Послушник

Данный рассказ является одной из глав новеллы «нежданная гостья»

Послушник, как окрестил юношу капитан, среди членов экипажа хоть и вызвал поначалу неприятие из-за своего монашеского одеяния, но приглядевшись к нему поближе, их подозрения рассеялись. На борту « Всевидящего ока» до этого момента не было ни одного духовного лица, ни в членах экипажа, как оно обычно бывает на военных кораблях королевского флота, ни в качестве пассажира.
. Да и как могло быть иначе, если помимо одеяния- балахона, его худое телосложение, бледное измождённое лицо, присущее обитателям монастырей, всё говорило о принадлежности к духовному воинству, как они именовали себя повсеместно, где только оказывались, на островах в Океании, на новых землях, отхватывая для монастырских нужд наиболее плодородные земли, прикрываясь якобы продвижением христианства. Но, многие оказываясь вдали от цивилизации и папского присмотра, предавались разврату, не меньшим сладострастием, что и язычники, которых они пришли просвещать в истинной вере. И хоть сомнения капитана Де Вира, у кого были свои счёты с духовенством, развеяла мадемуазель  Дю Плесси, экипаж оставался в неведении и только благостное расположение капитана к юноше, сдерживало матросов. ..Капитан Де Вир, в своё время из- за распрей вспыхнувших в среде духовенства, лишился своих владений, всех привилегий и даже семьи и был брошен в застенки Бастилии, замок на чью долю выпало принимать всех отверженных королём, Папой Римским и откуда выход оставался, только один: на кладбище или костёр на Гревской  площади, ещё один памятник мракобесия.
О недружественном, пусть и не доходящим до прямой стычки, отношении к духовенству графа Де Вира  и подоплёке, послужившей этому, неплохо информирован был единственный член экипажа, бессменный боцман Франсуа Вилларсо, с кем судьба свела его после долгих скитаний. К тому времени у Де Вира был уже второй корабль- шебека, знакомства с влиятельными людьми, да и сам он стал полноценным пиратом, своим домом признающим корабль, с полными ветра парусами, в бескрайнем море. От прежнего великосветского дворянина, в нём осталось всё, кроме пустого щёгольства. Но в отличие от придворной свиты, честь и достоинство считал нужным сохранять перед всеми, независимо от сословия. Как не делал исключений и для преступников, каковым по королевскому суду, считался и он сам. И уже по этой причине, он с полным правом мог отнести к себе изречение: всё своё, ношу с собой. Познакомились же они, практически сразу после побега графа, устроенного дружески расположенными лицами среди придворной знати. Но судьбе было угодно раскидать их в пространстве-времени, чтобы спустя немало лет, вновь свести вместе. Франсуа Вилларсо, в то время ещё молодой человек, ищущий приключений на свою пятую точку, едва ли задумывался, что будет бороздить моря в качестве второго человека на борту, боцмана.  Но именно так оно и случилось в итоге. В один из осенних вечеров, когда их шайка карманников сидела в таверне, отмечая не хилый улов, чему способствовал день казни еретика, собравший на площади несметное количество народа всех сословий, что нельзя было продвинуться, не отдавив кому то да ногу, а в случае же падения, никто  не гарантировал, упавшему жизнь. Именно тогда ему улыбнулась удача встретить  графа Де Вира, неведомым образом заявившегося в таверну и кто заприметил его из всей шайки, в противном варианте украшать бы ему Гревскую площадь на одной из виселиц и стать кормом для воронья. Ему же, пришлось пережить вместе с капитаном бунт на борту, когда новобранцы, нанятые в одном из портов на Карибских островах,  вознамерились  отправиться на поиски зарытого клада пирата, капитана корабля « Сан Себастьян» Энрике Мигеля. О существовании  клада хотя и ходили упорные, но всё же противоречивые слухи, никто бы не отважился уверенно утверждать, что сие истинная правда, как и о гибели пирата, то ли погибшего в схватке с буканьерами, то ли ушедшего на дно морское в результате настигшего шторма. Возможно и более прозаическое: зарезали в пьяной драке, где- нибудь в таверне, возникавших среди посетителей этих злачных мест по поводу или даже безо всяких причин. Подобное происходило нередко, как и стычки с другими романтиками морских просторов или кораблями королевского флота, что также не жаловали пиратов. В любом из перечисленных случаев оставалось уповать на судьбу, на помощь свыше, стойкость экипажа да ещё знание законов природы.
