Крутой замес

Толик, конечно, был само обаяние. Ему нравилось «комсомолить», вселять в людей  энергию, заводить на всякие (по личному мнению) полезные дела. И у райкомовского секретаря многое получалось: народу нравился энтузиазм парня, молодежь охотно откликалась на эту веселую деловитость,  партийное начальство благосклонно наблюдало за Жихоревым. Даже серьезные хозяйственные руководители, не любящие политики и многословия, сдержанно симпатизировали яркому брюнету, всегда одетому с иголочки, с хорошей энергетикой и аурой.

- А-а-а-а, комсомол  приехал, ну рассказывай как там в районе дела, - почти всегда охотно приветствовали Анатолия директора местных северных совхозов, - небось, заседания идут нескончаемой чередой. У нас же дело конкретное - корализация, навигация, механизация.

- Не без этого, -соглашался секретарь, - но дело свое мы тоже делаем, вот развернули социалистическое соревнование молодежных звеньев в животноводстве, провели мощный субботник по благоустройству райцентра...

- Ладно, ладно, - отыгрывали в обратную сторону хозяйственники и переходили к конкретным проблемам в отрасли, где работало немало молодежи, которой верховодил Анатолий.

Доверие к нему испытывали многие — все же свой человек, родивший на этой окраинной земле, знающий по чем фунт чукотского лиха. К тому же приобрел кругозор и развитие в институте города Благовещенска, что удавалось не каждому выходцу из арктических деревень.

Замечали видного парня и девушки, нравилось им что секретарь прост в общении, много шутит, не жалеет комплиментов. Ему как-то все шло в масть — даже ошибки, которые он мило превращал в достоинства. И не было тут игры и позы. Видимо, лидер молодежи родился таким — настроенным только на позитив. Коренные жители, несмотря на злую погоду, всякие бытовые прорехи, все равно чаще ориентировались на оптимизм. Как бы жизнь не давила или крутила, они обязательно найдут чему посмеяться или просто улыбнуться. Видимо в Арктике по-другому нельзя, иначе замерзнешь.

- Вы нас идеализируете, мы такие же как все народы со своими прелестями и заморочками, праздниками и буднями, - не раз пенял нам, журналистам, патриарх чукотской литературы Ю.С.Рытхэу.

А сам очень уважал веселые интернациональные кампании, юмор, иронию. Особенно любил отмечать  дни рождения с многочисленными друзьями, почитателями и просто земляками. В окружении Юрия Сергеевича мне не раз доводилось видеть и Анатолия, который как бы всем своим видом говорил - мой стиль жизни не выдумка, а продукт нашего национального характера. Не знаю как кому, а мне вся эта камарилья импонировала и напоминала искрящий менхаузенский оптимизм и раскованность.

- Ладно, Юра, с тобой поделюсь соображениями о северной специфике жизни , как- никак ты  связал свою жизнь с чукчанкой, - удивил он однажды  быстрым переходом  с общественной темы на личную.

А мне что? Очень даже  интересно послушать живого не зацикленного человека. И я выразил готовность и внимание. Комсомольский секретарь сначала фрагментарно, а потом и в целом изложил свою концепцию перспектив северного общества.  Из соображений вежливости он вначале познакомил со своей точкой зрения на приезжее население, которое в процентном отношении  превосходило аборигенное почти во всех национальных округах страны.
 
- Для чукчи и эскимоса, эвена и юкагира образ жизни, предложенный новой цивилизацией непривычен, но противостоять ему очень трудно, так как перестройка с кочевой жизни на оседлую заложена во многие государственные программы, - начал изложение своего видения проблемы Анатолий. -  Местному человеку, вынужденному начинать «с белого листа», важно иметь хороший пример для подражания, тогда первая страница заполниться содержательным текстом. В Москве изначально это поняли и позаботились о том, чтобы на Север ехали высокообразованные люди. Геологи, полярники из Санкт-Петербурга, врачи и учителя из Центральной России действительно справились с поставленной задачей — у нас появились своя интеллигенция и представление - на какие современные нормы надо ориентироваться. Дальнейшие «волны» заселения Севера приезжими людьми стали отличаться от первых в худшую сторону. Хлынули  авантюристы, думающие в первую голову о наживе, научить чему-то хорошему и полезному они не могли по определению.

