Палата 206

Холодное осеннее утро ноября, ничего не предвещало плохого. По плану было посещение женской консультации, а потом бегом на работу. Но все как-то получилось не так как хотелось. Молодая врач, обратившись ко мне по имени отчеству, сказала: «Я настоятельно прошу Вас, Ольга Владимировна, пойти в больницу на консультацию. По моему, вам нужно срочное оперативное вмешательство». И протянув мне направление, громко сказала: «Следующий!»

 Чтобы не расстраивать родных, звонить не стала. Решила, сперва сходить проконсультироваться в больницу. Врач, посмотрев меня, сказала: « Идите, оформляйте документы на поступление». Я нерешительно, спросила: «А может, я завтра с вещами приду, у меня с собой ничего нет». Ничего страшного принесут вечером родственники. Пришлось звонить мужу, объяснять все. По голосу, чувствовала его волнение, но он успокаивал меня: «Не переживай, все будет хорошо, вечером все принесу». Побрела оформлять документы. Когда все формальности были сделаны, сказали подниматься на второй этаж, палата 206.

Палата была большая. В ней стояло шесть кроватей. Все кровати были заняты. Только одна у дверей была свободна. Медсестра принесла постельное белье, и я принялась застилать кровать. Только я закончила, снова заглянула в палату медсестра и позвала меня в операционную. Как уже?? А что вы думали, мы Вас тут неделю будем держать! В операционной было холодно. Меня трясло то ли от холода то ли от страха. Я легла, меня попросили поработать кулачком и ввели в вену наркоз. Последнее что помню, ярко рыжие волосы медсестры, и операционные лампы на потолке.

То, что я почувствовала тогда, отходя от наркоза, я до сих пор не могу, объяснить это словами. Глаза были закрыты, но я видела белый свет, даже не свет, а не знаю, как это сказать правильно. В этом  светлом пространстве, если можно так выразиться, хаотично двигались мелкие частицы, а может молекулы, нет наверно клетки. И вот будь-то я это одна из этих клеток. И я расту, точнее возрождаюсь. При этом, я слышу звук, который я тоже не могу описать. Мелодичный тихий звон, образующийся от сталкивания этих клеток между собой. Потом ощутила свое тело. Поняла , что лежу на правом боку. Почувствовала, что моя голова, готова взорваться. Теперь я уже слышала человеческие голоса, решила попробовать открыть глаза. Открыла. Увидела свои руки. Они были сложены ладонями друг к другу. Попробовала пошевелить пальчиками. Получилось. Но они были, как ватные и плохо слушались. Полежав чуть-чуть, повернулась на другой бок, и стала искать на тумбочке телефон, надо сообщить родным. Писала смс, глаза плохо видели, пальцы не слушались. Отправила. Чей-то женский голос сказал: «Смотрите, очнулась. И сразу за телефон. И все молча, не стонет, не кричит, не плачет. Какая молодец». Тогда я тоже решила спросить: «Девочки, а сколько времени прошло, как я ушла?» Мне ответили: «Минут двадцать». Так быстро, удивилась я, а мне казалось, прошла целая вечность.

