Мои встречи со зверями

   Я, конечно, житель городской, диких животных видел не часто, но по молодости занимался охотой, да и позже, когда у меня ружье конфисковали, ходил по лесу, по болотам, рыбачил. Все больше в окрестностях  Хабаровска. Встречал разных зверей. Стараюсь вспомнить как можно больше.

Медведи.
  В июле 1970 г. нас с отцом подвозили корейцы из Ургальского леспромхоза до Амгуни. Зил-157 спускался по дороге от Дуссе-Алиньского тоннеля. Машина под гору идет тихо. Отец говорит: «Смотри, люди на дороге». Он был близорукий, а я сразу рассмотрел: стоит на дороге медведь. Метров 50 до него,  на задние лапы встал, смотрит на нас. Он видит плохо, пытается разглядеть, что это такое катится. Зверь толстый, пушистый, цветом серый, не бурый совсем. На задних лапах – ростом с меня. Я закричал: «Медведь! Смотрите». Зверь зашевелился и как прыгнет с дороги прямо в стланник и боком пошел, подминая кусты, как траву. Корейцы оживились, жестами стали показывать, что  мол надо погнаться и стрелять. Да разве догонишь без собак. Растворился в зарослях.
   Много раз я видел медвежьи следы вокруг нашего Деканьего озера. Кучи иногда такие свежие, что пар шел. Слышал, как он ночью сопит, фыркает  и по воде шлепает. Но к костру медведь не подойдет. Он вообще избегает мест, где люди бывают. Но ранней весной и осенью после паводка люди там появляются редко, медведь смелеет.   Но есть такие особи, которые на человека не нападают, а крутятся возле деревень, на помойки лезут и людей не боятся.  Когда птицефабрика на Волочаевке работала, много всяких отходов рабочие  выбрасывали и на поля, и прямо в болото, пока оно еще замерзшее.  Я возвращался с Деканьего озера, поймал в ручье десяток карасей, все крупные, по полкило и больше. Болото только начало таять. Было это 23  апреля 1988 года.  Ночь холодная. Темнеть стало. Решил я у костра не сидеть до утра, а пойти ночью до станции, в 4 утра будет поезд, к утру буду дома с карасями. Большое болото прошел к полуночи. Вышел на бугор, где свалка от птичника. Дальше дорога до речки Поперечки. До Волочаевки часа 3 идти осталось. Кругом на речке и на заливах люди ночуют, костры горят, голоса хорошо по затопленному лугу разносятся.  Месяц тонкий, бледный, но света достаточно, чтобы дорогу видеть. Иду, фонарик не включаю, батарейки берегу. Там, где на лугу самая глубокая лужа, шлепает по воде мужичок в высокой лыжной шапочке. Идет ко мне. Я ему говорю: «Сюда иди, здесь дорога, тяжело же по целине». Он молчит, не слышит, наверное. До него метров 30. Идет он по кочкам мне наперерез и меня даже обгоняет. Выходит он на дорогу впереди меня и на фоне бледного неба видно, что начинает разворачиваться и становится больше. Ростом с меня, а длиной – с лошадь. Я уже сообразил, что это не человек, но так и продолжал машинально идти. Достал из кармана фонарик. Включил. Фонарик стандартный, плоский  карманный, светит метров на двадцать. Но зверя я осветил и рассмотрел. Крупный медведь, уши торчат большие. Я ничего умнее не нашел, как сказать: «Ты что, медведь?». А он зубы оскалил, голову к земле прижал, уши, видимо, тоже прижал, потому что они куда-то исчезли. Это он нападать так собирается. Первая мысль у меня была, скорее траву зажигать, за палом идти. Машинально иду вперед и спички в кармане ищу. Зверь голову поднял, до него уже метров 15. Тут он с дороги исчез, быстро и незаметно. Я остановился, нарвал сухой травы, зажег. Факел сразу меня ослепил, ничего не вижу, слышу топот, кусты ломаются. Убегает медведь. Тут я закричал. Видимо, громко очень.  Смотрю - на заливе в костер кто-то дров подбросил, люди задвигались.  Пошел я дальше. Поперечку переходил, воды в сапоги зачерпнул, даже не заметил. Так мокрый до станции и дошел. Обычно там идти 3 часа. Я за 2 добрался. Больше по ночам уже по болоту не ходил. Медведи довольно часто и в городе появлялись, и на островах на даче. Но видеть мне их не приходилось.  Но случаи шумные были. Возле нашей старой дачи  на Кабельном острове на остановке  Дубки  шли с берега Бешеной протоки старушка с внуками. Из тальников выскочил молодой медведь и вцепился в девочку 4 лет. Старушка закричала и кинулась на зверя, он ребенка бросил и убежал. Девочку срочно на моторке увезли в город, но не спасли. Несколько дней милиция с автоматами летала на вертолетах, дачники остров прочесывали. Нашли медведя под крыльцом на дачах и застрелили. Оказался двухлеток. Молодой, людей не боялся.  В Приморье по Находкинской ветке на тяговых подстанциях и постах секционирования часто видели следы не только медведей, но и тигра. Там медведи гималайские, белогрудые. Они злее бурых и если нападают, то на задние лапы не становятся, кусают снизу. Это для охотника очень неудобно. На станции Фридман, в полукилометре от поселка я видел гнездо гималайского медведя. Он ветки черемухи ломает и под себя складывает. Вообще людей не боится. А на тяговой подстанции Анисимовка  гималайский залез в ЗРУ-10 кВ.  Целый день он ползал по кабельным каналам из ячейки в ячейку. А вечером, когда дежурные нашли человека с ружьем, сбежал. В ЗРУ-10 нет щелей больше 30 см. и углы все прямые. Очень гибкий зверь. В Тырме на передвижной подстанции 220 кВ за ограждением хорошо отпечаталась в глине медвежья лапа. Местные говорят: «Это он еще с весны тут корову  пасет, хочет съесть, а хозяева отгоняют». Не боится собак и его никто не боится. Когда я работал в Облучье, был у нас испытатель Дмитрий Ильич Кутузов. Пенсионного возраста, с кучей болезней, глаз у него какой-то, вроде стеклянный. Медкомиссию проходил по знакомству. По опорам лазил, работал нормально. Компаний и пьянок избегал, но мог и выпить. Уже потом, когда я из Облучья уехал, встретил я состарившегося  Ильича в поезде. Он мне и говорит: «Все, медведя первый раз в жизни упустил, больше не охочусь».  Так я случайно узнал, что незаметный старичок Дмитрий Ильич  до 70 лет был грозой медведей, и его специально приглашали на пасеки истреблять зверей, которые грабили ульи.  Выдержка и опыт побеждает любую зверскую силу.  В 90-х  развелось много медведей, больных трихонеллезом. Трихонеллы – это такие маленькие червячки, живут в мышцах.  Сами звери, видимо, не сильно страдают, а если мясо зараженного медведя поесть, можно отравиться и даже умереть. В Бире было много охотников на медведей. Они сначала приспособились готовить заведомо больных животных. Мясо надо варить 4 часа. А потом сами организовали лабораторию. Купили микроскоп. Прямо в тайге берут анализы  и исследуют. Если действовать по закону, добыть медведя по лицензии, потом отвезти образцы на анализы, в случае, если медведь больной, можно лицензию восстановить, но нужно больного зверя сдать на скотомогильник, привезти справку. Со своим микроскопом такой канители не нужно. Бросил больного, пошел добывать другого. Только трихонеллез от этого еще больше распространяется. Уже были случаи заражения от барсуков, может быть, от енотов будут.

