Осенняя круговерть - 1

Вместо пролога.
Я хотела написать художественное произведение
на основе реальных событий, свидетелем
которых мне довелось быть. Однако у меня
не получилось и я смогла лишь описать всё по порядку
как было, в надежде на то, что когда-нибудь
вернусь к этой теме и смогу написать полновесное
художественное произведение.
А пока это почти дневниковые записи.


 
***
Я не преподавала в её группе.
Но заметила её сразу,  как только пришла не так давно в этот ВУЗ работать по совместительству со своей основной работой в логистике. Её невозможно не заметить. Во-первых,  у неё несколько необычная внешность, а именно, обилие веснушек на лице. При этом, волосы её не были рыжими, они больше походили на соломенные, были прямые и совершенно не вьющиеся. Во-вторых,  это  её одежда и  манера одеваться. 

Говорят, что по одежде и особенно обуви можно всё узнать о человеке. Причём, не только и не столько о его финансовых возможностях.  Одежда, как индикатор, как бирка на товаре, расскажет всю правду, независимо от того, хотим мы этого или нет.  И цепляя эту «бирку»,  мы говорим: «Я вот такая/такой!»  и, тем самым, притягиваем к себе подобных, т.е. с такой же «биркой».  Ну, например, если у тебя всё тело разрисовано татуировкой, или немыслимый пирсинг на твоём лице и т.д., то не жди, что ты вызовешь интерес тех, у кого этого нет и для кого это не приемлемо и твоими друзьями они не станут. Зато тобой заинтересуются такие же, то есть, тебе подобные.

Глядя на её  «бирочку», понимаешь,  что подобные ей в этом большом городе не находятся.  А потому, первое чем она мне бросилась в глаза, так это тем, что была всегда одна. Причём, одна на столько, что вокруг неё всегда было пустое пространство, словно вокруг прокажённой.

Захотелось узнать, кто она, почему одна и что заставило её приехать в этот город, как видно, из глубокой и, наверное, далёкой провинции?

Спросила у методиста в деканате, знает ли она эту девушку и тут же услышала:
- Да знаю эту Марусю! Сидела бы у себя в тайге, так нет же, приехала Москву покорять. Скоро её отчислят, тупая, как сибирский валенок, «хвосты»  первого курса всё лето сдавала, а один так и висит. Будем вопрос решать об отчислении.

Так и хотелось сказать: «Уж кто-кто будет решать вопрос об отчислении, только не вы, госпожа методист»
«Бодливой корове да бог рога не дал» - вспомнилось, как говорила в таких случаях моя соседка.

Но девушка какая-то загадочная. Кто же она такая?

Вскоре представился случай с ней познакомиться. Она стояла в коридоре возле большого окна, перебирая выложенные на подоконнике книги и тетради, при этом,  плакала. И не то, что тихонечко и незаметно, а громко, как обиженный ребёнок, всхлипывая и тяжело вздыхая.  Студенты проходили мимо, не останавливаясь, и смотрели  на неё с ухмылкой, некоторые даже крутили у виска.

- Что случилось, Мария? – подошла я к ней, - Могу я чем-либо помочь вам?
 Она  посмотрела на меня то-ли с удивлением, то-ли с недоверием  и ничего не ответив,  продолжала плакать, правда, немного тише.
Я не знала, как её  успокоить.
- У вас закончились занятия? – спросила её, хотя и понимала, что вопрос мой неуместный, ведь  прошла только одна пара. Ничего другого не нашлось спросить, так как опыта подобного общения  я  ещё не имела.
- Я не Мария, вы ошиблись, - сказала она.
- А как ваше имя? – спросила я, вдруг поняв, что  имя Маруся для методиста деканата является дремучим и несовременным,  как и сама девушка, поэтому она её и назвала так. Прекрасное имя методист сделала нарицательным.
- Люся…
- Людмила, значит?, - уточнила я, - очень красивое имя.

Я продолжила расспрашивать девушку и  узнала, что произошло ЧП  из-за которого   она оказалась  в затруднительном положении. Выйдя из туалетной кабинки, она обнаружила, что кто-то высыпал и разбросал по полу туалета  вещи из её холщовой сумки, оставленной  ею на вешалке.  Все книги и бумаги она собрала, а ключ от комнаты найти не может.
- Понимаете, в комнате бабушка лежит, она почти полностью парализованная и встать не сможет, чтобы мне открыть, - сказала Люся, - я не знаю, что делать.
- А вы вдвоём с бабушкой живёте?
- Да, только вдвоём. У бабушки Лизы никого, кроме меня нет, да и я ей очень дальняя родственница. Она сводная сестра моей бабушки. Из-за неё меня и в университет этот отправили. Но я не буду больше учиться. Пойду работать. Вот только как же мне в комнату попасть, ключ я так и не нашла.    
- Ладно, Людмила, давайте зайдём в буфет, выпьем с вами по чашечке чая или кофе,  и обсудим, что можно сделать, - предлагаю я, понимая, что ей всё равно  сейчас не до занятий.
 


