Священномученики Михаил и Василий Соколовы

Пик предвоенных сталинских репрессий пришелся на 1937 год. Тысячам православных предстояло сделать свой жизненный выбор – отречься от Христа или пойти к Нему навстречу, совершив шаг в вечность. Только в декабре 37-го на полигоне НКВД в Бутове красные палачи уничтожили 2376 человек! Среди невинно убиенных мучеников, пострадавших за веру, были Михаил и Василий Соколовы, священники-однофамильцы, жизнь которых была связана с наро-фоминским селом Любаново.

Михаил Соколов происходил из семьи священника – это предопределило его жизненный путь. Он родился в 1873 г. в Можайском уезде – в селе Бородино, расположенном рядом с полем русской ратной славы. В то время его отец, священник Петр Соколов служил в местном храме Смоленской иконы Божией Матери; позже, в 1880-е гг., его перевели настоятелем в Преображенский храм села Доршево Клинского уезда. Михаила определили в Дмитровское духовное училище, старейшее учебное заведение Ростова Великого: здесь, как правило, учились выходцы из приходов Верейского, Клинского, Рузского и некоторых других уездов Московской губернии. Завершив в 1890 г. четырехлетнюю программу обучения, Михаил поступил в Вифанскую семинарию – в конце XIX века она входила в число лучших духовных учебных заведений Российской империи, готовивших сельское духовенство. Окончив семинарию, Михаил с сентября 1897 по ноябрь 1898 г. учительствовал в Клинской земской школе.

13 ноября 1898 г. Михаил Петрович Соколов принял сан священника. Тогда же указом митрополита Московского и Коломенского Владимира он был определен в храм Рождества Христова села Любаново Верейского уезда. Ровно через год двадцатишестилетний священник стал настоятелем этой церкви.

Христорождественский храм, стоявший «на самом лучшем возвышенном месте» над рекой Нарой, был возведен в 1780–1784 гг. тщанием дворян Черторыжских, владельцев Любанова. К моменту назначения сюда отца Михаила иконостасы церкви, живопись и многие элементы интерьера требовали скорейшего и серьезного ремонта. Однако в этом вопросе батюшка не смог найти взаимопонимания с новым любановским помещиком Карлом Шлиппе, происходившим из обрусевших немцев. Церковь, лишившись поддержки православных дворянских владельцев, заметно пришла в запустение. Молодому и еще неопытному настоятелю предстояло обновить храм, имея в приходской кассе всего 150 рублей! Уповая лишь на помощь Господа, отец Михаил сумел вдохновить на грандиозное дело и церковного старосту, и прихожан-крестьян, и потомков Черторыжских, проживавших в столице, и соседей-помещиков. За очень короткое время церковь поистине преобразилась: общими усилиями отреставрировали и позолотили иконостасы, вновь расписали стены орнаментом и живописью, перед солеей поставили ажурную решетку, заменили полы и окна! А в последующие годы в храме даже провели духовое отопление, отремонтировали стены и кровлю и установили вокруг церкви железную ограду.

Однако главной заботой отца Михаила была прежде всего духовная поддержка прихожан и их религиозное просвещение. Настоятель регулярно проводил «духовно-нравственные и бытовые чтения для народа» и руководил работой народной библиотеки имени императора Александра III. Он преподавал Закон Божий в двух земских школах уезда – в Любанове и Больших Семенычах, и состоял инспектором в Бархотовской земской школе. В 1909 г. по инициативе отца Михаила было организовано приходское попечительство, из средств которого ежемесячно и к праздникам оказывали помощь вдовам и всем нуждавшимся прихожанам.

До революции приход Христорождественского храма составляли 989 человек из десяти селений. После освобождения от крепостной зависимости многие местные крестьяне помимо сельского труда начали заниматься еще и ремеслом – они стали мастеровыми, плотниками, портными, трудились на соседних фабриках рабочими. Среди этой группы прихожан были нередки случаи алкоголизма. Отец Михаил видел в этом серьезную проблему и всеми силами старался бороться с пьянством. Начиная с 1903 г. он постоянно служил молебны перед образом преподобного Моисея Мурина и обращался к прихожанам с проповедями, проводя разъяснительную работу и пропагандируя трезвый образ жизни.

Любановский настоятель был весьма талантливым проповедником. В одной из проповедей 1911 г., словно предвидя грядущее поругание храмов и одичание нашего народа, он говорил: «В храме сходит на человека тот благодатный дождь, который дает возможность сердцу нашему приносить плоды созидания, а не разрушения, плоды не грубой силы, а любви, благотворения и всепрощения. Уничтожьте, разрушьте храмы – и на их месте вы скоро увидите тюрьмы; оставьте, не посещайте храмы, не ходите в них – дикость и разнузданность нравов проявятся со всей жестокостью, и человек, этот венец творения, снизойдет на степень животного, для него уже не будет ничего святого. Берегите же храм, дорожите им! Знайте, только под влиянием его и учения Церкви мы достигнем благоустройства внешнего и внутреннего. Ходите же в него не только охотно, но и по принуждению. Не забывайте, «Царство Божие силою берется и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11: 12)».

