Письмо христианина о революции

Размышляя беспристрастно о жизни и совершенно не думая о политике, однажды я с удивлением обнаружил, что в моих мыслях всё чаще стала появляться тема революции. Оказалось, что это вовсе не политика, а нечто гораздо большее. Событие это несёт в себе столь мощную эволюционную нагрузку, столько нераскрытого нравственного смысла таит в себе, что оно стало одной из основных тем моих размышлений. И чем больше я вникал в этот вопрос, тем явственнее для меня становилась неразумность злых нападок на революцию и на людей, делавших её. И это при том, что когда-то я сам был в числе тех, кому в красном цвете мерещится Сатана…


Чтобы вы ни в чём не поступали с братом своим
противозаконно и корыстолюбиво: потому что Господь –
мститель за всё это.

(1-е фессалоникийцам, гл. 4, ст. 6)


Всё почти по закону очищается кровью, и без пролития
крови не бывает прощения.

(Евреям, гл. 9, ст. 22)


Жизнь есть результат соединения духа и материи. Будучи соответственно мужским и женским началами, они соединяются Любовью.

Жизнь – совершенствование существующего материального. Материя жертвует собою ради духа, который не может быть без материи. Совершенствование, развитие – это утончение материи, одухотворение её, реализация всё более и более высокого духа.

Развитие немыслимо без замены одних форм жизни другими. Развитие само по себе есть бесконечный акт уничтожения существующего с одновременным рождением нового. Таким образом, уничтожение является обязательным условием развития, или жизни. Без разрушения старого невозможно построение нового, невозможно дальнейшее сотрудничество духа и материи.

Другими словами, БЕЗ РАЗРУШЕНИЯ НЕТ ЛЮБВИ, И НЕТ ЛЮБВИ БЕЗ РАЗРУШЕНИЯ. Раз Любовь созидательна, Она должна быть и разрушительной, ибо одного без другого не бывает. У Любви созидание и разрушение равны, одно исходит из другого, и одно не преобладает над другим. Такое гармоничное, уравновешенное развитие называется естественной эволюцией: формы бесконфликтно и безболезненно сменяют друг друга, и жизнь течёт свободно. Отсутствие же или, вернее, малое присутствие Любви нарушает равновесие. В результате развитие – смена форм – происходит не плавно, а скачкообразно. Разрушение и созидание действуют не одновременно и вместе, когда трудно отличить одно от другого, а порознь. Такой вариант развития называется революционным и является менее естественным в сравнении с эволюцией. Но, по большому счёту, это – тоже эволюция и тоже от Любви, потому что смена форм, утончение материи, всё же происходит.

Если бы мы не мешали Любви свободно проявляться в нас и вовремя менять формы нашей жизни, не нужны были бы революции и прочие катаклизмы. Если бы мы не предавали Идею, Смысл, Дух, то не было бы такого страшного разрушения Любовью безыдейного, бессмысленного и бездуховного. Не изменили бы Кресту Внутреннему – не летел бы крест внешний с куполов наземь, и не лилась бы кровь за него или против него. Когда люди не хотят проявлять Любовь, Она проявляет Себя сама – но не так, как хотят того люди. Когда смыслом материи для людей становится сама же материя, и они всю свою жизнь строят, исходя из этого, тогда настоящий смысл материи – дух – проявляет себя среди людей в том, что для них бессмысленно, зло и что разрушает все их построения. Восставшие против законов Любви будут опрокинуты и смяты в великих страданиях, и дай им Бог догадаться не называть злом такое проявление Любви! «…И они хулили имя Бога, имевшего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу.» (Откровение, гл. 15, ст. 9)

Святой Крест был повержен нами задолго до 1917 года, а в 1917-м только была уничтожена его пустая и бесполезная внешность. Сначала гибнет Идея в сердцах людей, и лишь затем рушатся её вещественные проявления, ставшие мёртвой материей. И зло заключается именно в первом, а не в последнем! Глупо обвинять революционеров в том, что было сделано до них. Они не убили веру, а только выбросили её отвратительную мумию, констатировав факт смерти веры. Это повергло в шок и ярость тех, кто продолжал отождествлять мумию с живой верой. Эти-то НЕВЕРУЮЩИЕ и возмутились против революции, и боролись с нею.

А ведь признание факта безверия – это уже шаг к обретению веры. Внутренний Крест люди постепенно и незаметно теряли на протяжении всей своей истории. Внешний же крест оставался и, по мере утраты своего смысла, превращался из положительного явления в отрицательное. Существование внешнего креста успокаивало внешних, материальных людей, внушало им иллюзию наличия в них Креста Внутреннего. Укрепляло в них уверенность в своей праведности, которой в действительности не было, одобряло их пороки и благословляло на дальнейшее одичание. Для того, чтобы падение Внутреннего Креста стало очевидным для внешних людей, чтобы стала несомненной необходимость его возрождения и чтобы, наконец, это возрождение началось, нужно было низвержение мёртвого внешнего креста, сохранение которого делало Воскрешение невозможным.

Зло внутреннее – отказ от Духа – влечёт за собою зло внешнее – уничтожение бездуховного. Это внешнее зло выступает в роли очистительного огня. Оно – не зло, а итог зла. Итогом зла всегда будет его самоуничтожение. Иначе и не может быть в мире, которым правит Любовь!

Если сбросить на пол чашку, она разобьётся. Что в данном случае следует считать злом – смерть чашки или движение руки, отправившее чашку на смерть? Конечно, последнее. Уничтожение же чашки, НОРМАЛЬНОЕ следствие ненормального поведения, надо считать благом, поскольку оно указывает на ненормальность ненормального и тем самым даёт нам возможность узнавать зло и устранять его. То есть, опять-таки, следствие зла разоблачает зло. Так и революция, многое и многих разбившая вдребезги, является НОРМАЛЬНЫМ исходом бывшего до неё. И тоже направлена против зла. Революционный катаклизм – голос самой Жизни, призывающей к разуму!

Потому так волнует меня революционная героика. Не коммунисты меня восхищают, а ДУХ РЕВОЛЮЦИИ, который неизмеримо выше, шире, глубже её самой. Как удивились бы революционеры, если бы им сказали, Кто стоит за ними! Но, пожалуй, ещё больше удивились бы и вознегодовали их враги, сочтя это за кощунство.

Но увидеть и понять дух революции можно только духом, а не путём расковыривания «разоблачительных» подробностей. Невозможно постичь действительный смысл земного события, если мыслить земными категориями. И особенно трудно это сделать, когда само событие слишком непохоже на свой смысл из-за разобщённости материи и духа.

Итак, пора нам наконец освободиться от ложного взгляда на революцию и революционеров. Пора признать, что злая революция была борьбой со злом, и ужасные большевики, с их неуёмной жаждой уничтожения, были необходимы для продолжения жизни, для созидания.

А в том, что это продолжение приняло такой характер, винить некого, кроме нас самих. Нарушивший Закон не вправе рассчитывать на милость Жизни. Наш долг сегодня, если мы стремимся быть духовными людьми, - признать революцию как справедливое и необходимое действие Жизни, а ответственность за неизбежность кровопролития, за невозможность перехода к новому нормальным, ненасильственным путём взять на себя. Не охаивать, не проклинать и не отвергать случившееся как некое трагическое недоразумение, но и не брать его в качестве примера для подражания, не считать единственно возможным и правильным исходом. Проявим мудрость, когда, отвечая на вопрос о нашем отношении к революции, скажем: «Так должно было быть, но я сделаю всё для того, чтобы подобного больше не было!»