Глава 6

Садко Тюильри приобрёл для жены необыкновенный подарок. Он знал, что ей понравится что угодно, лишь бы затмило белоснежного жеребца принца Алоджза, поэтому выбрал «Мерседес Гелентваген» - однажды Виржини увидела машину цвета воронова крыла, и Садко Тюильри поймал грустный взгляд жены. Виржини не собиралась даже говорить мужу, как сильно влюблена в эту машину. Садко Тюильри нравилась марка только его автомобиля – других он, видимо, не признавал.
И утром 5 января поразилась тому, как была неправа. Когда Виржини проснулась, Садко Тюильри положил ей на подушку ключи от новой машины. Она сразу подскочила, боясь радоваться подарку. А вдруг это не то, о чём она мечтала втайне? Удивительное свойство мозга: увидев ключи от машины, она не подумала ни о чём другом, а именно о призраке из мечты.
-  С днём рождения, любовь моя, - так просто опустил смущённые глаза муж её юношеской мечты.
- А почему тон такой грустный? Опять включаешь обиженного, тайного мачо? - спросила Виржини, целуя Садко.
- Я же дарю тебе то, что ты хотела. В противовес белому коню чёрный Мерседес, да? А я, как мужчина, так примитивен в этих вопросах, что мечтаю… руководить.
- Угу. И со мной тебе это не удаётся. Я мечтала не о чёрном Porsche, правильно?
- Нет, я… Если ты уйдёшь от меня, – помнишь, ты говорила, как поступают миллионеры со своими жёнами при разводе? – я тебе всё отдам, всё подпишу… Одного только не обещаю…
- Чего? – улыбнулась трогательно Виржини.
- Разлюбить…
И Садко тут же изъявил желание посетить деловое собрание Парламента. Ну, на том основании, что он исполняет мечты, в ответ желая получить хотя бы дивиденды. Виржини, чертыхаясь, назвала его талантливым бизнесменом и согласилась.
- Почему все мужчины, завоевав женщину, начинают её строить? – наконец переставая теряться в догадках, задала вопрос Виржини.
- Не строить… ревновать…
- Всё так просто? – поразилась обыденному объяснению Виржини.
Садко опустил глаза.
- Ты чего?
- Я ревную тебя к тому, что увижу на собрании Парламента. Ко всем парламентариям, к принцу…
- Тогда скажи только три слова, и я пойму.
- Ну…
- Что тут сложного?
- Я тебя люблю.
- А почему не можешь сам признаться?
- И так всё предельно ясно. Вы же, жёны, любите, когда ревнуют мужья – чувствуете своё превосходство.
- Какие глубокие познания женской сущности! – Виржини одевалась.
- Только лишь мнения жён… о правильной любви, - Садко надел один из лучших костюмов цвета состаренного серебра с оттенком охры.
- О-о-о! Садко Тюильри, Вы будете самым красивым мужчиной в Парламенте, - Виржини поправила ему бронзовый галстук.
- Ну, чего ты… это? – от волнения он страдал лёгким косноязычием.
- Зачем тогда не отрываешь от принца глаз? Ты на меня так не смотришь, как на него!
- Мне нравится лишь ярко-голубой Zenvo Дюзска,  гиперкар TS1, построенный к 10-летнему юбилею фирмы – ты сам приучил меня любить дорогие авто! – и его конь.
- Но самолёта у него нет, - справедливо добавил Садко.
- Верно! – улыбнулась Виржини, любуясь смущающимся своей собственной красоты мужем.
Где ещё такого можно найти на планете? Опять теребит галстук и ходит из угла в угол.
- Целыми днями, сутками, часами, минутами просиживаешь около этого… человека.
- Это моя работа.
- Принц подвозит тебя на Zenvo … Когда я, будучи барменом, был готов подарить тебе машину хозяина, ты её даже не взяла! Конечно, это же был обычный Porsche, а не 13 место в списке самых дорогих в мире автомобилей.
- О! Это подвиг! – улыбалась Виржини.
- Обожаю, когда мужчины негласно меряются своими дорогими игрушками! – глаза Виржини сияли, как бриллианты.
