Слово 2

Эту историю я услышал в бытность свою молодым офицером свыше тридцати лет назад, сидя на гарнизонной гауптвахте. (Я был не виноват – меня подставил один чмырь. «Плох тот солдат, что ни разу не был на губе?» Но это неважно. Важно то, что мы выносим из той или иной ситуации.)
Во время перекура возле туалета ко мне подошёл начальник караула – старший лейтенант и вкратце изложил проблему.
***
Ты же знаешь, наши части кадрированные до ужаса. Мои только и мечтают заступить сюда, чтобы выспаться. Большинство наших арестантов люди вменяемые, мы их хорошо знаем. Но тут есть один подозреваемый в убийстве сослуживца за неуставные взаимоотношения – сидит в одиночке, а нам поминутно следить за ним, как бы чего не сотворил, без радости. Поможешь? А я завтра разрешу тебе спать сколько угодно.
Офицерская и прапорщицкая камеры (я сидел в прапорщицкой, как более тёплой; ну да, разве прапорщик выберет себе плохую?) были с другого торца караулки и не запирались, но бежать оттуда было не легче. Одному сиделось скучно, и я согласился. С тем, чтобы его перевели ко мне. Налицо нарушение Устава гарнизонной и караульной службы. Ну и что? Мало будто у нас нарушений. А кому от этого было плохо?
1. Неутомлённому работой, по ночам не спалось, и я был, по некой классификации, «совой» (это сейчас я не «сова» и не «жаворонок»), любящим спать днём.
2. Арестант, похожий на нескладного подростка, был под присмотром офицера, хотя и тоже арестованного.
3. «Караул устал», хотел и имел право отдохнуть. «Солдат солдата всегда поймёт».
***
Здравия желаю, товарищ лейтенант. Можно на «ты» и по званию? Лады. Угостишь сигареткой? Благодарю. Говоришь, лучше на улице? Точно. Кайф. Несколько дней не курил. Ты же знаешь, в чём меня обвиняют – не боишься? Хэ, не доказали. Поверь на слово – я убийца. А ты правильный мужик, лейтенант. Конечно, если ты мне не сделал зла, то и я тебе не сделаю. Хочешь узнать мою историю? Нет? Тогда я хочу, чтобы ты узнал – вдруг посоветуешь чего. Слушаешь? Слушай.
***
Один я у матери. Был, теперь уже, наверное. На своей шкуре сейчас понимаю, что парню ОБЯЗАТЕЛЬНО нужен отец или тренер спортивный. Мать, конечно, любит, и ничего не пожалеет. Но вот дать то, чего от мужика может в любой момент потребоваться, не сможет. Даже если спортсменка, наверное. Она всегда меня учила жить и работать честно. Я старался.
Призвали нас как обычно: курс молодого бойца, присяга, и – на лопату. (У тебя, лейтенант, гляжу, тоже стройбатовские эмблемы – значит, из одних мы войск?) Не первый, и не последний, вроде бы; чего не служить?
Среди нас оказался один из другого региона, активный сверх меры. Понятно, если человек хочет выслужиться – у него другие ценности; и ему время дороже, чем для остальных людей. Но ты живёшь сам, и давай жить другим, верно? И что же? Один раз попросил меня что-то сделать, второй раз – уже приказал, и пошло-поехало. Не, но ты понял, лейтенант? Он такой же душара как я, и решил подняться за счёт меня. Сразу же надо было осаживать, да все мы сильны задним умом. Постоянно меня цеплял, тварь такая. Проходу не давал. Ещё и крепким был, а с таким не каждый захочет схлестнуться. Короче, наступил момент, когда он обидел меня сильно и бесповоротно. Ну, ты понимаешь. После такого нам двоим не было места. Но почему я-то за эту гниду умирать должен?! Эта тварь будет ходить и хвастаться: вот, я ему сказал – вешайся – и он повесился. Мама моей смерти не переживёт, я знаю. А ей, как и всякому нормальному человеку, внуков хочется. Я же должен быть хорошим сыном?!
В общем, выбрал я удобные время-место и отправил командира отделения в Нижний мир. И что характерно – никто не видел, не слышал; а как исчез комот, все наши как-то по-другому стали ко мне относиться – то ли боязливо, то ли уважительно; подшучивать перестали – будто сила и авторитет комота перешли ко мне.
А дальше всё как обычно – следаки умеют работать, и вот я здесь. Хочу попросить тебя, лейтенант. Расскажи мою историю людям – авось, сгодится кому. Мне-то, видать, уже недолго осталось – у комота оказался клан мощный, везде достанут.
***
Дорогой мой сокамерник. Если ты выжил, и читаешь эти строки, знай – я, хоть и с опозданием, сдержал слово.