В буфете просидели долго, хотя ни я, ни она так и не допили свои порции кофе и к взятому круассану  не дотронулись. Я не смогла пить потому что мешал неприятный запах исходивший от Люси. Это не было похоже на запах давно не мывшегося человека и на запах грязной одежды тоже он не был похож. Это был также и не запах изо рта, который у некоторых бывает из-за гнилых зубов или болезни внутренних органов.
Нет, пить кофе и даже есть свой любимый круассанчик я не могла. А Люся не могла потому, что рассказывала.  Рассказывала быстро, словно боялась, что её перебьют и она не сможет высказаться. Чувствуется,  ей не хватает общения и сейчас просто хотелось выговориться и поэтому появление слушателя в виде меня, а также принятое в ней участие, её обрадовало.

Моё предположение, что Люся выросла в многодетной семье, оказалось неверным. Она, можно сказать, была единственным ребёнком, так как брат был старше и к её рождению уже имел свою семью и жил отдельно.
- У меня и племянник есть, - доложила Люся,  - но он на год старше меня.  Представляете, племянничек старше своей тёти?
- Да, бывает и такое, - соглашаюсь я, - а сейчас вы общаетесь с ним? 
 -  Нет… Он же далеко, в Анадыре живёт. Мы с ним и когда я дома была очень редко виделись.  Но если бы он был здесь, то тем, кто устроил этот цирк в туалете, не поздоровилось бы. Он такой сильный!  И меня бы в обиду не дал.  Ребята с нашего села его боялись, хотя и приезжал он очень редко.

И Люся рассказала, что с пятого класса ходила в школу за пять километров от дома. Все ходили, и она ходила. Но шли не вместе,  она всегда шла отдельно от всех, так как принято было над ней подшучивать и не всегда эти шутки были шутками. А так как быстро идти у неё не получалось и опередить забияк не могла, она обычно заметно отставала, да и из школы выходила, когда все уже ушли. Одной ей было лучше. Дорога до её села была прямая и шла не по лесу, а по лугу, страшно ей не было, всё далеко видно.  Но было два участка, которых она боялась. Это небольшая рощица и кладбище, которое  от дороги хотя и  далековато находилось, но его было хорошо видно.  Кладбище Люся боялась больше всего, так как там иногда появлялись приведения в белых саванах.  Она догадывалась, что это вовсе и не приведения, но всё равно испытывала страх и бежала.

А в рощице её часто поджидали неприятности.  Ребята из её школы прятались там и изображая разбойников, нападали на неё,  хватали ранец и разбрасывали учебники, снимали одежду и топтали  её на земле. Её они не трогали, не били, но однажды, когда она пыталась  сопротивляться,  досталось и ей, и она пришла домой с синяками на лице и руках. А как раз тогда был у них в гостях Мишка, её племянник. Вот Мишка и отомстил им за все их издевательства над Люсей.  Он запрятался в рощице и ожидал  обидчиков.  Ох и досталось же им от него! Один против всех и справился. Да так справился, что потом их родители приходили  с жалобами, кому нос расквасил, кому глаз подбил, а одному так и руку вывихнул. А уезжая, пошёл вечером к Павке, самому  отъявленному хулигану, и предупредил его, что в следующий раз он никого не пощадит, если приедет и узнает об их проделках.
Никто больше не пугал Люсю, но шла она домой по-прежнему одна.  Одна была и в школе. Училась плохо. Но Люся не считала, что она плохая ученица и ничего не знает, она просто не могла донести свои знания до учителей, они почему-то не верили ей. И даже её письменные работы оценивались ниже, чем они того стоили, наверное, учителя считали, что она списала у кого-то. Так и с ЕГЭ получилось. Люся сама слышала, как математичка сказала другой учительнице:  «Дура дурой, а списать сумела!»  Результаты ЕГЭ и позволили поступить в этот столичный университет. А кроме того, отец добился от железнодорожной станции целевого направления на учёбу.
 
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/11/26/755