И в тот раз, когда испанец Мигель подбил команду на захват корабля, Де Виру помогло то обстоятельство, что экипаж получил неплохие призовые  и собственное природное чутьё на интриги. Лёгкое оружие было загодя убрано в арсенал, а двери выламывать сообщники Мигеля остереглись, что разумеется, было учтено капитаном при подавлении заговора. Когда же Де Вир приглашал этого строптивого испанца с горящими угольно-чёрными глазами в свой экипаж, он надеялся, что из него получится не такой уж и плохой морской разбойник. Но, оказалось, человек предполагает, а Бог располагает и испанец не оправдал его надежд, хотя все задатки для этого были налицо: решительность, нахрапистость, качества лидера, умение повести людей за собой. Мигель, как главный зачинщик, был вздёрнут на рее по всем законам пиратского братства, не допускающего подобных инцидентов. Но и тогда, в попытке понять его действия, как и всё в жизни морского бродяги, капитан, прежде чем привести приговор в исполнение, не требующее долгих приготовлений,  задал ему вопрос:
-Мигель, - обратился к нему Де Вир, - на что ты рассчитывал, заведомо зная, что экипаж доволен полученным призом. Лучше синица в руках, чем журавль в небе, как говорят русские или ты надеялся, что экипаж позарится на эфемерные сокровища?
По беспристрастному лицу Антуана  невозможно было угадать какие мысли его тревожат, какое чувство испытывает он сейчас, в момент свершения морского суда. Мигель с гордо поднятой головой, промолчал на вопрос капитана, да и едва ли он мог ответить, что подвигло на этот самоубийственный шаг: самоуверенность, граничащая с безумием или беспредельная наглость, желание иметь больше. Жалел ли он о своей затее, заранее обречённой на провал? Или ему было абсолютно безразлично: быть  вздёрнутым  на рее или погибнуть в схватке, что неизбежно в жизни пирата. В ослепительно синем небе, где ни единого облачка, что на горизонте трудно было определить, где заканчивается небо и начинается водная гладь, с режущим слух криком носились чайки, едва не задевая своими крыльями нока грот-  мачты. Стремительно спускаясь к поверхности, они умудрялись зацепить зазевавшуюся рыбёшку, что ещё продолжала биться в клюве морской хищницы. Солнце, зависшее в зените, сияло ослепительным светом, и поверхность моря представляла собою одно сплошное зеркало из чистого серебра. Но, тем не менее, несмотря на кажущееся бездушие,  она жила, чему свидетельствовала редкая рябь от мелких рыбёшек, проносящихся в воде, летающие рыбы, что порою вспрыгивали из воды и, сверкнув на воздухе серебристым телом, вновь скрывались в извечной своей стихии. Лёгкий ветерок, набегая, откуда- то, плутал в такелаже, напрасно пытаясь наполнить собою приспущенные паруса. Окружающий корабль мир жил непостижимой человеком своей умиротворённой жизнью, периодически,  нарушаемую  людьми.
-Кого Вы, свора разбойников, собирались назначить штурманом, когда изначально были в курсе, что Астольф ни при каком раскладе, даже под угрозой жизни, не примкнет к вам, о чём вы, разумеется, не могли не знать? – поинтересовался капитан. О некоторых хитростях, продуманных ещё при строительстве галеона, догадывался только боцман, но и он не был посвящён в эти тонкости. 
Но вразумительного ответа, как и на предыдущий вопрос,  так и не получил. Возможно, и Мигель сам не знал этого, рассчитывая  продумывать все эти вопросы после окончательного захвата. К чему делить шкуру не убитого медведя или всё же надеялся на снисхождение капитана.
 -И ещё, открою вам небольшую тайну, относительно кладов  Энрике, капитана «Сан Себастьяна», оное равносильно поиску загадочной земли Эльдорадо, о которой слышали все, но никто не видел воочию.
-Эти земли видели испанские мореплаватели, - подал голос Мигель, от грот- мачты, к которой был привязан, во избежание непредсказуемых последствий. Хоть он и ранен был в левое плечо, но дарованная природой выносливость, могла всё же сыграть злую шутку. Де Вир не опасался за свою жизнь, школа фехтования приобретённая у лучших мушкетёров, безупречное владение собственным телом, просто не позволили бы испанцу не то , чтобы одержать победу, но и надеяться на неё. Излишняя предосторожность никогда не помешает, к чему лишний раз пролитая кровь,  тем более с такими безумцами. 
-Можешь назвать имена этих мореплавателей? – с улыбкой воззрился на него Де Вир, проникшись заинтересованностью к  познаниям матроса. Не столь уж часто удаётся встретить заинтересованных, пусть сумасбродной, но всё же какой- то идеей.
-Вито да Гама, - назвал Мигель.