Косули.
   Было нам с приятелем Борькой  лет по 10. Родители в лодке с вещами по заливу гребут, а мы по берегу идем по тропке. Начало июня, травка низкая. Рядом с тропкой рыжий холмик, как куча глины. Вдруг холмик вскакивает и несется прыжками. Это коза. Взлетает высоко, в мой рост и в этот момент слышен стук. Копыто о копыто, что ли стучит? Все так близко. Быстро убежала коза в кусты, в лес. Потом часто нам косули попадались. Их в наших местах два подвида (или расы?). Южная – с длинной шеей и большими ушами, цвет коричневый, рыжеватый;  и северная – шея покороче, уши поменьше, цвет серый с коричневой спиной. Видимо, они между собой скрещиваются, форм много разных, а вот рост у всех одинаковый – высота травы.
      В конце сентября 1975 г. отправился я на охоту на уток. Патроны: тройка, пятерка, единица, и на гуся взял 00, еще всегда с собой носил один с пулей и два патрона с картечью. Шел в темноте с вечернего поезда на Лумковскую протоку и дальше по озерам. С тропы сошел, перешел луг, луна светит нормально, идти можно. Выхожу на релку (это такая узкая возвышенность на болоте), вдруг в кустах раздается дикий крик. Как кошки дерутся, потом лай и рев и слышно, как что-то несется по кустам. Перед ночлегом я выстрелил на всякий случай в воздух. Все мне чудилась  собака Баскервилей.  Утром поднялся сильный юго-западный ветер. Я пошел по мари к Змеиной сопке. Гуси по сторонам тянутся. Я зарядил оба ствола 00 (два ноля, 4 мм). По мари перехожу от релочки к кустикам. Ветер, шум. Вдруг из кустов высовывает морду коза. Метра 3 до нее, потом вся выходит. Я в энцефалитке, сливаюсь с кустами, да еще стою за осинкой. Ружье поднял, могу стрелять. Коза смотрит огромными блестящими глазами, ушами длинными вертит и носом тянется к стволу. Я подумал, может какая-то ручная. Руку протянул, чуть до ее  носа не достаю. Тут она как закричит, как тот ночной зверь и вокруг меня по дуге запрыгала.  У меня азарт охотничий проснулся, да выстрелить не успел, исчезла в кустах. Я слышал, как козы ревут, рявкают, но чтобы шипели и визжали, как дерущиеся коты, такого не помню.  За этот поход я еще два раза видел коз на верный выстрел, но стрелять не стал. Дело не в том, что лицензии нет и не время для охоты на коз. В этих глухих болотах свои законы. Не такое уж голодное время, еда есть. Почему-то не хочется убивать. Одно дело – попасть в сложную подвижную цель -  это охота. И совсем другое – бить по близкой неподвижной живой мишени. Это не охота, а забой скота. Если есть нечего, то это допустимо, а так, для забавы… Одну козу я вообще видел в необычном ракурсе. Шел по кустам. Был сильный попутный ветер. Что-то я, видимо, услышал. Инстинктивно присел в траву. Раздвинул заросли. Впереди белое пятно. Можно сапогом дотянуться. Стоит коза. Ветер от меня. Она что-то чует, что-то слышит, но не поймет, откуда, не оборачивается и медленно идет вперед. Ушами своими крутит на 180 градусов. Я встал, голова козы у меня на мушке. Но как стрелять? Зачем? В тот поход я ничего не добыл. Сбил одну утку, не нашел, где-то в кочках упала.
     В январе 1967 были мы  в гостях у Борькиного дядьки  Иосифа в Бирофельде. За полями там сопочки, поросшие дубняком. Там у Иосифа пасека, там он охотился на коз. Объедались мы в его вагончике медом и вареной козлятиной с прошлой охоты. Потом мы ему загоняли косуль, а он стоял в засаде. Ничего тогда не добыли. Пошли за хлебом в деревню. Обратно идем, наши следы затоптаны волчьими лапами. Это кто за кем тут охотится? 
    В июле 1989 года рыбачил я на Деканьем озере. Поймал угрей. Решил сходить на Енотовый ручей, грибов посмотреть. Вышел на обрыв у ручья, вещи сложил, искупался. Мошки много, развел костер. Походил по лесочку, грибов не нашел, иду обратно, до костра осталось метров 10. Вдруг из кустика между мной и костром  выскакивает козленок, скачет  быстро, но где-то недалеко залегает. Козленок уже не маленький, больше полуметра ростом. Мускулистый. Это он до последнего прятался, а как подумал, что его окружают, так и побежал.
    В 1991 году посадил я картошку на Пионовой релке рядом с Деканьим озером. Вся пойма Тунгуски два месяца была под водой. В сентябре в реке вода спала, а на марях все стояла. Я пошел копать  картошку 20 сентября. Шел в болотных сапогах, тащил надувную лодочку. Где пройду, где проплыву.  С солнечной стороны на одежде  комаров нет, а с теневой – цвета не видно. Козы стоят в воде и от меня не уходят. Видать, их заели совсем. Когда же они отдыхают и кормятся? К закату комаров стало столько, что от костра, от дыма не отойдешь – задохнешься. А солнце только скрылось – все исчезло. Я при луне выкопал картошку, еще сомика поймал. Козы, видимо , ночью отдыхают.
