Блок. Сумерки, сумерки вешние... Прочтение

29. «Сумерки, сумерки вешние…»






                Дождешься ль вечерней порой
                Опять и желанья, и лодки,
                Весла, и огня за рекой?
                Фет


                Сумерки, сумерки вешние,
                Хладные волны у ног,
                В сердце — надежды нездешние,
                Волны бегут на песок.

                Отзвуки, песня далекая,
                Но различить — не могу.
                Плачет душа одинокая
                Там, на другом берегу.

                Тайна ль моя совершается,
                Ты ли зовешь вдалеке?
                Лодка ныряет, качается,
                Что-то бежит по реке.

                В сердце — надежды нездешние,
                Кто-то навстречу — бегу…
                Отблески, сумерки вешние,
                Клики на том берегу.
                16 августа 1901





     И здесь тоже эпиграф – это не ключ к прочтению, а указание на предшествующую сцену. Перечитаем стихотворение Фета полностью:

                "Вдали огонек за рекою,
                Вся в блестках струится река,
                На лодке весло удалое,
                На цепи не видно замка.

                Никто мне не скажет: «Куда ты
                Поехал, куда загадал?»
                Шевелись же весло, шевелися!
                А берег во мраке пропал.

                Да что же? Зачем бы не ехать?
                Дождешься ль вечерней порой
                Опять и желанья, и лодки,
                Весла, и огня за рекой?.."

     Не правда ли – фетовская сценка  предельно аккуратно встает после предыдущей блоковской. Там «стою на царственном пути» и здесь перед ним намеком, призывом, понуждением: «На лодке весло удалое,/На цепи не видно замка».   Там «шумит вода», а над нею «звезда — условный знак в пути» и здесь: «вдали огонек за рекою». Там «к утру» что-то непонятное «надо найти» и тут «никто мне не скажет: “Куда ты  поехал?”»
     Но там – о растерянности, а здесь о следующем шаге – о решении: «Шевелись же весло, шевелися!» и сзади – удаляющийся берег: «…берег во мраке пропал» . Герой стихотворения Фета  плывет, он выбрал действие… Ведь это был, может, последний шанс:

                "Дождешься ль вечерней порой
                Опять и желанья, и лодки,
                Весла, и огня за рекой?.."

     У Блока   стихотворение  –  продолжение стихотворения Фета там герой – решился.  И он  плывет на «тот  берег». Надо было только решиться…  И герой стихотворения Блока тоже  – решился!
     У Блока   стихотворение  –   продолжение предыдущего: сон – как продолжение прошлого сна… Или это сон – как продолжение яви… Или  продолжением сна – явь?!
Картина все та же: там «шумит вода», здесь «хладные волны у ног», но  «глухая ночь»  прояснилась до «сумерек», да «за чертой», где «смутно теплятся огни» расслышалась «песня далекая»:

                Плачет душа одинокая
                Там, на другом берегу

     Слов не разобрать, но, может, это:

                Тайна… моя совершается,
                Ты ли зовешь вдалеке?

     И с другого берега к  нему:

                …Лодка ныряет, качается,
                Что-то бежит по реке.

     Так, может, все случится сегодня?!

                В сердце — надежды нездешние

     И он – «бежит»! И:

                Отблески, сумерки вешние,
                Клики на том берегу
 
     Все бесполезно: он – «бежит», но и «волны бегут на песок» – бесконечно, безнадежно.

