Изменное неизменное

   Фото, икона-гобелен, вышитая женой моряка из собственных волос, золотых и серебряных нитей. Музей при церкви "Богоматерь на рифе",остров Госпа од Шкрпела, Черногория.



    Развитие Вселенной обуславливает постоянное преобразование различных миров. Уже несколько тысячелетий живет на Земле человек. Все меняется вокруг него: природа, цивилизация, общество. Изменяются ли люди вместе с окружающим миром?

      На первый взгляд: строение и физиология человека остались прежними. Человеческим чувствам и ощущениям уже более сотни сотен лет. Они неизменны в своих проявлениях и не зависят от природных условий, богатств, власти. Неужели Homo sapiens – категория стабильная во все времена? Но это просто не возможно по условиям развития Вселенной. Что же изменяется в человеке?

     Ответ простой и сложный одновременно. Преображается то, что дается Свыше человеку на время его жизни. Душа – обитает внутри человека, не принадлежа ему. Человек может экспериментировать со своей внешностью (телом), деятельностью (работой, творчеством), но никак не может повлиять на Душу. Только Творец, наделивший человека этим преходящим Даром (Душой), ставит перед ней  Свои задачи.

      Возникает вопрос: неужели, создавая человека, Господь в первую очередь заботится о Душе, и во вторую – о Ее вместилище (теле)? Ничего подобного. Человеческое тело и Душа, обитающая в нем – тесно взаимосвязаны. Это некая перетекающая связка изменного и неизменного. Человек дает Душе свои переживания, а Душа человеку – одухотворенность (наделение силой Духа).

      Разница между ними заключается  во временных рамках и физическом строении. У плоти – короткий век, у Души (аспект Божественного) – безграничный. Человек имеет плотское тело, которое нуждается в материальном и чувственном удовлетворении. У Души – нет физического тела, следовательно, отсутствуют телесные потребности и ощущения. Ей не дана возможность чувственного восприятия мира. 

     В большинстве своем, люди стараются избежать трудных жизненных ситуаций. Они предпочитают жить спокойной и размеренной жизнью. Но такие условия не подходят для развития Души. При помощи какого инструмента развивается Душа? Что способствует ее эволюции?

      Для становления Души необходима энергия чувственных переживаний, эмоциональных упадков и взрывов. Но в человеческой размеренной жизни отсутствуют бури эмоций и чувств. Однако таких волнений предостаточно в мирских испытаниях и лишениях. Именно плоть, обладающая осознанием, и познающая мир посредством ощущений и мышления, проявляя эмоции и чувства, оказывает содействие Душе в ее формировании. 

      Испытания необходимы и первичны для Души, для человека они вторичны. Но бремя их тяжести ложится только на людей в виде искушения, болезни, грехопадения и следующих за этим последствий.
   
      «Грех» – что ты есть? В переводе с греческого языка «грех» – это провинность, погрешность или промах. То есть, поступки (помыслы) преступающие определенную систему взглядов и норм поведения в человеческом обществе.

      В мире людей отношение к «греху» неоднозначное, поэтому как элемент системы оценки поведения человека он весьма разнообразен:
– это совершение действий (намерений), которые запрещены Свыше;
– «грех» связан с необходимостью спасения от первородного греха и личных грехов;
– такого критерия не существует, человек живет по принципам собственной целесообразности;
– данное действие – это ступеньки познания самого себя; 
– «грех» необходим человечеству, как помощь Высших Сил для развития духовных качеств; 
– является тестом определения готовности человека к расширению осознания;
– «грех» - как система воспитания-наказания с целью различения понятий «Добра» и «Зла»;
 – это причинение вреда себе (другим), которое влечет за собой воздаяние.

     Могут ли люди избежать греха?
 
     Человек рожден для своей планеты по имени Земля. Он не может глобально изменить свою Колыбель. Хотя постоянно это пытается делать: осушить моря, сравнять горы, вырубить леса, заставить реки менять свои русла. Но, что бы люди не делали, всегда: небо останется небом, земля – землей, вода – водой, человек – человеком. 
    
     Созданный Высшими Силами, мир для жизни и развития человечества содержит двойственные категории восприятия мирской жизни: день-ночь, любовь-ненависть, гнев-кротость, добро-зло, добродетель-грех, жизнь-смерть. В человеческом обществе на одних весах, но в разных чашах лежат: жажда власти, насилие – бескорыстная забота, любовь. Поэтому человек всегда стоит на распутье Выбора, принимая сиюминутные субъективные решения (действия) в пользу одного или другого. Все мы смотрим одинаково, только видим (воспринимаем) по-разному...
   
    «Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это – доля его; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него», (Екклесиаст, гл.3, ст.22). 
   «Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы», (Екклесиаст, гл.7, ст.20).
    «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете», (Евангелие от Луки, гл.6, ст.37).
               
               
                ***
      В одном селении жила девушка по имени Иванна. Жила она с бабушкой и мамой. Отец умер, когда девочке было пять лет. О нем она старалась не вспоминать. Ибо в памяти, мужчина остался очень требовательным и не всегда понятным.

    - Не греши, детка. У маленькой девочки – грешки, большой – грехи. Хоть мы Бога не видим, но весь мир для Него – открытая книга. Каждую малость видит Он. Ты вот, детка, сегодня маме не помогала – в доме не убиралась. Еще игрушки свои разбросала по двору, до сих пор кукла под кустом смородины лежит. Это Иванка – грех. Праздность рядом тунеядством идет. Будешь взрослой, на свой кусок хлеба не сможешь заработать.