   В 1992 году пошел я на огород землянку строить. Конец сентября. Холодно, дождь, ветер. Долго шел, промок. К вечеру стихло все и в тишине слышен на моем огороде рев. Несу с собой лопату и пилу. Вооружился этим добром, выглядываю из леса. Стоит посреди огорода козел. Проволоку порвал. Ревет и пар от него валит. Медленно и неохотно как-то ушел. Весной за огородом нашел я козлиный череп с рогами. Довольно большие рога, по 3 отростка. Кончики рогов мышами погрызены.  Может, тот козел, а может и другой. Там охотники по морозу часто бывают.
    В июле 1994 года мы с Лешкой сплавлялись по Урми. Утром пошел я проверять закидушки, туман густой, видно только, что  Лешка у костра дрова таскает. Из тальников метрах в 20 от костра раздается козлиный рев. Лешка в ответ тоже кричит. Козел ревет громче, приближается. Так они друг на друга кричали, а потом затих козел.  Туман на косе приподнялся. Смотрю, стоит у берега козел, рога большие, с ним две козы. Молчат. И коса, и речка в этом месте узкие,  до меня метров 30. Постояли, вошли в воду и поплыли на другой берег. Быстро переплыли и в кустах скрылись.
   Пошел я поздней  осенью 2001 года на Старую Тунгуску на рыбалку. Была у меня мысль взять камеру. Ну, думаю, что там сейчас снимешь, птицы улетели, людей много, звери разбежались. Таскать, возиться. Поленился, в общем. Готовлю ночлег на бугре, где у косарей был стан. Под обрывом протока обсохла, песок обнажился. Метрах в 50-ти  появляются 3 козы. Ходят по берегу, роются в песке, на меня и на костер внимания не обращают. Я хожу, забрался на самый бугор, машу руками, кричу. Не  реагируют. Жаль, с камерой поленился. Потом они не спеша ушли. Оказалось, это они собирают ракушки, кальций потребляют.
     Когда я жил в пос. Березовом в 1982 году в марте было снега метра 2. Ходить можно было только по дорогам и по речке, по наледям. Много коз загоняли поселковые собаки. Одну даже загнали на плац в нашу часть. Металась она, потом нашла место в заборе пониже, перепрыгнула. По путям целыми группами козы ходили. Пошел я утром рано в темноте на рыбалку. Надо еще до рассвета на лунках сидеть. Перед мостом смотрю – из сугробов глаза звериные светятся. Фонарик включил – собаки лежат в сугробе и на дорогу смотрят. А на дороге – разодранная коза. Половина от нее. Я скорее дальше пошел, как бы и меня не задрали. Обратно шел – также лежат собаки, но остатков  козы  нет. Или кто подобрал,  или сами собаки попрятали. В ту зиму много коз собаки загрызли. Пока снега было мало – загоняли коз на лед, на речку или по карьерам. По глубокому снегу – по дорогам загоняли с разных сторон. Говорят, когда весной на марях появляется наст, козы становятся совсем беспомощными. Проваливаются сквозь наст, режут ноги себе в кровь. От человека и техники не уходят. И помочь им нельзя. Если на вездеходе или снегоходе начать делать дорожки, козы начинают метаться и совсем калечатся.  Так и стоят, пока не потеплеет.

Волк.
     Волки – звери очень осторожные. Редкий охотник стрелял в волка. Обычно их истребляют отравленными приманками. Но и чтобы волк угрожал человеку, об этом я не слышал. Хотя о том, как нападает волк, можно судить по его ближайшим родственникам – лайкам: мгновенный бросок, укус и бросок назад. Когда меня укусила лайка, я не то что ничего не заметил, даже штаны остались целы, а полный сапог крови. Пошли мы с  приятелем Шурой в его землянку на выход Орловской протоки. Как раз там, где сейчас переход ЛЭП-500 через Амур. Шли мы от Корейского поселка вдоль Безумки. Там сейчас граница с Китаем. Конец декабря, снега немного. Но возле  тропинки видны следы. Явно не собачьи, но для волка очень уж большие, с мой кулак. Заповедник рядом, через Амурскую протоку, может быть, там такие волки и водятся.  Перешли Амур. Я сижу на лунках, машу, жду сига. Ниже меня сидят еще рыбаки, ничего  не ловят. Шура с ружьем пошел в тальники. Может, тетерева найдет, может сороку на приманку, колонков ловить. Смотрю, на другой стороне Амура по льду бредет какой-то зверь. Как большая собака, только очень уж высокий и худой. Медведь тощий, или волк огромный. Но какой же зверь к людям днем пойдет? А он наискосок выходит через торосы к тому месту, где рыбаки сидят. Вдруг один рыбак вскакивает и кричит что-то, не разобрать.  Остальные  вскочили, руками машут, один пешню метнул. А зверь вдруг ко льду прижался, стал раза в 3 ниже и понесся, изгибаясь, над торосами. Тут уж хорошо стало видно, что это волк. Серый, пушистый, особенно хвост. Тут и Шура из леса вышел с ружьем.  Да все равно, не успел бы до волка добежать. Хотя, если бы вовремя  заметили, может быть и успели, пока зверь через Амур шел.
Барсук.
