам»[7]. Людей не удовлетворяло сухое, догматичное и непонятное учение языческих жрецов. Голодный разум жаждал знания. Рассмотрим же, что это за вожделенное знание.

Слово гнозис (;;;;;;) переводится с греческого языка как знание. Понятие «познание», то есть приобретение знаний, в античные времена отличалось от привычного для нас рационального определения.

В наше просвещенное время мы больше привыкли к рациональному пониманию процесса познания как выявлению и накоплению гипотез, теорий, законов и построению на их основе научной картины мира. Такое познание опирается на природный разум и чувства как органы получения знаний. В античные времена среди простых людей под влиянием религиозных взглядов было распространено представление о сверхчувственном знании, получаемом непосредственно из глубины самого себя. Объектом гностического познания, льстившего бытовому мистицизму, были не предметы материального мира, а предметы трансцендентные, не познаваемые средствами этого мира, то есть предметы веры.

Для скептика, что бы принять христианство требуется приложить усилие, перестроить себя и обрести веру. Вера в непостижимую тайну Богочеловека является фундаментом, на котором, в соответствии с известными науке законами мышления, строится христианское мировоззрение. Христианство несло языческому миру принципиально новое знание, источник которого находится вне этого мира, и потому это знание принципиально не выводимо из наблюдений за природой, в него можно только поверить. Те же, кто искренне поверили, получали лично от Бога доказательства такой силы, что не жалели своей жизни ради обретенной Истины. Эта вера в живого Личностного Бога, стоящего в центре мироздания, вочеловечившегося, распятого и воскресшего, была камнем преткновения для скептически настроенных умов. Этот камень и отбросили строители новой веры.

Именно в вопросе об отношении веры и познания произошло главное разделение между Церковью и гностиками. Но тогда этот вопрос понимался по-иному, чем сейчас. Один из современных исследователей гностицизма писал: «Это не современный вопрос о вере и разуме, с которым мы знакомы; «познание» гностиков, которому в восхвалении или порицании противостояла простая христианская вера, было нерациональным. Гносис означал по преимуществу познание Бога, и из того, что мы говорили о полной трансцендентности божества, следует, что «познание Бога» является познанием чего-то реально непознаваемого, и потому не является естественным состоянием»[8].

Гностицизм предложил людям вместо подвига веры эзотерическое знание, изложенное понятным языком науки. За основу для построения новой умозрительной системы была взята теософия востока, иудейская философия (впоследствии ставшая еврейской каббалой) и собственные эллинские басни. Основной прием, использованный для склеивания новой универсальной религии – аллегорическое толкование. Все священные книги перетолковывались так, чтобы получить подтверждение фантазиям гностиков. При этом цель познания достигалась не отвлеченным мышлением, а методами мистическими. В.В. Болотов об этом писал: «Не самое мышление, не личное усилие человека делает его гностиком, а вступление в известное гностическое общество, вход в которое отверст только чрез различные религиозные обряды»[9].


3.3. Умереть, уснуть и видеть сны

Вспомним известную драму Шекспира. Когда призрак вызвал в душе несчастного принца страдание, одним из первых вариантов Гамлет рассматривал возможность успокоения от страданий в смертном сне. Он отказался от такого решения, правда выбранный им путь также оказался неверным и породил еще больше страданий и смертей. Гамлет восстал против страха смерти, который предохраняет нас от греха (см. Сир. 7,39) и, решив, что совесть делает нас трусами и разум угашает огненные порывы решимости, встал на свой кровавый и безумный путь.

В античные времена еще не все люди были готовы слиться в едином порыве богоборчества и пожертвовать своей совестью и разумом ради построения «светлого будущего». Многие выбрали первый путь – путь ухода от страданий в смертный сон, выбрали смерть души. Но существовал еще и третий путь. Это был путь поиска Бога, путь духовного труда, тяжкое бремя любви. Когда явился Господь и сказал: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11,28), тогда эти труженики и те, кто нелицемерно носил бремя Закона пошли за Ним. Остальные в большинстве своем выбрали духовный сон скептицизма: «моя хата с краю, я ничего не знаю».

Сон – это особое состояние сознания, которое характеризуется снижением реакции на окружающий мир. Существуют несколько состояний сознания подходящие под это определение. Одним из них является гипноз или транс. В переводе с древнегреческого языка слово гипноз (;;;;;) означает сон. Гипноз характеризуется сужением объема сознания и фокусировкой на содержании внушения.

Скептик, отрицая способность познавать Истину, сужает объем своего сознания до набора примитивных правил и фокусирует все внимание на земном прагматизме. В этом плане скептицизм можно назвать гипнотическим сном с фокусировкой сознания человека на земном. Вспомним, как поник лицом Каин, то есть обратил свое лицо к земле под внушением дьявола. Также и скептики, и современные секулярные псевдоученые под внушением сатаны обращают все свое внимание в землю, в материю, забывая в духовном сне о Небесном Отечестве.

Гамлет заблуждался, когда считал, что бесчувственность смертного сна лишена сновидений. Опыт показал, что сновидения есть, и еще какие! Эти бесовские сновидения получили название гностицизм.


3.4 Рожденная из пены

Многие знают греческую легенду о том, как Кронос оскопил небесного бога Урана, то, что при этом упало в море, образовало пену, и из пены родилась красивая, но в тоже время мстительная и жестокая богиня плотской любви Афродита. Нечто подобное произошло и при рождении гностицизма, плода оскопления разума, вышедшего из мыльных пузырей языческих басен.