- Лаврентий, мала она еще, твои разговоры понимать.
- Ты, Анна, когда я с ребенком говорю, молчи. Еще, дочь, ты сегодня три конфеты съела. Я дал тебе две. Где ты третью взяла?

     Четырехлетняя девочка стояла перед отцом и глаза ее наполнялись слезами. Эту конфетку она взяла без спроса из вазочки.

- Запомни, Иванка! Эта крошечная сладость, вкус которой ты уже забыла, заставила тебя совершить несколько тяжких грехов и нарушить заповеди божьи. Грешна ты, дочь, в чревоугодии, алчности и воровстве.

     Девочке очень хотелось быть хорошей. Она старалась вести себя, как учил ее отец. Но границ, где заканчивался поступок и начинался грех, она не понимала. Поэтому постоянно в Иванке жил страх – боязнь греха, величина которого росла вместе девочкой.

    От рождения Иванка была усидчивой и старательной. Доводила любое дело до логического конца. В детском саду ей было легко с этой чертой характера. Она была любимицей всех воспитателей, а вот школа давалась тяжело.

    - Сегодня у нас дежурит по классу третья парта: Семенченко Настя и Безугловис Иванка, – глядя в график дежурств, объявила классный руководитель Людмила Ивановна.
    – Девочки, старайтесь, чтобы все было чисто. Не забудьте проветривать помещения.
    - Ивочка, я не могу сегодня дежурить. Рука болит. Ты без меня подежуришь? – куда-то заторопилась соседка по парте.
    - Если я откажу ей в помощи, это будет грешно. – кивнула головой, соглашаясь девочка.

    - Кто хочет подготовить реферат по дополнительному материалу?
    - Иванка, – закричал кто-то с последней парты.
    - Безугловис, подойдешь на перемене. Я расскажу, где нужно взять учебный материал.
    - Но, я на прошлом уроке выступала с докладом.
    - Не отнекивайся. То ты хочешь, то не хочешь. Сама себя слышишь?
    - Отлынивание и уныние – это грех - успокаивала себя Иванна.
    - Совсем молодежь от рук отбилась. - учитель Иван Петрович, не хотел вникать во взаимоотношения учеников.

      Но больше всего Иванка не любила школьные субботники.
      - Дети, завтра после уроков будет субботник. – провозгласила на перемене Людмила Ивановна. – Принесите из дому уборочный инвентарь: веники, совки, грабли. Мы убираем школьный двор.
     Обычно из двадцати учеников класса, «субботничать» оставалось человек десять. Через полчаса на школьном дворе убирали только Иванка и классный руководитель.

    - Иванка, меня директор вызывает. Справишься одна? Осталось совсем немного. - Людмила Ивановна исчезла в необъятном школьном корпусе.
   - Если, сейчас все брошу и уйду домой, я буду грешна в гордыне, зависти, праздности, а может быть еще гневе. – капали слезы из глаз Иванки. – Почему они не боятся согрешить?
   
      В классе, где училась Иванка, большинство школьников с восьмого класса знали, кем хотят быть в большой взрослой жизни. Основная масса учащихся намеревалась идти в менеджеры. Некоторые более избирательно подошли к выбору своего будущего. Катерина видела себя стюардессой, Марина – дизайнером одежды, Олеся – бухгалтером, Станислав – программистом, Юрий – банкиром. Диана хотела быть женой олигарха и тщательно себя к этому готовила, изучая журналы и посещая разные курсы.

      Всего три человека не чувствовали в себе никаких влечений в отношении профессии, но это их не смущало. Правда, в классе был ученик – Борис, который каждый день менял свой выбор. Утро на школьном дворе начиналось с заполошных криков Бори:
- Ребята! Я понял, кем хочу быть! Учитель – самая благородная профессия в мире.

- Ты же вчера всех убеждал, что самая лучшая профессия – это  врач.
- Я заблуждался. Лучше я сегодня ошибусь в рассуждениях, чем потом, потратив время и деньги, стану бесполезным членом общества.
- Мне, кажется, что Борька, вчера хотел стать не врачом, а пожарным.
- Да, нет же. Корреспондентом!
- Борис, у нас тут спор вышел. Ты кем вчера хотел быть?
- Какая разница, кем я хотел стать вчера. Самое главное, что я хочу сегодня. На меня снизошло откровение. Я понял, для чего родился. Буду школьным мессией! Понесу знания в глупые ребячьи головы.

     В число не определившихся учеников, входила Иванка. На все вопросы бабушки и мамы отвечала: «Не знаю. Мне все равно. Лишь бы ни в коровнике, как вы работаете».

- Не гневи Бога, Иванка. Живем хорошо, только благодаря коровкам нашим.
- Мы ведь доярки в третьем поколении. Еще твоя прабабушка стадо коров выдаивала. – с гордостью подхватывала мама. - Мы все про коров знаем. Тебя научим. Ведь корова-то кормилица да умница.
- Корова – ни лошадь, ей седло не пристало. Поела травку – да в хатку. – сыпала поговорками бабушка. – Никогда тебя не обидит, не то, что начальство на производстве: обругает последними словами или замордует дурными распоряжениями. 

- Опять вы за свое. – обижалась девочка. – Не понимаете вы меня. Корова – любой красоты цветок, только на вкус определяет. Не хочу смотреть на мир коровьими глазами.
- Мы сами на мир смотрим. Нечего тебе доброе имя животины трепать – рассердилась бабушка.
- Так, вы с утра до вечера, только о них говорите: какие корма дали, как сегодняшняя погода на животных влияет, почему Буренка с Майкой странно мычали.

