Блок. Я, отрок, зажигаю свечи... Прочтение

7. «Я, отрок, зажигаю свечи…»





                .                Имеющий невесту есть жених; а друг жениха, стоящий
                .                и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха.
                .                .                От Иоанна, III, 29


                Я, отрок, зажигаю свечи,
                Огонь кадильный берегу.
                Она без мысли и без речи
                На том смеется берегу.

                Люблю вечернее моленье
                У белой церкви над рекой,
                Передзакатное селенье
                И сумрак мутно-голубой.

                Покорный ласковому взгляду,
                Любуюсь тайной красоты,
                И за церковную ограду
                Бросаю белые цветы.

                Падет туманная завеса.
                Жених сойдет из алтаря.
                И от вершин зубчатых леса
                Забрежжит брачная заря.
                7 июля 1902





     Как обычно у Блока,  эпиграф –  это не выжимки смысла стихотворения, а ссылка  на объясняющую, на предваряющую стихотворение сцену. Здесь – на  начало третьей главы Евангелия от Иоана.

     «Тогда у Иоанновых учеников произошел спор с Иудеями об очищении.
И пришли к Иоанну и сказали ему: равви! Тот, Который был с тобою при Иордане и о Котором ты свидетельствовал, вот Он крестит, и все идут к Нему.
Иоанн сказал в ответ: не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба. 
     Вы сами мне свидетели в том, что я сказал: не я Христос, но я послан пред Ним.
     Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась.
Ему должно расти, а мне умаляться».

Вот из комментария Беркли:
     «Друг жениха, шошбен, занимал особое место в иудейской церемонии бракосочетания: он выступал как связующее звено между женихом и невестой; он устраивал свадьбу, разносил приглашения, руководил ходом брачного пира. Он приводил невесту и жениха, и, кроме того, на нем лежала особая задача: он должен был охранять комнату невесты и не впускать туда никого другого кроме жениха. Он открывал дверь лишь услышав в темноте голос жениха. Узнав жениха, он впускал его в комнату невесты, а сам уходил радостный, потому что его задача была выполнена и влюбленные были вместе. Он не завидовал жениху и его счастью с невестой: он знал, что должен был помочь им соединиться и, выполнив свою задачу, он с удовольствием и радостью покидал свое место на сцене.»

                Я, отрок, зажигаю свечи,
                Огонь кадильный берегу.
                Она без мысли и без речи
                На том смеется берегу.

Л.Д. Из воспоминаний:
     «…Со зла я флиртовала… в Боблове с двоюродными братьями Смирновыми, тоже гимназистами, которые все поочередно влюблялись в меня и в мою сестру.»

     Раньше Блок писал, Блоку снилось,  Блок видел «преступный сон о божьем гневе», видел «неопалимую купину», то есть это к нему обращался голос из несгораяющего тернового куста… А теперь он, не переставая думает о самоубийстве, оправдываясь перед собой, что «смерть нужна… для перехода или как условие».
     Теперь он лишь – отрок, лишь  «Друг жениха, шошбен…»
     «… и, выполнив свою задачу, он с удовольствием и радостью покидал свое место на сцене.»

                Падет туманная завеса.
                Жених сойдет из алтаря.
                И от вершин зубчатых леса
                Забрежжит брачная заря.

    
     – «…вершин  зубчатых леса» –  вид на гору Боблово из Шахматово, который он запомнит навсегда:

                «                …Смотри:

                Всё та же ты, какой цвела когда-то,
                Там, над горой туманной и зубчатой,
                В лучах немеркнущей зари.
                1908»

(«Из Примечаний  в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     « Имеется в виду Бобловская гора – "…высочайшая во всей округе. Отсюда открываются необъятные дали" (Бекетова 11. С. 60)»)


– «Люблю вечернее моленье…» – Ср.:

             Люблю вечернее моленье
             У белой церкви над рекой,
И:

             «Мы встречались с тобой на закате.
              Ты веслом рассекала залив…

              …Ни тоски, ни любви, ни обиды,
              Всё померкло, прошло, отошло…
              Белый стан, голоса панихиды
              И твое золотое весло.
                13 мая 1902»

То есть «вечернее моленье» – это скорее всего “панихида”.
)

«Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
«
Публикации: I1. С. 21, в отделе "Неподвижность"; I2. С. 115, "7 июля 1902"; I3. С. 168 и I4. С. 143 – в цикле СПД, в разд. "IV. Свершения. (1902 год)"; I5. С. 141
»

I1 – Блок А. Стихи о Прекрасной Даме. М.: Гриф [1904]  (тит. л. 1905).
I2 - Блок А. Собрание стихотворений. 2-е изд., испр. и доп. Кн. 1. Стихи о Прекрасной Даме (1898-1904). М.: Мусагет. 1911.
I3 - Блок А. Стихотворения. Кн. 1. 1898-1904. М.: Мусагет. 1916.
I4 - Блок А. Стихотворения. 4-е изд. Кн. 1. 1898-1904. Пб.: Земля. 1918.
I5 - Блок А. Собрание сочинений. Т. 1. Стихотворения. Кн. 1. 1898-1904. Пб.: Алконост. 1922


*
*

 вкратце о месте стихотворения в общем своде книги "Стихи о Прекрасной Даме".

