Иероглифы Николая Милешкина

    Я не знаю японского языка. К сожалению. А если б знал, то рисовал бы иероглифами настоящие хокку, или танки. Я бы наслаждался, созерцая цветущую сакуру на фоне бело-голубой Фудзиямы…
    
    Так размышляя, слушал я в осенней Малаховке переводы Ваканы Коно.  Из Токио она прилетела в Малаховку по скайпу на презентацию новой книги Николая Милешкина «Как можно не быть счастливым...»
    
    В библиотеке над оврагом в этот день собралось множество друзей Николая, ценителей его уникальной поэзии. Клуб «Стихотворный бегемот» ломился аншлагом.

    Николай читает: Молиться, сидя в вагоне//метро.//Услышит ли Он/сквозь толщу/земли,//бетона,//металла,//домов,//построек?..// Услышит.
    Вакана переводит: …/…//…/…
    Николай: когда размыкаются губы/становится слышно/как тикают часы
    Вакана: …/…/…/…
    Николай: как хорошо/что плохо/что тебя нет рядом
    Вакана по-японски: …/…/…/…
    
    И я вдруг понимаю, что – да! Это ведь не строка, написанная по-русски, где спотыкаешься об «как, что, что», но красиво нарисованный русскими словами… иероглиф. Он многозначен. Он, как малая песчинка, попавшая в жемчужную раковину, обрастает слоями и светится смыслами.
                Не заснуть
                не заснуть
                о тебе вспоминаю
   
    Вот ещё примеры «иероглифов» Николая Милешкина:
               
                ***
                Что за любовь:
                ни детей,
                ни стихов
               
               
                ***
               
                Отчим наш…
               
                ***
                Я как все не как все
   
    Владимир Борисович Микушевич, автор предисловия к книге, в своём слове о поэзии Николая Милешкина так охарактеризовал её: «Говорить о том, что это некий «минимализм», «лаконизм» неправильно, потому что каждое стихотворение совсем не лаконично, а перерастает себя и разрастается до размеров Вселенной. Вслушайтесь – одно(!) слово разрастается у Милешкина до современного эпоса -
               
                УБЬЮЖДЕНИЯ»
   
    Согласимся, что это не простой неологизм, придуманный поэтом, но – «иероглиф», включающий в себя множество современных реалий: корейские ракеты, летящие над Японией; взрывы мирных домов на Донбассе; игиловцы, отрезающие головы неверным; Трамп, грозящий залить кровью страну Ким Чен Ына, но и в глубь истории – мировые войны, крестовые походы, столетние войны. Слово - эпос!
   
    При такой многозначности поэзию Николая Милешкина переводить на другие языки довольно сложно, потому что при переводе исчезает… поэзия, а часто и сам смысл меняется на противоположный. Как пример приведу строки: что за любовь:/ни детей,/ни стихов, которые перевели сначала на армянский, потом с армянского на испанский язык и в результате, если перевести с испанского опять на русский, то получилось так: что такое любовь – не дети и не стихи. Смысл поменялся – тут уже говорится не о любви в её первоначальном значении, которая исчезает в наше время, а о том, что, ничего не рождающий секс, и есть любовь. Как бы…
   
    Мне думается, что при переводе на японский, такого изменения смысла не произойдёт, потому что иероглиф допускает понятийную вариантность. Не этим ли можно объяснить увлечение современных русских поэтов стихотворными формами хокку -  наш язык и похожая ментальность позволяют. Недаром одна из гипотез происхождения японского языка причисляет его к алтайской языковой группе.
   
    Я, понимая, что в истории не может быть сослагательного наклонения, всё же рискну предположить, что, если бы во время оно не пришли на Русь Кирилл и Мефодий, не писали бы мы ныне иероглифами?...

    Вот несколько трёхстиший Николая Милешкина:  «старые маршруты/по новым улицам/снег выпал», «аромат сандала/комнату наполнил/кошка задыхается», «с полураскрытым зонтом у груди/в дождь к тебе иду/букет осенний»…
   
    Разве не хочется записать их иероглифами?
   
    В Малаховку на презентацию книги «Как можно не быть счастливым…» руководитель художественной мастерской «Особые художники» Виктория Павленко привезла работы своих студийцев. Они создают картины и рисунки на стихи Николая Милешкина. Их сложно назвать иллюстрациями к стихам, скорее это зрительные образы, рождённые строчками поэта. Художники-аутисты будто бы разрешают извечный спор психологов, что первично – мышление, или речь? Конечно, мышление существует не обязательно в словесной форме, но, чтобы «процесс пошёл» ему необходимо то изначальное Слово, которое было у Бога. Познать изначальное Слово невозможно, но бесконечно приближаться к познанию его не есть ли суть настоящей, понятной всем, поэзии?
   
    И прекрасным камертоном ко всему вечеру звучал голос Марлены Мош, поэта и певицы, которая исполнила древне-армянские напевы. Песня, открывшая вечер, называлась «Садовник». «Эта песня про тебя, Коля, ты вырастил прекрасный сад вокруг!» - сказала Марлена. А завершился вечер песней «Пахарь». И она тоже про Николая Милешкина.
    
    После окончания вечера поэзии я шёл по откосу вдоль оврага, - в сумерках закатившееся солнце ещё подкрашивало края облаков, в овраге то ли листья шуршали, то ли:
                Вздох бегемота
                Во глубоком овраге –
                Облако в небе.