- Дуреха. Корова – животное безгрешное. Даже человеческую речь понимает. Как плохое слово услышит, доиться прекращает.
- Действительно, на коровьем язычке цветок превращается в молочко, но что в этом худого. Ведь ни красотой, ни запахами сыт не будешь, а молоко всегда прокормит. Вон смотри у нас всегда на столе: сливки, сметана, творожок. Сыры научились разные делать, даже моцарелла получается.
- Не хочу. –  девушка расплакалась и ушла в свою комнату.

- Что, с ней делать? Совсем от рук отбилась. Одни грешные мысли в голове. Видишь ли, красоты ей захотелось! Так и до беды недалеко. 
- У нас сейчас не коровник – выставочный зал. Чистота, везде автоматика, симфоническая музыка играет, и мы в белоснежных халатах кнопочки нажимаем.
- Анна, Иве только в коровнике нужно работать, иначе упустим ее.
- Оставь, ее мама. Время сейчас другое.
- Время всегда одно: грешить поменьше, трудиться больше, а уж тешиться - самую малость.

     Сдав выпускные экзамены, Иванка так и не определилась с выбором профессии. Случай помог девушке. Она пришла на выпускной бал только, чтобы получить аттестат. Иванка даже не сдавала деньги на этот праздничный вечер. Девушка обиделась на маму с бабушкой. Деньги, которые они ей выдали на торжество, демонстративно положила на комод. Причиной ее такого поведения послужила покупка выпускного платья.

     Когда, Иванка вместе с родными ехала в город за праздничным платьем, она радовалась. В журнале мод девушка присмотрела себе понравившийся фасон. Как раз в магазине это платье было: нежного персикового цвета, с вышитым лифом и прозрачной двойной летящей юбкой.
     - Как на вас пошито. Платье идеально сидит на вашей фигуре. – расточала похвалы продавщица.
    - Какая ты красивая, Иванка? – удивилась мама.
    - Давайте, возьмем его. Я – в нем просто принцесса. – радовалась девушка.
    - Я, думаю, что оно тебе не подойдет. Нечего «грешничать... принцессничать». – нахмурилась бабушка. – Анна, ты чего девчонке потакаешь? В нашем роду принцесс не было и не будет. Мы – династия доярок. Нарядом должны соответствовать этому. 
 
     Серафима Юрьевна, тяжелой поступью прошлась по магазину, выбирая платье для внучки.
    - Примеряй это. Оно тебе подойдет. А этот безбожный персик – не наш. Ты только посмотри на этот наряд, насквозь просвечивается. В мужиках похоть возбуждает. Срам один! 
     Со слезами на глазах девушка сняла понравившееся платье и надела другое.
    - Вы, посмотрите. Как вам хорошо! -  продолжила дифирамбы продавщица. - У вашей бабушки хороший вкус. Это платье строгое, классического покроя. Потом, оно значительно дороже первого. Материал из которого пошита вещь очень ценный.

     Глядя на себя в зеркало, Иванка увидела: доярку, одетую в яркий стеклярусный мешок. Слезы закапали из глаз девушки.
    - Мне не нравится платье. Я его на выпускной бал не надену.
    - Мы берем его. – утвердила бабушка. – У каждой женщины должно быть хорошее платье, которое будет служить ей и в пир, и в мир.

     С аттестатом в руках, грустная Иванна в простом форменном платьице выскочила на крыльцо школы. И тут же столкнулась с директором школы и главой сельской администрации. Девочка успела сделать радостное лицо и улыбнулась мужчинам.
    - Ты куда так торопишься? – не дожидаясь ответа, Алексей Иванович внезапно хлопнул по плечу Василия Михайловича. – Иванна, ты ведь не решила, куда поступать будешь?

    - Нет. Еще не знаю. Подружки зовут на менеджера учиться. Мама с бабушкой против. Обе не понимают, что за профессия такая. Говорят: «Название красивое, да работа загадочная».
    - Иванка, а не хочешь в школе медицинским работником работать? Илларионовна через три года на пенсию уходит.
    - Мы бы тебе направление на учебу дали. Стипендию хорошую платили. Как тебе предложение? – продолжил глава администрации.
      У девушки радостно забилось сердце. Она устала противиться каждодневным разговорам матери и бабки, и смирилась с их выбором ее профессии.

    - Мне нужно с родными посоветоваться.
    - Так беги быстрей домой.
    - Завтра с утра я жду тебя в правлении. Возьми все свои документы, мы быстро оформим. Поедешь, Иванна Лаврентьевна, учиться в медицинский колледж по нашему назначению.

     Мама сразу закивала головой:
     - Хорошая профессия. Уважительная. Денежная. Людям нужная.
     - Анна, ты хочешь, чтобы наша династия доярок прервалась? Ты лишаешь меня мечты. Я хочу видеть Иванку на доске Почета. Там уже три наших портрета висят.
    - Бабушка Серафима, на доске почета можно быть и в должности фельдшера.
    - Фельдшерица, то профессия полезная. Вон, какие деньги за уколы соседка заплатила, когда мужик ее болел. – продолжала заступаться за дочь Анна.
   - Хорошо. Ты будешь лечить коров. Сейчас животных блюдут лучше людей: постоянно делают прививки, кормят сложными кормами да витаминами.
   - Нет, бабушка. Коров ваших лечить не буду. Я в школе с детками буду работать.
   - Да, не пугайте, вы ее мама. А то откажется от такого предложения.
   
    Серафима Юрьевна нахмурилась и молчала несколько минут. Родные не торопили, зная ее тяжеловесный характер. Первой молчания не выдержала мать:
    - Иванка, ведь еще никто не знает, что Илларионовна на пенсию уходит?
    - Нет. Знаем только мы да Василий Михайлович с Алексеем Ивановичем.
    - Должность то хорошая. Место займут в раз.
    - Ладно. – покачивая головой, стала соглашаться бабушка. – Профессия, действительно, полезная. Но чтобы, обязательно, твое фото было на доске Почета.
   - Хорошо, хорошо. – счастливая девушка побежала в свою комнату.

