Не от мира сего?

   В процессе работы над созданием мемуаров о жизни моего дедушки, профессора-офтальмолога Алексея Ивановича Богословского, мне пришла в голову мысль о том, что, пожалуй, не все происходившее с ним в жизни можно будет вынести на суд читателей "Очерка". Некоторые события и происшествия, случившиеся с ним в реальности, взяты как будто из чьей-то чужой судьбы: докторская диссертация - и передовая линия фронта, плен, лагеря, пытки, ссылка. Однако трудности, подчас невообразимые, закалили его характер, выработали силу воли, а также способность противостоять неблагоприятным обстоятельствам и при необходимости дать отпор негодяям и хамам. Благородным и мужественным, скромным и непритязательным в быту, но обладавшим обостренным чувством справедливости и умевшим постоять за себя и близких был Алексей Иванович, что отличало и отличает его по сей день от типичных "кабинетных" ученых, всецело посвятивших себя науке и не снисходящих хотя бы иногда взглянуть на окружающих.
   Мы жили в самом заурядном пятиэтажном доме и жители нашего дома были тоже по большей части скромными и неприметными людьми, за исключением, пожалуй, семьи одного режиссера. Жильцы знали друг про друга все, в том числе и то, что Алексей Иванович работал в Институте глазных болезней им.Гельмгольца, и не раз просили его жену о том, чтобы профессор замолвил слово за кого-нибудь из них и этого человека проконсультировали бы в институте, что и делалось: никто из просивших не получал отказа. Кстати сказать, Алексей Иванович не считал для себя зазорным здороваться со всеми соседями по дому, включая дворника, а в квартиру моих дедушки и бабушки мог запросто позвонить сильно пьющий сосед по лестничной клетке с просьбой дать сигарет или занять деньги для известных целей, и тоже никогда не получал отказа. Не знали жители нашего дома лишь того, через какие суровые испытания прошел дед на войне и в послевоенные годы, и поэтому некоторые из них считали, что немолодой и немного рассеянный, ходивший в очках с сильными диоптриями и постоянно носивший с собой толстый портфель профессор - не кто иной, как чудак, человек "не от мира сего". "Да что он там делает на своей работе?" - один раз сказал моей бабушке дворник, живший в нашем подъезде: "Чирк-чирк карандашом по бумаге, и так целый день!"
   Впрочем, нелюбовь к нашей семье немногих совсем простых людей была, как мне кажется, классовой. Что и говорить, неуважение и подозрительность в отношении интеллигенции прививались нашему обществу не один год. Кроме того, полагаю, что этот самый дворник-татарин не случайно жил в одном подъезде с нами и еврейским режиссером, так как в других подъездах жили, повторюсь, самые обыкновенные люди. Впрочем, это могут быть и мои домыслы.
   В соседнем подъезде жила прелюбопытная пара: красивая темноволосая женщина лет тридцати и ее муж-официант. Пили оба изрядно, а к мужу приходила еще и компания, так как, по-видимому, официант обеспечивал всех неплохой бесплатной закуской. Чуть не каждый день их шумное застолье затягивалось за полночь, а когда гости уходили, между супругами начиналась злобная ругань. Начинала скандалить женщина, и ее витиеватые выражения вперемешку с ругательствами не давали спать жильцам соседних квартир. Кабинет дедушки, бывший одновременно и спальней его и бабушки, к несчастью, имел общую стену со спальней пьющей семьи, и вечерняя ругань отвлекала Алексея Ивановича от занятий наукой в отведенные для этого часы, с 12 до 2 ночи. Тем не менее дедушка старался продолжать свои занятия даже под аккомпанемент страшного шума, и лишь один раз вмешался в происходившее за стеной. Произошло это тогда, когда как-то ночью после ухода собутыльников подвыпивший официант, раззодоренный женой, начал ее избивать.
   - Караул! Бьют! - донесся визгливый крик от соседей, а вслед за ним послышались звуки возни и сдавленный женский крик. И тут дедушка не выдержал: наскоро оделся и пошел в соседний подъезд. Было уже два часа ночи, поздняя осень, кромешная тьма. К слову сказать, Алексей Иванович был настоящим джентльменом по отношению к женщинам, любым женщинам. Вступиться за Женщину и пошел он той ночью совершенно один, в неизвестную пьяную компанию. Чем же закончилась эта история? Услышав звонок в дверь, распоясавшийся официант подумал, что возвращается кто-то из недавно ушедших гостей, и отворил дверь. До чего же изумился он, увидев на пороге немолодого профессора! Вмиг попытался он захлопнуть дверь квартиры, но - не тут-то было! - быстрым движением непрошеный гость поставил ногу в тяжелом ботинке между дверью и стеной. Дедушке удалось войти в квартиру и поговорить по-мужски с драчуном. Что именно было им сказано, не знаю, но с этого времени жену свою официант больше не бил, хотя пьянки, понятное дело, продолжались.
   Поначалу и меня в школе пытались дразнить дедом-профессором, но его внутреннее чувство собственного достоинства и его бесспорный авторитет в моих глазах вскоре закрыли рот моим одноклассникам. Да и все окружающие нас люди почти сразу понимали, что на чудака-ученого, пришедшего из другого мира, совсем не похож мой дед.
   Как часто во взрослой жизни не хватает мне воспитавшего меня дедушки!Сталкиваясь с подлостью и хамством, я, как и он, конечно же могу дать должный отпор, но иногда расстраиваюсь от мысли, насколько низко может пасть человек: завидовать, мстить, лицемерить... Как нужен был бы мне сейчас его совет!