Блок. Внемля зову жизни смутной - прочтение

16. «Внемля зову жизни смутной…»




                Внемля зову жизни смутной,
                Тайно плещущей во мне,
                Мысли ложной и минутной
                Не отдамся и во сне.
                Жду волны — волны попутной
                К лучезарной глубине .

                Чуть слежу, склонив колени,
                Взором кроток, сердцем тих,
                Уплывающие тени
                Суетливых дел мирских
                Средь видений, сновидений,
                Голосов миров иных.
                3 июля 1901




 
    Стихотворение – непосредственное продолжение предыдущего («15. Тебя в страны чужие звали»).
    Там было сновидение о зимних вьюгах, о «тебе, покинувшей», о том, что с «твоим» уходом пропадет и вся «мистика». 
    Здесь, поэт-мистик потряс головой и стряхнул «ложные, минутные» грезы. Все это – «зовы жизни смутной», а он ждет… И из плещущей в нём   смуты вырывается волна, и он – на ней! в ней!  И ведь не в небо – в глубину, в бесконечность… Которая у него, для него – лучезарна.
    Мгновение, другое – и «тени суетливых дел мирских» уплывают. А с ним остаются «видения, сновидения, голоса иных миров».

     В собрании автографов Л.Д.  осталось описание этой “волны” и цели этого волнования.
А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
«
               Неисчисленные тени
               Величайших сил мирских
               Ждут ответных сновидений ...
               С ними сердцем я затих,
               В ожиданья поклонений
               Неизвестных, неземных ...
»

     “Тени” ждут ответа – сновидений, но не тех, которые насылают они, а тех, которые юный теург создает сам. И он, исполнив требуемое, «…затих,//В ожиданья поклонений//Неизвестных, неземных.»
     Вот так, уже совсем на равных с лучезарными. Не только ему склоняться перед “величайшими”. Но и им перед ним – не плохо бы. И Любочке он отдал именно этот вариант. Но в книге оставить его не решился. Может быть, из-за итога – миссия провалена. Не качественный из него вышел теург.

Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
     «
     « – ... Голосов миров иных.» – См. запись Блока в записной книжке от 26 сентября 1901 г., воспроизводящую слова старца Зосимы из романа "Братья Карамазовы": "Есть миры иные";
     ср.: "Даровано нам тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с миром иным (...) да и корни наших мыслей и чувств( ... ) в мирах иных ( ... ) Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле." (Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. Ч. 1. Кн. 6. Гл. 11).
     » 

     Про “миры иные” он расскажет через десять лет в статье «О современном состоянии русского символизма» (1910 год).

Вот “волна”:
    «В лазури Чьего-то лучезарного взора пребывает теург; этот взор, как меч, пронзает все миры: "моря и реки, и дальний лес, и выси снежных гор", – и сквозь все миры доходит к нему вначале – лишь сиянием Чьей-то безмятежной улыбки.»

Вот “миры”:
    «…Миры, предстающие взору в свете лучезарного меча, становятся все более зовущими; уже из глубины их несутся щемящие музыкальные звуки, призывы, шепоты, почти слова.
    …Миры, которые были пронизаны его золотым светом, теряют пурпурный оттенок; как сквозь прорванную плотину, врывается сине-лиловый мировой сумрак (лучшее изображение всех этих цветов – у Врубеля)
   …ибо это - искание утраченного золотого меча, который вновь пронзит хаос, организует и усмирит бушующие лиловые миры.
    Ценность этих исканий состоит в том, что они-то и обнаруживают с очевидностью объективность и реальность "тех миров"; здесь утверждается положительно, что все миры, которые мы посещали, и все события, в них происходившие, вовсе не суть "наши представления", то есть что "теза" и "антитеза" имеют далеко не одно личное значение. Так, например, в период этих исканий оценивается по существу русская революция, то есть она перестает восприниматься как полуреальность, и все ее исторические, экономические и т.п. частичные причины получают свою высшую санкцию; в противовес суждению вульгарной критики о том, будто "нас захватила революция", мы противопоставляем обратное суждение: революция совершалась не только в этом, но и в иных мирах; она и была одним из проявлений помрачения золота и торжества лилового сумрака, то есть тех событий, свидетелями которых мы были в наших собственных душах. Как сорвалось что-то в нас, так сорвалось оно и в России. Как перед народной душой встал ею же созданный синий призрак, так встал он и перед нами.
…     Реальность, описанная мною, - единственная, которая для меня дает смысл жизни, миру и искусству. Либо существуют те миры, либо нет. Для тех, кто скажет "нет", мы остаемся просто "так себе декадентами", сочинителями невиданных ощущений, а о смерти говорим теперь только потому, что устали.
       За себя лично я могу сказать, что у меня если и была когда-нибудь, то окончательно пропала охота убеждать кого-либо в существовании того, что находится дальше и выше меня самого; осмелюсь прибавить кстати, что я покорнейше просил бы не тратить времени на непонимание моих стихов почтенную критику и публику, ибо стихи мои суть только подробное и последовательное описание того, о чем я говорю в этой статье, и желающих ознакомиться с описанными переживаниями ближе я могу отослать только к ним.
       Если "да", то есть если эти миры существуют, а все описанное могло произойти и произошло (а я не могу этого не знать), то было бы странно видеть нас в ином состоянии, чем мы теперь находимся; нам предлагают: пой, веселись и призывай к жизни, – а у нас лица обожжены и обезображены лиловым сумраком…»