     С утра Иванка помчалась в правление к главе Василию Михайловичу. Растерянность, которая в последнее время ее мучила, исчезла. У девушки возникло ощущение, что она нашла что-то, которое долго искала. К этому состоянию не возможно было подобрать слова. Оно делало Иву сильной и смелой.
 
      По дороге Иванна увидела свою уже бывшую одноклассницу Маргариту Беляеву.
     -  Ивка, я еду завтра в город. Документы на менеджера в институт сдавать буду. Баллы у меня высокие, думаю, что пройду по конкурсу. Твои бабки, так и не пустили тебя в город поступать. По их стопам пойдешь. Дояркой будешь работать? Не бойся, у тебя получится. На это учиться не надо. Тебе школьных знаний вполне хватит.
       - Нет! – расцвело лицо Иванны. – Я сегодня еду в город. Буду на фельдшера учиться. А потом в нашей школе работать.
      - Так в медицинском колледже - конкурс большой. Балл проходной очень высокий. Ты не поступишь.
      - Пройду! При любом раскладе. Я с направлением еду и обязательной стипендией.

     Рита изменилась в лице, но смогла произнести:
     - Ты даешь, тихоня. Весь год отмалчивалась, теперь в дамки прошла. - несколько мгновений спустя девушка с ехидной улыбкой спросила. - А ты не забыла про цыганскую мадонну?  Ведь ее призрак до сих пор всех медиков преследует?
     - Так это давно было. И я ведь буду не в поселковом здравпункте работать, а в школе - фельдшером. 
    - Смотри, утащит тебя цыганка. Иди лучше дояркой. В коровнике твои мамки всегда тебя защитят.

      Темная история была у этого здравпункта. Не держались врачи в селении уже несколько десятков лет. Вот только Илларионовна исключение составила - уже более трех десятков лет в школе фельдшером работала да всю округу подлечивала.

       Случилось эта история как раз в тот год, когда молоденькую фельдшерицу Зинаиду Илларионовну направили работать в школу.

      Стоял рядом с поселком  цыганский табор. Молодая цыганочка Тсера влюбилась в паренька-белоруса. Откуда он в селении взялся, никто не знал. Красавчик был – кудри золотые, глаза голубые.   Много девчонок на него заглядывалось, только он внимания ни на кого не обращал. Работал Андроник помощником у пастуха. Быстро сладилось дело у него с коровьим стадом. Паренек был покладистый да очень музыкальный. Из камыша или веток бузины смастерит дудочку и давай наигрывать. Все довольны: пастух Пантелеевич – коровы не разбегаются, жители центра – молока коровы много дают, Андроник – в своем особом мире обитает. Всех дел то, перегонят пастух с помощником стадо на новое место, и спокойно потом полеживают.

       Как-то на лужайке, Андроник наигрывал грустные мелодии. Звуки музыки струились то безмятежным потоком, то журчали ручейком, то звенели капелью. На звуки наигрышей вышла юная цыганочка. 
     - Давай погадаю тебе, красавчик.
Поднял голову юноша, в девичьи глаза посмотрел.
    - Красивая ты. Глаза, как звезды сияют.
Зарделась девушка. Рядом присела.
    - Как хорошо играешь.
    - Я музыку очень люблю. Хочешь, тебя научу играть на дудочке? Засмеялась Тсера и дудку в руки взяла.
    - Смотреть не на что, – покрутила в руках свирель. – Пустотелая палочка с дырочками, а поет словно, душа с душой разговаривают.

      С тех пор жители поселка все время видели: то сидели, то лежали рядом - золотые кудри да черные косы. Полюбили они друг друга. Андроник пошел руки девушки просить у старейшины табора, да с тех пор его никто не видел. Бегала по всему поселку, искала его Тсера, да не нашла. Люди говорили, что цыганочка засватана была с младенческих лет. Жених у нее был удалой еще до встречи с Андроником. Так и пропал белорус, а табор в скорости ушел.

      Через несколько месяцев, поздним вечером в окно поселковому фельдшеру Сергею Семеновичу постучали.
     - Кто там? Чего так поздно? – открыл дверь в ночной пижаме мужчина. – Тсера? Что случилось?
    - Помоги, мне. Рожаю я.
    - Так, роды я никогда не принимал. Давай, в город в больницу отвезу.
    - Поздно. Схватки начались. – девушка свалилась ему в руки.
 
    - Танюха, - закричал жене испуганный фельдшер. – Вставай! Это Тсера. Она без сознания. Успела сказать, что роды начались. Открывай быстрей здравпункт.
    - Как же ты будешь ребенка принимать? Антоновна как на грех уехала к внукам. Она эти женские дела знает. Слушай, я ведь в городском роддоме несколько дней лежала, пока Ванечку родила. Дело женское хитрое, но точное. Возможно, не срок цыганке рожать.
    - Может, все обойдется.

     Вдвоем они затащили цыганочку в помещение и положили на кушетку.
    - А чего у нее вся юбка мокрая? Дождя ведь не было?
    - Старый ты дурень, Сережа. Не обойдется ... воды у нее отошли.
    - Все-таки рожает? Танечка, ты мне должна помочь.
    - Слышишь? Пищит! – стала срывать с роженицы одежду женщина. –  Неужели родила? Давай стерильную марлю. Укутать ребеночка надо.
      Пока женщина доставала из многочисленных юбок цыганки ребенка, обрезала пуповину, он замолчал.

