Странный человек мемуары

Этот странный человек жил в нашем доме. Его часто можно было встретить на улице. Не заметить его было невозможно. Уж больно колоритная внешность - огромный рост, мощная фигура тяжелоатлета, одет обычно в камуфляжную форму, за спиной неизменный, под стать ему, огромный рюкзак. "Что у вас, ребята в рюкзаках?", - посмеивались за его спиной. А в рюкзаке у него чего только не было. Он носил там старые книги, газеты и журналы, одежду, найденную на помойке, килограммы семечек и пшена, мясные обрезки и кости, пустые бутылки, сломанную технику, выброшенные игрушки и даже сено.

«Может быть, он ненормальный?» - подумаете вы. Нет, вполне нормальный. Разумный, рассудительный, эрудит. Собирательство - его страсть. Он, как многие из нас, любил собирать в лесу ягоды и грибы. Но, в отличие от нас, он еще собирал с убранных полей оставшиеся там овощи: морковку, свеклу - все, что попадется. Вы думаете это патологическая жадность? Отнюдь нет. Он щедро делился своими урожаями с соседями, одаривал их сушеными грибами, разнообразными соленьями и вареньями

Когда заканчивался сбор плодов природы, он собирал все остальное. Собранную кучу, как мы выразились бы, барахла, он приносил домой. Здесь он тщательно сортировал принесенное. Книги он относил в библиотеку, старые газеты и журналы сдавал в макулатуру, бутылки - в пункт приема стеклотары, приличную одежду - в социальную службу, игрушки чинил и отдавал детям. И даже самую, казалось бы, невообразимую рухлядь приводил в приличный вид и пристраивал в музей старых вещей. "Ничто не должно пропадать и всему должно быть свое место" - таков, очевидно, был его принцип. Я удивлялась, как точно он знал, где какая вещь может пригодится, и не ленился преодолевать десятки километров с тяжелой ношей за плечами. Это было его добровольное бескорыстное и, на первый взгляд, довольно странное служение обществу.

По образованию этот человек был инженером, но, как только достиг пенсионного возраста, ушел с работы. "Мне неинтересно то, чем я занимаюсь", - сказал он, и устроился в детский сад охранником, а вернее, на все руки мастером: он чинил сломанную мебель, склеивал порванные книжки, красил облупленные детские скамейки, убирал помещения и подметал двор. Здесь он нашел себя.

Ну, а зачем, спрашивается, ему килограммы семечек, пшена, мясных обрезков, костей, да еще сена?

Дело в том, что он любил все живое и заботился о тех, кто никому не был нужен. Он кормил бездомных собак и выхаживал больных кошек. Дома у него жили хромой кролик и горбатая морская свинка, ворона с подбитым крылом и парализованная курица, которая любила сидеть у него на руках. И даже полудохлая жаба вылезала из своего укрытия в аквариуме, когда он подходил. "Узнает меня Жабуша!", - радовался он.

Я часто видела, как этот верзила кормил птиц во дворе. Он сыпал на землю пшено, и стаи голубей и воробьев слетались к нему. Деревья были увешаны сделанными его руками кормушками, в которые он клал семечки и сало для синичек.

Многие, включая меня, считали его чудаком. Но сейчас, когда его не стало, я вдруг поняла, какой это был добрый и светлый человек.
 
Загадка его смерти не оставляет меня в покое. Как-то весной Сергей, так звали этого человека, почувствовал себя неважно, как будто отравился. Жена настояла на полном медицинском обследовании. Кроме незначительных, типичных для его возраста (а ему было под 70) отклонений, ничего серьезного у него не нашли. Отсутствие сколь бы то ни было серьезных болезней подтвердило впоследствии и вскрытие. Однако Сергей сказал жене: "Я скоро умру", На все ее мольбы и слезы ответ был один: "Ты все равно не поймешь. Я должен умереть". И крепкий здоровый, всегда разумный мужчина стал упорно отказываться от еды и от вмешательства врачей. Конечно, это можно было бы объяснить болезненным психическим состоянием, если бы не одно странное обстоятельство, своего рода мистическое совпадение. Добровольно приговоривший себя к мучительной смерти человек 13 дней не брал в рот ни еды, ни питья (хотя, как он признавался жене, есть ему хотелось) и умер в тот же день и час, когда на Бутовском полигоне 80 лет тому назад был расстрелян его дед, священник, причисленный в наше время к лику святых. Сергей был последним представителем своего рода. Фамилия, которую он носил, исчезла с его смертью.