-Прошу прощенья, но в бортовом журнале кораблей, входивших в эскадру и  посетивших  новые земли, что я имел удовольствие читать в оригинале, я не нашёл прямого упоминания о посещении этих земель, - возразил ему капитан. Антуан Де Вир, в своё время прослышав об этой земле, загорелся идеей основать поселение- колонию на этих территориях, но при более близком ознакомлении с документами, подтверждающими их существование, он вынужден был отклонить заманчивую идею. Ни одного факта, каким- то образом подтверждающего наличие этой земли, он нигде не нашёл. Да,  были разглагольствования о возможности существования их, но не более того. Точно так же, как  неуловимая Атлантида, которую якобы даже посещали некоторые мореходы, но при детальных расспросах отчего- то терявшиеся в доводах и способности говорить. Но только на этих основаниях организовывать долгое плавание, связанное с риском попасть в шторм, столкнуться в схватке, не имело разумного смысла. Как и в ситуации с мифическим кладом Энрике. Де Вир имел удовольствие быть лично знакомым с этим капитаном, оставившим не самые приятные воспоминания о собственной персоне, по причине не благовидных поступков, хотя в среде морских бродяг едва ли можно говорить о высоких материях. Помимо того, что он имел изуродованное шрамами лицо, которые якобы украшают мужчину, но только не в данном персонаже, так и речь его изобиловала непотребными выражениями, применяемыми к месту и не к месту, что после некоторого времени начинало раздражать собеседника. Да и компанию ему составляли не удачливые авантюристы или бойкие торговцы, что выискивали свою выгоду от общения с пиратами, в слабой надежде отхватить товар по сходной цене и выручить от этого хорошую прибыль, а такие же комедианты, как для себя определил Де Вир. И уже исходя из этих выводов, можно смело утверждать, что зарытые сокровища не более, чем красивая легенда, что поведают вам в любом портовом кабаке, причём щедро приправив небылицами. Щедрость же так называемых морских волков зависела от количества принятого на грудь накануне и добавленного нынче.
-И всё же это так, - настаивал на своём Мигель, стоящий в двух минутах от смерти. Каталонское упрямство пересиливало в нём все доводы очевидного, что могло бы убедить или заставить согласиться умного собеседника.  Но взгляд его, в другой ситуации горящий и испепеляющий, заметно потускнел. Раскаивается он в предпринятом мятеже или упрекает сообщников в слабохарактерности, по его взгляду и поведению, понять было невозможно.
 -Пусть будет так, не стану разубеждать в вашей уверенности в ложной истине. Это невозможно, как мы знаем на примере ваших священных сановников, не сдерживаемых ни Папой Римским, ни Священным Писанием, на котором они когда- то приносили обет и где чёрным по белому выведено: не убий, не моргнув глазом, отправляющих инакомыслящих на эшафот, - только и произнёс капитан, видя бесполезность данного спора. Да и сам вопрос спора, для экипажа, большей частью состоящий из тех, кто даже не знаком с азами учения, не представлял никакого интереса. Во всех вопросах, они предпочитали полагаться на капитана, принявшего ответственность  за их жизни на себя.
 Предоставив приговорённому право последнего слова, неотъемлемая часть любого правосудия, каковым считал происходящее Де Вир, представляющий на собственном корабле и судью и прокурора в одном лице, он посчитал свою миссию выполненной. Любой, вздумавший захватить корабль, заранее знал, в случае неудачного исхода его ожидает только один выход, и всё же находились смельчаки, впоследствии украшавшие реи, а при снисхождении капитана либо «клетка», либо бичевание , что ничуть не облегчает участь провинившегося, только что не лишает жизни, при случае, что он отличается отменным здоровьем…
 Сейчас, в данной ситуации, его кораблю, как и экипажу ничто не угрожало со стороны случайных пассажиров. Напротив, юноша несмотря на худобу и болезненный вид, предложил свою помощь, озвучив через боцмана своё предложение. На что боцман прямо ответил ему, что экипаж вполне справится своими силами,  их же задача оставаться на своих местах, дабы не быть смытыми волнами. Но мимоходом заметил, что при необходимости, обязательно воспользуется предложенной услугой. К чему действительно пришлось прибегнуть после ужасающего шторма, когда возникла необходимость в восстановительных работах, где рабочие руки, никогда не бывают лишними. Франсуа просветил пассажира относительно некоторых хитростей, что необходимо знать на случай шторма, сделав упор именно на случай шторма, когда корпус судна бьёт во все стороны и с разных сторон, когда бывает мортиры срывает с цепей и бросает словно мяч, всё же корабль  не пассажирский и на этой же палубе размещены мортиры. Юноша и сам видел расположенные в ряд вдоль борта стальные махины, выплёвывающие при стрельбе чугунные ядра. Как бы там ни было, юноша жил вдали от морских портов, чтобы знать эти тонкости, хотя если рассуждать здраво, многие ли жители портовых городов знают о правилах поведения на кораблях? И уж тем более пиратских, к каковым с полным правом относился и галеон « Всевидящее око». Едва ли, само проживание рядом с морем, кораблями, чьи верхушки мачт устремились лесом в небо с самыми разными орифламмами, представляющими частные компании или государства, нисколько не гарантирует этого. Так же, как проживая рядом с лесом, можно быть полным профаном в познании лесных даров и не различать ядовитых от съедобных грибов и ягод, и способов приготовления. И не смея более задерживаться в его обществе, покинул, направляясь на верхнюю палубу. Кроме обустройства юноши, под его началом весь экипаж, за которым глаз да глаз нужен. Боцман -  он руки, глаза и рот капитана, но всю эту обязанность Франсуа исполнял с удовольствием, пусть и не без рукоприкладства. Но если до сих пор ему это сходило с рук, стало быть, не без повода. 
                Аскольд Де Герсо

   
 P. S. Надеюсь, это не последняя глава, дописанная к рассказу «Нежданная гостья» и постоянные читатели ещё не раз встретятся с полюбившимися героями…