6 Начало пути на флот

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

6. Начало пути на флот. Севастопольская Морская школа ДОСААФ. 14 мая 1971 года.

Конкретно, фактически, реально и действительно мой путь на флот начался утром в пятницу 14 мая 1971 года в Севастополе ровно за шесть месяцев до начала службы на Дважды Краснознамённом Балтийском флоте. Я и ещё один молодой работник нашего Севастопольского Морского завода имени Серго Орджоникидзе, получив соответствующее разрешение начальства и пропуска у табельщиц, почти одновременно вышли за проходную завода, вместе сбегали в наше заводское рабочее общежитие на улице Дзержинского, д.53, забрали из сейфа коменданта общежития Капитолины Мелентьевы наши военные билеты и поспешили на остановку троллейбуса у памятника-барельефа матросу-герою первой обороны Севастополя 1854-1855 гг. Петру Марковичу Кошке.

Нам предстояло на троллейбусе проехать по улице Героев Севастополя вокруг нашего завода, мимо севастопольского железнодорожного вокзала, подняться по Троллейбусному спуску до площади Ушакова, а там пересесть на троллейбус, который должен был увезти нас по улице Гоголя на проспект Генерала Острякова к дому номер 15, где располагалась Севастопольская Морская школа ДОСААФ.

Мы ещё в троллейбусе заметили на задней площадке двух весёлых молоденьких девчушек, которые весело чирикая, вскочили перед нами в троллейбус, тряхнув перед нами подолами коротеньких юбочек и гладкими икрами стройных ножек. Мы с новоявленным другом переглянулись и поспешили встать рядом с этими весёлыми девушками на задней площадке троллейбуса. Девчонки смело поглядывали на нас и прыскали смехом, о чём-то шептались, "стреляли" в нас глазками и снова заговорщицки щебетали. Мы с другом сначала делали вид, что нас это не волнует, но это было не так. Нам обоим в этот погожий майский день было не до смеха, потому что, видимо, весенние гормоны брали верх. Нам ужасно хотелось познакомиться с этими девчонками, потискать их, прижаться к ним, воспользовавшись качкой и толчками троллейбуса на ухабах. Погода в этот день была ясная, солнечная, воздух 14 мая 1971 года в Севастополе прогрелся до +21°С и у нас было самое радужное весеннее настроение.

- Куда едете, девушки, - осмелился спросить девчонок мой товарищ.
- На Кудыкины Горы! – весело ответила одна из девчонок, и они опять глупо засмеялись. Они почему-то всё время потом только и делали, что глупо смеялись…
- И мы туда же, правда Сань? - я опешил от этого фамильярного обращения «Сань» и ничего не ответил. На веки вечные этот парень перестал мне нравиться...

Тут я внезапно успокоился. Всё моё волнение и сырость ниже живота прошли, теперь я просто с интересом, любопытством и превосходством уравновешенного человека наблюдал за его потугами и попытками познакомиться с этими глупыми хохотушками. Мой друг отчаянно делал попытки приблизиться к девчонкам, «закадрить» их, обращался ко мне взглядом и словами за помощью и поддержкой. Я отвечал ему «в масть», подыгрывал ему, но сам не пытался с девчонками заговорить, а тем более «по-обжиматься». Наконец девчонки смилостивились и разрешили моему «другу» приблизиться к ним, встать рядом, как бы случайно прикасаться к их телам, бокам и грудкам. Конечно, мне было завидно, моё желание вновь вернулось ко мне со всей силой и энергией юности. Конечно, мне тоже хотелось прикоснуться к молодым упругим телам девчонок, которые зримо и отчётливо бугрились острыми выпуклостями под тканью девчачьих бюстгальтеров…

Мой товарищ и я уже почти полностью забыли для чего и куда мы едем, настолько мы были поглощены смехом, улыбками и взглядами весёлых девчонок. Мой товарищ, поглядывая на меня, что-то начал шептать на ухо то одной, то другой девчонке, а те – бросать на меня любопытные взгляды. Я не знал, что обо мне «плетёт» этот парень, но чувствовал, что это не к добру. Наконец, одна из девчонок обратилась ко мне: «Вас Александр Сергеевич зовут?».

