Неразрушительное потребление

Борис Родоман

НЕРАЗРУШИТЕЛЬНОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ,
ГУМАННАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ

        Ключевые слова, выделенные в оригинале курсивом (которого «Проза.ру» не сохраняет). Мания деятельности, благодеяние, благостное недеяние, возвышение потребностей, мировое правительство, диффузия новшеств, имперская паранойя.

        Современное человечество одержимо манией деятельности, и у нас в России обычно звучит роковой вопрос «что делать?», тогда как более актуальным мне представляется противоположный вопрос  «чего не делать?». И ветхозаветные заповеди Библии, и современное законодательство, представленное прежде всего уголовным кодексом, не предписывают гражданину, что ему надо делать, а содержат запреты. Для сохранения либо достижения того или иного блага  возможны два противоположных пути – деятельность и воздержание от деятельности. Поскольку не всё в нашем мире создано человеческими руками, а многое выросло само, то для улучшения окружающей среды этически равноправны благодеяние и  благостное недеяние.
        Реальная экономика, как ныне здравствующая якобы экономная рыночная, так и вроде бы покойная затратная социалистическая, такой альтернативы не признаёт. Она охвачена болезненным недержанием активности. Например, для обеспечения Поволжья электроэнергией (ради производства химического оружия) имелось два пути: 1) перевести стрелку часов на час вперёд, т.е. уйти из незаконно расширенного московского часового пояса в местное декретное время; 2) построить новую гидроэлектростанцию, завершив сплошное превращение Волги в каскад водогноилищ.  Вы, конечно, догадываетесь, что был избран второй путь – построена Чебоксарская ГЭС. Она, разумеется, дала людям новые рабочие места, способствовала индустриализации Чувашии и т.д., т.е. осуществила всё то, что и поныне считается достижениями экономического развития.
        От каких именно действий и поступков следует воздерживаться, чтобы сохранять невозобновляемые ресурсы планеты, – это экологам хорошо известно. По сути дела, все экологические и природопользовательные катехизисы являются лишь развитием двух предписаний: «не укради» и «не убий», но дьявол кроется в деталях, т.е. в толковании этих заповедей, в определении границ их применения и, что самое трудное, механизмов осуществления.
        Самым простым способом претворения тех или иных позитивных глобальных программ кажется воспитание и обучение молодых поколений, одержимых гуманистическими и экологическими идеями. Однако для прохождения этого пути требуется довольно много времени. Кроме того, у данного способа слишком низкий КПД и ненадёжный механизм воспроизводства и преемственности в быстро изменяющемся мире, который может погибнуть до того, как его хорошенько изучат и гарантируют ему безболезненное дальнейшее развитие.
        Сегодня все мы являемся жертвами эгоистического престижного потребления очень влиятельной горстки глубоко невежественных и безответственных людей, тех самых, которые подъезжают к дверям своих офисов по узким переулкам в самом центре Москвы, создавая транспортные заторы,  и,  покупая за взятки землю у чиновников, возводят в национальных парках и водоохранных лесах свои дворцы – наглядные, монументальные декларации о криминальных доходах.  Переломить эту тенденцию увещеваниями невозможно – это всё равно что проповедовать половое воздержание в публичном доме.
        Здесь речь идёт о необходимости изменения идеологий и структуры потребления, о том, что советские социологи и теоретики рекреации называли возвышением потребностей. Переносить центр тяжести личного потребления с вещественных благ на духовные, менее материало-  и энергоёмкие, утвердить тем самым более экологичный и гуманистический образ мыслей – такова задача воспитания, не столько ныне живущего поколения, сколько наших потомков. Задать позитивные стереотипы и нормы нового образа жизни могут средства массовой информации (СМИ). Экологизировать и гуманизировать Голливуд? Да, это не утопия, это отчасти осуществляется. Кинозвёзды отказались от шуб из натурального меха, и скоро в таких шубах не смогут появляться на Западе новые русские. Вестернизированные СМИ уже отучили российскую молодёжь от классического русского водочного пьянства в пользу пива и разных более вредных наркотиков (в интересах их производителей); результат оставляет желать лучшего, но показывает, что отучение от вредных привычек возможно, механизм имеется.
        В рыночной экономике благополучно сосуществуют и взаимно обогащаются индустрия лечения от наркомании и ожирения и наркобизнес вкупе с предприятиями калорийного питания; производятся напитки, усиливающие жажду, и пища, вызывающая аппетит. Таковы наглядные формулы общества безудержного потребления, разрушающего человека и биосферу.
        Разорвать этот заколдованный круг может только гуманизированное общественное мнение, способное влиять на монополии через правительство. Необходимых для этого институтов в России нет, и нет никакой надежды на их появление, тем более в свете наметившейся авторитаризации и ремилитаризации режима. Ведь в нашей стране нет даже местного самоуправления, нет сколько-нибудь известных и влиятельных самоорганизованных профсоюзов и политических партий. Единственный способ добиться положительных результатов – просветить, вразумить начальство, но для этого надо верить в его, начальства, благие намерения. В силу известных исторических особенностей России её государственная власть, состоящая из конкретных чиновников, формируется путём негативного отбора: на очередную ступень карьеры обычно поднимается тот, кто более своих коллег беспринципен, лжив, лицемерен, способен на предательство.