Барсук – зверь осторожный, ночной, очень скрытный, хитрый, но отчаянно смелый, когда его ловят, злой и жадный. Сам на человека не нападет, но ловить его не надо. Когти у него на треть лапы и зубы жуткие. Следов, нор барсучьих можно увидеть множество. Самого его я видел несколько раз. Знакомый охотник рассказывал, что он в октябре добывает барсуков ночью с собакой и фонарем. Собака зверя задержит, не дает скрыться в норе, а охотник бьет его палкой. А если барсук залезет в дупло, то ствол  дерева простреливают через каждые полметра. В районе Деканьего озера летом людей бывает мало, барсуки смелеют и днем ходят. Подходили мы к моему огороду в конце мая.  Была с нами молодая овчарка. У нее же инстинкт – охранять. Смотрим, поперек огорода бежит зверь. Коричневый, здоровенный  барсучище, грудью кусты ломает.  А собака, приученная охранять, к нам жмется, лает и зверя отгоняет. Барсук до холмика добежал, лег, на нас смотрит. Пошли мы на его логово посмотреть. Подходим, зверя нет и норы нет. Это потом мне охотники рассказали, что барсук в нору залезает и вход изнутри закапывает. Много чего рассказывают. Будто барсуки норы роют коллективно. На одного землю складывают, а двое других его, как носилки тащат. Кто мог это видеть? Несколько лет подряд весной на Старой Тунгуске я видел след одного барсука. Расстояние между задними и передними лапами метра полтора, когти 4 см. А вот расстояние между левой и правой лапой не больше 10 см. Узкий, значит, зверь. Там же  в июне я встретил барсука возле дороги.  Метрах в 5, хорошо его рассмотрел. Это был не тот здоровенный. Молодой зверь, от задних лап до передних сантиметров 80. Хорошо видны полосы на морде.  Он  от меня побежал медленно, переваливается, в кусты спешит. А вокруг травка низкая и кустов нет. Как всегда, камера была в рюкзаке. На виду он был секунд 5. Надо камеру всегда в руках держать, да еще включенную.  В конце апреля шел я в районе Два Озера. Срезать решил через кусты. Залез в заросли. Орешник, молодой осинник. Смотрю - бревно. Присел отдохнуть. Слышу по кустам бежит какой-то зверь, как собака. Подбежал, замер метрах в трех от меня. Я не двигаюсь. Зверь тоже в зарослях прячется. Вижу его бок. Высотой сантиметров 30, серый, пушистый, грязный. Посидели, я пошевелился, зверь ушел. Именно ушел, не бежал. Пошел и я. Неподалеку нашел полянку. Перья, косточки, вытоптано все. Это здесь у барсука владения. Он туда добычу стаскивает, а так как место глухое, он и днем там хозяйничает. Меня он, видимо, за добычу принял. Я шел в конце июля по сенокосной дороге за Волочаевкой. Дни стояли жаркие, так что я вышел пораньше утром, пока прохладнее. Смотрю – мне навстречу идет барсучонок. Маленький, на щенка похожий. Я встал, замер. Он идет ко мне прямо под ноги, не замечает. Метрах в 5 вдруг прыгает в траву и исчезает. Если он по траве побежит, заметно будет. Но ничего не шевелится. Я подошел к тому месту, где он исчез, осмотрел, никаких следов. Наверное, в нору ушел и ее изнутри зарыл. Напротив Дежневского залива есть песчаные холмы. Там есть землянки рыбаков, да и так там много бывает грибников и рыбаков. На холмах роют норы барсуки. Охотники говорят, что барсук пускает в свою нору на зиму енота, а весной его съедает. На этих холмах я весной находил останки енотов. Не знаю, правду ли говорят. Иду по тропинке по одному из холмов. Конец июля, полдень.  У подножия холма – высохшее озерко. Посреди озерка стоит барсук. Он меня увидел, выбежал на тропинку впереди меня метрах в 10 и ковыляет, переваливаясь, с моей примерно скоростью. Я тоже не спешу. Вышли на вершину холма, барсук в сторону побежал, уже быстрее. Я остановился и смотрю по сторонам. А он, оказывается, уже на старое место вернулся и на меня смотрит. Это он меня так от своей норы уводил. Барсучье мясо теперь стало есть опасно. Теперь и барсуки бывают заражены трихонеллезом. Механик со станции Ин поел барсучка и попал в больницу. Около месяца болел, хорошо, что вовремя обратился. Наблюдать за барсуками интереснее, чем охотиться.

Енотовидные собаки.
    Их у нас называют енотами, но это болотные собаки с мордочкой, похожей на енота. Они и в дикой природе человека не боятся, и в неволе быстро привыкают. В довоенное время и в пятидесятые годы мясо и жир енотов использовали для лечения туберкулеза. В семидесятые годы их еще употребляли. На Бешеной протоке на дачах был сторож дед Костя. Он рассказывал, что весной он специально выслеживал и ловил  енотиху, ждал, когда она родит и выкормит молоком щенят, чтобы они могли самостоятельно питаться. Потом он енотиху выгонял и выкармливал щенков хлебом и рыбой. Выгнать мамашу нужно было, чтобы она не приучала детенышей бояться человека. Еноты вырастали совершенно ручными. Осенью дед Костя их забивал, шкурки сдавал, а тушки продавал туберкулезникам. Один выводок приносил столько же денег, сколько продажа быка. Мой приятель  Шура  в октябре  у своей землянки поймал в мягкие капканы сразу двух енотов. Он давно за ними следил и прикармливал их мальками. Как похолодало, он обмотал капканы бинтом, чтобы лапы зверям не повредить и за одну ночь взял двоих. Шкура у них оказалась еще не выходная. Он привез их домой и держал их в клетке, кормил хлебом и рыбой. В ноябре они стали брать еду из рук. Потом он из них сшил две шапки. В начале ноября возле Тунгуски на Приамурской мы встретили мужичка с собакой и палкой. Он рассказал, что в прошлый выходной собака заметила нору. Мужичок туда заглянул, а там – еноты сидят, носы только высунули. Он их палкой по носу, пять штук набил. Теперь ищет еще. На охоте в конце сентября  поздно вечером я подстрелил куликов. Они упали в высохшее озерко. Грязь, темно.  