Легенда о космосе начало

Был обычный субботний, ничем среди других пятидесяти двух суббот, не выделяющийся, вечер. Огромный диск багрового солнца застыл на горизонте, прежде чем уйти за него, как это происходит изо дня в день и небо на западной стороне полушария, казалось объятым пламенем. Степан, удобно устроившись в мягком кресле, читал очередной номер газеты мистического содержания, которую супруга прихватила в магазине, дабы прочесть гороскоп на следующий месяц. Бывало, что она, с места не сдвинется, чтобы претворить какую-либо идею или мысль, пока не согласует всё это с гороскопом, который расписывает каждый день, но Степана это волновало меньше всего. Он как-то не особо интересовался всеми этими глобальными, как в масштабе, так и по фамилии известного астролога, вопросами, отдаваясь воле течения, воле судьбы ли. Как всё шло своим чередом, хорошо или плохо, так пусть оно и продолжается. И сейчас он читал о некоей загадочной цивилизации, якобы крадущей землян и число похищенных давно перевалило за десятки тысяч. «Да, вы ещё напишите, для лучшей жизни. И кому это интересно?» - подумал он про себя, никогда не придававший значения подобным откровениям.  Ведь, если им верить, на земле не должно быть уже обитателей, а они – вот я, например, есть. Он задумался. Да ещё из телевизора чиновник с холёным лицом вещал о высокотехнологичных разработках, о новых нано технологиях при полной разрухе, когда даже пресловутый интернет зависал каждые полдня или просто напросто пропадал, а деньги же требовали исправно. И главное, у них на всё был готовый ответ; правда при постановке неудобного, по их мнению, вопроса, они замолкали или отписывались дежурными фразами, не говорящими обращающемуся ничего или содержащими такие обороты, что впору было вооружаться словарём, чтобы понять ответ.
Степан, чтобы не разбить телевизор, поспешил его выключить, прежде чем закипающая злость выльется на этого несчастного вещателя. Едва он успел опуститься на привычное кресло, ещё сохраняющееся тепло, как что-то глубоко в груди кольнуло долго и перед глазами, что он увидел в последнюю секунду, возникла темнота, как если бы их накрыли плотной тканью, абсолютно не пропускающей свет. Темнота была настолько густой и осязаемой, что её можно было потрогать, и что было интересно, это не было похоже на тёмную комнату без единого окна, не было ничего. Но даже в этой темноте, он почувствовал, как к нему тянется когтистая лапа необъятных размеров, пока не увидел где-то перед собой вспыхнувший яркий свет. Источник света, казалось, был в двух-трёх шагах и протяни руку и ухватишь, но в то же время, какая-то навязчивая мысль говорила, что он недосягаем. От источника света отделились два луча в его направлении и, возможно, в этом была причина, лапа с когтями отступила. Он не знал, да и не мог знать, куда, но сам факт, что его страх пропал, говорил об этом более, чем наглядно.
Лучи, приблизившись к нему, обступили со всех сторон коконом, и он почувствовал, как его отрывает от кресла и уносит куда-то по направлению к источнику света. Ни страха, ни бесстрашия, что обычно испытывает человек в подобных ситуациях, все чувства, а точнее - органы чувств -  куда-то исчезли, как нечто ненужное, отжившее; всё исчезло. Он не испытывал даже удивления, которое по его мнению должно было присутствовать. Он всё поднимался и понимался вверх, и вот уже с высоты орбит космических кораблей, он увидел планету, где чётко разграничивались  океаны и материки, затеняемые облаками, отчего на фоне планеты образовывались белые пятна, всё как есть на глобусе, что стоял у него на рабочем столе. И тут же, неведомым его сознанию или душе, он увидел странную картину: своё тело. Вначале он увидел тело, как оно есть, но уже мгновение спустя, он разглядывал всё более детально, словно пробудив в себе некогда дремавшие способности: свои вены, артерии, вдруг ставшие видимыми, он даже мог разглядеть пульсирующий ток крови по ним, как если бы кожу содрали с его тела. И всё это было настолько реально, что он видел капилляры, опутывающие сложнейшей сетью все его органы, и если попытаться вникнуть во все эти хитросплетения кровеносной системы, можно свихнуться. Вслед за тем стали проступать кости скелета, как он однажды уже видел в фильме «невидимка», но здесь присутствовала и разница, герой фильма находился в теле и его рассматривали коллеги, а он, он же неизвестно где, в полёте к какой-то субстанции. Его с огромной скоростью втягивало в точку, которую он определял источником света и, казалось бы, его должно было сжечь, настолько он был ярким, но этого не произошло. Он не ощущал ни жара, ни холода, ничего, кроме втягивающей силы, пока не оказался в какой-то сферической формы камере, в которой также не было ни окон, ни дверей, но камера сообщалась с другими. Но сей факт, для него оставался загадкой, как и многое другое, произошедшее с ним, чему он не имел никакого объяснения. По крайней мере, пока не имел, но удивительно и другое, он и не стремился распутывать эту загадку, настолько ему было комфортно в новом состоянии, когда ничего вокруг не раздражало, не требовало его вмешательства. Всем этим занималось нечто выше его по разуму и оставалось полагаться только на него.