     Ал. Блок : «Символист уже изначала - теург, то есть обладатель тайного знания, за которым стоит тайное действие».
     Теургия -  это человеческая практика по работе с божественными сущностями.  «Стихи о Прекрасной Даме» - рабочий дневник Александра Блока о ходе подобной практики.
     Спустя десять лет он напишет Андрею Белому: “Отныне я не посмею возгордиться, как некогда, когда, неопытным юношей, задумал тревожить тёмные силы - и уронил их на себя.”
     «Стихи о Прекрасной Даме» как раз об этом - о тёмных силах и о гордыни попытки справится с ними.
     Справиться не получилось. Спустя ещё десять лет, уже после смерти Блока, Андрей Белый резюмирует:
     «Первый том - потрясенье: стремительный выход из лона искусства; и - встреча с Видением Лучезарной подруги; и - далее: неумение воплотить эту встречу, обрыв всех путей»

     Для Блока было важно подчеркнуть рабочий, реалистический характер книги («к моим же словам прошу отнестись как к словам, играющим служебную роль, как к Бедекеру [путеводитель], которым по необходимости пользуется путешественник»), поэтому вместо трёх разделов с мистическими названиями "Неподвижность", "Перекрёстки", "Ущерб" первого издания  в канонической редакции их стало шесть, у которых вместо всякой философии теперь только указания на  место и время действия.

     Вот их краткая сводка:

     I. С.-Петербург. Весна 1901 года. Юный теург обретает свет, но появляется и «гадалка» из Тёмного храма .
     II. С. Шахматово. Лето 1901 года. Поэт учится работать с обретёнными силами, но постоянно путается меж Ясной и гадалкой, меж Солнцем и любимой. Меж Тобою и тобой.
     III. С.-Петербург. Осень и зима 1901 года. Грань богопознания: попытка – успешная! – увидеть  в любимой богиню, то есть раскрыть в «тебе» – Тебя! Но тут же появляются «двойники», которые искушают теурга россыпью миров.
     IV. С.-Петербург. Зима и весна 1902 года. Видение Моисея, готовность к Акту, видение, как «мы странствовали с Ним по городам» – но что это все? – послания от Тебя или обманки «двойников»? И – снова видение Моисея, видение Неопалимой Купины, осознание, что Ты – Купина, то есть Ты –  прямой призыв Господен к действию, как  некогда к простому пастуху Моисею: «Иди! И соверши небывалое». Но опять вмешиваются акторы лиловых миров – гадалка, двуликий, двойник. И поэт срывается в открытые ему «двойниками» другие миры.
   
                V. С. Шахматово. Лето 1902 года.   Лето зимних кошмаров, лето расплаты… Но в ответ на прямой призыв:  «Приходи, Я тебя успокою», поэт  настаивает на своём праве на «каменные дороги».

     VI. С.-Петербург. Осень — 7 ноября 1902 года. Он выходит на Тропу миров – лиловых миров. Бродит по ней, отчаивается. Он, ставя на кон свою жизнь, прорывается к Храму, но, судя по всему, это – тёмный храм.

     Данное стихотворение относится к ТРЕТЬЕЙ  сцене ПЯТОГО раздела. Всего сцен в нем – пять:

         Сцена первая.    Разномирье.
         Сцена вторая.    Иное новоселье
                Сцена третья.    Чужая свадьба
         Сцена четвертая. Без лица и названья.
         Сцена пятая.     Двух голосов перекличка
      
*

 

Чужая свадьба:

                7. «Я, отрок, зажигаю свечи…»                ( http://www.proza.ru/2017/12/31/929 )
                Готовность остаться лишь другом жениха – шошбеном.

8. «Говорили короткие речи…»                ( http://www.proza.ru/2017/12/31/936 )
Переполох на свадьбе безликих.               
9. «Сбежал с горы и замер в чаще…»                ( http://www.proza.ru/2018/01/01/774 )
Побег.
10. «Я и молод, и свеж, и влюблен…»                ( http://www.proza.ru/2018/01/01/777 )
«Я» все-таки «с  тобой», но лишь как «зеленеющий клен».
*


Рецензии