Вальс Белых Ангелов

   Из акустической системы автомагнитолы звучала радиопостановка романа «Белые одежды», когда он выехал за город, замотавший своей суетой, шумом, выхлопными газами сотен, несущихся куда-то и никуда, автомобилей, и сотнями нерешённых проблем, возникающих на пустом месте.
  Уже промелькнули за окном цеха, промзона, на высоких вышках начали включаться прожектора, да и в некоторых окнах длинных зданий виден был свет. На улице сгущались сумерки. По вечерам, как это бывает в осеннее время, и оно особенно заметно у нас в средней полосе, становилось прохладно,  и Виктор включил кондиционер. В салоне повеяло приятным теплом, напоминая об уже прошедшем лете с его солнечными днями. Машина шла ровно, да иначе, и быть не могло, учитывая его опыт автомеханика, разбирающегося не только в отечественных консервных банках, но и в иномарках.
  Он незаметно даже для себя самого, чуть ли не автоматически, прибавил обороты, поскольку дорогу он прекрасно знал, и включил габаритные огни. И только на повороте какой-то чайник резко ослепил его дальним светом, больно резанув по глазам. Свет же его подфарников выхватывал перед собой серый кусок асфальта, словно стараясь отогнать надвигающуюся темень. И всё-таки есть что-то зловещее в сумерках, про которые говорят в народе: «для собаки поздно, для волка рано. Время шакалов»
  Он ещё издали заметил две серые тени на обочине дороги. Подъезжая ближе, Виктор заметил, что один из ребят, а это были, без всякого сомнения, парни, поднял руку.
   - До посёлка подбросишь? – спросил тот, что повыше ростом.
  - Садитесь.
    Учитывая, что до посёлка путь не близкий, да и самому по молодости не раз приходилось так же стоять и голосовать проезжающим автомобилям, он вполне понимал ситуацию. Тем более, в последнее время редко кто останавливался подбирать попутчиков. Он не мог понять с чем это связано, но уж точно не со страхом.
   Парни оказались разговорчивыми и то, что один из них сел рядом, а второй на заднее сиденье, нисколько не мешало беседе. Разговор больше шёл о ночной жизни города: игровые клубы, кафе и прочие заведения, где крутятся немалые деньги, и тусуется самый разный люд: от обычного братка до директора какой-либо фирмы, сопровождаемого длинноногой блондинкой. Оно и понятно, молодые, где им ещё отдыхать.
   После одной из фраз молодого старший цыкнул на него, но именно в этот момент Виктор объезжал труднопроходимый участок, и этого не заметил. Ничто не говорило и не предвещало беды, да и бывают такие люди, что никогда в жизни не поверят, что стоящий или сидящий рядом человек потенциальный убийца.
   Когда до посёлка оставалось метров пятьдесят, один из ребят, прервав разговор, вежливо попросил остановиться. Привыкший доверять людям, Виктор и в мыслях не держал, что-либо плохое. Сбросив обороты, он вырулил к обочине. Машина ещё не остановилась, когда перед глазами Виктора мелькнула тонкая нить паутины, блеснувшая в свете панели приборов, и что-то сильно сдавило горло.
    - Всё. Скинем в посадке, а тачку на запчасти, - рослый действовал уверенно и сноровисто, по всему его поведению было заметно, это не первая его работа. Под ногами шуршали, ломались осенние листья, жёлтые, красные, словно огни светофора. Последнее, что он почувствовал, был тупой, тяжёлый  удар в затылок. И всё ушло, погруилось куда-то в темноту, непроглядную, непонятную…
  … Сколько себя он помнил, его все считали надменным, нелюдимым и высокомерным. Эти качества, может быть, лишь кажущиеся на первый взгляд, порою присущи людям одарённым, каким он и был. Но… ведь не каждому раскроешь душу, не с каждым поговоришь или посидишь за бутылочкой водки под нехитрую закуску, так и опуститься на дно общества недолго. И те же самые люди, но уже с презрением будут взирать на тебя. Наверное, так уж устроено общество, что если ты отошёл от всех, ты словно клеймённый. Сколько гениев, мастеров испытало это на своей шкуре, да и не одно ещё испытает.
   Ибо мир, наш несовершенный мир устроен так, что одни посмеются над тобой, другие посчитают сумасшедшим, а третьи воспользуются твоими же словами против тебя. Каждый из нас проходил через этот строй: недоверия, ненависти и просто злости ни за что. И в этом несовершенном мире люди предпочитают окружать себя стенами изо льда, а потом холят и лелеют этот лёд. И даже растопив все льды планеты, вряд ли кому-то удастся растопить этот лёд, лёд отчуждённости.
   Сколько раз так было в его жизни: встреча, дружба и странное предательство. Казалось бы, можно уже перестать верить людям, но как мотыльки летят на своих слабых крылышках на пламя свечи и сгорают, на мгновение вспыхнув яркой искрой, чтобы исчезнуть без следа, так и Виктор не мог. Не мог…
   Вдруг, - вполне вероятно, что это была работа глубинных закоулков подсознания, о которой в повседневной своей жизни мы и не догадываемся, как если бы их и не было, - его тронули за плечо. Это была она. Её лучистые, как летнее солнце в безоблачную погоду, бездонные, как лесное озеро, где вода прозрачная, словно слеза, прекрасные глаза, в которых можно утонуть и не думать о спасении; её точёный профиль, который нельзя спутать ни с чьей, это была Алиса. Природа, щедрая и мудрая, создавая Алису, словно хотела возродить, а может быть даже по новому воссоздать само совершенство, явить миру живую Афродиту, настолько она была безупречна и красива.