- Ты зовёшь принца по имени, потому что… его машина… тебя… трогает…
- Ты сам приучил меня интересоваться дорогими машинами, большего не придумывай, прошу тебя, гордость моя, - Виржини потянулась поцеловать мужа, который сидел за барной стойкой, ожидая, когда жена закончит сборы.
Рехора Франтизека не было – он уехал в элитный ресторан, чтобы подготовить вечер к торжеству по случаю дня рождения Виржини Тюильри.
- Помнишь, я попросила: расскажи что-нибудь? И ты рассказал, как я ходила полуголая по твоему замку. Мужчин на самом деле интересует лишь это?
- Почему я тогда не вырвал себе язык – не понимаю. У каждого свой ад и называется он память. Это повторяющееся воспоминание приравнивается к этическому преступлению, - слово эпический он заменил из застенчивости.
Виржини и здесь почувствовала замену понятия на культурное. Кому-то не нравятся спокойные мужчины, мотивируя выматывающей скукой проживание в браке, а Виржини и любить-то по-настоящему научилась, когда встретила Садко Тюильри, фильтрующего слова и действия, уподобляющегося преподавателю родного языка.
- Вовсе нет! Ведь если ты так считаешь, то и я совершала преступление: пила дорогие напитки и не оплачивала их стоимость.
- Я… сам тебе всё позволял. А ты врушка: сказала, что сразу поймёшь, если это твой мужчина, а сама изменила мне с каким-то барменом… И впредь буду позволять тебе абсолютно всё, баловать тебя до полнейшего неприличия – может, так ты забудешь бармена во мне…
- Так ты наврал…
- Ты пришла и так непосредственно стала ухаживать за мной, что я… поддержал игру.
- Ухаживать?..
- Ну, ты же из-за меня приходила. Я же не дурак – я понимаю, если девушка ко мне неравнодушна… Конечно, я не знал, как реагировать – делал только то, что умею… Любой мужчина, даже самый стеснительный, столкнувшись с подобным женским поведением, мгновенно считает женщину своей…
На деловом собрании принц Цдислав еле заметно ухаживал за Виржини, оказывал знаки внимания, даже уронил ручку, которую она подняла – он руку отдёрнул, чтобы не коснуться пальцев девушки. Принц Дюзск был вовсе не так глуп, как казалось на первый взгляд Садко Тюильри. Скорее всего, ему не это казалось, а просто мысленно хотелось хоть чем-то унизить соперника.

Дюзск де Цдислав интеллигентно оказывал Виржини Тюильри внимание, требуя его ненавязчиво и к себе. Есть люди, которые обладают очень разнообразным, не рассеивающимся, а распространяющимся вниманием, и им легко наблюдать за коллегами, друзьями и, задай им кто-то из присутствующих самый сложный вопрос, мгновенно переключаются на любопытствующий объект и метко и остроумно реагируют, порой и раня больно словом оппонента. Дюзск де Цдислав был остроумен, ядовит и остёр на язык и уменьшал свой пыл только в разговоре с дорогим ему человеком. Принц не любил ни своих родителей, ни своих друзей, ни коллег и парламентариев, разве что лошадей и в особенности Алоджза. И на самом высоком пьедестале, далеко от остальных, не достойных даже тени её улыбки, стояла необыкновенная Виржини Тюильри.
Садко боялся понять, что принц Дюзск де Цдислав влюблён в его жену. Бывают поклонники простые, неинтересные, назойливые, реже встречаются достойные, но совершенно нереально бороться с принцами из сказки.
Не имея возможности бороться со страхами и всё ухудшающейся действительностью, Садко прямо на собрании парламентариев кидал Виржини записки такого содержания: «Перестань!», «Нет», «Прекрати, я требую!» В конце концов, почему принц имеет право превышать полномочия, а миллионер Садко Тюильри – нет? Виржини Трие научила мужа присутствию справедливости и борьбе за свои хлипкие права.
Устав от сердитых записок, Виржини попросила прервать собрание на несколько минут (или перенести) и вышла вслед за мужем.
