Блок. Мне битва сердце веселит... Прочтение

22.* «Мне битва сердце веселит…»




 
                Все двери заперты, и отданы ключи
                Тюремщиком твоей безжалостной царице.
                Петрарка





                Мне битва сердце веселит,
                Я чую свежесть ратной неги,
                Но жаром вражеских ланит
                Повержен в запоздалом беге.

                А всё милее новый плен.
                Смотрю я в сумрак непробудный,
                Но в долгий холод здешних стен
                Порою страж нисходит чудный.

                Он окрылит и унесет,
                И озарит, и отуманит,
                И сладко речь его течет,
                Но каждым звуком — сердце ранит.

                В нем — тайна юности лежит,
                И медленным и сладким ядом
                Он тихо узника поит,
                Заворожив бездонным взглядом.
                15 декабря 1901






     Опять же стоит прочитать не только строки эпиграфа, а все стихотворение. Эпиграф у Блока – это не концентрат смысла, а ссылка на ту самую печку, от которой начинает плясать поэт.
     Имеем перевод сонета Петрарки Дмитрия Мережковского:

                "
                Лукавый бог любви, я вновь в твоей темнице...
                О пленник, покорись и воли не ищи:
                Все двери заперты, и отданы ключи
                Тюремщиком твоей безжалостной царице. 

                Уже я был рабом, когда заметил плен.
                (Клянусь, — хотя никто не верит мне, я знаю)
                С усильем вырвавшись из-за тюремных стен,
                О них со вздохами, жалея, вспоминаю. 

                К темнице так привык, что воли не хочу,
                И порванную цепь повсюду я влачу...
                Таким огнем любви горит мой взор унылый, 

                Что, если бы теперь ты видела певца,
                Сказала бы: «Судя по бледности лица,
                Друзья, мне кажется, он на краю могилы».
                " 

     Наиболее ярко в сем сонете не изображение бедного заключенного, а такая знакомая – «привычная суровость» в концовке, равнодушная наблюдательность, равнодушное непонимание: и чего это он сидит в той темнице? – пожмет плечами она, и присоединит еще один ключик к длинной  их связке.
     И ведь не назвать ее жестокой:

                …Порою страж нисходит чудный.

                Он окрылит и унесет,
                И озарит, и отуманит,
                И сладко речь его течет,
                Но каждым звуком — сердце ранит.

                В нем — тайна юности лежит,
                И медленным и сладким ядом
                Он тихо узника поит,
                Заворожив бездонным взглядом…

     Но в рамка сюжета СПД  ярче другая строка:

                Но жаром вражеских ланит…

     «…жар ланит» – это разрумянившиеся щёчки. Это оружие, «вражеское». Оружие врага… врагини. Которой вечно приходилось припудривать их… (У Л.Д. был очень яркий естественный румянец, которого она, кажется, стеснялась.

Л. Д. Блок. «И быль и небылицы о Блоке и о себе»:
     «…Входит Муся, моя насмешница младшая сестра, любимым занятием которой было в то время потешаться над моими заботами о наружности : "Mademoiselle велит тебе итти в Colonie, она туда пошла с Шахматовским Сашей. Нос напудри!"

     …накупили много всяких столь отличных от всего не парижского мелочей и сшили у хорошей портнихи по "визитному платью"… Лучше подобрать и нельзя было к моим волосам и цвету лица, которые так выигрывали, что раз в театре одна чопорная дама, в негодовании глядя на меня, нарочно громко сказала: "Боже, как намазана! А такая еще молоденькая!" А я была едва-едва напудрена».
)

                "А всё милее новый плен".
 
     Искус всё это, искус от "русской Венеры".

Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
 « 
 - «Мне битва сердце веселит...» - Восходящий к Овидию и широко распространенный в средневековой европейской литературе образ любви как поединка имеется в сонете Петрарки "Нм битва, ни покой. Страз душу леденит..." (пер. Д.С. Мережковского), который Блок цитировал (ст. 1-4) в письме А.В.Гиппиусу от 5 декабря 1901 г. и переписал в тетрадь "Моя декламация..."
»
*
*

вкратце о месте стихотворения в общем своде книги "Стихи о Прекрасной Даме".

     Ал. Блок : «Символист уже изначала - теург, то есть обладатель тайного знания, за которым стоит тайное действие».
     Теургия -  это человеческая практика по работе с божественными сущностями.  «Стихи о Прекрасной Даме» - рабочий дневник Александра Блока о ходе подобной практики.
     Спустя десять лет он напишет Андрею Белому: “Отныне я не посмею возгордиться, как некогда, когда, неопытным юношей, задумал тревожить тёмные силы - и уронил их на себя”.
     «Стихи о Прекрасной Даме» как раз об этом - о тёмных силах и о гордыни попытки справится с ними.
     Справиться не получилось. Спустя ещё десять лет, уже после смерти Блока, Андрей Белый резюмирует:
     «Первый том - потрясенье: стремительный выход из лона искусства; и - встреча с Видением Лучезарной подруги; и - далее: неумение воплотить эту встречу, обрыв всех путей».