 Осмотревшись вокруг, не глазами, их у него попросту не было, а чем-то иным, составляющим его нынешнее существо, он рассмотрел в белой камере, где оказался, круглой формы отверстие и поплыл к нему, благо новое состояние легко позволяло это осуществлять. Поплыл, может быть, не совсем правильное определение, поскольку предполагает усилия движущегося, он же ничего такого не совершал. Но более точного определения своему способу передвижения, он пока не подобрал. Да и надобности в этом он не испытывал, как не испытывал  неудобств в новом для себя существовании. Оказавшись в коридоре, странной формы, представляющей из себя что-то наподобие спирали, не имеющей ни начала, ни конца, Степан почувствовал подобие ветра, несущего его по нему. Он целиком отдался власти, что царствовала здесь, уверенный, что им  лучше знать, что происходит. И в это время его затянуло в некую камеру, сходную с предыдущим по своей форме, но нечто находящееся внутри, вселило в него тревогу или нечто похожее на это чувство. Он так до сих пор не определился со своим новым состоянием и мыслил земными словами, к которым привык за свои тридцать четыре года существования. В ту же секунду существо с непонятной мордой, отдалённо напоминающей драконье или чего-то схожего, меняющееся ежесекундно, что трудно было уследить за всеми этими превращениями, с человеческими глазами бросилось на него. Степан увернулся от удара, но существо, впечатавшееся в стенку камеры, оторвалось от неё и предприняло новую атаку на него. Были у существа лапы или нет, он так и не смог рассмотреть, как не разглядел существо целиком. Он не стал дожидаться, куда придёт новый удар и поспешил ретироваться в коридор, казавшийся более безопасным, и только сейчас он разглядел, что в коридор выходят отверстия- выходы из сотен камер, и он походил на  поливальную  трубу, какую устанавливал в прошлое лето у себя в саду для капельного орошения.
 И эта находка Степана несколько успокоила, он стал подлетать к отверстиям-входам в камеры, такие же сферические, как и первая, и заглядывать внутрь. Что было ещё более загадочным, сферы, имея небольшие размеры, в то же время были безграничны, это он понял, когда до противоположной стенки, что в двух шагах, он плыл бесконечно долго.  В каждой камере-сфере находился кто-нибудь, зависший в окружающем пространстве, нисколько не заботясь или задумываясь о чём-либо, как если бы он был прикован к чему-нибудь. Но никаких цепей, ни вокруг, ни рядом не наблюдалось, что было очень странным для Степана.
«И ради этого бездумного, бессмысленного созерцания мы копошимся на земле, пытаясь создать что-то сверхумное, что-то  новое, если заканчивается всё подобным образом? Тогда для чего, с какой целью мы живём на земле, окружая себя роскошью, дорогими машинами. Когда пытаемся вникать в философские труды великих мыслителей, что жили сотни лет до нас. Или есть что-то ещё, помимо виденного мною»? – возникли мысли в сущности Степана, которому до боли обидно стало, что жизнь заканчивается подобным образом. И ещё одну особенность сфер подметил для себя Степан: в некоторых камерах, куда бы ни приткнулся, открывались коридоры в другие сферы, ничем не отличающиеся от сфер прежде уже виденных. И всему этому однообразию, казалось, не будет конца, словно нанизанные на нить бусинки, они тянулись, насколько хватало глаз. Но, несмотря на это, он собирался перемещаться дальше, подхваченный ветром, когда произошло нечто, не предусмотренное программой, это он понял по тому, как свет несколько раз отключался, погружая всё вокруг в полную и непроглядную темноту, и вновь включался, сферы засветились мерцающим светом. Разрывая стенки сферы в метрах тридцати перед собой, ворвался огромных размеров звездолёт необычной формы.  Сгустки энергии-обитатели камер затрепетали при появлении этого пришельца внеземных миров. Степан, а точнее то, что осталось от его прежнего я, с нескрываемым удивлением и интересом воззрился на это вторжение. До этого момента, кроме нападения  странного монстра, здесь ничего не происходило, и было не то, чтобы не интересно, а как-то тоскливо, что ли.
