Ссылка на Кавказ Глава четвёртая

             4 августа 2017 года

   Вчера вечером Игорь так и не позвонил, что я вполне могла бы оправдать его сложными жизненными обстоятельствами или же чрезмерной занятостью в роли новоявленного папаши. Однако СМС пока никто не отменял, а набрать коротенький текст можно всего лишь за пару минут. И это уже знак внимания. И уважения тоже. И любви, о которой он мне все уши прожужжал, всякий раз убеждая вырваться к нему на свидание. Или "с глаз долой, из сердца вон"? Тогда зачем столько времени себе и мне голову морочить?

   Зато Владе позвонил её сосед Александр, один из наших спасателей на воде. И пригласил вместе с ним и Володей отправиться завтра в пешеходную прогулку на гору Бештау, к Монастырскому озеру, где цветут самые настоящие, живые и огромные сиреневые лотосы. Влада взглядом спрашивала, соглашаться ли нам или отказываться. Я в сомнении неопределённо пожала плечами.

   - Это означает скорее "да", чем "нет", - сделала заключение в пользу похода Влада и незамедлительно договорилась о встрече с ребятами на ближайшей автобусной остановке. У меня не было уверенности в правильности её выбора.

   - Не дрейфь, сестрёнка! - шутливо подмигнула и на оптимистичной ноте завершила короткую  пантомиму  подстрекательница к приключениям. - Смею тебя заверить, что наша девичья честь никоим образом оскорблена не будет и останется при нас!

   После чего заторопилась на кухню и застучала там ножом, зашуршала пакетами, время от времени хлопая дверцей холодильника. Потом объявила подъём в шесть утра и пожелала мне спокойной ночи.

   Ранним утром, даже на юге, только из квартиры могло показалось, что на улице приятно и комфортно. На самом деле в джинсах и спортивной майке чувствовала себя совсем неуютно, по спине пробегали дрожь и холодок. Выпавшая на рассвете обильная роса утяжеляла траву и пригибала её к земле. Густо рассыпанные на кустах крохотные капельки росы в первых солнечных лучах сверкали и переливались всеми цветами радуги. По небольшому опыту пребывания в здешних краях я знала, что совсем скоро солнце разгуляется во всю свою мощь и тогда, прихваченная из дома куртка или трикотажная кофта, окажется настоящей помехой и обузой. Поэтому, обхватив себя, покрытыми гусиной кожей руками, приготовилась терпеливо ждать, когда немного потеплеет.

   На остановке нас с сестрой уже поджидали старые знакомцы со своим товарищем. Парни поздоровались и пригласили прокатиться в видавших виды "Жигулях" поближе к дороге, ведущей в мужской монастырь "Новый Афон". Чтобы оттуда, уже пешком, добираться к месту назначения. Я, абсолютно несведущая, как в местных порядках, так и дорогах, можно сказать, случайная попутчица, молча следовала предлагаемому варианту, ни в чём не выказывая своего отношения к происходившему.

   Когда с основной трассы повернули в сторону горы Бештау, то поразили не только её близость и внушительные размеры, но, почти до неузнаваемости изменившаяся панорама самой горы, конфигурация её вершин, виденных мной из города и с балкона квартиры родственников. Казалось, это не та, а всего лишь похожая на неё, ещё более величественная и завораживающая красотой и необычностью махина вулканического происхождения выросла на месте прежней.

   Довольно узкая, с частыми выбоинами асфальтированная дорога виляла из стороны в сторону, видимо следуя ещё старой, бог весть когда и кем проложенной, и подстраивалась под каменистый горный ландшафт. Добравшись до леса, покрывавшего гору, мы дружно высадились. Ребята поблагодарили водителя "жигулёнка" и наш самостоятельный путь к Монастырскому озеру начался.

   Шагать налегке по наклонной в гору, под сенью окружающих деревьев, не такая уж и сложная задача, особенно когда воздух свеж и приятно прохладен. Непринуждённая светская беседа, сдобренная шутками и модными в молодёжной среде "приколами" поднимала градус и без того прекрасного настроения.