    - Шлепай его, шлепай. Кто это? Мальчик или девочка? – ребенок слабо запищал.
    - Мальчик. Такой хорошенький. – плотно, укутав дитя, Татьяна положила его рядом с кушеткой на столик с бортиками. –  Я последом займусь.
    - Последом?
    - Да. Плацента с оболочками плода еще не вышла. Ты с Тсерой разберись. Как она сама? Что-то уж совсем тихо себя ведет.

    - Танечка, мне кажется, она не дышит.
    - Быстрее делай искусственное дыхание. 
    - Пульса нет. Она умерла.
    - Давай сына рядом положим. Может ее душа обернется, на зов малыша вернется.
    - Я думаю, нам в полицию нужно сообщить.

    Татьяна и Сергей стояли рядом с цыганкой. Женщина шевелила губами. Она молилась. Внезапно мужчина зашептал:
    - Мне, кажется, Тсера шевельнулась. Смотри, смотри... Ее рука ложится на младенца.
    - Неужели, молитва помогла.
    В этот момент, во дворе завыла собака. Наклонившись, к матери с ребенком, Татьяна ахнула:
    - Сережа, так они оба мертвы.

    - Слушай, я схожу за полицейским.
    - Лучше позвони ему.
    - Да, Чижиков номер телефона недавно сменил.
    - Я одна не останусь.
    - Так, давай вместе пойдем. Свет оставим. Дверь здравпункта на ключ закроем. А ты наш дом, когда уходила, закрыла?
    - Нет, конечно. Не до того было.
    - Пойди, закрой. Жутко мне что-то.

     Спустя минут сорок, фельдшер с женой и молоденьким полицейским вернулись к здравпункту.
   - Слышите, Каштанка уже не воет. Может, цыганка с ребенком живы?
   - Хорошо бы.
   - А что же вы, дверь не закрыли? – глядя на распахнутую дверь, рассердился Чижиков. 
   - Я дверь закрыл, - доставая из кармана ключ, вымолвил Сергей Семенович.
   - Вы, что разыграть меня решили? – зашумел блюститель закона, озираясь по сторонам в помещении. – Где тела? Умершие, что на своих ногах ушли?

      Татьяна и Сергей в недоумении разводили руками. В здравпункте ни кого не было. На кушетке лежала чистая клеенка – никаких следов цыганки и ребенка.

    - Вы, что же это, на двоих «белочку» поймали? – не удержавшись, хихикнул Чижиков. Татьяна внимательно осмотрела все помещение, лишь заглянув под кушетку, ее лицо просветлело.
    - Смотри, вот наше доказательство, - протянула женщина парню скомканную окровавленную марлю.
    - Так... Вроде кровь свежая... Еще даже пахнет. – внимательно изучал вещдок полицейский. Он сразу стал собранным и дотошным. – Сейчас осмотрим место преступления. Вы – подозреваемые.
    - Какое преступление?
    - Мы ничего плохого не делали.
    - Сережа, тела куда могли исчезнуть? Может, Тсера все-таки была живая?

    - Оставили женщину без помощи. Вот и ушла она куда-нибудь с ребенком. Ваше дело мне сейчас не мешать. С утра из города вызову следственную группу. Куда тела делись? Может все придумали? – полицейский тщательно осмотрел помещение. Вышел на улицу, ища следы. – Что-то я запутался. Не знаю, как мне протокол оформлять. – засомневался он. –  Придется начальству звонить. – Чижиков достал телефон. После нескольких гудков, услышав голос, подобрался и отрапортовал: «Валерьян Игоревич, тут такое дело – цыганка при родах умерла, ребеночек тоже. Потом женщина с ребенком исчезла».

    - Тела есть?
    - Нет.
    - В чем сомнения? Цыгане - народ живучий. Очухалась после родов и сбежала.
     - Мне протокол оформлять - об исчезновении тел или людей?
     - Спать иди, Чижиков. Ничего оформлять не надо. Больше по пустякам меня не буди.

      На следующий день, опять поздним вечером постучали в окно Сергею Семеновичу.
     - Кого это нелегкая принесла?
     - Хватит нам вчерашних проблем. Дураками себя выставили.
     - Не отзывайся.
    Муж с женой затаились в тишине.

     - Семенович, открой. Татьяна, я ведь знаю, не спите вы.
     - Кто и зачем в такое позднее время пришел? - не открывая окна, спросил мужчина.
     - Это – Роза – бабка Тсеры.
     - Не открывай, грехов не оберемся.
     - Не бойтесь, с добром я. Наоборот, вас спасти хочу.


     - Роза, – начал фельдшер, – не виноваты мы в смерти Тсеры и ребеночка. У нее роды начались, когда она в наш дом стучалась. И родила на наших глазах. Все случилось очень быстро.

     - Не упрекай себя, Семенович. У моей красавицы смерть с младенцем на руках от рождения шла. Открывается мне будущее в картах. Знала об этом вся наша семья. Поэтому отец с матерью с младенчества засватали Тсеру за нашего человека -
красавца Болташа. Предупреждала я ее, что если полюбит пришлого белого, то смерть всех троих заберет.

     - А почему троих?
     - Таня, ты не догадалась что ли? Ведь, Андроник не уехал, убили таборные его.
     - Вчера тела Тсеры и младенца вы забрали?
     - Да. Тсера в бегах была. Я за ней по пятам шла. От Болташа спасала. Внучка, то моя, договор нарушила, род свой предала. Да только смерть свою приняла ни от рук Болташа, а как положено - от судьбы. 
     - Роза, ты в полицию пойдешь, чтобы рассказать обо всем этом?
     - Нет. Я к вам зашла, чтобы предупредить: «Уезжайте быстрее отсюда. Проклятие наложено на место это. Покоя и благополучия здесь долго не будет. Да и Болташ не может успокоиться. Виновных все ищет». 