- Это что такое? – первым делом потребовала жена объяснений.
- Ничего! – даже сердито откликнулся Садко.
- Ой, ли! Протяни левую руку, - строго попросила жена.
- Зачем? – нервно спросил Садко.
Но выполнил просьбу. Глаза у Виржини отливали льдом. Рука у Садко дрожала. Теперь он дёргал себя за галстук правой рукой.
- Господи! Ты что, волнуешься?
- Нет.
- На том памятном вечере у тебя тоже руки дрожали. И что это? Ревность?
- Чепуха! Я не люблю, когда трогают мои вещи – я предупреждал, радость моя, - трогательно выдал себя Садко.
- Ну да, во время секса – конечно, помню!
- Причём тут секс?.. – страшно нервно изумился муж.
- Он не трогал твои вещи.
- К тебе подкатывает – неужто не замечаешь? – небрежно, будто бы насмешливо спросил Садко.
- Ага: женщина выходит замуж, чтобы муж следил за её спокойствием. Никаких волнений, ни одного постороннего!
- Ты что, смеёшься надо мной?.. – обиделся Садко.
Виржини страстно его поцеловала. Садко ответил на поцелуй, потом спохватился и вырвался.
- Увидят же! Что ты делаешь?!
- Я этого и добивалась. Увидели.
- Что, этот…твой? – ехидно спросил Садко.
- Что и требовалось доказать. Поедем домой прямо сейчас? – неожиданно предложила жена.
- Нет, как ты можешь… деловое собрание… Все всё поймут!
- Все и так всё поняли, когда ты кидал свои записки и сверлил взглядом принца…
- Ну, просто он какой-то… несимпатичный.
- Да нет, ничего такой.
Садко еле сдержался, чтобы не ответить ей колко и резко. Промолчал ведь в сотый раз, не имея смелости нападать!
- Ладно, остаёмся здесь, мистер Тюильри. Я поняла, как ошибалась на твой счёт…
- Прости, что? – Садко почесал левый глаз.
Он всё время трогал лицо: то к носу прикоснётся, то губу прикусит, то щёку рукой подпирает… А когда Виржини задавала ему неделикатные вопросы, опускал глаза и вздрагивал. Типичное поведение неврастеника.
- Настойчивость мужчины в глазах женщины имеет право быть сексуальной.
- Я тебя снова не понимаю.
Виржини шепнула на ухо, избегая смущать мужа:
- И почему это я вдруг решила, что только не ты, не мистер Тюильри – кто угодно, только не он?.. Как раз таки только ты! А тот вечер, когда ты услышал, что я люблю бармена – какая выдержка, какая актёрская игра – прямо талант! Радость моя, на том вечере я пожалела, что тебя обидела – танцевать-то ты пошёл, невзирая на неуместность моего поведения…
Они зашли в кабинет Виржини. Садко укоризненно посмотрел на жену. Виржини хотела поцеловать мужа, но тут зашёл принц и небрежно поинтересовался, не оставлял ли он здесь свои документы. Садко холодно покачал головой, добавляя:
- Нет, иначе бы мы их нашли и передали Вам…
Тот вежливо кивнул, извинился и вышел. Виржини посмотрела мужу в глаза и предложила секс.
- Ехать домой, на глазах у всех… с делового собрания? После того, как принц повёл себя неприлично, копируя женское поведение, сущность: он же проверял, одна ты или нет…
- Зачем домой? Прямо здесь.
- Ни за что! Это просто неприлично! – рассердился Садко, как сторонник высоких моральных правил.
- Да? А принц не отказался бы, – будь он моим мужем…
Садко немедленно вскочил, запер дверь и поцеловал Виржини… Рывком притянул к себе Виржини и пылко стал раздевать её, сам раздеваясь… После секса он сообщил резко:
- Если я ещё раз увижу тебя с ним… руки тебе целует, ухаживает – убью обоих!
- Ух, как здорово!
- Хотел сделать тебе приятное… Ты же этого добивалась! – еле дыша от пережитой страсти, произнёс Садко Тюильри.