   Компания развернулась на всю ширину просёлочной дороги, время от времени слегка приостанавливаясь для перегруппировки, чтобы уступить место не часто проезжавшему транспорту. В движении я быстро согрелась и откровенно радовалась, что не прихватила с собой лишнего барахла, потому через какое-то время начала понимать смысл пословицы о том, что в пути и иголка тяжела.

   По ходу дела, для меня провели ликбез, доводя до сведения, что историческое название Бештау в переводе с тюркского языка означает "пять гор". И что на Бештау существует незыблемое правило - принято здороваться и желать удачного пути всем, кого встретите.

   Оставив справа строения мужского монастыря, мы по крутой, узкой тропинке стали спускаться к видимому с дороги озеру. Я едва успевала кадрировать и снимать всё интересное, попадавшее в поле моего зрения. Очень захотелось одновременно запечатлеть белеющий среди леса монастырь, возвышающиеся над ним вершины гор и орлов, величаво и непринуждённо плавающих в небе.

   Володя без слов понял моё намерение. Быстро отыскал небольшую и удобную каменистую площадку и со знанием дела посоветовал: "Становись сюда, жёстко упрись локтями, а телевик держи повыше. Отличный кадр получится!" При этом он подсунул под длинный, тяжёлый объектив моего фотоаппарата, чтобы он не испачкался и не был повреждён, свой в несколько раз свёрнутый носовой платок. Джентльменское поведение попутчика было оценено. Впервые я прямо посмотрела ему в лицо и признательно улыбнулась.

   - А вот и знаменитое Монастырское озеро! - торжественно представил Александр совсем небольшое озерцо с очень прозрачной водой, поросшее по краю влаголюбивыми растениями. На некотором расстоянии от берега миниатюрным островком зеленели широколистые лотосы на длинных, уходящих в глубину стеблях, с раскрывшимися чашами бело-розовых нежных цветков. Чуть подальше густо желтела целая плантация мелких водяных кувшинок.

   - Какая прелесть! - восхищённо и практически одновременно выдохнули мы с Владой, любуясь уникальными, роскошными, сантиметров до двадцати пяти в диаметре  цветками.
 - А вот эта же красота, но уже под ногами, - огорчённо указала сестра на сорванные, изрядно помятые и небрежно разбросанные по земле, ещё влажной от стекавшей с них озёрной воды, лотосы. - Вандализм и варварство распространяются даже на цветы, если кому-то вдруг захочется выпендриться, например, ради дурацкого селфи или же на халяву порадовать букетом свою безмозглую подружку. Установить бы видеокамеры и жёстко наказывать идиотов, уничтожающих растения, занесённые в Красную книгу.

   Я увлечённо продолжала фотосъёмку. Не поленилась лечь прямо на живот и сфотографировать мокрые, поникшие и раздавленные цветы на переднем плане и за ними горное озеро в обрамлении разросшихся деревьев, увенчанное чудесным видом, всеми узнаваемого, двуглавого, заснеженного Эльбруса.

   - Существует легенда, по которой более ста лет назад Монастырское озеро выкопали на месте выхода подземных ключей монахи, расположенного неподалёку от Второафонского мужского монастыря. И посадили в нём, привезённые из Греции лотосы. После революции монастырь до основания разрушили и вместе с ним исчезли и цветы. Но они не погибли, лишь заснули на многие десятки лет. А когда монастырь стали возрождать, цветы вновь появились на поверхности озера и красиво распускаются и цветут, начиная с конца мая и до конца сентября, - поделилась Влада слышанной от кого-то легендой.

   - Справедливости ради, хочу уточнить - эти цветы на самом деле называются не лотосами, а кувшинками или нимфеями, - нашёл что добавить к рассказу Влады Александр. - По свидетельству Владимира Моисеевича Финько и его жены Марии Петровны Скидановой семена сортовой кувшинки бело-розовой были присланы её мужу ровно тридцать лет назад из Латвии. Он самолично нырял, в не столь уж глубокое озеро, посадил их в грунт дна и придавил камнем. Спустя время на поверхности воды  появились листья растений, а лет десять назад начали расцветать кувшинки. И, несмотря на то, что озеро находится на высоте тысячи метров и зимой почти насквозь промерзает, а склон горы продувается всеми ветрами, упрямые растения прижились и не погибают. Потому что в зимнюю стужу верхняя часть растений полностью отмирает, а корневая система прячется глубоко в илистом дне.