Думаю, утром подберу. Утром прихожу, на месте куликов стоит енот и облизывается. Зло меня взяло, вот паразит, ворюга. До енота метров больше пятидесяти. Зарядил картечь, выстрелил. Енот сразу упал и не дернулся, кровь из пасти. Я его ободрал, разделал. Оказалось, он одними ротанами  питался, куликов кто-то другой съел. Ошибочка вышла. Шкура была еще не выходная, но крепкая, я из нее потом коврик сделал. А вот куда попал, нашел только, когда шкуру скоблил,  под ухо, одна картечина. Я его там же  и съел. Жирное мясо, на козлятину похоже. Идем мы с ребятами в конце сентября с рыбалки на Ольгохте по берегу Угриного озера. Дождь, ветер, холодно. Вдруг прямо на тропинке видим енота.  «Окружай его, ребята».  Подкрались, он лежит, мордочку на лапы положил и тоскливо на нас смотрит. Оказалось, у него лапа в капкане. Он его сорвал, а на тропинке за корень зацепился. Всю траву вокруг вырвал, землю разрыл, обессилил, смотрит на нас обреченно, смерти ждет. Что с ним делать? Выпустить, он с раненной лапой не выживет. Убить, так шкура еще не годная. Живьем взять, страшно. Я слышал, что обычно спокойный енот в капкане звереет, любого порвет. Смотрим, в стороне какой-то бич по берегу бродит. Мы к нему: «Ставил капканы?». Он: «Нет, а где капкан?». Мы ему показали, пусть со своей добычей сам разбирается. Говорят, что испуганный енот теряет сознание и становится, как мертвый. Даже такую историю рассказывают: Подобрали охотники мертвого енота, содрали с него шкуру, тушку бросили, а он вскочил и снег ест. Пробовал я подкрасться к еноту и его напугать. Он ловил рыбу в ручье возле озера Бондаренкина, ничего не замечал.  Я подошел шага на три, да как крикну. Он хвост трубой, да как запрыгал по кочкам, не догнать. А вот затаившегося видел. Иду в конце июля по лугу, по краю озерка возле Копытового озера. Вдруг прямо под ногами – шар меховой. Где перед, где зад, не разберешь. Я  остановился. Хитрый зверь сообразил, что если я не двигаюсь, значит его заметил. Вскочил и быстро перебежал через озерко и на том берегу опять залег. Я осмотрелся: рядом кочки вытоптаны, кости, куски лягушек. Это, видно, у них вроде детской площадки. Это самка меня уводила от щенят. Мы с внуками  Санькой и Алиской собирали грибы на Дежневке у заброшенных полей. Мы с Алиской ищем грибы в траве, а Санька идет по тропинке, там легче, и грибов нет. Вдруг он кричит: «Идите сюда, здесь дохлый бобер». Мы подошли: «Где же твой бобер». А Санька говорит: «Бобер  вдруг вскочил и убежал». Следы точно, енотовые. На даче на Бешеной протоке енот поселился, по огородам ходил, тыквы ел, фасоль. Его Лешка палкой гонял, а он опять крадется. Ходил больше в сумерках. Так нам его на камеру снять не получилось. Я возле землянки на Монаховой протоке видел енота несколько раз. Он на людей вообще не реагировал. Зайдет в воду по брюшко, стоит, потом в кочки уходит. В июле 1978 года пошли мы с отцом на рыбалку на Деканье озеро. Ночевали на ручье, который после этого похода стали называть Енотовым. Воды в ручье было мало и мы рыбачили в озере. Я ходил к удочкам, а отец сидел у палатки. Сидит он и видит: по берегу ручья к палатке идет енот. Грязный, шерсть с него свисает клочьями, линяет. Подошел к стану, у воды на пеньке нашел наш кусок мыла, взял его и спокойно ушел. По перекату в ручье все пытался проскочить сазан, а я за ним гонялся с сачком. На берегу я нашел кусок брошенной сети. Распутал ее и поставил на ночь на перекате. Под утро, еще темно было, слышу плеск, рыба бьется. Потом все стихло. Подхожу к сетке – нет ее, только по траве след, как тащили что-то. Прошел немного – сетка валяется, сазанья чешуя кругом, следы енота. Ушел. На следующую ночь я кол от сетки вбил топором, крепко привязал. Утром опять плеск. Сетка на месте, а в середине – большая дыра, как вырезано и кругом чешуя, уже от угря. Видно, у енота щенки подросли, много еды требуют, столько рыбы одному еноту не съесть.
 
Выдры.
    Выдры людей не боятся. В 70-х годах часто они попадались на глаза на Осиновой протоке, на Пемзе, на Ольгохте и Кошачьем острове. Крупные, метра полтора в длину. Вынырнут и скрываются. Один раз на Тунгуске у полыньи в феврале встретили здоровенную выдру, она медленно шла по льду. Юрка  за ней даже погнался, почти догнал. А что с ней делать? Остановился. Она в полынью и прыгнула. В конце октября 1988 г.  на Тунгуске выше Архангеловки ставил я закидушки на косе. Место выбрал за корягой. Вдруг у берега вынырнула выдра, стала на меня фыркать и водой брызгаться. До нее метров 5, не больше. Смотрю, вокруг несколько мордочек поменьше – выдрята. Так они возле меня крутились, пока не появился еще один выдренок. Он, похоже, под корягой сидел. Потом они все уплыли. Шел я с удочкой по берегу речки Хинган. Воды мало, речка узкая, вода шумит. Смотрю, на другом берегу кувыркаются две молодые выдры. До них метров 10. Они  с берега скатываются, друг друга толкают. Я замер, совершенно открытый на своем берегу. Они меня не замечают. Вдруг одна меня заметила и вторую, как человек, лапкой толкает и на меня показывает. Замерли они и тихо ушли в воду. Потом только глаза высунули и совсем исчезли. Рыбачил я на Кошачьем острове на Тунгуске. Поймал чебака, бросил его на берегу, пошел за садком. Возвращаюсь, нет чебака. На песке следы, как у кошки. Думаю, что это тут за одичавшие коты рыбу воруют?  Ночью все кто-то ходил возле садка, тихо, но все равно слышно, что-то плюхается.  Светать стало, смотрю, прыгает какой-то зверь, как крупная кошка. Посветлее стало, рассмотрел, оказалось, выдра. Совсем человека не боится.

Ондатра.
