Бомж Олег ч. 1 На приходе

Фото реальное.

Часть 1

Он появился во дворе приходского храма ранней весной. Мрачный, черный, грязный в рваной и замусоленной одежде - страшный.  К двенадцати  часам  дня возле заветной двери трапезной сходились со всех сторон эти шатающие, со стойким запахом перегара личности в надежде получить тарелку супа.
Их кормили, просили, по возможности прибрать церковный двор,  хоть чем-нибудь помочь, но, как правило, слышали в ответ сиплое "я очень больной".
Но наш угрюмый герой не отказался,  четко и добросовестно  исполнил просимое  - подмел двор, вынес мусор,  потом аккуратно поставив метлу у стенки. Молча, не снимая кепку, пообедал и ушел, не прощаясь.
На следующий день вновь пришел, все повторилось в точности предыдущего дня.  Он работал ловко и умело,  молчаливо сутулясь и не поднимая глаз.

Так он  стал приходить каждый день. Уже зная, где стоят метлы, никого не спрашивая и не с кем не разговаривая, усердно мел двор.
  Вид его действительно был страшноватый и отталкивающий  - испитое, одутловатое, всё в шрамах и оспинах лицо, надвинутая на глаза грязная кепка и неимоверного вида, с позволения сказать, одежда. Хотелось отвернуться от него и, как можно скорее, пройти мимо.
Но постепенно стали мало по малу привыкать к нему, тем более, что приходить он в церковь стал трезвым и никого не донимал и ничего не требовал, как другие ему подобные, которым, как правило,  все были должны, а тем более церковные служители.
 И в один из холодных весенних дней настоятель, неожиданно для многих, разрешил ему переночевать в деревянной беседке.

*** 

В  приходском саду  стояла недостроенная беседка, но дверь уже соорудили и на ночь беседку закрывали.
Внутри  она была  завалена строительными  досками и другими  материалами,  а также  всякой ветошью. А на старом ватном матрасе в этой беседке жил щенок Буся.
 Бусю к церкви подкинули недавно, сердобольные прихожане  приютили ласковую и доверчивую собачонку, которая с надеждой смотрела  на своих спасителей блестящими, озорными глазками, именно за эти яркие глаза-бусинки и дали ей кличку Буся.
Бусю приютили, когда строгий настоятель был в отъезде, по его возвращению  прихожане  подошли с просьбой:
-  Батюшка, у нас на приходе появилась новая насельница - молчальница, отшельница и  девственница, но не постница.
- Кто такая? - удивился о. настоятель.
 - Буся, Бусинка.
 - Что еще за новости? Никаких собак на приходе!
Но щенок так игриво вился у его ног, так улыбался от уха и до уха,  в то же время соблюдая почтительную дистанцию, понимая, что по статусу не положено , что отец настоятель смягчился и разрешил оставить Бусю на приходе. Поселили её пока в недостроенной беседке.
В этой же беседке, среди досок, красок, тряпок и веников разрешил настоятель  переночевать одну ночь и нашему мрачному герою, потом еще одну ночь, потом еще и так он и прижился возле храма, бок о бок с Бусей.

***
Его звали Олег. Служители храма и прихожане постепенно приодели его, он вымылся, приобрел, более не менее,  порядочный вид, только кепку, глубоко надвинутую на глаза,  не снял.
Каждое утро он тщательно мел двор, выносил мусор, помогал на стройке, красил парапеты и оградки, вскапывал грядки  и все, что ему поручали делал    основательно , не торопясь и безотказно, но и без заискивания, даже с некоторым достоинством.

Со временем батюшка переселил Олега в довольно комфортный строительный вагончик, обедал он в церковной трапезной. Но  ел он  всегда отдельно, обособлено, торопливо, может сказывалась привычка  - не зевай, бери, когда дают, не то не достанется.
 По истечению  условного испытательного срока  Олегу  за исполнительность, усердие и качество работы о. настоятель благословил  выдавать даже  подневную зарплату - не такие уж большие деньги, но если учесть, что жилье и питание бесплатно, то получалось очень даже неплохо, тем более в его положении.

Так и зажил Олег на приходе.  Буся и Олег теперь были неразлучны, собачонка подросла,  стала  смышленая и веселая. Олег к ней очень привязался,
научил подавать лапу, ходить на поводке, исполнять некоторые команды.  Буся стала любимицей прихода, всех своих знала и приветливо, улыбаясь, виляла хвостом, но с Олегом у них были свои  личные  отношения. Он относился к собачонке с особым трепетом и,  покупая ей  куриные шейки, говорил: 
- Она их любит, - и скупо улыбался.
Лицо, не привыкшее к улыбке, преображалось, а из-под кепки искрилась тщательно   скрываемая мягкость.
- Она меня с кровати уже выжила, - бурчал Олег,- упрется лапами о стенку и разляжется, а меня на краешек отодвинет.
А бывало,  ходит  расстроенный:
-  Буся на меня обиделась, она со мной не разговаривает, даже свои любимые шейки не ест.
- А что случилось?
- Да я её сегодня к беседке привязал,  она же под машину могла попасть, сегодня строительные материалы  завозили.

Как-то Буся  пропала, её не было почти целый день, Олег себе места не находил, а когда её чудом нашли в подвале у какого-то нацмена всю прокуренную дымом и испуганную, Олег радовался как ребенок, до слез.

***
И потекли дни приходские, пролетело лето, Олег прижился на приходе, к нему хорошо относились и работники при храме и прихожане, все привыкли к его угрюмой, но не злобной молчаливости.
Осенью у Олега работы прибавилось - листопад, уборка, стройка.  Вечерами, уставший,  он находил Бусю,  радостно  и приветливо виляющую хвостом, говорил: «Ну, пошли уже домой, набегалась».  Брал её, уже изрядно подросшую, на руки и нес в свое убежище. Собака, не сопротивляясь,  свесив лапы, поддавалась его скупой ласке и лизала ему руки.
 Там, в вагончике Олег включал обогреватель, заваривал себе крепкий черный чай, Буся получала свою порцию свежих куриных шеек или хрустящих лапок и они мирно и тихо в теплом вагончике смотрели телевизор.
Ночью он часто тревожно просыпался, ворочался, потом вставал, выходил на улицу покурить. Буся выбегала вместе  с ним, ложилась у ног, время от времени поднимая умную морду, как бы спрашивая «Ну ты, как? Может, пойдем досыпать?».
Так и жили рядом –  человек и собака,  выброшенные жизнью,  никому не нужные, прибившиеся к церкви и теперь,  поддерживая друг друга,  обрели, наконец, долгожданный  покой.

Продолжение следует.