Уже к вечеру, в приемные часы, я потихоньку спустилась вниз, к родным. Взяла вещи. Предстояли скучные тоскливые дни в больнице. Как потом оказалось, девчонок, на следующий день всех пятерых выписывают. И после обеда следующего дня я осталась одна. Как потом оказалось, ненадолго. В палату вошла женщина лет тридцати. Больше всего мне запомнилось выражение ее лица. Оно было таким грустным, а в глазах была такая тоска, что сердце сжималось от жалости к ней. Ее так же, как и меня, практически сразу увели в операционную. Успели только познакомиться. Звали ее Надя. Минут через двадцать ее привезли на каталке. Каталка была выше кровати. Ее повернули на бок и практически сбросили на кровать и выехали из палаты. Я посмотрела на часы. Укрыв ее одеялом, присела рядышком и стала ждать. Вскоре она начала шевелиться. Открыла глаза. Я сказала ей: « Надюша, все хорошо ты в палате». Она посмотрела на меня, прошептала «хорошо» и заплакала. Из ее глаз просто текли слезы. Они крупными каплями скатывались по щекам на подушку. Я молча гладила ее как маленького ребенка по голове. Стараясь, как-то облегчить ее душевные страдания. А то, что страдания были не от физической боли, я просто чувствовала сердцем. И казалось,  вместе с ней переживала ее душевную боль. Но в душу к ней не лезла. Казалось, выговорись она и ей станет легче. Но это человек должен сделать сам. Она сказала тихонько: « Мне плохо. Я хочу встать». Я помогла ей встать. И мы потихоньку шаг за шагом вдоль стеночки пошли в конец коридора.
 Это заняло у нас достаточно долгое время. Когда вернулись, в палате было уже еще две женщины. А точнее совсем молоденькие девчонки. Я помогла Наде поменять постельное белье, помогла улечься. И стали знакомиться. Одну девушку звали Олеся. Это была полненькая девушка с длинной русой косой. На лице ее светилась улыбка. И все в ней было  такое простое, притягивающее и располагающее к себе. Она сразу же сообщила, что живет одна, недавно окончила институт, работает. И когда ее «прихватило», у нее гостили родственники.
-Так, что девоньки, вечером мне принесут еды с запасом и уедут домой. Устроим пир! Сказала, она, весело улыбаясь.
 Я даже подумала, что она совсем не похожа на больную. Вскоре позвали в операционную и Олесю. Другую девушку звали Леной. Она была серьезной худенькой, с короткой стрижкой. Застелив кровать, она легла на нее, и поджав ноги к животу ухватив их руками, так и лежала не меняя позы. Ее привезли на скорой с сильными болями. Как она рассказала, у нее дочка три годика, осталась с папой. Она очень беспокоилась, как он справится? Надя, не смотря на наши разговоры, уснула. Я подумала, пусть поспит, ей сейчас это так необходимо. Лену позвали в процедурный кабинет на уколы.
 Привезли Олесю на каталке. Так же как и Надю сбросили на кровать, и уехали. Я поставила к кровати стулья, поправила одеяло и пошла тоже легла. Поглядывая на часы. Зная, что примерно минут через 15-20, она начнет отходить от наркоза. В палату тем временем зашла женщина в очках, такая вся взволнованная, какая-то рассеянная. Мы предложили занять ей свободную кровать, спросили, как зовут. Я уже поняла, что надо заранее спрашивать имена, чтобы потом после наркоза легче было общаться. Она сказала: «Галя. Ой, девочки, я боюсь!» «Давай, с богом» сказала я ей, когда ее позвали.
 Очнулась Олеся. Она, сперва потихоньку шевелилась. Я подошла и села на стул, боясь, что она может упасть, так как лежала близко к краю.
- Где Я!
- В палате № 206- Улыбнувшись, сказала я.
- Сколько прошло времени?
- Минут 20- ответила я.
- Мне нужно идти.
 Ну, полежи еще немножко, и пойдем я тебе помогу. Она позвонила своим родным встала и пошла.
- Тебе нужна помощь? -спросила я ее.
- Нет, я сама.
 Я постояла возле двери палаты, посмотрев ей вслед, как она пойдет. И подумала, молодец, она справится сама.
 Лене после уколов видимо полегчало, и она, сидя на кровати, давала указания мужу.
-Сегодня в 4-30 у Катюшки танцы. Костюм и пинетки в шкафчике. Не опаздывайте. Передай Кате от меня привет. Я вас очень люблю.
Я глянула на Надю. Она слушала разговор Лены по телефону и по ее щекам опять катились слезы.
 Привезли Галю. Скинули на кровать. Уехали. Тут веселая Олеська говорит: «Ой, меня девки, что ли тоже также скинули? А я то, думаю, чего у меня рука в плече болит?» По палате прошел смешок.
- Да!... тут здорово не церемонятся с нами.
 А я с грустью подумала, что же это такое. За какой- то день, столько народу. Прямо как конвейер. Никто из женщин не пришел сюда добровольно, у каждой свое горе и своя беда.( Это не была палата аббортниц, как кто-то мог подумать.) Здесь лежали женщины с какими-то патологиями, выкидышами на ранних сроках, с болями.