     Цыганка ушла, муж с женой замерли на пороге.   
     - Сережа, отвяжи собаку.
     - Да, нам спокойнее будет.
     - Я надеялась, что Тсера живая и с ребенком все хорошо.
     - Танечка, мы с тобой искусственное дыхание, тогда десять минут делали: я – Тсере, ты – младенчику. Все уже вчера было понятно.
     - Жалко их. Куда мы с тобой поедем?
     - Так, Иван, нас давно к себе жить зовет. Вот и поедем. Ты с внуками будешь нянчиться, я – в делах буду помогать. - Через неделю фельдшер с женой съехали. Куда – ни кому и нечего не сказали.

      Так и стоит здравпункт до нынешнего времени пустым. Помещение добротное, рабочее место оснащено хорошим медицинским оборудованием. Рядом с ним в одном палисаднике пустует домик для врача. А вот специалистов нет. Глава местной администрации постоянно помещает объявления о вакансии. Приезжают врачи с разных мест, и молодые, и старые. Поработают недельку другую и сбегают. Некоторые даже зарплаты не дожидаются.


       Серафима Юрьевна, примирившись с мыслью о потере внучки для коровника, засуетилась.
       - Анна, девчонку нужно уберечь от городского распутства. Там только и ждут таких дурех, как наша.- Они вспомнили про дальнюю родственницу, которая жила в городе. Дозвонившись, наведались к ней с мешками домашних гостинцев. У них в хозяйстве старенький автомобиль был. На семейном совете Иванке было объявлено: «Жить в студенческом общежитии не будешь. Тетка Надя живет одна. Комнату выделяет без оплаты. Будем раз в месяц ее отоваривать продуктами».
 
       Годы обучения в медицинском колледже пролетали быстро. Иванка старательно училась: ходила на теорию и практику, защищала коллоквиумы, сдавала зачеты и экзамены. В группе общалась со всеми, но подружек не завела. В редкие выходные оставалась в городе, потому что Серафима Юрьевна считала, что Иванке в «городском вертепе» делать нечего.

        В один из выходных дней, Ива не смогла попасть домой из-за гололеда. Она сразу же позвонила маме.
       - Мамуль, с автовокзала автобусы не ходят. Из-за плохой погоды трасса перекрыта. Я останусь в городе. 
        Серафима Юрьевна, буквально через минуту созвонилась с Надеждой. Убедившись, что внучка, действительно, находится рядом с теткой, она успокоилась. Ива, набрав целую тарелку сырников, решила поваляться у телевизора. Но тут раздался звонок в дверь.
       - Ивонька, к тебе девочки пришли.
       - Я сейчас выйду.
   Потоптавшись в прихожей, подружки через несколько минут ушли одни.

       - Ты почему гулять не пошла? Подружки за тобой приходили.
       - Света с Леной на дискотеку звали. Там людей много, музыка шумная и танцуют. Грешно ведь это.– тихонько сказала Ива.
       - Как грешно?
       - Танцы – это кривляние. Похоть они разжигают, к блуду ведут.

       - Совсем задурили тебе голову родные. – тетка Надя покачала головой. – Запомни, Ивонька, прожить на грешной земле праведником не возможно.

       - Как же так? Мне отец да бабка с малолетства постоянно говорили, чтобы я не допускала безнравственных дел и грешных помыслов не держала в голове.
       - Возьми библию. Прочти вот эти строки. – открыла книгу на одной из многочисленных закладок Надежда:
       «Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать. (Послание к римлянам святого апостола Павла, гл.11, ст. 32).
        Иванна, прижав к груди книгу, порозовела.
       - Так все-таки непослушание хотя бы в малом возможно?  А то я каждую минуту боюсь ослушаться. Любой шаг меряю страхами о своем грехопадении.

       - Деточка, - пожилая женщина обняла родственницу. – Ивонька, ты просто живи с любовью и добром к себе и людям. Открывай каждый день мир для себя. Познавай житейские радости и горести, не думая о том, что грешно, что праведно. Прислушивайся к себе. Если, что не нравится – не делай этого, сердечко твое чистое подскажет. А какие испытания тебе будут посланы в жизни – это никому не ведомо. 

      - Зачитай вот эти слова:
     «Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастия размышляй; то и другое соделал Бог для того, чтобы человек ничего не мог сказать против Него», (Екклесиаст, гл.7, ст.14).

       Когда же Ива на выходные приезжала домой, то почти не помогала по хозяйству. Мать с бабкой не разрешали ей. Они прониклись громадным уважением к будущей профессии Иванны. Когда женщины шли по поселку, все с ними здоровались и спрашивали:
       - Как там будущая фельдшерица? Хорошо ли учится? Илларионовна то, плоха глазами стала – в лекарствах ошибается, да уколы «болючие» ставит. Ждем, не дождемся, когда Ивочка нас будет врачевать. Надеемся ручки у молодой фельдшерицы умелые да легкие.

      - Привет, ей от нас передайте. –  кричала соседка слева.
      - Кабанчика мы с утра закололи. Вот вам пару кусочков мясца парного принес. – стучал в калитку сосед справа. – Ивонька, то дома? Как дела у нее? Я утром во дворе ее видел. Скажите, семья Патраковых ей кланяется.