*
*

 вкратце о месте стихотворения в общем своде книги "Стихи о Прекрасной Даме"

     Ал. Блок : «Символист уже изначала - теург, то есть обладатель тайного знания, за которым стоит тайное действие».
     Теургия -  это человеческая практика по работе с божественными сущностями.  «Стихи о Прекрасной Даме» - рабочий дневник Александра Блока о ходе подобной практики.
     Спустя десять лет он напишет Андрею Белому: “Отныне я не посмею возгордиться, как некогда, когда, неопытным юношей, задумал тревожить тёмные силы - и уронил их на себя.”
     «Стихи о Прекрасной Даме» как раз об этом - о тёмных силах и о гордыни попытки справится с ними.
     Справиться не получилось. Спустя ещё десять лет, уже после смерти Блока, Андрей Белый резюмирует:
     «Первый том - потрясенье: стремительный выход из лона искусства; и - встреча с Видением Лучезарной подруги; и - далее: неумение воплотить эту встречу, обрыв всех путей»

     Для Блока было важно подчеркнуть рабочий, реалистический характер книги («к моим же словам прошу отнестись как к словам, играющим служебную роль, как к Бедекеру [путеводитель], которым по необходимости пользуется путешественник»), поэтому вместо трёх разделов с мистическими названиями "Неподвижность", "Перекрёстки", "Ущерб" первого издания  в канонической редакции их стало шесть, у которых вместо всякой философии теперь только указания на  место и время действия.

     Вот их краткая сводка:

     I. С.-Петербург. Весна 1901 года. Юный теург обретает свет, но появляется и «гадалка» из Тёмного храма .
                II. С. Шахматово. Лето 1901 года. Поэт учится работать с обретёнными силами, но постоянно путается меж Ясной и гадалкой, меж Солнцем и любимой. Меж Тобою и тобой.
     III. С.-Петербург. Осень и зима 1901 года. Грань богопознания: попытка – успешная! – увидеть  в любимой богиню, то есть раскрыть в «тебе» – Тебя! Но тут же появляются «двойники», которые искушают теурга россыпью миров.
     IV. С.-Петербург. Зима и весна 1902 года. Видение Моисея, готовность к Акту, видение, как «мы странствовали с Ним по городам» – но что это все? – послания от Тебя или обманки «двойников»? И – снова видение Моисея, видение Неопалимой Купины, осознание, что Ты – Купина, то есть Ты –  прямой призыв Господен к действию, как  некогда к простому пастуху Моисею: «Иди! И соверши небывалое». Но опять вмешиваются акторы лиловых миров – гадалка, двуликий, двойник. И поэт срывается в открытые ему «двойниками» другие миры.
     V. С. Шахматово. Лето 1902 года.   Лето зимних кошмаров, лето расплаты… Но в ответ на прямой призыв:  «Приходи, Я тебя успокою», поэт  настаивает на своём праве на «каменные дороги».
     VI. С.-Петербург. Осень — 7 ноября 1902 года. Он выходит на Тропу миров – лиловых миров. Бродит по ней, отчаивается. Он, ставя на кон свою жизнь, прорывается к Храму, но, судя по всему, это – тёмный храм.

     Данное стихотворение относится ко ДЕСЯТОЙ сцене ВТОРОГО раздела. Всего сцен в нем – двенадцать:

     1. Серафим.
     2.Визит к гадалке.
     3.Луна  –  Твои чертоги!
     4.Ты – Солнце!
     5.Холодный мир «В иной дали».
     6.Нет зиме!
     7.Темный храм.
     8.Снова у гадалки.
     9.Возвращение.
                10.Царственный путь.
     11.Роковая потеря.
     12.Надежда.


     К  сцене данного стихотворения относятся ТРИ произведений:

28.  «Стою на царственном пути…»                ( http://www.proza.ru/2017/11/27/980 )
Пережив два контрастных откровения, поэт по возвращению получил еще и кошмар.
                29.  «Сумерки, сумерки вешние…»                ( http://www.proza.ru/2017/11/28/1100 )
                Продолжение: сон – как продолжение прошлого сна… Или это сон – как продолжение яви… Или  продолжением сна – явь?!
30. «Ты горишь над высокой горою…»        ( http://www.proza.ru/2017/11/28/1106 )
Сумерки дремоты-сна-яви  освещаются «вечерним костром». (Ты – солнце!)
*
*
предыдущее стихотворение — http://www.proza.ru/2017/11/27/980
следующее стихотворение  —   http://www.proza.ru/2017/11/28/1106