   Александр поднял с земли поникшие, но ещё свежие и нежные лепестки.

   - Вот такие "крепкие орешки", выживающие в сложных климатических условиях, оказываются совершенно беспомощны перед человеческим вандализмом и жестокостью, - заключил под конец и не выбросил, а наклонился и положил остатки чашелистника на прибрежную зелень.

   Пока мы бродили вокруг озера, с влажным и опасно хлюпающим под ногами узким бережком, пара серых птиц, похожих на куликов, куда-то незаметно исчезла, а дикие уточки, с сияющими разноцветными пёрышками,  стали предусмотрительно держаться на расстоянии. И только пучеглазые лягушки и голубые стрекозы равнодушно подпускали нас к себе, никак не реагируя на громкое голоса и щелчки фотоаппарата.

   - Ну что, друзья, вы народ романтичный и легкомысленный, знай гуляете себе по всему южному склону Бештау и в ус не дуете, а я человек серьёзный - успела к этому времени и рыбки наловить и батоны на костре выпечь, - с комично серьёзным выражением лица осудила нас Влада и позвала всех за импровизированный стол разделить с ней трапезу. - Чай тоже заварить не забыла. Держите стаканы!

   В пластиковом контейнере, извлечённом из рюкзака, лежали поджаристые батоны, ровно разрезанные на плоские кусочки. Они оказалось вкуснейшими бутербродами с рыбными консервами, яйцами и мелко нарубленной зеленью. Кто бы знал, как это было вкусно вместе с душистым чаем из большого термоса на свежем воздухе, среди девственно-роскошной природы!

   Мы ещё немного посидели на пеньках, откровенно любуясь щедрым многообразием горных видов и давая отдых ногам, потом разом подхватились в предчувствии лёгкой и радостной дороги под горку.

   Идти вниз и в самом деле было легко. Я часто отрывалась от компании, заметив необычные растения и цветочные полянки, и порхала почти, как разноцветные бабочки, перелетавшие с цветка на цветок в поисках сладкого нектара.

   Особо не обольщайтесь! - попытался настроить на деловой тон Володя. - Завтра ноги от боли будут отваливаться. По лестнице ходить едва сможем. Вначале мы поднимались в гору и были задействованы одни группы мышц, а теперь скатываемся под горку и напрягаются другие мышцы. А в целом получится гремучая смесь.

   Орлиные Скалы, а вместе с ними и монастырь, по мере нашего спуска удалялись, лес отступил в сторону, а перед взором открывалась, никогда прежде не виданная, широчайшая, с непривычно раздвинутым, почти разверзшимся в разные стороны горизонтом, далеко обозреваемая перспектива.

   Я замерла от восхищения. За спиной высилась гора. Под ногами вилась, протоптанная множеством туристов дорога. А мы, будто вознесённые в центр поднебесного купола, обозревали с высоты земную твердь, залитую солнцем, насыщенную пьянящим, прозрачным до изумительной хрустальности воздухом и любовались невиданной картиной, раскинувшейся на триста шестьдесят градусов.

   Сила ощущений была столь велика, что мне казалось, ещё немного, и я, раскинув руки, оттолкнусь от горы и непринуждённо полечу над жёлто-зелёными полями, длинными серебристыми ангарами, жилыми строениями близлежащего посёлка, вдоль сияющей цепи Кавказского хребта. Буду свободно парить, захлёбываясь от чистейшего воздуха и собственного восторга, и окажусь на самой высокой точке горы Бештау под названием Большой Тау.

   Думаю, все испытывали нечто подобное, только едва ли кто осмелился бы озвучить свои, сугубо личные, не свойственные повседневной будничной жизни, глубокие переживания.

                Продолжение следует.