     Для Блока было важно подчеркнуть рабочий, реалистический характер книги («к моим же словам прошу отнестись как к словам, играющим служебную роль, как к Бедекеру [путеводитель], которым по необходимости пользуется путешественник»), поэтому вместо трёх разделов с мистическими названиями "Неподвижность", "Перекрёстки", "Ущерб" первого издания  в канонической редакции их стало шесть, у которых вместо всякой философии теперь только указания на  место и время действия.

     Вот их краткая сводка:

     I. С.-Петербург. Весна 1901 года. Юный теург обретает свет, но появляется и «гадалка» из Тёмного храма.
     II. С. Шахматово. Лето 1901 года. Поэт учится работать с обретёнными силами, но постоянно путается меж Ясной и гадалкой, меж Солнцем и любимой. Меж Тобою и тобой.

     III. С.-Петербург. Осень и зима 1901 года. Грань богопознания: попытка – успешная! – увидеть  в любимой богиню, то есть раскрыть в «тебе» – Тебя! Но тут же появляются «двойники», которые искушают теурга россыпью миров.

     IV. С.-Петербург. Зима и весна 1902 года. Видение Моисея, готовность к Акту, видение, как «мы странствовали с Ним по городам» – но что это все? – послания от Тебя или обманки «двойников»? И – снова видение Моисея, видение Неопалимой Купины, осознание, что Ты – Купина, то есть Ты –  прямой призыв Господен к действию, как  некогда к простому пастуху Моисею: «Иди! И соверши небывалое». Но опять вмешиваются акторы лиловых миров – гадалка, двуликий, двойник. И поэт срывается в открытые ему «двойниками» другие миры.
     V. С. Шахматово. Лето 1902 года.   Лето зимних кошмаров, лето расплаты… Но в ответ на прямой призыв:  «Приходи, Я тебя успокою», поэт  настаивает на своём праве на «каменные дороги».
     VI. С.-Петербург. Осень — 7 ноября 1902 года. Он выходит на Тропу миров – лиловых миров. Бродит по ней, отчаивается. Он, ставя на кон свою жизнь, прорывается к Храму, но, судя по всему, это – тёмный храм.

     Данное стихотворение относится ко ВОСЬМОЙ сцене ТРЕТЬЕГО раздела. Всего сцен в нем – девять:

III. С.-Петербург. Осень и зима 1901 года                ( http://www.proza.ru/2018/01/18/742 )

1.Неверящая «ты».
"ты" не веришь мне, не видишь себя
2.Грань богопознания:
попытка – успешная! – увидеть в «тебе» богиню. Увидеть, как «Белый, белый ангел бога / Сеет розы на пути».  Но… нет, «ты» из-за своей «нарастающей страсти», «ты»  осталась – «в сумраке».
3.Вставка чужим почерком:
«Ты» сомневается по поводу поэта: «Горят слова “Не друг, а враг”».
4.Явное колдовство.
Первое явное явление двойников – сущностей-проводников по другим реальностям: ему показывают Елену, со стен Трои наблюдающей за высадкой ахейцев.
5.Возвращение.
Рефлексии по этому поводу. Вставка чужим почерком: предостережение, попытка удержать «от…  ярких дорог».
6. Поле вечной битвы.
ему показывают поле вечной битвы, ему показывают,  что «ты» – «другая, немая, безликая, / Притаилась, колдуешь в тиши». То есть, «ты» – из безликих.
7. Случайные встречи.
Наша реальность – он ждет любимую, но встреч с нею сразу становится мало – он тоскует по иномирью.

8.Злая дева.
На фоне встреч с любимой – путаница реальностей. «Неотвязный» искушает тайнами, «ты» ведешь туда, где за «тобой» – «огневые струи», а двойники проводят экскурсию в «лиловые миры».

9.Тропа
Рефлексии по поводу двойников, и блуждание с ними по Тропе миров.


К  сцене данного стихотворения относятся ШЕСТЬ произведений:

    Злая дева.

22. «Мне битва сердце веселит…»                ( http://www.proza.ru/2017/12/08/1104 )
Осознанье  любовной битвы как битвы с врагом.

23.  «Неотвязный стоит на дороге…»                ( http://www.proza.ru/2017/12/08/1108 )
Появляется Неотвязный.
24. «Молчи, как встарь, скрывая свет…»                ( http://www.proza.ru/2017/12/08/1116 )
Искушение тайнами.
25. «Вечереющий сумрак, поверь…»                ( http://www.proza.ru/2017/12/09/1199 )
«ты» – как проводник из «прежних миров».
26. «Сумрак дня несет печаль…»                ( http://www.proza.ru/2017/12/09/1210 )
Экскурсия в лиловый мир.
27. «Старый год уносит сны…»                ( http://www.proza.ru/2017/12/09/1217 )
«ты» – «Злая дева».
*