К истокам припаду. 11. Тропой души...

                ГЛАВА 11.
                ТРОПОЙ ДУШИ…

      – Сестра…

      Мужской тихий голос вывел её из ступора. Оглянулась: юный безбородый служка, очевидно, послушник.

      Стоял, потупив взор, держал что-то небольшое в руках. Протянул – иконка.

      – Сия святая отныне твоя заступница и светоч на жизненной стезе. Живи с Богом и верою в душе. Да прибудет сила веры с тобою и твоими близкими.

      Поклонилась, приняла дар, поцеловала святой лик и руки мальчика, явно младше её самой.

      Перекрестив с тихим «буду молиться за душу твою неокрепшую», ушёл, чувствуя, что люди не сводят глаз с угла придела.

      Нервно вздохнув, Ника рассмотрела подарок: святая Виринея.

      «Понятно: Вероника почитается в католичестве, здесь Виринея. Аналог? – едва сдержала улыбку, ругнула себя, погладила красивую иконку. – Хорошая техника исполнения, писали руками. Тепло идёт… – вспомнила Библию. – Святая, утеревшая платом окровавленное лицо Христа, когда нёс крест на Голгофу. Лицо отпечаталось, она понесла его и веру людям, за что и была казнена, – вздохнула нервно. – Понесла картину в люди… Вот и я несу лики на полотнах… Имя обязывает…»


      Под влиянием событий в церкви, не смогла быстро оторваться от темы веры и храмов. Всё просила съездить парня то в один, то в другой, сияла ангельскими глазами, манила в грех и святость.

      Млел, сжимал красивые губы до ниточки и отчаянно молился ночами, дабы Богородица оградила от чувственных мыслей и грехопадения. А следующим утром вновь вёз художницу в храм неподалёку от Шексны: то в восьми километрах, то в пятнадцати, а то и в двадцати пяти. Давно перестал следить за временем и километражем – сгинул в иконописном личике и бесподобной сини глаз девочки-херувима, то ль заблудившейся на грешной земле, то ль посланной за кем-то, то ль что-то особенное ищущей…

      Теперь искал с нею и в себе: силы, веры и стойкости.

      – Нет… Себе не верю! Я сплю…

      С придыханием рассматривала снимки в фотоаппарате, увеличивала, отдаляла, задерживалась надолго, что-то сокровенное заметив только теперь. Села на кровать, ноги свернула калачиком, накинула одеяло на плечи – прохладный вечер выдался после дождливого дня.

      – Видишь?.. – вскинула возбуждённое лицо, полыхнула морем. – А?..

      – Да. Сам поражался всему.

      Был грустным, притихшим, бледным – сердце давно не на месте, но не по семье – забыл о них напрочь; трепетало и таяло от любви к иностранке, той, которая никогда не будет его. Не судьба. С трудом справлялся с чувствами, старался быть другом – повода для иного не давала. Сев рядом, посмотрел на экран, рассмотрел снимок.

      – Грусть и горечь.

      – И радость, что прошлое когда-то было, утешало, заставляло молиться и трепетать от экстаза, взлетать души к небесам от безоглядной веры в Бога, – перелистывала туда-сюда. – Самсоница, церковь Происхождения Честных Древ Креста Господня. Название-то какое! И какая была великолепная задумка: на крутом холме среди леса… Теперь только развалины и пара стен, но красоты не убавилось, лишь флёр трагичности набросило. А эти молодые деревца словно окружают их, поддерживают, украшают, – повздыхала, полистала, нашла нужное фото. – Помнишь? Искали долго, та старушка не могла внятно указать дорогу. Немудрено – глушь. Верховье, несколько домиков, почти нет людей, и это – остатки храма. В буквальном смысле – руины прошлого. Кусок стены, угол в три-четыре метра высотой. И только. Рядом пристройка, но я даже не уверена, что была единой с церковкой. Чуть разочарованно не уехали…