  «Мы ведь, кажется, расстались», - подумалось вдруг. «Или нет?.. Когда же это было? А было ли? И расставание – это, может быть, - сон?» Были одни вопросы, подсознание машинально, со скоростью компьютера, искало и не находило ответа, хотя…
   Была дружеская вечеринка, по какому поводу – теперь уже и не вспомнить, да и надо ли, и к тому же сие не столь важно, а после вечеринки, они пошли на дискотеку. Мерцающий, неяркий свет, приглушенный светофильтрами, завораживающая музыка, доносящаяся из колонок, и чарующий, волшебный аромат духов. Здесь Виктор был в своём мире: он и музыка. Где никому и ничего не нужно говорить, говорят пластика тела и мелодия. Нельзя сказать, чтобы он был отличным музыкантом, но чудесно играл на гитаре и плюс ко всему имел своеобразный голос: он свободно исполнял как репертуар группы «Кино», очень популярный в его кругу, так и блатные песни пел, что слезу вышибал, но сам предпочитал вольные импровизации. А прекрасное чувство ритма позволило ему быстро и без приложения усилий освоить танцы латино, вальсы и более современные вариации. По окончании одной из композиций, он виртуозно совершил своё па и изумлённый уставился, не веря своим глазам, на неё. Она стояла в сторонке, в окружении подруг, и они о чём-то оживлённо беседовали, изредка прерываясь на смех.
   - Я не помешаю? – он подошёл к ним и, галантно поклонившись, поприветствовал девушек. В эту минуту она повернулась лицом в его сторону. Наверняка наши встречи заранее предопределяются свыше, и нам остаётся только воплощать заданную программу в жизнь. Будто вольтова дуга пронеслась между ними, и поднеси кто бумагу, она тут же бы и обуглилась.
   - Виктор, - представился он. – А Вас как зовут?
  - Алиса, - она лучезарно улыбнулась, отчего на щёчках обозначились милые ямочки, сделавшие её ещё более очаровательной, как если они были знакомы бесконечно давно и просто встретились после разлуки.
    - Разрешите пригласить Вас на танец?
   Они закружились в вихре вальса. Звучала волшебная музыка Жарра, не требующая слов. Алиса отлично двигалась и, что он очень ценил в партнёрше, чувствовала партнёра.  В мигающем свете цветомузыки окружающим казалось, что они парят в воздухе, настолько великолепное зрелище представляла их пара. Вполне допускаю, что ангелы господни, также витают в небесах, а мы на земле во время танца, отрёкшись от будней и забот, копируем их движения и  им уподобляемся им. И становимся такими же невесомыми и невинными. Наивность, помноженная на любовь.
   Уже затихли музыка, веселье, погасли огни дискотеки, а они ещё находились под впечатлением танца, и только листья, жёлтые, красные осенние листья напоминали, что они в парке, под звёздным небом, где весь мир – танцзал. И весь мир был наполнен музыкой любви, очарования и нежности, присущей только влюблённым сердцам.
    Сколько девушек мечтает о таких вот неземных, таинственных вечерах, часах и минутах, когда он и она, словно одни во вселенной и целый мир под ногами и вечность уже не кажется легендой, мифом, где всё подчинено романтике любви: the show must go on…
   Они, Виктор и Алиса, встречались довольно долго, и всё было как в старинных романах: букеты роз, шампанское и юношеские невинные поцелуи. А после вышла размолвка…
   В памяти что-то сверкнуло – и всё пошло-поехало сначала. Как заезженный виниловый диск держит на одной канавке иглу тонарма, так и в его памяти всплыла вечеринка, дискотека, вальс, поцелуи… Может быть, таким образом у самого края мы пытаемся удержать воспоминания о прекрасных мгновениях своей нелепой жизни, как наивно пробуем пронести это через всю жизнь, скрашивая ею в самые грустные и тяжёлые минуты, что иногда навещают нас? Откуда-то, из каких-то темниц всплыла картина Перуджино «Святой Себастьян», принося с собой строки из романа: и навек улетая, обронила в болото перо.
   И с этими грустными строками, что же ты такое память, пришли воспоминания о размолвке. Или это всё-таки сознание хотело удерживать жизнь в молодом теле, но это в то же время была странная, ноющая боль в сердце, в голове, --- слабая попытка возвращения к жизни… Кто-то неведомый вновь тронул за плечо и, удалились шаги, унося с собой последнюю надежду.
   - Джек!
  Нет, этого имени в его памяти не могло быть. Опять тот же голос, но уже ближе. И листья ломаются с треском под тяжёлыми шагами, жёлтые, красные листья его первой любви…
   - О, Боже!
   Но… Виктор в помощи уже не нуждался. Слишком поздно она явилась, чудо, как часто бывает в сказках, не произошло. Жизнь тихо покинула бренное тело. Душа покинула его и недоумённо остановилась в некотором отдалении. Она впервые почувствовала себя свободно, или когда-то уже было нечто подобное, но зачем терзаться и мучиться воспоминаниями. Это было необычно, и в то же время настолько привычно – алогичная логика.
   Да есть такие моменты, которых мы не понимаем, но независимо от нашего восприятия они имеют место быть, и от этого нам никуда не деться. И мы, скрипя сердцем, вынуждены подчиниться этим обстоятельствам. Душа обернулась назад, где лежало бездыханное, безжизненное тело в странной неестественной позе.
   Но ни жалости, ни каких-либо других чувств оно не вызывало в душе. Она наблюдала как подходит к нему человек с обветренным лицом в штормовке с ружьём за плечом и в кирзовых сапогах, рядом идёт овчарка. Но что за дело душе до физической оболочки, она свободна без неё.
   И она развернулась и устремилась ввысь, в небеса, туда, где ангелы кружат и парят в бесконечности, дабы присоединиться к их божественному танцу. Где их  танец создаёт музыку, и музыка переходит в танец, в Вальс Белых Ангелов