В принципе, Америк  Толик не открыл - местным жителям не всем нравились советские порядки, особенно в вопросах переселения в более перспективные поселки из уже закрытых, свертывания кочевого образа жизни, организации для детей оленеводов интернатов с болезненным отрывом от семей. Это несогласие с официальной политикой в отношении севера сквозило во всем, даже в стихах поэтов (у Зои Ненлюмкиной), но чукчи и эскимосы не выражали его агрессивно и публично, впрочем, как и все, что они делали. Сказывались природная тактичность и уважение  еще  зафиксированные давним исследователем северян Таном Богоразом. Он назвал их аристократами при рождении. Среди завербовавшихся  подобные типы встречались редко. Тут, как говориться, гармонии во взаимоотношениях достичь трудно. Сказывалась при контактах и другие важные детали, также отмеченные исследователями, свободомыслие и независимость чукчей. Они единственные из северных народов не подчинились царю и отказались платить ясак, так как ощущали в себе силу умелых воинов.
 
Часть аборигенов невольно поддалась соблазну участия в событиях «исторического» масштаба : сегодня люди тундры  переходят из древнего своего жилища, яранги, в новенькие дома , завтра пересаживаются с дедовских байдар на удобные вельботы, летят на вертолете вместо использования ездовых собак. Любой шаг властей сопровождался бравурными статьями в СМИ, помпой, музыкой и романтической подоплекой. Хотя любому трезвомыслящему человеку было понятно, что складывалось и формировалось  веками в одночасье не изменить. Но большевики повсеместно напористо гнули свою линию и о другой и слышать не хотели.
 
Как-то в один из зимних деньков в трескучий мороз мы отправились с Жихревым и всеми районными «шишками» на слет оленеводов в далекую тундру. Добирались до перевалочной базы на вездеходах, очень напоминающих танки. Только они могли преодолеть снежно-ледовое бездорожье. Пока наш ГТТ выполнял свою арктическую миссию, с ревом и лязгом пересекал распадки, заструги, снежные «козырьки», мы вели откровенную беседу .

- Посмотри на меня, я ведь почти не отличаюсь от тебя, лицо европейское, белое, ну разве что волосы напоминают об азиатском происхождении, - в очередной раз озадачил он неожиданным началом. - Объяснения простые - отец у меня русский, а мама — чукчанка, кровей, выходит, пополам. Что это значит?

- Что? - заинтересовался я столь деликатным вопросом.

- У меня как бы и традиции предков «играют» в генах, а способность воспринять новое в устройстве жизни выше чем у «чистых» аборигенов, - продолжил Анатолий.

-Следовательно.., - попытался я перехватить инициативу.
 
- У метиса много преимуществ, - прервал на полуслове собеседник. Это лучшая адаптация к новому, ускоренное развитие, способность соединить все плюсы и уменьшить минусы жизни в экстремальных условиях.

Звучало это веско и очень правдоподобно. Надо отдать должное секретарю, его речь отличалась убедительностью и логикой. Видимо, школу он прошел хорошую. Все знали, что кадры партия ковала именно в комсомоле, где молодые ребята учились не только ораторскому искусству, но и организаторским навыкам. Подобный феномен хорошо проявился и в период распада Союза. Поработав в ВЛКСМ парни одни из первых адаптировались к условиям нового строя и реалиям его, заняли хорошие ниши в распределении должностей и благ.
 
- Но ведь все это требует доказательств, научных исследований, примеров из практики, - не смолчал я.

- Правильное замечание, есть и доказательства, - демонстрировал уверенность молодой человек.

Вездеход смачно лязгал гусеницами, резво скакал по заснеженному льду реки Иони,  а уже в тундре резко менял направление движения, трясся и вибрировал. Сей факт абсолютно не тревожил Анатолия. Он загибал на руке один палец за другим и перечислял добродетели кровосмешения по-северному. Невосприимчивость к алкоголю, использование в меню как местной пищи так и той, которую доставляли пароходами. Следом прозвучали имена известных людей в округе, у которых родители разных национальностей. Среди них оказался главный начальник в окрисполкоме, трое работников в обкоме партии и облисполкоме,  районные лидеры и даже  известный писатель. Люди названных должностей были на слуху, но мне никогда в голову не приходила мысль об их этническом своеобразии. Почти все они зарекомендовали себя очень способными и интересными людьми.
 
Как-то сам собой «выплыл» из памяти замечательный товарищ Савелий Полянто — дитя чукотской и украинской ветвей. Он поражал разносторонними способностями во многих областях знаний и в ремеслах. Успешно закончив строительный институт, Савелий не стал искушать судьбу и вернулся на Чукотку в село Нешкан. Очень быстро вчерашний студент стал заметной фигурой не только в строительстве. Парень в совершенстве изучил устройство домашних печей и  клал их всем желающим. Выходили они на редкость справные, не дымные, щедрые на жар. Когда спрос на печи иссяк, Полянто одним из первых освоил компьютер и стал  наладчиком и советчиком для людей, которые и телефон-то считали экзотикой. Следующее увлечение оказалось самым сильным — ездовые собаки. Продав второй компьютер, будущий каюр купил щенков ездовых собак, сам стал их обучать, тренировать, кормить. Своими руками сделал из плавника нарту, а летом, на удивление односельчан, соорудил типа мини-брички на колесах, чтобы псы не теряли форму в короткое теплое время. До этого на Чукотке никто раньше не додумался. С тех пор люди стали уважительно звать местного знатока и изобретателя не иначе как  «Львович». Я и сам, наблюдая за успехами товарища, принялся величать его по отчеству.
 