      – …а она решила доказать, что ещё жива и несёт на себе святость, – тепло улыбнулся, едва успев сдержать желание поцеловать руки, что были в полуметре от его лица. – В ту саму минуту, за леском вспыхнула двойная радуга! Прямо над порушенными и поруганными стенами. Чудо Господа нашего. Необъяснимое и тревожное. Так и стояли с тобой, поражённые и пристыженные. Тогда только и перекрестились, хоть креста нигде не было. Деревянный бы поставили, что ли…

      – Кто? Кому? Старуха и пара молодых семей – явно дачники. Покрутили пальцем у виска, посчитав нас ненормальными святошами, – усмехнулась криво, дальше перелистала, вздохнула протяжно. – Дмитриевское, церковь Троицы Живоначальной. Здесь есть возможность отреставрировать – стены сохранились, есть колокольня и здание храма, а на нём даже маковка, правда, без креста. А на колокольне вот-вот на землю рухнет – лежит на стене, словно… пушка, – хохотнула, покачала головой, виновато перекрестилась. – На солнечном холме, виден издалека, есть дорога – прекрасный объект был бы для туристов.

      – Глушь, бездорожье, мёртвые деревни, от которых остались одни названия. Забвение, покой…

      – Дело в неравнодушии и истинной безоглядной вере. Вспомни деревню Городок. Живёт, строится, шумит, а в сторонке догнивает настоящая редкость – деревянная церковь изумительной архитектуры и красоты. И тоже на колоколенке уже покосились столбы, от креста и следа не осталось. Уж крест-то могли восстановить? Нет, ждут, когда приедет барин…

      Лежали в своём номере в отельчике на Починковской.

      Персонал привык, глаз не поднимал, когда девушка в странном комбинезоне и больших тёмных очках проходила мимо стойки.

      – Пора закругляться здесь. Трое суток потратили на поиски и духовность, пора и о материальном подумать. Контракт ждать не будет – на маршрут. Пообедаем, потом хочу нанять лодочника и с воды зарисовать Рождественскую церковь…


      – …Так… «30 июня. “На Сороковины Балабанова рухнула “Колокольня Счастья”… – голос парня был грустным почему-то. – Церковное сооружение фигурировало в картине “Я тоже хочу”, где режиссёр сыграл собственную смерть.

      В Шекснинском районе Вологодской области обрушилась колокольня Запогостской церкви, которая “сыграла” роль “Колокольни Счастья” в последнем фильме Алексея Балабанова “Я тоже хочу”. Как утверждают очевидцы, инцидент произошел на 40-й день после смерти знаменитого режиссера, пишет РБК.

      “Рухнула колокольня Запогостской церкви Рождества Христова в п. Шексна за рекой! Знаковое событие для тех, кто интересуется…” – отмечалось в одном из сообщений в социальных сетях. Как РБК рассказали в областном управлении МЧС и администрации поселка Шексна, на объект сотрудники ведомства не выезжали.

      Христо-Рождественская Запогостская церковь, частью которой была колокольня, построена в 1802 году рядом с местом впадения реки Чуровки в Шексну. Первые упоминания о деревянной церкви, существовавшей здесь, относятся к XV веку, более поздние упоминания датированы 1773 годом. В 1930-х годах храм был закрыт и разорен, а в результате строительства и наполнения Шекснинского водохранилища в 1964 году село Запогостье и церковь попали в зону затопления.

      Именно колокольня Запогостской церкви “снялась” в роли мистической “Колокольни Счастья” в последней киноленте Алексея Балабанова.

      По сюжету, она находилась где-то между Санкт-Петербургом и Угличем, рядом с закрытой атомной станцией. Фильм имеет некоторое сюжетное сходство со “Сталкером” Андрея Тарковского. В картине “Я тоже хочу” Алексей Балабанов сыграл самого себя (режиссёр) и собственную смерть (предвидение).

      Напомним, создатель фильмов “Брат”, “Про уродов и людей”, “Брат-2”, “Война”, “Жмурки”, “Мне не больно”, “Груз 200” и “Кочегар” скончался 18 мая 2013 года в санатории Солнечное в Ленинградской области. Причиной его смерти стала острая сердечная недостаточность.

      Алексей Балабанов был похоронен 21 мая на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге”. Фото: шекснинская газета “Звезда”»… Всё.