      - Ива, творожка со сметанкой поешь, – суетилась мать. – Для здоровья и мозгов полезно. Может сливочек добавить?
      - Анна, потом курочку девчонке дай. Ее кормить надо хорошо. В сытом теле крепкий дух да сильные руки живут. – командовала Серафима Юрьевна. – На обед нужно котлет больше пожарить да борщ с пампушками приготовить.
      - Фрукты нужно не забыть поставить рядом с доченькой. 
      - Морковку сверху положи. Такая сладкая да сочная уродилась.
      Иванна матери с бабкой не перечила. Ела все, что они ей наготавливали.

     Девушка хотела быть хорошим специалистом, поэтому старательно училась. Она постоянно зубрила латынь, медицинские термины, бесконечные названия лекарственных трав и препаратов.  Ей нравились все предметы без исключения: терапия, хирургия, педиатрия, дифференциальная диагностика с фармакотерапией и даже синдромная патология.

      Особенное внимание Ива уделяла физиотерапии и массажу. Уже с первого курса она постоянно массажировала у своих родных то спину, то шею, то ноги с руками.
     - Правда, Ивонька, Бог ручки дал тебе хорошие, - радовалась бабушка.- Вот бы коровки тебя любили.
     - Да, тяжел труд в коровнике. Бывает ни рук, ни ног не чувствую. - иногда сетовала мать, если рядом не было Серафимы Юрьевны. - Как хорошо, доченька, что ты будешь медиком, а не дояркой.

      К окончанию колледжа девушка изменилась. Иванна теперь каждый день просыпалась в радостном настроении. Она перестала свои поступки мерить всевозможными грехами. Мир открывался ей в веселых шутках, чувственных мелодиях, ярких красках не только  природы, но общения с людьми. Девушка стала ходить с подружками в кинотеатры, дискотеки, клубы. Она об этом сказала матери, а бабке – нет.

     Правда, было очень Иванке боязливо, от того, что все жители селения ждали, когда она получит диплом и заступит на должность фельдшера. Это был страх за свои знания и умения – справится ли она? Сможет ли правильно оказывать медицинскую помощь? Оправдает ли доверие своих родных, директора школы Алексея Ивановича, главы Василия Михайловича и всех жителей поселка?

      На вручение диплома приехали мать с бабкой. Серафима Юрьевна, так гордилась внучкой, что даже не заметила ее воздушного платья персикового цвета. На следующий день Алексей Иванович с букетом цветов пришел в дом Безугловис. Поздоровавшись со всеми, вручил розы девушке.
      - Поздравляю всю семью с успешной защитой. Этот диплом – дело рук не только Иванны. Но и ваш - Анна Семеновна. И ваш - Серафима Юрьевна. – директор пожал руки женщинам. Лицо матери расплылось в улыбке, а бабкино – довольно усмехнулось.

      - Да. Теперь, Иванович, жди прибавления нашей семьи на доске Почета. Место для Иванны найдется?
     - Не переживай. Отыщем, коль заработает. Ива, я думаю, что сейчас тебе не надо к работе приступать. Отдохни, сил наберись. Выйдешь за несколько дней до начала учебного года. Успеешь освоиться с рабочим местом, просмотреть всю документацию, с Илларионовной все согласуешь. Потом как раз и школьники выйдут на учебу.

      Наконец-то долгожданный день наступил – Иванка вышла на работу в школу. Вот сейчас директор школы с Илларионовной и Иванной Лаврентьевной шли по пустому школьному коридору в медицинский кабинет.
     - Открывай, Зинаида Илларионовна, свою медицинскую обитель. –  все трое зашли в кабинет. – Передаем тебе, Иванна, отличное рабочее место фельдшера.- Девушка с волнением смотрела на светлые стены и мебель. Все блестело и сияло чистотой. – Не подведет ли она их всех?
      - Ни пылинки. Порядок в шкафах и бумагах. Отдаю свои владения. Удачи тебе, Ивонька. Правда, с гаджетами, так я и не подружилась. Компьютер и принтер есть, а работать на них, так и не научилась. – огорченно добавила женщина. – Секретарь директора, помогала мне информацию набирать, да отчеты сдавать.

      - Еще есть процедурный кабинет, –  вклинился директор. – Потом без меня посмотрите. Наконец, Илларионовна, дождалась ты своего часа – передавай дела молодому поколению. Вам, Иванна Лаврентьевна, в добрый час их принять. Теперь ты у нас руководитель врачебного процесса. – пожал руку девушке Алексей Иванович, отдавая ключи от медицинской части.

     - Ивонька, удачи тебе. Чтобы школьники меньше болели да родители не бунтовали против прививок. – Илларионовна, обняв Иванну, расплакалась. – Стара я, устала с детьми да взрослыми работать. Очень рада молодой смене. Сейчас тебе все расскажу и покажу.

     - Зинаида Илларионовна, что это у вас на полочке стоит? – мужчина указал на икону Божьей Матери. Она стояла на самой высокой полке, наполовину, прикрытая папками. – Сколько раз вам говорил, немедленно уберите. Ишь, богадельню устроили! Откройте шкаф. –  директор, взяв икону, с раздражением положил ее на стол. Чтобы здесь больше ее не видел. – Ты, Зинаида Илларионовна, дискредитируешь школу в глазах учебного коллектива. Скажу я тебе крепкое слово, потом отдам трудовую книжку. Как пойдешь ты на заслуженный отдых, так у себя хоть дом молельный устраивай.

      Директор развернулся к Иванке:
     - Иванна Лаврентьевна! Вот вылечишь ты школьного оболтуса таблетками да уколами, а парнишка дома скажет, что не ты его на ноги поставила, а Бог. Где, правда о медицине?