Когда собаки подросли и прошли  свои университеты, наступило время испытаний. Как ни трудно было перемещаться на вертолете с четвероногими друзьями,  Полянто подал заявку на участие в первой российской гонке на Камчатке, названной «Берингией». Было лестно, что в том, 1990 году, он предложил мне  в качестве помощника каюра тоже поучаствовать в ней, но увы и ах, я затеял переезд в город Благовещенск. С тех пор «Львович» - непременный участник гонок на Чукотке и Аляске, а когда сил поубавилось, стал бессменным главным судьей их или, как принято говорить на официальных состязаниях, маршалом. Кстати, после «Берингии», а потом и чукотской «Надежды» по стране прокатился бум интереса к ездовому собаководству, появились гонки в Карелии, Сибири, в Подмосковье и на Волге.

...Погода к вечеру испортилась, завыла пурга, но ГТТ упорно шел к цели. Всматриваясь в маленькое оконце и не видя ни зги, я не мог понять, как наш вездеходчик Хомяков ориентировался в этом месиве снега и ветра.

- Опыт, знание тундры, интуиция, - пояснил Анатолий, - иногда, когда маршрут очень сложный, привлекают пастухов. Садится вот такой штурман на капот и показывает рукой куда ехать.

Трудно было понять, шутит мой собеседник или говорит серьезно. Но тогда я спорить не стал, уж очень он выглядел компетентным.
 
Сам слет, хоть и проходил в необычных условиях, в тесных балках , потерянных на огромных пространствах ледовой пустыни, повторял обычные сценарии советских мероприятий — доклад «первого», выступления специалистов и оленеводов,  соревнования в национальных видах спорта — в борьбе на снегу, прыжках через нарты, беге с палкой по насту. Меня впечатлил обед — в огромном котле было сварено свежайшее оленье мясо, каждый вылавливал в нем куски побольше, ибо аппетит разыгрался не на шутку. Такого сочного ароматного мяса доселе пробовать не доводилось. Очень вкусное!  Запомнилась и виртуозная манера владения ножом - на костях не оставалось ни малейшего кусочка. Позже окружающие объяснили — остатки мяса по обычаям чукчей ведут к нежелательным последствиям. Другие ритуалы «умасливания» духов мне также понравились — все же как ни крути, и славяне  когда-то ходили в язычниках.

Дальнейшие наши встречи с Жихаревым проходили в разных местах и обстоятельствах. Вместе парились в бане, которую секретарь очень любил (видимо, как его забытый русский отец), отведывали всякие яства национальной кухни: пререм, строганину,опанэ (что любила его мама). Явного крена в какой-то этнос у Анатолия не наблюдалось. Любовницу себе он, например, нашел не чумработницу из тундры , а смазливую девушку из райкома партии. Спорт любил не арктический, а распространенный - волейбол, баскетбол, теннис. Уважал охоту, на которую дважды брал и меня. Глаз у него как алмаз, стрелял без промаха, чем всегда славились северные охотники. Там-то, после положенной чарки, в окружении величественной природы предводитель молодежи сказал главное из того, что толковал прежде: « Будущее региона - за метисами, они лучше других распорядятся возможностями и ресурсами богатого и редкого края.» Не получив моего согласия на такой вывод, секретарь привел еще ряд аргументов, среди которых понравился только один — физическая красота «смешанных» детей и их хорошее развитие. На том наши дискуссии о взаимоотношении этносов прекратились, доказательств практически нигде не удавалось найти, единственный аргумент — жизнь вокруг.  А она вертелась безостановочно и захлестнула обоих круговертью дел и вьюг.

Особенно серьезные испытания ждали людей зимой при сороковых температурах и шквальных ветрах. Не счесть было случаев разморозки батарей отопления в домах, улетали крыши, терялись в снежном смерче люди. Замерз при возвращении из райцентра главрач участковой больницы В.А.Федик — он отправился в командировку на УАЗе  в обычной одежде. Машина сломалась, а поиск соседнего населенного пункта закончился в снежном «молоке» смертью мужчины в рассвете лет. Компанию ему на небесах составила кассир местного строительного участка, окоченевшая прямо на взлетной полосе аэродрома, разделяющего село Лаврентия на две части. В лютую пургу молодая женщина отправилась в банк за зарплатой в...капроне. С коренными жителями округа подобные трагические случаи происходили значительно реже, их спасала меховая одежда, придуманная еще древними потомками кочевников, торбаза, а также уважение к стихии. На этих преимуществах аборигенов Жихарев не преминул заострить мое внимание при первом же случае. Еще секретарь  приводил примеры комичного толка, когда из нарты зимой выпадал заснувший пассажир, а каюр  сию аварию долго не замечал. Спохватившись, он возвращался за бедолагой назад, а тот себе спокойно дрых в сугробе в  оленьих одеждах.
 