      – И зачем ещё раз перечитал?

      Склонившись над наброском, Ника что-то заканчивала уже при свете люстры и настольной лампы – на реке припозднилась. Хмыкнула под нос: «Чуть комары не съели! Лодочник за пару часов выдал в эфир весь словарь Ожегова и Даля вместе взятых! Ох, и матерился… Редкий профессионал. Не стеснялся, думал, что не понимаю русского. Не разубеждала, пусть думает, что американка сидела в лодке».

      – Нашёл утром нечаянно. Думал, ты уже выбросила, – показал листок с названием. – Это из другой газеты… – отложил, взгляд опустил на пол. – Не знаю. Как и тебе, вдруг захотелось в этих строках что-то найти… Заразила сомнениями и непонятным томлением словно…

      – Томления бывают лишь любовными… – расхохоталась, оторвалась от картины, зыркнула синью прямо в душу. – Уже? Этого в договоре не было прописано. Помнишь наш разговор?

      – Помню. Знаю. Следую. Не сомневайся во мне, Ника, – посмотрел в лицо.

      – Спасибо. Мне это очень важно: знать, что с тобой всё будет в порядке. И с твоей семьёй, – посмотрела строго, без улыбки и тепла. – Женился по любви? Дочь желанна?

      Мэт сильно покраснел, неохотно кивнул, отвёл мятежные глаза.

      – Измена может стать слишком дорогим увлечением. Не забывай об этом. Они не виноваты…

      Вдруг резко осипла голосом, рухнула мешком на стул рядом.

      Тут же слетел с кровати и метнулся птицей к холодильнику, прихватив и сотовый, на всякий случай. Подал ледяной коктейль, что продолжала делать для особой клиентки Лю, смотрел испуганными глазами сверху.

      Отпила, отдышалась, вытерла испарину с тощего, побелевшего до парафиновости личика.

      – Порядок… Свёклу доставили? – когда кивнул, облегчённо выдохнула. – Хорошо. Отдышусь и съем… Пора принять мою «дозу»…

      – Врача? Сестра Лю кардиолог… – охрип.

      Ужаснулся и беззвучно выдохнул: «Больна так! Не жилец! А как же я?.. Не выживу…»

      – Это кровь. Гемоглобин. Справлюсь.

      Отдала пустой стакан, улыбнулась посиневшими губами, решила отвлечь парня.

      – Вспомнила вдруг моего лодочника…

      Мэт задавил в душе ужас, сел, приготовился слушать.

      – Тоже задыхался без дозы! Так и прикладывался к «соске»… Спасибо, хмель почти не брал. Честно выполнил мою просьбу: доставить обратно. Забавный такой. Когда высказал комарам всё, что было в словарном запасе, стал рассказывать историю церкви и её обрушения. Просто говорил, не останавливаясь, хоть и думал, что не понимаю языка. Прикинулась американкой – пусть потом бахвалится дружкам-собутыльникам, – справилась с дурнотой, даже развеселилась. – Сказал, что его сын с компанией был в тот день на реке, на нашем пляже. Всё видели собственными глазами: вдруг раздался странный треск, потом гул и… поползла колокольня. Люди закричали, от испуга кинулись из воды, а другие наоборот полезли в неё, подплыли ближе, чтобы потом рассказать. Куски стены падали с глухим стуком, крошились, поднимая столб рыжей пыли. Затем над пылью взмыли в небо с полсотни белых голубей. Видимо, жили на колокольне. Покружились растерянно, пометались над водой и полетели прочь куда-то. А люди смолкли все разом, кто-то стал молиться. Одна женщина встала на колени: «Души неупокоенные отлетели. Их могилы были там…» Долго стояли на пляже, потом собрали вещички и ушли. Вероятно, настроение развлекаться пропало.


      Рано утром попрощались с персоналом и, расплатившись, уехали из города.

      Остановились через восемь километров, зашли в кафе «Михайловское подворье», позавтракали, взяли с собой пару комплексных обедов и запас кофе. Всё в удобных разовых контейнерах и стаканах с крышками.

      До Вологды не останавливались.