Из послужного списка священника М.П. Соколова, составленного в 1916 г., известно, что его жену звали Верой Петровной и у них было пятеро детей: два мальчика – Виктор и Василий, и три девочки – Валентина, Вера и Мария. (Сыновья пошли по пути отца, незадолго до революции они поступили в Вифанскую семинарию.) За добросовестную службу любановский настоятель по представлению попечителя учебного округа в 1905 г. был награжден набедренником и по инициативе епархиального начальства в 1915 г. – скуфьей.

Октябрьский переворот 1917 г. кардинально изменил течение приходской жизни в Любанове, как, впрочем, и повсеместно в России. Церковь была отделена от государства и школы, у священников практически полностью отняли возможность оказывать помощь прихожанам. Отныне вся жизнь духовенства была поставлена под строгий надзор местной власти. Приходы захлестнула волна государственной антирелигиозной пропаганды…

Серьезной проверкой на прочность любановского прихода стала кампания по изъятию церковных ценностей в 1922 г. Любановский храм был одним из немногих в Наро-Фоминском уезде, где прихожане во главе со священником выступили против экспроприации и не позволили Госкомиссии изъять драгоценную ризу, украшавшую особо почитаемый образ святителя Николая. Взамен они быстро собрали равноценное количество серебра: сдавали фамильные украшения, медали, монеты и портсигары. Ситуация в селе была взрывоопасной. И хотя уездные власти рапортовали в область, что изъятие ценностей прошло гладко, на местах шли серьезные разборки. Было даже предложено «подвергнуть 7-дневному аресту председателя Любановского райсовета тов. Волкова за неустранение беспорядка во время изъятия ценностей, а также оскорбление комиссии».

Спустя год после описанных событий прихожанам отца Михаила позволили официально зарегистрировать общину при Христорождественском храме – договор с властями был подписан 30 октября 1923 г. Но прошло 10 лет, и 5 июля 1933 г. Мособлисполком принял решение о закрытии Любановской церкви. Просторное каменное здание понадобилось под клуб совхозу Военной академии им. Фрунзе, устроенному в Любанове. Прихожане безуспешно пытались достучаться до ВЦИК: направляли письма с просьбой оставить церковь действующей, ссылались на то, что храм «исторический, потому что стоит около 150 лет»… Любановский сельсовет, в свою очередь, во всех селениях экстренно организовывал собрания неверующих крестьян и единоличников, дружно голосовавших за закрытие церкви. Вопрос, конечно же, был решен заранее. Верующим рекомендовали молиться в Успенском храме соседнего села Литвинова (эту церковь закрыли два года спустя).

Отец Михаил был вынужден перебраться в село Крюково, расположенное в 7 километрах от Любанова, где он, вероятно, иногда сослужил настоятелю местного Преображенского храма. Здесь же, в Крюкове, 26 ноября 1937 г. сотрудники НКВД арестовали отца Михаила. А через три дня состоялось заседание тройки УНКВД по Московской области, на котором любановскому настоятелю предъявили обычное для того времени обвинение в «антисоветской агитации», и тут же вынесли приговор: «высшая мера социальной защиты – расстрел». Для вынесения вердикта хватило голословных обвинений, не требовавших доказательств. Новые гонения на христиан были в самом разгаре – большевики стремились истребить духовенство как социальную группу.

Последний настоятель Христорождественского храма принял мученическую смерть 11 декабря 1937 г. В молодости он мечтал обрести место упокоения рядом с храмом, который неустанно благоукрашал. Когда-то он риторически вопрошал: «…найдется ли место покоя при нем пятому (по счету настоятелю храма в Любанове, т.е. ему самому – Г.П.), ляжет ли он при нем сторожем, Бог весть, а хотелось бы!». Однако Господь рассудил иначе. Местом вечного упокоения любановского батюшки стал один из колоссальных могильных рвов на Бутовском полигоне, заполненных телами сотен страстотерпцев, не отрекшихся от Христа…

Христорождественский храм, столь любимый священником Михаилом Соколовым, недолго пробыл клубом. Во время Отечественной войны в Любанове шли жесточайшие бои, и церковь находилась прямо на линии огня. Здание было серьезно повреждено, так что после освобождения Наро-Фоминского района от немцев его не стали восстанавливать. Местные жители разобрали храм на кирпичи, не оставив от него и следа. Ныне же на месте церкви и древнего любановского погоста расположились участки деревенских жителей… «Все произошло из праха и все возвратится в прах» (Еккл. 3: 20).

С первых же дней служения отца Михаила в Любанове его надежным помощником стал местный псаломщик Михаил Иванович Соколов. Тезка настоятеля родился в 1852 г. в семье дьячка, в 1870 г. кончил три класса Перервинского духовного училища и сразу же был определен в село Любаново, где и прослужил всю жизнь (умер он в самом начале 1930-х годов). Псаломщик, годившийся молодому батюшке в отцы, принял его по-отечески. Старшие сыновья Михаила Ивановича были ровесниками настоятеля и учились в Вифанской семинарии в те же годы, что и он. У Михаила Ивановича и его жены Марии Ивановны было пятеро сыновей и дочь Агриппина; четверо сыновей стали священниками, а пятый, Александр, учительствовал.