- Да, - ответил я и грозно посмотрел на болтуна.
- А фамилия ваша какая? – вновь спросила девушка. – Я вас где-то уже видела. Вы где-то выступали.
- Может быть, - ответил я максимально независимо.
- Александр Сергеевич! – со значением произнесла другая девушка. – Может быть вы ещё и Пушкин?
- Нет, - не вытерпел мой настырный «дружок». – Он Суворов.
- Суворов, точно? – переспросила девушка, а вторая согласно закивала головой. – Да! Точно, это он. Я вспомнила.
- Ну и что? – с вызовом спросил я девушек и своего товарища, о котором пожалел, что поехал с ним в одном троллейбусе.
- А то, что вы какой-то неразговорчивый и невесёлый, - ответила первая девушка. – Ваш друг говорит, что вы просто обожаете молоденьких девушек. Он говорит, что у вас десятки, сотни знакомых девушек и все от вас без ума…

Я не просто обомлел, но сначала застыл, а потом вскипел от такого нахальства моего «друга»…

- Это правда? – спросила меня вторая девушка, и её взгляд вдруг стал не насмешливым, а строгим.
- Нет, конечно, - ответил я. – Я с девушками робок и застенчив, и у меня пока нет никакой девушки.
- Врёт! – убеждённо сказала первая девушка. – Такого не может быть. С такой фамилией, именем и отчеством, такого быть не может.
- Хотите, верьте, хотите – нет, но это так, - ответил я и улыбнулся…

Весь оставшийся путь мы шли пешком и ехали на следующем троллейбусе уже вместе и даже «под ручку». Это я первым предложил второй серьёзной девушке руку, когда мы выходили из троллейбуса, а потом она уже сама доверчиво вложила свою руку мне на изгиб моей руки. Сбылось то, о чём я мечтал весь путь от Корабельной стороны до площади Ушакова и теперь моего бедра касалось бедро, а моей руки жгучим ощущением касалась талия моей спутницы.

В следующем красивом современном троллейбусе чехословацкого производства «Шкода 9Tр» мы уже сидели на сиденьях парами и я с горячим волнением ощущал бедром ответный жар бедра моей девушки. Так мы ехали до остановки «Техническая библиотека» на проспекте Генерала Остряков, потом вместе вышли, перешли по переходу двухполосную проезжую часть проспекта и пошли к зданию Севастопольского ДОСААФ. Странно, но вместе с нами из троллейбуса вышли ещё несколько девчонок, которые стайкой обежали нас по сторонам тротуара и заняли дорогу впереди. Теперь уже наши «дамы» взяли нас под руку и мы тоже тесной и дружной группой пошли вслед за девушками. Все девушки почему-то были удивительно весёлыми, жизнерадостными, симпатичными, красиво по весенне-летнему одетыми.

- Ну, что? – задиристо спросила первая девушка, которая уже по-хозяйски вертела и теребила моим «другом», как хотела. – Проверим нашего Александра Сергеевича Суворова на привлекательность? Сможет он увлечь-привлечь сотню девчонок?
- Да хоть тысячу! – уверенно и немедленно заявил мой «друг». – Он же Суворов!
- Посмотрим, - опять заговорщицки и весело заявила подруга, с тревогой поглядывая на погрустневшее лицо моей спутницы.

Моя спутница всё теснее и теснее прижималась ко мне, и в её руке я почувствовал дрожь тревоги. Впереди показались ещё группы девчонок, которые стали сливаться друг с другом и вскоре перед нами красовались десятки молоденьких девушек, одна красивее другой. Мой товарищ откровенно начал заглядываться на них так, что его «подруга» стала его грубо одёргивать. Моя девушка, наоборот, всё замедляла и замедляла свой шаг…

Мы завернули за угол и нам открылась большая площадка перед широкими ступенями на входе в большое здание с широкими и высокими стеклянными окнами-витринами. Вся площадка и ступени, ведущие к стеклянным дверям, были заполнены сотнями, если не тысячью молодых девушек. Они все вместе одновременно галдели, щебетали, говорили и смеялись, порождая гул женских голосов. Редкие парни и мужчины пробирались сквозь эту толпу к дверям, а море девчачьи тел неохотно перед ними расступалось…

Мой «друг» замолчал и затих, замедлил шаг и в растерянности оглянулся на меня. Многие девушки и молодые женщины в толпе с интересом, с завистью, с раздражением, а некоторые даже зло, поглядывали на нас и на наших «подруг». Я услышал несколько голосов, которые сказали, что «эти малявки уже успели ребят себе отхватить».