*
*

вкратце о месте стихотворения в общем своде книги "Стихи о Прекрасной Даме"

     Ал. Блок : «Символист уже изначала - теург, то есть обладатель тайного знания, за которым стоит тайное действие».
     Теургия -  это человеческая практика по работе с божественными сущностями.  «Стихи о Прекрасной Даме» - рабочий дневник Александра Блока о ходе подобной практики.
     Спустя десять лет он напишет Андрею Белому: “Отныне я не посмею возгордиться, как некогда, когда, неопытным юношей, задумал тревожить тёмные силы - и уронил их на себя.”
     «Стихи о Прекрасной Даме» как раз об этом - о тёмных силах и о гордыни попытки справится с ними.
     Справиться не получилось. Спустя ещё десять лет, уже после смерти Блока, Андрей Белый резюмирует:
     «Первый том - потрясенье: стремительный выход из лона искусства; и - встреча с Видением Лучезарной подруги; и - далее: неумение воплотить эту встречу, обрыв всех путей»

     Для Блока было важно подчеркнуть рабочий, реалистический характер книги («к моим же словам прошу отнестись как к словам, играющим служебную роль, как к Бедекеру [путеводитель], которым по необходимости пользуется путешественник»), поэтому вместо трёх разделов с мистическими названиями "Неподвижность", "Перекрёстки", "Ущерб" первого издания  в канонической редакции их стало шесть, у которых вместо всякой философии теперь только указания на  место и время действия.

     Вот их краткая сводка:

     I. С.-Петербург. Весна 1901 года. Юный теург обретает свет, но появляется и «гадалка» из Тёмного храма .
                II. С. Шахматово. Лето 1901 года. Поэт учится работать с обретёнными силами, но постоянно путается меж Ясной и гадалкой, меж Солнцем и любимой. Меж Тобою и тобой.
     III. С.-Петербург. Осень и зима 1901 года. Грань богопознания: попытка – успешная! – увидеть  в любимой богиню, то есть раскрыть в «тебе» – Тебя! Но тут же появляются «двойники», которые искушают теурга россыпью миров.
     IV. С.-Петербург. Зима и весна 1902 года. Видение Моисея, готовность к Акту, видение, как «мы странствовали с Ним по городам» – но что это все? – послания от Тебя или обманки «двойников»? И – снова видение Моисея, видение Неопалимой Купины, осознание, что Ты – Купина, то есть Ты –  прямой призыв Господен к действию, как  некогда к простому пастуху Моисею: «Иди! И соверши небывалое». Но опять вмешиваются акторы лиловых миров – гадалка, двуликий, двойник. И поэт срывается в открытые ему «двойниками» другие миры.
     V. С. Шахматово. Лето 1902 года.   Лето зимних кошмаров, лето расплаты… Но в ответ на прямой призыв:  «Приходи, Я тебя успокою», поэт  настаивает на своём праве на «каменные дороги».
     VI. С.-Петербург. Осень — 7 ноября 1902 года. Он выходит на Тропу миров – лиловых миров. Бродит по ней, отчаивается. Он, ставя на кон свою жизнь, прорывается к Храму, но, судя по всему, это – тёмный храм.

     Данное стихотворение относится ко ШЕСТОЙ сцене ВТОРОГО раздела. Всего сцен в нем – двенадцать:

     1. Серафим.
     2.Визит к гадалке.
     3.Луна  –  Твои чертоги!
     4.Ты – Солнце!
     5.Холодный мир «В иной дали».
                6.Нет зиме!
     7.Темный храм.
     8.Снова у гадалки.
     9.Возвращение.
     10.Царственный путь.
     11.Роковая потеря.
     12.Надежда.


     К  сцене данного стихотворения относятся ЧЕТЫРЕ произведения:
14. «Я помню час глухой, бессонной ночи…» ( http://www.proza.ru/2017/11/19/1074 )
Столкновение – летом! – с призраком бледноликим из зимы.
15*. «Тебя в страны чужие звали…» ( http://www.proza.ru/2017/11/20/1432 )
И  сон о зиме, о прощании с тобой.
                16. «Внемля зову жизни смутной…» ( http://www.proza.ru/2017/11/20/1441 )
                Все это – ложные виденья! Но «мысли ложной и минутной не отдамся и во сне!». Поэт дожидается, вызывает «волну к лучезарной вышине»
17. «Прозрачные, неведомые тени…» ( http://www.proza.ru/2017/11/20/1450 )
И видение истинное, из «лазурных сновидений»: «… тени / к Тебе плывут, и с ними Ты плывешь».

*
*
предыдущее стихотворение —  http://www.proza.ru/2017/11/19/1074
следующее стихотворение  —    http://www.proza.ru/2017/11/20/1450