      Пока ехали, Ника фотографировала пролетающий пейзаж, что-то зарисовывала, искала нужные сведения в Интернете на смартфоне Орлова, следила за состоянием счёта, чтобы хватило средств на путешествие. Потом занялась поиском дома или квартиры. Нашлась таковая на Окружном шоссе Вологды, в новостройке: большая, элитное жильё, полностью обставлена и оборудована. Вздохнула с облегчением: «Поживём в комфорте».


      Получив ключи от риэлтора, с радостью осмотрели и ринулись по личным делам: Ника в душ, Матвей звонить жене по проводному телефону.

      Через два часа закатились в ближайший торговый центр и нашли суши-бар, где с наслаждением поели, с грустью вспоминая бесподобные блюда от Галины Лю из Шексны. От персонала узнали, что в соседнем микрорайоне по Пошехонскому шоссе есть кафе «Япония».

      – Изучите нашу кухню, можете перекинуться на их, – миловидная белокурая менеджер лукаво улыбалась, стреляя глазами на красавца Матвея. – Сравните. Потом нам расскажите – появится повод что-то доработать и чем-то погордиться.

      Позже Ника зашла в парикмахерский салон, освежила на волосах краску, осветлила лицо, подстриглась короче. Посетив Ряды, прикупила в магазинчиках тряпок и вещичек обихода.

      Расплачивался Мэт, строго следя за операцией и требуя чеки.


      Вернулись в квартиру на закате.

      – Переоденемся и на реку. Начнём знакомство с великим старинным городом с реки Вологды.

      – Прямо в центр, к Кремлю и соборной площади? Вычитал: в навигацию здесь действует прогулочный маршрут от Соборной горки до Спасо-Прилуцкого монастыря, а также туристические маршруты с речного вокзала. Можно по мостам проехать, их тут множество.

      Подумав, помучившись, решила:

      – Поедем на машине по течению реки.

      Разложили большую местную карту на полу, встали на колени, «поездили» пальцами и поняли, что времени сегодня не хватит – вечер уж.

      – Тогда прямиком к реке. Вот так…

      «Проехала» по Окружной, свернула на Ленинградскую улицу, пролетела до самой реки. Почти.

      – Выясним, где парковки.

      Остановил её пальчик, сверился с автомобильной картой города, взял и свернул девичий «указатель» на проспект Победы, завернул на улицу Батюшкова.

      – Здесь разрешена парковка. Центр исторический. С этим больная проблема. Больше пешком будем ходить.

      – А здесь, смотри, прямо возле парковки, бар «Пять капель». Напьёмся, Мэт!

      – Я за рулём… – сказал таким тоном…

      Это заставило Нику быстро свернуть лукавую перепалку и очнуться.

      Пришлось встать, крепко отругать себя и постараться больше не заигрывать – парень влюбился.

      Приведя себя в порядок, дала старт.


      Подняла ни свет, ни заря.

      «Времени и так израсходовали уйму – не ровён час, найдут, тогда не поездишь по своему желанию».

      Торопилась. Город был огромен и богат, насыщен объектами культурного наследия – руки просто зудели и просили работы.

      Завтракали, разогрев остатки блюд, что вчера нахально вынесла из ресторана «Монблан». Так как опять была «американкой», ей не стали перечить, ещё и обеспечили контейнером. А с «Пять капель» промахнулись – рано закрывался.

      – Сегодня – храмы и музеи. Завтра – деревянное зодчество. Если не свалимся от усталости – двинемся на юг.

      – Куда именно?

      – Хотелось бы сразу в Ростов Великий… Боюсь, и так срок тикает, да тебя только на три дня нанимала… Прости, увлекаюсь, время теряю с лёгкостью! Бессовестно вырвала из семьи…

      – Это лучше, чем судорожно искать работу. Летом с ней трудно, к зиме что-нибудь отыщется, уверен. Да и извоз никто не запрещал и лицензию не вводил – воспользуюсь по привычке.


      Сутки ездили по городу и предместьям, старались охватить не всё, а что-то особенно замечательное, необычное, незаезженное и не растиражированное на тысячах снимков.

      Так возникла идея запечатления храмов, что были расположены непосредственно рядом с рекой.