Рука моей спутницы заволновалась, а её бедро ещё теснее прижалось ко мне. Я почувствовал, что если сейчас замешкаюсь, то эта толпа разгорячённых девушек и женщин сомкнётся вокруг нас и нам с «другом» из них живыми не выбраться. Поэтому я выставил вперёд руку и ладонь, взял спутницу крепко за трепещущие пальчики и смело, но с вежливой улыбкой, вклинился в толпу девушек и женщин.

- Простите! Извините! Прошу прощения. Разрешите пройти. Простите за беспокойство, - я говорил это машинально и на разные лады, стараясь не очень грубо, но упорно и настойчиво протиснуться сквозь толпу женских тел.

Краем глаза я заметил, что за мной и моей спутницей, пробирается мой «друг» и его «подруга», а к ним присоединяются какие-то другие мужчины и ребята. Наше движение в гуще женской толпы стало напористей, потому что возле дверей уже была настоящая давка. Всем девушкам и женщинам хотелось первыми и пораньше войти в фойе Севастопольского ДОСААФ.

Перед дверями мне пришлось остановиться, чтобы не впутаться в эту плотную жаркую потную мешанину агрессивных женских тел. Некоторые девушки со стороны азартно хотели вклиниться в этот клубок, и я их вежливо пропускал со словами: «Вам туда хочется побыстрее, пожалуйста, прошу вас, вперёд!». Некоторые из этих девушек оборачивались ко мне и смотрели невидящими глазами. Таким я говорил: «Только после вас»…

Многие отказывались впутываться в этот клубок давки в дверях. Вскоре перед нами образовалось спокойное размеренное движение людей. Так, спокойно и достойно мы вошли в фойе и сразу же окунулись в гулкий звуковой мир, в котором пронзительно слышались голоса организаторов-кураторов: «Продавцы! Вам в аудиторию номер 17», «Швеи, аудитория 22», «Связистки, во второй корпус», «Медсёстры, прямо и налево», «Радиомонтажницы, сюда!».

- А нам куда? – спросил кого-то мой «друг» и нам ответил мужской голос сзади.
- А вам, молодые люди, прямо по переходу во второй корпус Морской школы. Вы кем будете, рулевыми, сигнальщиками или мотористами?

Этот голос принадлежал слегка потрёпанному мужчине, который увязался за нами вслед и таким образом прошёл толпу жарких женщин.

- Да мы ещё сами не знаем, - ответил я, чувствуя, как судорожно цепляется за мою руку моя спутница. – Я бы хотел в рулевые-сигнальщики.
- Я тоже, - быстро сказал мой «друг».
- Тогда нам по пути, - сказал мужчина и показал нам дорогу. – Я ваш преподаватель.

Мы с сожалением, но не совсем правдивым, расстались с нашими спутницами, так до конца и не запомнив их имена и личности. Мы даже не спросили, на кого они пришли учиться и впоследствии не смогли их найти. Да и некогда было. Наш новый знакомый очень быстро оформил все наши документы в приёмной комиссии, зарегистрировал нас, выдал нам бесплатные талоны в столовую на комплексный обед и провёл нас в свой класс-аудиторию.

Большая комната-аудитория Севастопольской Морской школы ДОСААФ имела два ряда столов, за которыми на стульях могло сидеть по четыре человека. Вдоль стен комнаты стояли столы, витрины, постаменты, на которых были смонтированы различные устройства, прожектора, приборы и даже радиостанции. В левом углу возле большой классной доски стояла почти настоящая короткая корабельная мачта с поперечной реей, от которой до блоков на полу спускались туго натянутые тонкие тросы. Здесь же в ячейках дощатого стеллажа в специальных тубусах хранились свёрнутые разноцветный флаги. В простенках между окнами стояли комоды, на которых красовались прекрасно выполненные модели разных кораблей и судов: парусной лодки, бронекатера и торгового судна-танкера. Всё пространство стен комнаты-аудитории было увешано плакатами, картинами, портретами, среди которых я увидел портрет-иллюстрацию знаменитого героя книги советского писателя Андрея Некрасова «Приключения капитана Врунгеля»…

Мне всё это убранство класса-аудитории Морской школы ДОСААФ очень понравилось, Я почувствовал себя в своей стихии.