К сожалению, северная жизнь, замешенная на экстриме, множила трагические истории. Из-за недооценки угроз, люди теряли свои жизни из год в год. Они не только замерзали, но и тонули в реках и озерах, срывались с обрывов вместе с вездеходами, их уносило на льдинах в открытое море. Тогда существовали большие проблемы со связью, навигационными приборами, что ухудшало печальную статистику. Ее прекрасно знал Анатолий, ставший впоследствии директором большого совхоза «Герой Арктики». Наше общение уже носило виртуальный характер, я поселился в Санкт-Петербурге и получал письма из далекого села Уэлен. Бывший лидер комсомольцев и на новом поприще делал заметные успехи, умело настраивал морских охотников на выполнение спускаемых сверху планов, строго спрашивал за нарушения техники безопасности, но и берег людей. Почти всегда в своих посланиях передавал приветы выходцам из Чукотки, осевшим на берегах Невы.
 
Он оставался верен своей теории «метисации» и вел счет редким и всяким межнациональным бракам не только у кромки Северного Ледовитого. Через него я узнал о любви нигерийца и чукчанки в одном из питерских вузов, их прелестном мальчике, условно соединившем в себе полярный круг и экватор. После окончания университета они отправились работать в далекие тропики. Видимо, для любви в нашем мире нет никаких преград. Брали в жены чукотских девушек венесуэльцы, датчане, швейцарцы и даже австралийцы. А на Чукотке очень известен и уважаем обширный род Добриевых, соединивший любовью ингуша и эскимоску, о чем написаны книги.
 И все же пальма первенства при соединении интернациональных сердец принадлежала русским и чукчам. В Санкт-Петербурге таких пар Жихарев насчитывал десятки. Мне довелось подружиться с семьей первого врача в округе  Ольги Эттувги из Мыса Шмидта и инженера из Тулы Владислава. Их две дочки закончили в Северной Пальмире вузы и «наградили» родителей внуками. Город северянкам понравился, нашлась интересная работа, поэтому родители решили перебраться поближе к родным. Все они довольны тем, как сложилась питерская жизнь, она помогла раскрыться талантам сначала детям, а потом и внукам. Старшая дочь Ирина с музыкально-танцевальным ансамблем «Северное сияние» объехала, наверное, полмира, младшенькая Лена одарена талантом художника, участвует в выставках в стране и за рубежом. Возможности культурной столицы вся семья использует на полную катушку.

Последняя наша встреча с Анатолием состоялась в Санкт-Петербурге, где он однажды решил отдохнуть.

- Тут очень много своих, есть ощущение родного края, - объяснил чуть пополневший Жихарев визит в Северную столицу.

Попросил меня сопроводить в университет имени Герцена, где всегда можно было встретить выходцев из Чукотки, съездил в поселок Комарово на могилу Ю.С.Рытхэу, заглянул в музей Арктики  и Антарктики.

- А знаешь чья яранга стоит в этнографическом музее?- хитро прищурился давний товарищ.

Я знал, что это усилиями  первого чукотского кандидата филологических наук И.В.Пуликовой она совершила путешествие с востока на запад, но виду не показал.

- Идея Владимировна постаралась, а яранга родом из моего села Уэлен, - ответил он сам. - К тому же дочка у нее вышла замуж за финна и родила в Суоми мальчика.

Далее пошла  информация о расширении ареала метисов в стране и мире. Остановить разошедшегося оратора было нелегко. Он упомянул об американском «плавильном котле», о фактах умного использования итогов смешения рас в различных странах планеты. В итоге мы сошлись на том, что процесс этот развивается стихийно и явного негатива не имеет.

Больше мне увидеть его не довелось, а телеграмма из Уэлена повергла в шок. В ней сообщалось, что директор совхоза Жихарев замерз в тундре. Зная, как трепетно руководитель относился к безопасности, я не мог понять смысл случившегося. Видимо, на то были особенные обстоятельства или воля духов.
Забыть такого яркого человека, практически, не возможно. Когда в сети или в журнале обсуждается проблема смешения рас и народов, всегда вспоминаю Анатолия, оживлявшего и украшавшего жизнь своим присутствием и интересными идеями, пусть и не бесспорными.