 Начала отходить от наркоза Галя. Она сразу начала плакать. Плакала и все повторяла: «Они забрали моего сыночка. А мы его так сильно ждали» Я села на край кровати, взяла ее руки в свои и успокаивала ее как могла. А она снова и снова повторяла: «зачем они забрали моего ребенка?» «Зачем я поделилась своей радостью со всеми. На работе и с родственниками. Ведь кругом полно завистников». Потом она вдруг открыла глаза и спросила, глядя на меня: «Ты кто?» Я ответила: «Ольга» -Нет, ты, мой Ангел!
 Олеська рядом хихикнула: « Это она еще от наркоза не отошла».
- Нет, ты мой Ангел, потому что ты меня жалеешь. А они вот моего мальчика не пожалели.
 И снова заплакала. Я глянула на соседнюю кровать, там плакала Надя. Что- то надо было делать. Я сказала Гале строгим голосом: «Если я твой Ангел, то ты должна меня слушать. Перестань сейчас же! Ведь ты не одна здесь лежишь! И не у одной у тебя горе. Мы понимаем тебя, но ты должна взять себя в руки». Потихоньку она начала успокаиваться. Но она все еще держала мои руки и гладила их.
-А ты, правда, Ольга, а не Ангел?
- Правда, правда- говорила я ей.
 Потом она зачем то подняла одеяло, заглянула под него, ощупав все части тела, называя их по порядку, и сказала: «Все на месте! Будем жить дальше! Я с облегчением вздохнула, пошла на свою кровать. А Галя потихоньку села на кровати, взяла с тумбочки очки, надела их, размазала слезы по щекам, пригладила руками волосы и спросила: «Девочки, а как я Выгляжу?» Тут вся палата взорвалась от смеха. Даже Надя в первый раз за все время улыбнулась.
 Я сидела на кровати и думала, какой же все- таки удивительный народ эти женщины! Сколько им приходится выстрадать, сколько вытерпеть боли, страданий. Я думала о той несправедливости, какая существует. Сколько слышишь в средствах массовой информации, как кто-то отказался от ребенка, а то и вовсе подбросил куда-нибудь. Как постоянно молодые девчонки, не задумываясь, идут «убивать» своих детей. А есть женщины, которые очень хотят, но никак не могут иметь детей.


Позвали на уколы. И там стоя в очереди, девчонки шутили, держались за «мягкое место» прихрамывая, направляясь к своим палатам, давали друг другу советы, как избавиться от «шишек» Кто-то советовал йод, кто-то капустный лист, а кто-то говорил, что лучше всего намазать медом. Все дружно смеялись, представляя себе, как будут лечить свои шишки от уколов. Принесли ужин. Ячневая каша, небольшой кусочек омлета и чай. Сели за стол. С ужином расправились быстро.

 Начались приемные часы. Девчонки потихоньку начали спускаться на первый этаж. Возвращались с пакетами и улыбками на лицах. К Олеське приехали родные, и она принесла аж три пакета. Они сегодня вечером уезжали. Приходили к Лене муж с дочкой, и они долго втроем сидели на скамеечке в приемной. Галя тоже пришла с низу с улыбкой на лице, видимо получив поддержку и успокоение от мужа. Даже Надя спускалась вниз и тоже пришла с передачкой, только кто к ней приходил, мы не знали. Ко мне тоже приходил муж и родные. Принесли  фрукты и книгу. Я очень люблю читать. Но времени на это катастрофически не хватает. Поэтому книге я очень обрадовалась. Да и еще, надо было как-то отвлечься от грустных мыслей и событий, навалившихся сегодня на меня. Придя в палату, я легла и начала читать книгу. Все уже собрались в палате. Тут Олеська и говорит: « Вы девчонки, как хотите, а меня что-то с ячневой каши не пробрало. Надо чего-нибудь захомячить. Налетай. Котлетки домашние, булочки…» Я лежала и думала, как хорошо, что есть такие девчонки. Которые, без всяких комплексов, могут поднять настроение окружающим. Поделиться со всеми не только едой, но и хорошим настроением. Дай бог, чтобы тебе, светлый человечек, встретился на твоем пути хороший парень, такой же светлый и простой.
-А ты «наш Ангелочек», чего лежишь? Держи бутербродик с котлеткой- обратилась она ко мне,  подмигивая Гале.
 Галя в ответ ей: «А чего ты? Она вообще нам всем как мама. Всем помогает и жалеет».
- А я разве смеюсь, я серьезно. Держи, Ольга, ешь, подкрепляйся. А вообще спасибо тебе от всех нас.
 Время было позднее, мы сидели за столом, и тихонечко разговаривали. Вдруг услышали, как вскрикнула женщина, и заплакал маленький ребенок. Галя вздохнула и сказала: «Человек родился!» (на третьем этаже было родильное отделение). Каждый со своими мыслями стали потихоньку укладываться. Уже в темноте услышала, как опять всхлипывала потихоньку Надя.