      Наняли катер и прошли от слияния Тошни с Вологдой до южной окраины города. Потом ещё продублировали путь на машине – не все церкви и колокольни были хорошо видны с реки.

      Нике это больше понравилось, чем ходить за толпами туристов со всего света.

      На следующий день выбрались только после обеда – девушке стало нехорошо от переутомления и переизбытка эмоций.

      Разыскав в краеведческом музее сговорчивого гида, терпеливо ездили с зрелой женщиной, красиво говорящей на «о», по улицам и слободе, по пригороду и даже по ближайшим деревням.


      – …В Вологде можно встретить все основные типы деревянных особняков XIX – начала XX века: дворянские, купеческие и мещанские. Среди архитектурных стилей преобладают классицизм, ампир и модерн. Во второй половине XIX столетия местные мастера разработали особый «вологодский» тип деревянного дома: двухэтажный, несколько вытянутый в глубину двора, с обязательным конструктивным элементом – угловой лоджией над крыльцом.

      Показав несколько домов с данными отличиями, вела дальше.

      – В Вологде представлено несколько типов деревянных зданий: одноэтажные, одноэтажные с антресолью, одноэтажные с мезонином, двухэтажные с центральным балконом, двухэтажные с боковой лоджией, двухэтажные с двумя боковыми балконами. Сохранились несколько двухэтажных домов с мезонином. Встречаются также двухэтажные полукаменные здания двух видов: в одном первый этаж каменный и оштукатуренный, второй – деревянный, рубленный и обшитый тесом, а во втором варианте – оба этажа каменные, а пристройки и балконы дома сделаны из дерева. Из всех видов домовой резьбы в Вологде сохранились пропильная (встречается наиболее часто) и объемная. К типично вологодским чертам деревянного зодчества относят выкружные карнизы. Под карнизами обязательно располагалась лента ажурного фриза.

      На деталях Ника задержалась: срисовывала формы и рисунки, фотографировала углы и стены строений, крыши и наличники.

      Гид ждала терпеливо, отвечая на возникшие вопросы требовательной и пытливой художницы, зоркой на мелочи и нюансы.

      – Принципиальное отличие вологодских деревянных домов в том, что если в отделке зданий в других городах широко применялись штукатурка и лепка, в Вологде дерево никогда не маскировалось. Украшения делались из него же. Вологодские мастера придерживались четкой иерархии фасадного убранства: более всего декорировались уличные фасады, боковые были украшены скромнее, а дворовые фасады вообще украшались редко. Обязательным атрибутом деревянного дома в Вологде были ворота – въезд и вход во двор. Центральная их часть состояла из двух створок, придерживаемых с внутренней стороны брусом-щеколдой, и предназначалась для проезда. Слева и справа симметрично располагались калитки для прохода.

      Ознакомив и с такими примерами, указывала всё новые и новые адреса.

      – Разнообразие форм и украшений калиток не уступало богатству декора наличников и балконов. Знаменитый «резной палисад» – штакетник, обрамляющий палисадник, как таковой не был свойственен архитектуре Вологды. Ограждения перед домами были, но они, как правило, представляли собой элементарные конструкции без каких-либо изысков. Но и эти ограждения постепенно исчезали из облика вологодских улиц в связи с расширением проезжей части. В 2004 году на пересечении улиц Мальцева и Благовещенской установлен памятник резному палисаду.

      Проводив на живописные улочки неподалёку, с придыханием поведала:

      – Режиссер Игорь Масленников увидел в деревянной Вологде колорит Москвы девятнадцатого столетия. В феврале 2009 года на несколько дней начало улицы Ленинградской и Соборная горка превратились в съемочную площадку фильма «Банкрутъ». Дом Воробьева, расположенный на улице Засодимского, в 1995 году «снимался» в фильме Николая Досталя «Мелкий бес»…


      На рассвете выехали на юг. Проводили с сожалением древний город в первых лучах солнца.

      Вырвавшись по Окружному шоссе на трассу М-8, прибавили скорость – дорога была в хорошем состоянии и почти пуста. И практически идеально ровная на десятки километров, как стрела.