- Что вам знакомо в этой аудитории? – спросил нас преподаватель.
- Мне ничего, - ответил мой товарищ.
- А мне почти всё знакомо, - сказал я. – Это сигнальный прожектор, это макет мачты с фалами для сигнальных флагов, это адмиралтейский якорь, это якорь Холла, это модель кран-балки, это спасательные средства – жилет и круг.
- А это что? – преподаватель показал на прибор, закреплённый на легко двигающихся в разных плоскостях кольцах.
- Это компас, - ответил я с ударением на букву «а», - и пеленгатор.
- Откуда вы это знаете? – спросил преподаватель.
- В отрочестве читал книги о морях и моряках: «Таинственный остров» Жюля Верна, «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо, «Остров Сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона, «Приключения капитана Врунгеля» Андрея Некрасова, - ответил я.
- Хорошо, занимайте места. Скоро сюда придут другие курсанты. Всего вас будет в данной группе ровно 24 человека – четыре экипажа шестивесёльных ялов, - сказал нам преподаватель. – Вам известно, что такое ял?
- Шлюпка большая, - выпалил мой товарищ, а я добавил, - с парусом.
- Верно, - подхватил наше нетерпение преподаватель. – В соседней аудитории есть один такой шестивёсельный ял с мачтой и парусом. Будете на нём тренироваться.

В ту же секунду в аудиторию с шумом и гамом ворвались парни, много парней. Они с недоумением уставились на нас, а потом стали активно занимать места. Мы с моим товарищем тоже ринулись занять себе место, но оказались в разных концах аудитории. Верховодил среди «оравы» вновь прибывших курсантов красивый высокий черноволосый парень, который сразу же представился нашему преподавателю – Гарри Напалков. На самом деле его звали Юра Напалков, но он очень хотел, чтобы все его звали именно «Гарри».

Все, наконец, расселись и началось наше первое занятие в Севастопольской Морской школе ДОСААФ. Оказалось, наш преподаватель был поклонником таланта всех тех писателей, которых я назвал. Он тоже в детстве зачитывался их книгами, играл «в таинственный остров», «в остров сокровищ» и «в необитаемый остров», читал книгу "Приключения капитана Врунгеля", поэтому он очень ценил и поощрял находчивость, шутку, юмор и ненавидел стёб, издёвку, злонамеренный подвох.

- Самое страшное и разрушительное на флоте, - говорил он нам во вступительной речи, - это «годковщина». Это явление существует и будет существовать всегда, но лучше всего заменить его на другое явление – братство, отеческую заботу старших над младшими. Братской взаимопомощью также отличался и отличается традиционный русский и советский флот, в этом его сила и мощь.

- Дружите, курсанты, - внушал нам преподаватель. – Дружите, участвуйте в весёлых дружных приключениях, но не совершайте необдуманных глупых преступлений, не пресекайте черты вседозволенности, и тогда вы увидите, насколько богатой, насыщенной и результативной будет ваша морская служба.

- Запомните, - говорил он на напоследок первого вступительного занятия, - семь футов под килем, то есть свободная безопасная глубина, нужны всем и каждому, а не только тебе одному, уважаемый Гарри Напалков…

На следующий день, в субботу 15 мая 1971 года нам было приказано в 09:00 явиться в Аполлоновую бухту, в филиал Севастопольской Морской школы ДОСААФ, на территорию автошколы и «предстать пред ясные очи нашего Боцмана», так как нас «ожидают практические занятия на шестивёсельном яле».

- Там вам, Гарри Напалков, будет ещё веселее, чем сейчас, - добавил наш преподаватель и усмехнулся точно так же, как усмехался капитан Врунгель на рисунках советского книжного иллюстратора, графика, карикатуриста Константина Павловича Ротова (1902-1959).

Весёлые и жизнерадостные, стремительные и свободные, молодые и задорные, мы ещё не знали, чем обернётся наша весёлость первого дня занятий в Севастопольской Морской школе ДОСААФ.

Фотоиллюстрация: 1971 год. Город Севастополь. Территория Севастопольского Морского завода имени Серго Орджоникидзе. Торжественное мероприятие проводов молодых работников завода на курсы ДОСААФ по подготовке специалистов для армии и флота. Сбоку от нашего строя призывников идут двое - морской офицер в тёмном плаще и очень маленький Миша Зайцев - инструктор комитета комсомола Севморзавода. На их фоне кудлатый парень в куртке и в свитере, - это тот самый мой "друг", с которым мы вместе учились в Севастопольской Морской школе ДОСААФ. Я иду рядом справа (по ходу колонны), обернувшись к своему соседу по строю и что-то весело ему говорю. Все мы в ноябре 1971 года будем вместе ехать в эшелоне призывников из Симферополя в Калининград. Эту фотографию я случайно найду в 1976 году при разборе старых архивов комитета комсомола Севморзавода.