     - Безбожник! – как только за Алексеем Ивановичем закрылась дверь, Илларионовна, прижав к груди икону, стала креститься.
     - Зачем он так? – недоумевала Иванка.
     - Я ведь понимаю, что не место иконе здесь, только спокойнее мне с ней. Много раз мне икона Божьей Матери хладнокровие давала, да и на ум разум наставляла.

     Ты ее из кабинета не убирай. Бывало, то ученик или учитель сознание потеряют, то носовое кровотечение не останавливается растеряюсь я, не знаю, что делать. На икону гляну – спокойствие обретаю, дальше оказывать помощь продолжаю.
     Ты ведь одна, посоветоваться не с кем. Счет времени идет на секунды, чтобы принять правильное решение. Пока машина скорой помощи из города приедет, бывает больше часа проходит. – девушка побледнела.

    -  Мы ее опять на место поставим, папочками закроем. Всем хорош наш директор, а вот в Божью силу не верит.
    - Ты, прости его, Божья Матерь, не разумеет человек, что делает. – одновременно зашептали Иванка и Зинаида Илларионовна.
    - Я боюсь. Вдруг неправильно окажу первую медицинскую помощь.
    - Успокойся. Не надо нервничать - это твое главное правило. У тебя все с Божьей помощью получится.
   
      Вот и начались трудовые будни у нового школьного фельдшера. Иванна, окончившая всего несколько лет тому назад эту школу, с первых дней сентября столкнулась с непривычными для себя изменениями. После праздничной линейки, она ушла в кабинет, чтобы просмотреть графики прививок. Но спустя сорок минут у нее под окном поднялись табачные клубы дыма и через пару минут затряслись стены медицинского кабинета.
     - Что случилось? – выскочила в коридор Иванна.

      Перед глазами остолбеневшей девушки проносились стаи школьников. Дети независимо от возраста с воплем мчались кто куда. Одни бежали в столовую, другие просто таким способом передвигались из класса в класс. Мальчики, девочки в этой лихорадочной массе трудно было найти спокойные лица. Это был не просто ученический поток, это было сумасшедшее броуновское движение школьников.

    - Почему они кричат? – подойдя к охраннику, спросила Ива.
    - Вы, первый день работаете в школе?
    - Нет, уже четвертый.
    - Но, с детьми, вероятно, первый?
    - Да.
    - Так, это нормально. Обычная школьная переменка. Я этого шума не замечаю. Вы тоже, проработаете пару недель, свыкнетесь с этим гулом. Вы еще не видели школьных происшествий.

    - Бывает, хуже?
    - Да. Вариантов множество: массовые драки, классовые разборки, девчоночьи батальи, битье стекол и дверей.
    - Я недавно здесь училась. Все было не так. Мы спокойно ходили парами.
    - Вы, лично, может быть, и ходили, а другие бегали. Дети – они сами этого шума не замечают. Да, директор, Алексей Иванович, всех крепко держит. Слабых учеников обижать не дает. Это время такое. Сейчас детворе многое законом разрешено.

      Иванна Лаврентьевна охраннику не поверила и пошла дальше по школьному коридору. Она увидела учительницу начальных классов, которая стояла у открытой двери. Рядом бегали, визжали, прыгая друг на друга, первоклассники.

     - Здравствуйте. Я – новый фельдшер. Меня зовут Иванна Лаврентьевна.
     - Меня - Оксана Васильевна.
     - А почему дети бегают и кричат?
     - Это нормально. Они целый урок сидят без движения, работают головой. Устают от этого. А такая беготня дает им возможность сбросить умственное напряжение и набраться дальнейших сил для следующей концентрации на уроке.
     - А, если они не будут бегать?
     - Тогда, большинство из них не познает на уроке ничего. Они не смогут спокойно сидеть, а будут двигаться, веселиться, чтобы сбросить умственную и  психическую нагрузку.

     Иванна прошлась по коридорам, везде было одно и тоже. Единственное место, где школьники вели себя спокойнее, была маленькая площадка перед приемной директора и завуча. Прозвенел звонок на урок. Лавина школьников растеклась по классам.

     Наступила тишина. Она принесла Иванне уверенность в том, что у нее все получится. Новый фельдшер направилась в свой кабинет с мыслями: "У меня хватит умений и знаний для моей работы. Илларионовна смогла, чем я хуже. Обязательно справлюсь."
               
                ***
      Творцом на Земле создан для людей очень сложный мир. В нем трудно определиться с правильностью (праведностью) в поведении. Что естественно и нормально для одного человека, совершенно противопоказано для другого.

     Есть ли в человеческом обществе оптимальные модели поведения праведника и грешника? Где и каким образом может пролегать грань дозволенного? Возможно, ли создать унифицированную модель поведения человека? Например, в наручные часы заложить автопилот, который оценивал бы текущую жизненную ситуацию, просчитывал варианты поведения и выводил на табло результаты – это действие относится к категории греха, а это – категории добродетели.

     Современные технологии, роботизация, искусственный интеллект все более проникают в разные направления человеческой деятельности и жизни. Но в основе искусственного интеллекта всегда будут лежать целевой расчет и программное обеспечение, в нем изначально не может быть места для горячего (чувствующего) сердца и живой (бессмертной) Души.

    Люди же всегда останутся людьми – слабыми и сильными, уверенными и сомневающимися, любящими и ненавидящими. Человек – каждую минуту своей жизни стоит на пороге осмысленного Выбора для себя, тем самым определяя последующий путь развития Души.

     «Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы».
(Екклесиаст, гл. 9, ст.2).
    «О, бездна богатства и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (Послание к римлянам святого апостола Павла, гл.11, ст. 33).