        Российский учёный, желающий не только изучать мир, но и способствовать его улучшению, по давней традиции русского интеллигента стремится играть в сущности анекдотическую роль «учёного при губернаторе», мечтает стать советчиком и советником, не замечая неизбежного при этом своего перерождения и вырождения от «заразного» контакта с власть имущими. Российская власть (чиновничество) и сросшаяся с ним хозяйственная «элита»  (собственники-назначенцы) не служат «народу», а пользуются им, как ресурсом для личного благополучия, а от ненужной части «населения» избавляются, как от мусора. Такая власть может воспользоваться нашими советами лишь в том смысле, что их учтёт, но поступит наоборот, а потом скажет, что решение научно обосновано, и для этого «научного обоснования» они нас, учёных, и привлекали, тем самым возложив на нас часть ответственности за свои злодеяния. Так было с экспертизой проектов переброски рек, строительства гидроузлов, отдельной сверхскоростной железнодорожной магистрали Москва – Петербург, да мало ли чего ещё? При новой катастрофе или крахе не преминут сказать, что и учёные просчитались…
        Несмотря на всё сказанное, я в принципе не отрицаю, что учёный может, и даже призван своей совестью, давать советы правительству, но только такому, которое по этическому уровню сопоставимо с мировым научным сообществом и понимает его язык. В России таких правительств не бывает. Возможно, что это будет неизбежное (рано или поздно) мировое правительство; наша задача – помочь ему стать экологичным и гуманным, способным благотворно влиять и на судьбу России.  Такое предложение – тоже утопия, но менее фантастическая, нежели стремление облагородить и образумить криминализованную российскую «элиту» и без иностранной помощи сделать Россию самодовлеющим образцом экологичного землеприродопользования.
        Россия, к счастью для здравомыслящих людей (и к несчастью для квасных патриотов),  – не родина слонов (и вряд ли в России сделано около 70% всех научно-технических открытий и изобретений, как этому всё ещё учат в военных академиях или только в суворовских училищах), но это родина нескольких ярких мыслителей и идей. Их появление в стране рабства и нищеты не только не противоестественно, но глубоко закономерно. Российская творческая философская, научная мысль и наша великая литература – это мощная компенсация убожества повседневной жизни. Сей фактор действовал и в царской России, и в советское время, и в наши дни.
        Идеи и изобретения, родившиеся в России, как правило, не находят здесь поддержки и понимания, не пользуются доверием. Чтобы быть воспринятыми, они должны исходить оттуда, с Запада, пройти там апробацию, подобно тому, как русские женские сапожки должны были стать эманацией парижской моды, чтобы завоевать сердца и кошельки советских женщин.
        Россия, как и великое множество других стран, занимает в мире не столичное, а провинциальное положение – такова объективная реальность. Родиться и жить в провинции – это не позор.  Тем более, что теперь есть выбор: или живи на Родине и её благоустраивай, или переселяйся в центры мировой цивилизации и оттуда влияй на свою страну.
        Чтобы завоевать мир, любые новшества, родившиеся на периферии, сначала должны получить признание в Главном центре. Таков закон диффузии новшеств; открытый теоретической географией, он называется «эффект Биттлс(ов)». Уже по его названию вы можете догадаться, что этот феномен – не уникальное достояние несчастной России. В нашей стране стартовое неравенство возможностей из-за различного географического положения воспринимается особенно болезненно по причине громадных расстояний, разделяющих части России и отделяющих её от остального мира – и в географическом пространстве, и в пространстве культуры.
        Как и подавляющее большинство стран мира, Россия имеет мало условий для собственного автономного развития, она больше изменяется под воздействием внешних, неожиданных для неё толчков, всегда выступающих как force  majeure. Российская элита (а чаще – один государь-самодур) реагирует на эти импульсы, затевая всякого рода реформы, но между подобными акциями нет преемственности, они не являются ступенями ни вверх, ни вниз; они, в конечном счёте, никуда не ведут.
        Ностальгические мечты вернуть России былое величие и статус сверхдержавы можно рассматривать как рецидивы имперской паранойи. Lasciate ogni speranza и подметайте свой двор! Чтобы наши идеи о том, как нам обустроить Россию, хотя бы немного претворились в жизнь, надо изложить их на языке и уровне единой мировой науки, переплавить в общем котле идей и новаций, сделать достоянием международных неправительственных общественных организаций, которые способны влиять на правительства разных стран и на ТНК.  Только после этого положительные плоды нашей интеллектуальной работы могут вернуться к нам для их потребления.
        Профессиональный, нравственный, гражданский долг российских философов, учёных, независимых мыслителей состоит, по-моему, в том, чтобы щедро вкладывать свои идеи в общее горнило цивилизации, которое раздувается не нами, дабы сделать глобализацию более экологичной и гуманной, менее болезненной для России. И пусть на этих идеях и рецептах не сохранится столь дорогое нам клеймо «made in Russia»; но лучше такое использование нашего интеллектуального потенциала, чем никакое. Для непосредственного внедрения российских гуманистических и экологических идей в отечественную практику условий нет.
            
Опубликовано: // Выбор России: использование природных ресурсов в условиях глобализации мировой экономики. Мат-лы постоянно действующего междисциплинарного семинара Клуба ученых «Глобальный мир». Вып. 9 (21). – М.: Издательский дом «Новый век», Ин-т микроэкономики, 2002, с. 57 – 61; 500 экз.

Подготовлено для «Academia.edu» и «Проза.ру» 25 октября 2017 г.