Что же за великие тайны открывались тем, кто вступал в гностические общества?

Первым бросается в глаза при рассмотрении гностических писаний их поэтичность. Они написаны как прелестная поэма и в то же время наполнены большим количеством информации космологического содержания.

Несмотря на огромное множество гностических учений, они все имеют характерные общие черты.

Первое – это своеобразный дуализм.  В отличие от чистого дуализма, признающего существование двух самостоятельных первоначал, например Света и Тьмы в манихействе, гностики признают источниками добра и зла двух богов, один из которых выше другого. Высший бог, так сказать хороший, трансцендентен, непостижим. Низшим богом и причиной зла, они считали Бога Ветхого Завета, сотворившего материальный мир. Это часто вызывало пренебрежительное отношение к Ветхому Завету и противопоставление его Новому Завету.

Второе – это представление о творении материального мира как о космической катастрофе. Поэтому материя и этот материальный мир гностиками воспринимались как зло. Концом истории в гностических системах становится уничтожение материального мира и освобождение человека от гнета невежественных богов или ангелов.

Третье – это отрицание подлинности Боговоплощения. Признание материи злом не давало возможности сказать, что Христос пришел во плоти. Для утверждений, что Христос был чистым духом, а тело его было призрачным, они придумывали разные версии толкования Священного Писания и даже писали свои ложные евангелия. Апостол Иоанн писал об этих лжепророках: «Ибо многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: такой человек есть обольститель и антихрист» (2Ин. 1,7).

Язычникам трудно было поверить в творение мира из ничего, это принципиально новое, невиданное ранее учение, им легче было представить творение мира из бога. Гностики отбросили непонятное христианское учение и стали пересказывать языческие басни, например Валентин учил: «в невидимых и неименуемых высотах сперва существовал какой-то совершенный Эон, которого называют Первоначалом, Первоотцем и Глубиною.… Ему соприсуща была Мысль, которую называют также Благодатью и Молчанием. Эта Глубина некогда вздумала произвести из себя начало всех вещей»[4].

Реальность у гностиков описывалась как нечто иерархическое и многослойное, с множеством разных имен и цифр, они «применяли и приспособляли к своему вымыслу все, что только где-нибудь в Писаниях сказано в определенном числе»[4]. Это послужило основанием для массового увлечения астрологией.

Демиург, сотворивший по ошибке материальный мир, чаще всего не был злым, он просто заблуждался, не понимая, что есть бог выше его, который на самом деле правит вселенной. Если начинать внимательно присматриваться к гностическим фантазиям, то можно заметить, что их учение о добре и зле очень расплывчато и противоречиво. В большинстве случаев злом становится не нечто, а сам факт существования мира. Соответственно спасением становится уничтожение этого мира. В наиболее откровенных гностических системах людей от мира спасает Люцифер, который по иерархии даже выше Бога Ветхого Завета.

Законы, существующие в мире, в том числе и Закон Моисея, по их мнению, являются выдумками злых ангелов, чтобы поработить людей. Такая точка зрения порождала две крайности: в одних случаях суровая самочинная аскеза, отказ от всего земного, порицание брака и безбрачие; в других – крайняя безнравственность, отрицание любых законов и нравственных норм.

Непризнание материального мира добрым творением Единого Бога привело к тому, что христианское представление о зле как отклонении от Божественного мироустройства было перенесено на весь сотворенный мир. Весь мир с его законами стал отклонением от нормы. Все, что есть в мире, становится злом, а добром является все, что разрушает творение Божие. Замена формулы «творение из ничего» на «творение из бога» привела к тому, что все перевернулось с ног на голову. Добро стало злом, а зло добром.

Гностицизм, переработав псевдонаучными методами христианство и язычество, создал стройную систему оправдания зла, которая легко адаптируется под любой вкус.

Люди, считающие себя духовными, освобождаются в гностицизме от всяких нравственных норм. Они говорят, что в жизни нужно все попробовать. Ради достижения своих целей они готовы идти на любое зло, жертвуя целыми странами и народами. Множество послушных им адептов считаются людьми душевными, которые якобы могут спастись, стать духовными, выполняя правила, навязанные их руководителями. Враги же – люди плотские, которые по природе не могут спастись, и обречены на уничтожение.

Несладко придется тем, кого «духовные» признают плотскими, когда вся власть будет в их руках. Тогда своры адептов (людей душевных) будут выслуживаться перед беспощадными хозяевами, выслеживая и уничтожая зло в виде неугодных людей. Тогда вспомним слова Апостола: «всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста» (1Ин. 4,3).


-----------------------------------------------
1. Библия. Москва. 1993.
2. А.Ф.Лосев. История античной эстетики, том V. М.: "Искусство", 1979.
3. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: "Мысль", 1986.
4. Св. Ириней Лионский, Обличение и опровержение лжеименного знания, Кн. 1.
5. А.Ф.Лосев. История античной эстетики, том V, М.: "Искусство", 1979. Часть 2.
6. Дворкин А.П. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви: Курс лекций. Нижний Новгород: Издательство Братства во имя св. князя Александра Невского, 2005, Гл. 6.
7. Дионисий Галикарнасский, Римские древности, Книга 2.
8. Йонас Г. Гностическая религия, СПб.: "Лань", 1998.
9. Болотов В.В., Лекции по истории Древней Церкви. Т. II. СПб, 1910, Репринт: М., 1994.

30.01.2011