Не заметила, как уснула. Проснулась от скрипа кровати. До чего же они скрипучие там были. С боку на бок повернешься, а шуму наделаешь. Скрипела Ленина кровать. Ты чего не спишь, шепотом спросила я. Не могу терпеть, сил моих больше нет, как болит. Она, то стояла на коленях, обхватив живот руками, то наклонялась на стол, а потом и вовсе спустилась на пол. Я пошла к дежурной медсестре. Она дала мне какие- то обезболивающие таблетки. Лена выпила. Я легла и думала, ну как тут помочь и за что такие мучения. Уснула она уже под утро.

На следующий день после процедур и обхода врача, в палату вошли две женщины нерусской национальности. Одна молоденькая совсем, а другая постарше. Мы так поняли с девчонками, что, которая была старше, была сопровождающая, т. к. молодая совсем не говорила на русском.  У девчонки, когда ее привезли после операции, и она начала отходить от наркоза, вообще, похоже, была истерика. Она так громко кричала и плакала на своем языке. Но почему-то проскакивало русское слово «мамочка». А эта вторая сидела возле нее, и можно сказать, никак не реагировала. Потом на ломаном русском она попыталась нам сказать. Мы поняли так. Что это у нее второй выкидыш. А по их законам, женщина, которая не может родить ребенка, «бракованная» женщина, такая мужу не нужна! И у них нет денег, что бы платить за пребывание ее в больнице. Поэтому, как только девушка пришла в себя, она помогла ей собраться и увела. Мы все думали, в наш современный век, а такое еще бывает…

Потом мне позвонил муж и сказал: « Оль, я буду у тебя через тридцать минут. Детям я звонил, у них все хорошо. Ты, пожалуйста, не бери трубку, если тебе кто-то будет звонить. Хорошо?»
- Хорошо- ответила я в недоумении, буду ждать.
 Я почему-то подумала, что муж хочет устроить мне какой-то сюрприз. Может, приехал кто-нибудь из родственников, и он хочет устроить нам встречу. Все время пока я ждала, я думала и гадала. Вот я спустилась на первый этаж. Было как раз время посещений. Все скамеечки были заняты. Обычно мы стояли в сторонке и разговаривали. А тут муж попросил девушку уступить мне место. Я удивилась, но села. Сердце мое заколотилось в не добром предчувствии. Он взял меня за руки и тихо сказал: « Ты родная крепись, у тебя умер брат». Несколько минут мы молчали. Говорить мне было тяжело. Но надо было решать. Мне нужно было ехать в другой город, как единственной близкой родственнице. Муж сказал, что уже отпросился с работы. Теперь тебе нужно решать вопрос с досрочной выпиской.
 Я поднималась по лестнице на второй этаж, мне не хватало воздуха. Зайдя в палату, я упала на кровать и зарыдала. Подошли девчонки: «Ольга, Оля, ну что с тобой, что случилось?».
- У меня умер брат- сквозь слезы ответила я им.
 Надя сказала: «Не трогайте ее, пусть поплачет».

Ночью я долго лежала. Как только закрывала глаза, мне вспоминалось наше детство. Худенький веселый мальчишка, рыженький и весь в веснушках. К горлу подступал ком, и хотелось плакать. Но палата № 206 спала. Я не в праве была, нарушать сон, девчонок. Я должна была взять себя в руки. Наутро медперсонал, отнесся ко мне с пониманием. Выписка проходила с 12 до 13. Мне же документы подготовили уже к 10. Попрощавшись с девчонками, я вышла из больницы.
 Воздух был холодный. От того что долго не была на свежем воздухе, кружилась голова. Предстоял тяжелый день. Я услышала за спиной, с третьего этажа, вскрикнула женщина, и заплакал только что родившийся ребенок…
Коковина Ирина.