Глава 14

Воджтеч вскоре после свадьбы попросил Садко поговорить с матерью Виржини по поводу свидания. Садко очень удивился выбору своего телохранителя: она же старше его на 5 лет; ей 38, а Воджтечу 33. Воджтеч, нисколько не смутившись – не Садко же! – заметил, что кто бы говорил, Виржини же миллионеру, мол, совсем не подходит, однако Садко это не остановило. Садко пришлось пообещать поговорить с Джаркой о предложении Воджтеча.
И, как это чаще всего бывает, Джарке понравился не телохранитель Садко, а его отец. У женщин отчего-то бывает вкус, не совпадающий с общепринятыми нормами: они влюбляются в опытных, многое повидавших мужчин и следуют за своим выбором некоторые годы, пока не получают категоричный и неприятный отпор.
Садко, как бы это ни было в его понимании неделикатно и даже мучительно, заговорил с женой о просьбе своего телохранителя. Первое, что сделала Виржини, как заинтересованная в замужестве мамы: пришла в неописуемый восторг. Она кричала, что знала, предполагала, что Воджтеч не так безнадёжен, что холостяк он лишь потому, что не встретил неповторимую женщину – словом, произносила обыденные женские заблуждения, подкреплённые лучистыми глазами и сменой настроения со строгого на одухотворённое. Садко её восторгов, естественно, не разделял. Уже одно то, что Виржини сочувствовала телохранителю, как человеку, принимающему былое участие в судьбе влюблённых, а ныне супругов, его актёрскому мастерству и положительно принимаемой внешности, Садко не нравилось.
- У моей матери есть другой мужчина, но твоя мама, играя шахматную партию, походила… опрометчиво, влюбившись в моего отца. Я не хочу, чтобы обе мои матери…
Виржини с удивлением прервала мужа:
- Ты называешь мою маму – своей?
- С тех пор, как мы поженились, для меня это стало нормой: теперь у меня две матери. И я беспокоюсь за них обеих. Можно, я не буду называть Джарку тёщей? Звучит холодно и оскорбительно. … итак, обе мои матери должны ладить друг с другом, а не сравнивать моего отца… в постели.
Виржини с удивлением разглядывала мужа. С каждым днём он открывался ей с новой стороны. Кажется, он чего-то боится, поэтому надо быть внимательнее к мелочам. Человек, лжёт он в каких-то вопросах или просто что-то скрывает, рано или поздно проговорится.
Ответ на интересующий вопрос Виржини получила уже через пару дней: планировалась вечеринка в честь открытия очередного ночного клуба. Виржини нашла в портфеле мужа два пригласительных билета. И уже в тот же вечер приступила к Садко с разговором.
- Дорогой, а Рехора Франтизека ты пригласишь на работу сомелье в ночной клуб «Ленарт Бенрадотт?»
Садко нахмурился и заходил по комнате. Опять речь заходит об этом парне! Что ещё необходимо было сделать, чтобы Виржини забыла его и прекратила интересоваться его судьбой? Наверное, дать в морду этой самой судьбе… и выпить за здоровье непотопляемого бармена.
Виржини следила за выражением лица любимого мужа и ждала объяснений. Почему он не сказал ей об открытии клуба? Пора платье покупать! Саше Блау надо позвонить – он недавно уехал за покупками в Милан.
Садко Тюильри тем временем вышел из состояния лёгкой комы и произнёс душераздирающе:
- Пойдёшь в своей короткой юбке – она и то лучше… твоего вызывающего красного платья… До сих пор мне принц звонит и предлагает устроить тебя в Парламент.
Виржини так растерялась, услышав новость, что чуть не поперхнулась собственным языком. Она даже боялась что-либо возразить на это. Лицо у Садко было угнетающее и не располагающее к открытым протестам.
- Этот товар оплатил я, а пользуются почему-то другие… - Садко мерил комнату широкими шагами.
Виржини мгновенно сообразила, что товаром Садко Тюильри называет свою собственную супругу. Как бы обидно это ни звучало, Виржини не стала легкомысленно ссориться с мужем.
- Это тебе к психологу, дорогой мой, - осторожно посоветовала умудрённая опытом общения с ревнивцами жена.
- Обязательно! Думаю, настало время его посетить: количество классных парней в твоей постсупружеской биографии зашкаливает.
Виржини поняла, что лёд тронулся, и пора кое-что для себя прояснить. И заговорила с сарказмом:
- Мистер Тюильри, я так понимаю, Вы хотели купить себе дорогую игрушку? С детства родители ни в чём Вам не отказывали, любая игрушка немедленно становилась Вашей…
Садко немедленно произнёс опровержение, хоть и не был редактором газеты в реальности:
- Вообще-то, мама никак не могла уговорить меня купить какую-то игрушку. Я холодно к самым дорогим относился. Но… увидев тебя, я понял только: эту игрушку я хочу!
- Нехорошо хотеть в качестве игрушки живого человека, нет? – попыталась воззвать к его спящей, по её мнению, совести Виржини.
- Да, понимаю, что миллионер такой игрушки не заслужил. Она по карману только бармену. Ну, именно поэтому ты до сих пор сканируешь, отслеживаешь появление ночных клубов и мечтаешь, советуешь пристроить туда непременно минимум сомелье твоего романтического стихоплёта. Эти ведь бедные и благородные люди достойны только лучшего.
- Голубь мой (когда Виржини ласково Садко называла, он терялся), а зачем ты придумал бармена?
- Как зачем? У меня не было другого выхода: в образе этого парня я был проще, смелее… и, как оказалось, это тебе и было нужно.
- Каждый раз, как я спрашиваю вроде бы одно и то же: зачем ты придумал бармена? – ответы всегда разные. В этом весь человек: он живет настроением, - подобрав правильные слова сочувствия, Виржини стала раздевать и целовать своего собственника.
- Что ты делаешь? – даже испугался Садко, - Кстати, я ждал, я чувствовал, что ты должна меня как-то наказать… за этот обман. Некрасиво получилось…
- Наказать?! Тебе недостаточно угрызений совести?! Хорошо, жизнь впоследствии тебя накажет… За всё отомстит - ты увидишь…
Целуя Садко, Виржини продолжала одновременно критиковать его и ему сочувствовать.
- Только такого наказания ты и достоин – именно высшей меры… любви и наслаждения…
Садко в ответ извинялся и оправдывался, справляясь с чувством вины.
- Виржини, до встречи с тобой меня не волновала ни одна девушка… но ты… Вдруг ты меня бросишь, а? Я же тебя обманул.
- Всегда ненавидела лгунов, но твой обман… такой необыкновенный… Садко, ты самый сексуальный парень на свете! Какое тело! Если бы я хотела иметь ребёнка – назвала бы твоим именем…
- Что-то я сейчас не понял… или прослушал… Если бы ты хотела ребенка… А ты не хочешь?!
Виржини отстранилась от мужа и ответила достаточно холодно и строго:
- Я не люблю детей. Понимаю, что, возможно, обманула тебя, и ты думал завести детей, но я категорически против того, чтобы портить фигуру и свободу... Теперь ты можешь сказать, что я тебя разочаровала.
- Виржини, ты не можешь меня разочаровать. Я женился на тебе, приняв все твои условия… и нежелание иметь детей – лишь ещё один пункт в списке нашей совместной жизни.
- Садко, я тебя иногда не понимаю и боюсь, но если бы прожить жизнь заново - я бы вновь выбрала тебя… и твой обман.