    В 60-е годы у ондатры был акклиматизационный пик. Часто она попадалась на глаза. Много было хаток по озерам и болотам. Ее еще называли тогда канадской водяной крысой. По происхождению ондатра – видоизмененная полевка, а бобер – видоизмененная белка. И те и другие зверьки роют норы и строят хатки. Ондатра хорошо приспособилась к стоячим промерзающим водоемам. На Дедушкином озере постоянно ондатры подплывут к дедушкиным удочкам и с кочек прыгают, не боятся. Я еще совсем маленьким на Урми у берега видел ондатру, рукой можно было схватить за хвост. Она плывет против течения, нырнет, задрав задние лапки, снова выныривает. Весной после ледохода часто можно увидеть ондатру в русле Амура, плывут вдоль берега. Мы с Лешкой шли с дачи по лугу. Смотрим – идет ондатра к ближайшему озерку. Скорость – чуть быстрее пешехода. Лешка побежал и перегородил ей дорогу. Она на задние лапки присела, окрысилась, приготовилась к прыжку. Я поскорее Лешку отогнал. Ондатра до озерка доковыляла, залезла на льдину и лежит, обессилила совсем.  Ондатра своими верхними зубами наносит страшные резаные раны. Мне один рыбак показывал шрам – указательный палец чуть не отрезан. Это он попытался живую ондатру из сетки вынуть. Лечился потом полгода. Видел я в июне, как самцы ондатр дерутся, норы и самок делят. Бегают, плещутся, даже пищат. Один другого хватает за холку и полощет в воде. В стороне стоит самка и смотрит. Один раз я у себя на огороде нашел дохлую ондатру, похоже, птичьими когтями подранную. Я ее закопал.  Рыбаки обвиняют ондатр в том, что они рыбу воруют. Ондатра рыбу поймать не сможет, а вот дохлую ест. Часто попадаются раковины жемчужницы с дырками в том месте, где у моллюска  мышца, держащая створки. На Деканьем озере я нашел у берега  в воде крупную жемчужницу. Створку грызла ондатра. Она долго прогрызает дыру в раковине там, где мышца, а чтобы ракушка не ушла на глубину, все время ее возвращает к берегу. Вытащить на сушу не может, слишком ракушка тяжелая, а в воде сдвинуть ее может. Последнее время стали ондатры от людей прятаться, а их много. Захотел я ондатру прикормить и сфотографировать. На берег принес морковку, свеклу. Ночь овощи пролежали не тронутыми.  А в воду их сбросил у берега, через час исчезли. В озерке возле дачи сосед Кузьма Алексеевич решил ловить ротанов, поставил морду с хлебом. За ночь в морду набилось 6 ондатр, утонули, конечно. А так вроде их и не видно было. Кузьма Алексеевич шкурки снял и повесил под навес. За ночь какой-то зверь шкурки обгрыз на высоту до метра, куда мог дотянуться.  Что за зверь? Точно не собака. У ондатры вкусное мясо, только его надо долго варить. Два часа варишь – жесткое. Еще минут десять поваришь – мягкое, как кролик. Только утопленную ондатру не всякий сможет есть. А убивают из ружья, чтобы кровь стекла, редко. Плывущая ондатра слышит звук спускового крючка  и успевает нырнуть, пока горит порох и происходит выстрел. Если рядом с плывущей ондатрой чем-нибудь щелкнуть, она тут же нырнет. Один раз на утиной охоте я подстрелил ондатру, она оказалась на мели и не смогла нырнуть. Я ее  ободрал и съел. Варил 2 часа, вода в котелке выкипела, доливал. Вкусное мясо. Из шкурки потом наделал мышей для рыбалки. Ничего, правда, на них не поймал.

Серая водяная крыса.
    Этот зверек больше распространен в Амурской области, но и у нас встречается. По протокам, озерам его больше в маловодные годы. В годы наводнений они куда-то исчезают. Длиной он без хвоста сантиметров 20. Лапки у него без перепонок, пальцы разной длины, широко расставлены с большими круглыми подушечками. Плавает хорошо, ныряет.  В отличие от ондатры, от выстрела не прячется, раненый кричит. Это говорит о том, что они – зверьки коллективные, предупреждают друг друга об опасности. Знакомый охотник Кленков А. В. как-то осенью подстрелил плывущую  водокрысу, говорил, кричала, как человек. Шкурки серой водяной крысы принимали как пушнину.  Эти зверьки человека не боятся, воруют все, до чего доберутся. У меня в шалаше, пока я спал, как-то рыбу покусали. Любят понадкусывать рыбу в сетке, стараются повредить жабры и хребет. Так они рыбу убивают. Если в лодке лежит рыба, обязательно понадкусывают каждую. Роют глубокие норы, в отличие от ондатры, на сухом месте. Делают запасы, часто их теряют. Я ловил угрей на Деканьем озере в яме под обрывом. Поставил длинную береговушку с поплавком. Наживил карася с ладошку, на крупного угря. Пришел проверять – леска ушла под берег. Потянул, на берег выходит, дальше – на обрыв и в нору. Тяну, выдернул поплавок, за ним и крючок с наживкой. Не догадалась крыса  леску перегрызть. Карась покусан характерным образом – жабры и хребет. Ночевал я на Старой Тунгуске в конце октября. Дождь прошел, перестал. Думаю, может еще пойдет. Натянул пленку от обрыва вниз, как горка получилось. Ночью прояснилось, выглянула луна. Лежу, смотрю на небо через пленку. Вдруг с обрыва сползает на пленку водокрыса, пальцы растопырила, ступает осторожно по пленке, прямо против моего носа. Я пленку тряхнул, она скатилась вниз, как с горки. Задремал, проснулся от шуршания. Эта крыса привела еще двух поменьше и они по пленке катаются. Я их стряхнул, они скатились и опять лезут. Так до утра и шуршали. Дачный сосед Кузьма Алексеевич поздней осенью насыпал ведро картошки, поставил в сарай, да не повез вечером, до утра оставил. Приехал утром и удивляется: кто-то картошку украл, пересыпал, а ведро тут же и бросил. Ну и жулики пошли, со своей тарой ходят. Потом для чего-то поднял он пол в сарае и обнаружил яму, куда водокрыса всю картошку из ведра  перетащила. За одну ночь. Посадил я арахис. Вырос арахис, лето было теплое, кустов 20. В начале сентября мы с внуком Сережкой выкопали пару кустов на пробу, в кусте – пригоршня стручков, но орешки еще зеленоваты. Можно было выкопать, чтобы потом дозрели, но я решил подождать пару недель. Пришли копать, а под каждым кустом – дыра. Ботва зеленая, а стручков нет – водокрыса поработала. Внук Сережка говорит: «Дед, хорошо что мы раньше два куста выкопали, а то все бы крысе досталось».  Только весной нашел я место, куда крыса арахис стаскала. Совсем рядом, под кустом жимолости. Но орешки все сгнили. Несмотря на то, что водокрыса от человека не прячется, видел я ее близко всего два раза – один, когда они катались по пленке и одну дохлую в дачном доме весной. Я отраву не разбрасывал, видимо, она у соседей отравилась, а лежала у меня под дверью. Ранее она изгрызла у меня пластиковую лодку, наверное, лодка рыбой пахла. И разорвала палатку. Лоскутками палатки она затыкала щель под дверью, чтобы не было сквозняка.

Лоси.