      Вероника сначала упорно работала над собранным материалом, рассовывала по пакетам блокноты, что-то дописывала, помечала, дополняла, пока свежи впечатления, о чём-то спрашивала Мэта. Потом приняла от молчаливого парня стакан с коктейлем, сэндвич, нарезку в коробочке, перекусила и вскоре уснула, измотанная долгим путешествием.

      Прижав машину к обочине, осторожно опустил её сиденье, укрыл пледом, убрал вещи в багажник, подышал утренней свежестью, прогоняя из непослушного тела чувственную тягу и жар. Покачал головой: «Как хороша!.. Тело, кожа, тысяча веснушек… Ночью едва не сорвался – так стонала через сон!»

      Закрыл виноватые глаза, сжал до хруста кулаки, едва справляясь с чувствами.

      «Любовь ей снилась – тело требует своего. А мне не позволяет даже смотреть в свою сторону. Семьёй укоряет, взывает к чести, совести. А я теперь и не знаю, по любви тогда женился или просто секса постоянного хотелось? Только встретив Нику, эту волшебницу иностранную, догадался, что любовь поселилась в сердце лишь сейчас. Настоящая… Единственная… На века…»


      Когда въехали в Пречистое, Ника открыла глаза, удивилась оживлению за окном.

      – Где мы?

      – Уже в Ярославской области. Пречистое.

      Остановил машину, опустил окно, спросил местного, поблагодарил, закрыл окно и двинул «Ладу» дальше.

      – Возле их церкви, Успения Пресвятой Богородицы, навершие освящают, будут оглавлять церковь новым куполом и крестом.

      Когда проезжали мимо перекрёстка, увидела и бок старой церкви, и купол. Перекрестилась, но останавливать не просила – устала, да и было уже вдоволь материала по маленьким церквам России, не на один цикл хватит.

      Дорога вновь расстелила выглаженную ленту цвета маренго, украшенную чудесным русским пейзажем обочин и далёких перспектив, разбавляя путь смешными названиями ближайших сёл и деревень, типа Сопелкино или Бухалово, что вызывало незлобивый смешок у девушки: «Этим всё сказано!»

      Матвей млел, отводил влюблённые глаза, старался не отвлекаться от дороги, пытался забить сокровенные мысли воспоминаниями о семье и прожитой жизни. На некоторое время это удалось, даже понял, что соскучился по жене и дочке. Только подумал, зуммер сработал в нагрудном кармане. Притормозил у обочины, улыбнулся виновато Нике и вышел поговорить.

      Она тоже покинула салон, разминаясь и постанывая, вдыхая чистейший аромат полей и перелесков, рассматривая цветы неподалёку. Не повезло – сентябрь уж наступил, цветению приходил конец, маячила пора листопада, окончание лета и тепла. Как и пленэра.

      Вздохнула протяжно: «Едва успею программу охватить. Получится ли остаться на свадьбу Зореньки – большой вопрос. Хорошо, подарки сообразила сразу купить и отправить…»

      – Женя передаёт привет.

      Голос парня отвлёк её и заставил сесть в салон.

      Пристегнулись.

      Сразу двинул машину вперёд.

      – Деньги раскидала на разные карточки и имена – поняла, что их могут вычислить. Научилась же! Любит смотреть детективы, – хмыкнул, не скрывая восхищения.

      – Умница! Гений! А я переживала… – рассмеялась. – Теперь не найдут, для этого нужно подключать другие структуры – не захотят «светиться».

      – Скинула нам номер новой карточки – за средства не волнуйся. Если тебя не найдут завтра, есть на что ехать дальше.

      – Не буду загадывать. Тревожно на сердце что-то…


      Через полтора часа попросила остановиться в Данилове.

      Рассмотрев карту, повёз художницу по объектам: храм Преображения Господня на улице Кирова, церковь Святителя Николая на Карла Маркса.

      Тут задержалась. Фотографировала, сбегала в старинные торговые ряды за мелочью.

      Решили пообедать в нормальном кафе, зашли в «Сагай» рядом.

      Вышли через час, поворчав, сели в машину и продолжили путь.