О судьбе Павла Михайловича после его выпуска из семинарии в 1905 г. ничего не известно. Петр Михайлович окончил Вифанскую семинарию в 1901 г. и был направлен в Христорождествеский храм села Варварино Подольского уезда, где после 1906 г. служил настоятелем. По словам Н.А. Свиточ, внучки священника, Петр Михайлович и его жена Варвара Николаевна бесследно исчезли вскоре после революции, и троим внезапно осиротевшим детям пришлось пройти через множество испытаний и лишений.

Алексей Михайлович в 1896-1898 гг. преподавал в церковно-приходской школе верейского села Крюково. Затем был рукоположен в дьякона и четырнадцать лет прослужил в храме Марии Магдалины в варшавском пригороде Прага. В 1912 г. он продолжил службу в том же храме в священническом сане, одновременно трудясь законоучителем в Варшавском городском начальном училище. Накануне Первой мировой войны отца Алексея перевели в Москву; он служил священником и преподавал Закон Божий при двух высших народных училищах, эвакуированных из Варшавы. После революции батюшка перебрался во Владимирскую область, и в конце 1918 г. был назначен настоятелем Никольского храма в Киржаче. В 1924 г. отец Алексей 35 дней находился под арестом, но к суду его так и не привлекли. В одной из анкет он указал, что сочувствует «идее советской власти, кроме вопросов религии». В 1930-х гг. его дважды приговаривали к исправительно-трудовым лагерям за «антисоветскую агитацию и пропаганду»: в 1930 г. к пяти годам, а в 1937-м – к десяти. В промежутке между лагерными сроками он жил в Боровске, неподалеку от своего родного Любанова, и служил счетоводом на складе. Судьба отца Алексея после второго ареста до сих пор остается невыясненной.

Самому старшему из любановских братьев Соколовых, Василию Михайловичу, был свыше предначертан мученический путь. В 1897 г. он стал священником храма Иоанна Предтечи в верейском селе Афинееве (Финееве). Жена его рано скончалась, оставив лишь одного сына.

Отец Василий прослужил афинеевским настоятелем треть века – вплоть до 1932 г., когда его впервые арестовали по доносу местного крестьянина. Священника обвиняли во враждебном отношении к советской власти, антиколхозной агитации и почитании последнего российского императора Николая II. Выдвинутых против него обвинений он не признал и прямо заявил следователю, что его не устраивает антирелигиозная политика советской власти: «Я своего мнения в этом отношении не изменю».

8 мая 1932 г. батюшку приговорили к трем годам ссылки в Казахстан с конфискацией имущества. По возвращении из ссылки, в 1934-1937 гг., отец Василий служил в храме во имя святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова в селе Каменки Волоколамского района; имел награды от епархиальных властей. Осенью 1937-го, во время новой кампании, развязанной против духовенства, его арестовали по абсурдному обвинению «в хищении травы с колхозных полей в составе группы лиц». Суд приговорил священника к штрафу в размере 500 рублей; но 27 ноября последовал очередной арест. На этот раз обвинение было стандартным – по статье 58-10 УК РСФСР. Отцу Василию вновь инкриминировали антисоветскую деятельность. По навету заштатного священника Николая Виноградова он обвинялся в «группировке вокруг церкви церковного актива» и монахинь, проживавших в селе, сокрытии церковных ценностей, «обработке колхозников в церковном духе» и «перетаскивании на свою сторону ряда членов сельсовета и рядовых активных колхозников, вовлечении их в церковный совет», в результате чего они «стали реже посещать собрание колхозников и хуже работать в колхозе». Виноградов прямо назвал протоиерея Василия Соколова контрреволюционером, который ненавидит советскую власть. Отец Василий свою вину не признал.

5 декабря 1937 г. священник Василий Соколов был приговорен тройкой НКВД к смертной казни. Его расстреляли на Бутовском полигоне 10 декабря и погребли в безвестной общей могиле.

Новомученики Российские, уже прославленные Церковью или только ожидающие часа своего прославления, утверждают нас в вере и свидетельствуют о том, что выше всех земных благ. Они не просто являют пример невероятной высоты Духа. Они указывают нам на путь спасения – на то, как сохраняя человеческий облик, достоинство и любовь, мы должны явить в себе образ Божий.
 
Иллюстрации:
1. Священник Михаил Соколов. 1937. Фото из уголовного дела
2. Храм Рождества Христова в Любанове. 1780-1784. Фото начала ХХ века
3. Священник Василий Соколов. 1937. Фото из уголовного дела
4. Подписи священника Михаила, псаломщика Михаила и священника Василия Соколовых. Из фондов ЦГА Москвы и ЦГАМО
5. Убиение праведников в Бутове. Клеймо иконы «Собор новомучеников и исповедников Российских»

Первая публикация: Ежемесячное православное издание «Календарь», № 12 от 2017г., стр. 1-5.