   Живого лося я видел один раз из поезда в районе станции Партсопки. Большой, рогатый, шел вдоль путей, метрах в 20-ти  и не очень-то боялся поезда. А вот мертвого лося я рассмотрел хорошо. В июле 1970 г. мы сплавлялись по Амгуни. Ниже р. Герби на берегу увидели зимовье, там остановились ночевать. Собрали грибов, тушим в котелке. Мимо на моторке едет охотник, хозяин зимовья. Посмотрел он, что мы варим, говорит: «Совсем ребята оголодали, шаман-гриб варят». Оказалось, это специальный местный моховик, который шаман ест, чтобы пена изо рта шла. Оказалось, он  с моим отцом из одной деревни.  Говорит: «Ладно,  свожу вас на охоту». Всю ночь они с папашиными друзьями пили водку из большого бидона и всю выпили. Утром поехали охотник, папаша и еще двое с ружьями на солонец. Зверя будет бить охотник, у него трехстволка «Зауэр три кольца»: 16, 28 калибр и верхний нарезной, 7.65, а патроны наши 7,62, поэтому пуля летит далеко, но кувыркается, в лоб медведя и не пробьет. Долго не возвращались. После полудня на другом берегу появились папаша с приятелями, пешком пришли. Устали,  шатаются. Рассказывают: доплыли до места, пришли на солонец, там сохатый, охотник выстрелил, да с похмелья сразу не убил, ранил в живот. Гонялись они за лосем, загнали в болото. Охотник  говорит, подходить к зверю нельзя, если встанет на задние ноги, передними будет бить, как ножницами, убьет сразу, а в болоте бить нельзя – не вытащишь. Тут лось собрался с силами и убежал. Охотник  след потерял.  «Ладно, - говорит – поеду за собаками, они загонят». А собаки на соседнем монтерском пункте – 30 км.  К вечеру слышим – мотор шумит. Приезжает охотник, сосед- монтер  с сыном, три крупных лайки и нога лося.  Получилось так: вышел охотник  с собаками на то место, где потерялся лось, а там стоит лосиха. Он ее и застрелил. Завтра, говорит, пойдем искать беглеца и мясо лосихи выносить. Наелись мяса, спать легли. На следующий день оставили в лагере одного Матвеича, на лодке поплыли 8 человек и три собаки. Лодка нагружена, тяжело идет против течения, на прижиме еле-еле поднялись. Лодку оставили, поднялись над рекой метров на 30, там – плоская марь до самого Баджала. Тропа еле заметная, кое-где морошка, брусничник, но в основном – кустарниковая береза и багульник. Километра через 2 зашли в чахлый лесок – осинник, березки. Внутри – поляна, вытоптана, как скотный двор, метров 30 в диаметре, грязь перемешанная.  В некоторых местах под корнями звери выгрызли землю, как норы до самых камней. Папашин приятель,  весьма любознательный, попробовал эту землю на вкус. Земля как земля, соль не чувствуется. В стороне еще полянка, там лежит застреленная лосиха, ее охотник  вчера разделал и положил рядом стреляную гильзу, чтобы звери не подходили. Сосед  остался готовить мясо к переноске. Про него охотник  сказал: «Столько лет прожил в тайге, а может заблудиться, с женой-якуткой ходит по лесу, пусть здесь сидит, не потеряется». Смотрит охотник  на вытоптанный солонец и вдруг мне говорит: «Да вот же он, его след. Как это я вчера не заметил? С похмелья был». Я смотрю: там этих следов, больших, маленьких, одни поверх других, как он разбирает? Оказывается, лайки только живую добычу будут гнать. Если лось умер, они его не замечают. Тут только охотник может найти. Прошли мы метров 500, лайка встала, зарычала. «Вот он», - говорит охотник. В кустах лежит здоровенный бык. Из отверстия в животе пузыри идут. Пропал лось. Мы отрезали лопатки и ноги, остальное бросили.   Охотник  говорит: «Медведю тоже надо кушать, он тут уже рядом ходит». Мясо переносят так: Большой кусок протыкают двумя колышками насквозь, вырезают два ремешка из кожи зверя, привязывают ремешок  к верхней части колышка, а нижнюю часть колышка вставляют в отверстие на другом конце ремешка. Получается такая котомка. Мясо несут на спине, пот, кровь зверя все по тебе течет. Весь следующий день мы варили и ели мясо. Засолили бидон из-под водки, литров 15.  Охотник  сказал, что с непривычки будет расстройство пищеварения, но все обошлось. Кстати, в тайге по следам так определяют, давно ли туристы  из цивилизации: сколько ни взять с собой бумаги, а она кончится за 2 недели. Дальше пользуются мхом. Оставшееся мясо мы отнесли на монтерский пункт, на Талиджак. Там у охотника  в заброшенном колодце – хранилище для собак, там вечная мерзлота. Сам охотник  запасов мяса не делает, всегда добывает свежее. Там же я попробовал всякие экзотические блюда: сырую лосиную почку (похоже на вареное яйцо), сырой костный мозг (похоже на сливочное масло), котлеты без мясорубки (это уже анекдот).

Лисы.
      Лисы в наших местах встречаются часто. Когда на осушенных полях совхозы сеяли овес, ячмень и сою, грызунов было больше,  и лисы попадались чаще. Общее такое правило: сухие годы – лисиц  больше, многоводные – больше енотов. Норы лисы норовят захватить у барсуков, сами рыть не любят. Как пишут в книгах про охоту, лиса, чтобы выгнать барсука, гадит ему на вход, барсук и уходит. Видел я обитаемую лисью нору. Очень много мух, следы, вход в отличие от барсучьей норы большой, не спрятанный. Поставил я сетку на затопленном лугу. Глубина – до метра. Попался сазанчик. С другой стороны луга подходит лиса, смотрит, как рыба бьется, да очень глубоко, ходит взад-вперед, думает. Я подойду, лиса уходит, потом возвращается. Летом она коричневая, грязная. Лиса воды боится, но это в спокойном состоянии. Летом 1983 года на покосе низины затопило, только холмик со скирдой над водой стоит. Приплыли мы туда на лодке тюки перекладывать. Там оказалась лиса. Бегает по островку, а уплыть боится. Мы ее окружили, у кого палка, у кого вилы. Живьем возьмем. У доктора с собой было воздушное ружье. Он говорит: «Я ее сейчас в зад раню, мы ее на цепь посадим, она у нас в лагере жить будет вместо собаки». Прицелился и выстрелил стальной пулькой. Зря говорят, что лиса воды боится. Понеслась, как моторка по отмели, потом по глубине на следующий островок. Пулька, видимо, даже шкуру не пробила. Крови не было. Мышкующая лиса теряет осторожность, может подпустить очень близко. Шел я по первому снегу на Урми. За огородами на Ольгохте смотрю – лиса прыгает по снегу, мышкует. Шкура у нее зимняя, ровная, рыжая, но не огневая, грудь белая. Я подошел, она меня не замечает. Совсем близко, метров 10. Я в нее снежок бросил, только тогда заметила. Там, где на лис не охотятся, они смелеют и подходят к человеку. Лешка на озере Амут заснял такую лису на видео. Подходит к костру, попрошайничает, ворует.  На Дежневке на дороге стоим с отцом на мостике, а под мостиком по льду идет лиса, бледная, даже не рыжая, но крупная. Идет против ветра, нас не замечает. Я спустился, подкрался метров на 5 и ее пугнул. Как она бросится бежать, а на льду скользит, лапками машет, потом на снег выбралась, тогда уже понеслась. Там же смотрим, идет охотник в маскхалате по полю, спускается в канаву. Слышны выстрелы. Из канавы вылетает лиса и несется по полю. За ней охотник, размахивает ружьем. Ушла. Лису можно часто увидеть из машины рядом с дорогой или из окна поезда. Она машин и поездов не боится. От лодки-моторки  уходит.