      Проехав до Ярославской улице к Вознесенскому храму и часовне Вознесения Господня, вышли, ознакомились, запечатлели. На большее не хватило сил. Уехали.

      Собор Казанского монастыря проводили лишь взглядом, виновато вздохнув, перекрестившись.


      В Григорково погрустили минутку возле церкви Иконы Божией Матери Казанская, повздыхав и пожалев о запущенности и разрухе – не на всё хватало денег у церковного начальства, оттого тысячи храмов и стояли в таком разоре. Порадовала церковь Спаса Нерукотворного Образа в Гавшинке – новые луковки куполов сияли и за километр.

      Как только проехали это село, Ника положила руку на руль.

      Орлов остановился, сильно удивился – пусто, ни села, ни церквей, только остановка автобуса.

      – Развязка впереди, – её голос был странным. – Можешь посадить меня на рейсовый автобус и ехать домой. Эта дорога как раз в Рыбинск ведёт, через мост вернёшься.

      – Нет. Пока не попадёшь к своим, не уеду. Ты без средств, с вещами, нездорова… Нет. Остаюсь.

      – Свои, говоришь? Это не проблема: один звонок…

      – Что сдерживает?

      – Не знаю. Чего-то жду словно. Знака свыше… – застенчиво и юно улыбнулась. – Спасибо, Мэт.

      До болезненности, сильно и нервно, дёрнулся телом от этого имени!

      Убрала руку, опустила красноречивый взгляд на приборную панель.

      Понял. Судорожно вздохнув, двинул «Ларгус» дальше. Руки на оплётке руля заметно дрожали.


      Въехали в огромный город крадучись.

      Сразу за Лесной Поляной на развязке свернули на улицу Шевелюха, проехали большой Октябрьский мост, полюбовались Волгой. Покрутившись по круговым развязкам, выскочили на Московский проспект.

      Проехав его до конца, остановились на пересечении с улицей Гагарина, подхватили агента из риэлторской конторы.

      Он и показал дом, в котором сняли двухкомнатную квартирку, превращённую в гостиницу с одноимённым названием.

      – Холодильник забит по списку, обед готов, кухня в безупречной чистоте и состоянии, – взволнованный юный агент нервно сжимал папочку в руках, которые вспотели и скользили. – Объекты общественного питания и развлечений в доступной близости, стоянка в соседнем дворе – оплачена на трое суток, если задержитесь, сообщите мне, пожалуйста, в любое время дня и ночи, – с почтительным поклоном подал гостье визитку.

      – Что с врачом? – улыбнулась лукаво парнишке.

      – Общей практики, из частной клиники. Лучшей в нашем городе. Прибудут к пяти часам с медсестрой и оборудованием. Домработница приходить будет дважды в день – ей всё расписано: утром и вечером в семь. Если утром застанет вас в постелях – не тревожить, работать тихо.

      – Спасибо, Геннадий. Рада сотрудничеству. Столик?.. – взвела бровь, стрельнула взглядом.

      – Ресторан «Над спортивной ареной». Если пожелаете, там зарезервировано на три дня тоже, – держался стойко, говорил только о деле, даже лишний раз не смотрел на гостей.

      – Порядок. Пока вопросов нет. До встречи, – пожала плечиками.

      Проводив нервного мальчика, расхохоталась:

      – Чуть в обморок не упал!

      Заметив, как напрягся Орлов и побледнел, поперхнулась, ахнула безмолвно: «Едва не набросился на бедолагу! От ревности?.. Чёрт…» Постаралась отвлечь, поманив на кухню.

      – Оценим кулинарное мастерство ярославки. Или ярославны?


      Через полчаса пошла в ванную.

      Выйдя в полотенце, оказалась в руках парня! Постаралась оградить, уберечь от роковой ошибки и будущей боли.

      – У нас разные пути. Иди своим, не заглядывайся на чужие.

      – У нас одна дорога: тропа души. И любви, – подхватил на руки и понёс в спальню.

      – Это измена! Предательство! Очнись, Матвей…

      – Зови меня Мэт…

                Октябрь 2017 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2017/10/28/1315