Из открывшегося  люка звездолёта выплыла девушка в серебристом скафандре с тёмными стёклами на месте очков и, включив двигатели на спине, полетела в его сторону. Степан, до этого с интересом разглядывавший действо, отшатнулся , но девушка тоже подкорректировала свой полёт, с намерением подлететь именно к нему. Каким образом она определяла  местонахождение, для него также было загадкой; но решать  времени не было, нужно уворачиваться, от этой охотницы. Он не понимал, что ей нужно от него, когда их здесь более чем достаточно, почему девушка выбрала его из стольких обитателей сфер. Может быть из-за того, что он новенький, как поначалу подумал он, но при тщательном рассмотрении, ни на ком не было каких-либо пометок, говорящих о дате прибытия. Значит, вопрос таился в нём самом, но какого-либо вразумительного ответа он не находил, как не находил и простого объяснения.
 - Степан, это я, Мария, - он уловил её голос, назвавший его по имени. До сего момента, к нему ни по имени, ни без никто не обращался, он целиком и полностью был предоставлен сам себе, так он думал, по меньшей мере, а как было на деле, его ничуть не заботило.
-Какая Мария, откуда? – помимо его воли сформировался вопрос.
- Твоя сестра, или ты забыл уже обо всём? – с укоряющими оттенками, вернулся ответный вопрос.
 - Но ведь ты осталась на Земле, Маша. И откуда появился у тебя звездолёт? – независимо от его желания, вопросы формировались, отрицающие какое-либо родство между ними.
 - Степан, не время рассуждать об этом, твоё время ещё не истекло на Земле…
 - А тебе откуда известно сие? – упорствовал Степан.
 - Я не вправе об этом распространяться. Я только лишь выполняю задания, - уклончиво ответила  Маша, но до сих пор, не представившая ему своё лицо, как доказательство , что это она и есть. Хотя и пыталась обнять Степана, как брата, но в виду отсутствия тела, это ей никак не удавалось.
Представить же лицо, она боялась из-за яркого ослепляющего света, струящегося ниоткуда и со всех сторон. Степан всесторонне противился её просьбам-мольбам вернуться на землю, где остались незаконченные  работы, семья, которой он нужен. Никакие увещевания не помогали и тогда Мария прибегла к единственному выходу. Из звездолёта сбросили шланг, который подобрала Мария и направила на Степана. Засасывающей силе, что представлял собою шланг, он не смог противостоять и мощная труба втянула его в себя.
«Объяснить придётся по пути возвращения», - решила Мария, заплывая в звездолёт и,  отключая реактивные двигатели на спине. Она чувствовала себя вконец измотанной, по спине струился выступивший пот, который никак не вытрешь, пока на тебе скафандр. Глаза слезились от долгого всматривания на свет, бьющий со всех сторон, и только благодаря очкам со специальными стёклами, она смогла сохранить своё зрение.
Пройдя коридорами звездолёта, на борту работала система создания искусственной гравитации, она пришла в капитанский салон, где уже собрались все члены экипажа и дожидались только её прихода. Штурман Арефьев, самый, пожалуй, опытный из всей команды, предложил вариант маршрута, включающий в себя часть полёта через подпространство, значительно сокращая расстояние, что им необходимо преодолеть. Высказав своё предложение, он вернулся на своё кресло, в ожидании других рабочих вариантов, но и спустя десять  минут, ничего не последовало. Капитан звездолёта ещё раз обратился к экипажу с вопросом, какие есть ещё предложения, но ответа не последовало.
 - В таком случае, полётный маршрут, предложенный нашим штурманом Арефьевым, считаю принятым беспрекословно, - обведя усталыми глазами, бессонные ночи, проведённые при подлёте к сферам, давали о себе знать, произнёс он.
 Все только согласно закивали в ответ.
- Прошу всех занять свои рабочие места.
И, когда последние члены экипажа покинули салон, чтобы заступить на свои рабочие кресла, Мария подошла к капитану.
 - Эрхард, я могу пройти к Степану? – несмело задала она капитану свой вопрос.
 - Мария, в данный момент это бесполезно. Нам необходимо удалиться на некоторое расстояние от сферы, чтобы ослабить её влияние, - ответил Эрхард. – Пожалуйста, не сочти это отказом. Хорошо, Мария?
 - Хорошо, Эрхард. Я знаю, Вы не станете зазря отказывать в просьбе.
 - Благодарю за понимание, Мария. 
 Степан, оказавшись на борту звездолёта, причём в таком тесном помещении по сравнению со сферами, вначале чуть не завыл от тоски, но отсутствие ослепляющего света немного, но сбавило его пыл. Хотя он и не понял до конца, что произошло, снизошедшее умиротворение успокоило  его существо. И он задумался о девушке, пытавшейся поймать его. Он даже сделал попытку вспомнить её слова, которые никак не приходили на ум, чтобы понять её действия. Всё, что он умудрился вспомнить, так это имя Степан, которое она упоминала в разговоре с ним не один раз, и ведь он помнит, что где-то слышал это имя и причём очень часто. Но вот вспомнить, где и когда, при каких условиях, он, как, ни силился, не вспомнил. Но он смог припомнить, как его оторвало  и вознесло к источнику света… и на этом всё его воспоминание обрывалось… 
                Продолжение следует…