Зайцы.
       В наших местах водятся два вида зайцев:  беляк – он летом серый, зимой белый, водится в южных и северных районах; маньчжурский – этот круглый год темно-коричневый, водится в южных районах, много его в Приморье. Пишут, что есть еще русак, он не местный, акклиматизированный, но его я не встречал. Зайца от кролика отличить легко – у зайца ноги длинные, такой же длины, как высота тела. В лесу зайца увидеть не просто, он прячется, выскочит  только, если рядом пройдешь. По огородам бегали, видели мы их несколько раз весной. Они не вылиняли, клочья белые, серые, грязные. Мечутся по участкам, на заборы натыкаются. На подстанции Тарманчукан бегали зайцы маньчжурские. Зимой коричневые. Один повадился в дырку в заборе пролезать, наследил. Я поставил петлю, а попалась собака. Выла. На Амгуни был в НовосибирскБАМстрое  монтажник, он ставил петли на зайцев. Раз в неделю проверял. У него петель  было штук 50. В начале зимы он за раз ловил 8 штук, один раз два живых поймал. Они сидят у него в мешке, носами шевелят, боятся. Охотники говорят, на участке надо всех зайцев петлями вылавливать, все равно до весны не доживут, корма не хватит. Заяц ест свой помет. Съест траву или ветки, это у него выйдет, он опять съедает, тем и сыт. Мы с Лешкой остановились на косе на Тунгуске в районе Крестов. На косе далеко от зарослей несколько кустиков, там заячьи катышки. Видимо, это было как раз то, что они едят. Мы тут костер жжем, а они ходят к этим кустикам и нас не боятся. Мы их и на камеру сняли, и ближе подошли. Не уходят. Потом, когда доели, ушли. Ночевали мы на Тунгуске возле турбазы на Дашкевичах. Ночь жаркая, не спится, всю ночь над нами сидели совы и свистели. А как рассвело, из кустов выскочил обезумевший заяц, прямо на наш костер, метался и убежал. Наверное, сов боялся.

Пионеры и школьники.
   Из всех зверьков, эти – самые опасные. Каждый в отдельности сильно навредить не может, но собравшись вместе, они способны уничтожить все. Когда Манька училась в 3 классе, учительница попросила ее бабушку, бабу Надю, поучаствовать в экскурсии, присмотреть за классом. Вместе с несколькими родителями и учительницей они повели класс по набережной Амура, мимо пляжа. На пляж плавучий кран выгружал песок из баржи. Гору насыпал большую. Нарядные пионеры, увидели такую гору, дико закричали и бросились рыться в мокром песке. Роют, роют руками, зарываются в норы, разбрасывают песок и камни, как дикие барсуки. Взрослых не слушаются, вывозились и все роют. Крановщик бросил грейфер на баржу, ушел курить. Работу сорвали, экскурсию провалили, хорошо, никто не поранился. Попросили нас с Михалычем отремонтировать аварийное освещение в 3-й гимназии. Школа элитная, богатая, а электрика взяли какого-то жулика. Только за зарплатой ходит. Стоит Михалыч  на стремянке, в сгоревшем шкафу ковыряется, все время нервно на часы посматривает. Тут звонок раздался. Михалыч со стремянки спрыгнул, а убрать ее уже не успел. Скрылись мы в щитовой и в щель выглядываем. С ревом и воем несется лавина – перемена. Стремянку сбили, затоптали, дальше несутся. Так же неожиданно все закончилось. Дальше мы уже по часам работали и прятались в щитовой вместе со стремянкой.    Определила Манька своего сына Саньку в летний лагерь в санатории железнодорожников на Воронеже. А там объявили карантин, родителей не пускают. Хитрые воспитатели придумали провести экскурсию для школьников в зоопарке  там же на Воронеже, так карантин не нарушается. А родителей предупредили, когда будет экскурсия. Родители заранее приехали и ходят по зоопарку, ждут. Слышат, на площадке наверху автобус шумит, разворачивается, голоса детские. Тут что-то странное стало твориться  с животными. Все затихли, орлы на ветки взлетели, барсуки, еноты, лисы и даже волки попрятались в норы. Насторожился олень. Медведь забился в угол, дрожит. Тут лавина школьников и понеслась. В птиц камнями кидаются, в волчью клетку пирожки суют, оленю норовят по рогам палкой попасть. А медведю кто банан сует сквозь прутья, кто за шкуру хватает, кто пнуть норовит. Кто-то кричит: «Ребята, да здесь еще и верблюд». Досталось и верблюду. С трудом удалось родителям своих детей выловить и растащить.
ЛЮБОЙ  ДИКИЙ  ЗВЕРЬ, ПУСТЬ  САМЫЙ  МАЛЕНЬКИЙ, ОПАСЕН  ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА. НЕЛЬЗЯ  ЕГО ТРОГАТЬ  РУКАМИ,  ЛОВИТЬ.  К  МЕРТВОМУ  ЗВЕРЮ  ПРИБЛИЖАТЬСЯ  ТАКЖЕ  НЕЛЬЗЯ.  ВСЕ  НАДО  ДЕЛАТЬ  УМЕЮЧИ.