Когда улыбаются боги...

Теперь расскажу про своего второго питомца, про своего медведя, телохранителя и рыжего великана, Тора. Это огромный, величественный пёс породы восточно-европейская овчарка. Я не знаю, сколько ему лет и ничего не знаю о его прошлой жизни, потому что Тор живет у меня недавно, примерно полтора года. Сейчас расскажу о том, как мы встретились.
Около двух лет назад, наш бобровский блогер и краевед А. М. Ермолов опубликовал в социальной сети "Одноклассники" заметку об овчарке, которая живет на свалке.
На фото было видно, что пес ухоженный, явно бывший ранее домашним. Как он там оказался, никто не знал. Говорили, что он плохо видит, возможно даже слепой. Людям он не доверял, при попытке к нему приблизиться убегал в лес, который находился за свалкой. Питался он тем что ему оставляли, а также отбросами и падалью.
Узнав об этой истории, я решил ему помочь. Просто большой я любитель собак, а овчарки моя слабость. Да и вообще, не могу пройти мимо собачьей беды. Трижды я приезжал на эту свалку. Но пёс не показывался. Лишь однажды, издалека я его видел. Начал искать его в лесу. По следам, оставшимся на снегу, обнаружил его логово, под упавшим деревом. Там он и жил это время. Но мне найти его не удалось. Видимо, что-то случилось в его жизни такое, что он совсем утратил веру в людей.
Потом, он исчез со свалки. Следы растаяли вместе со снегом, и его уже давно никто не видел. Я решил, что он либо куда-то убежал, либо погиб. И поиски прекратил.
В конце апреля, я переехал, как всегда в село Коршево, где держу небольшое личное хозяйство. Немного скота, огороды. Я уже и почти не вспоминал об этом парне. Но, как-то, однажды, выйдя покурить на крылечко вечером, я увидел перед собой страшное, грязное, исхудалое существо. Шерсть клочьями, кости проступают через шкуру, взгляд голодный и настороженный. И всё же это был он. Пёс со свалки. Я его узнал. Нам, собаководам, они не кажутся на одно лицо. Мы их различаем.
У меня дома ничего не было приготовлено. Поэтому я взял буханку хлеба и вышел ему навстречу. Пёс отпрыгнул на расстояние вытянутой руки. Я позвал его. Шерсть вздыбилась, но хвост он поджал и медленно потянулся ко мне навстречу. Я протянул ему буханку хлеба:
- Возьми. Ну, не бойся...
Пёс тянулся к ней, но в последний момент отскакивал. Он очень хотел есть. Но уже не верил людям. А я знал, как важно заставить его взять с руки.
- Ну, что ты? Это не страшно. Возьми. Ты же храбрый парень. Ты сможешь.
Крадучись, не смотря мне в глаза, он осторожно подобрался, вытянул шею и схватил хлеб. Буханку он проглотил даже не прожевав. Я решил пойти поискать что-нибудь ещё. Но как только встал, он отпрыгнул в сторону и скрылся в зарослях терновника.
Дня через три, я вечером собирался в Бобров и неожиданно услышал шаги на крыльце. Открыл дверь и увидел своего нового знакомого. Он стоял и смотрел на меня голодными глазами. Я всё понял. В старую кастрюлю вылил ему весь суп, что был дома.
Пёс с жадностью просто проглотил его, словно за себя опрокинул. А когда съел, никуда не пошёл. Он облизнулся, зевнул, показав огромные клыки, и неожиданно улегся возле моих ног, перевернулся на спину и подставил мне своё грязное, покрытое коростой пузо. Я знал, что это на собачьем языке означает полное доверие и подчинение.
Понятное дело, отпускать его было нельзя. Я погладил его большую голову, а потом открыл дверь в машину:
- Ну, что? Поедешь со мной, к новой жизни?
Он посмотрел на меня внимательно, что-то обдумал и одним прыжком метнулся в салон, где привычно улёгся на заднем сидении.
Я закрыл дверь, завёл двигатель и поехал, глядя на нового друга в зеркало. Пёс глубоко и шумно вздохнул, положил голову на лапы и уснул. Спал он до самого Боброва.
И началась новая жизнь. Примерно три дня он отсыпался и отъедался у меня в гараже. Даже в туалет не ходил, было нечем. Видимо он пришёл ко мне уже на грани голодной смерти. Просто выглядел как скелет, обтянутый шкурой. Понемногу он стал
оживать. И однажды вечером, когда мы сыном сидели на лавочке, он подошёл к нам, втиснулся посередине, вздохнул и счастливо замер, затаив дыхание. Только было слышно, как бьётся в его груди большое сердце.
Я так и не узнал, как его звали раньше. Перебрал десятки имён. Он ни на одно не отзывался. Поэтому я назвал его Тором, в честь древнего скандинавского бога. Такого же огромного и рыжего. Вылечил у него запущенный демодекоз, вывел глистов, постоянно лечу хронический отит. Сейчас у Тора крытый сухой вольер и тёплая будка с сухой гороховой соломой. Дважды в день его выводят на прогулку и кормят густым, наваристым супом. Он охраняет дом, а ночью видит сытые, добрые собачьи сны. А мне платит за спасение удивительной дружбой, самоотверженно защищая от малейшей опасности. Летом же уезжает со мной в деревню, где как настоящий овчар, помогает пасти овец, а вечерами ходит вместе с Локи на длительные пешие прогулки без поводка, а иногда мы ездим на речку, где собаки носятся по воде, вздымая тучи брызг, или гуляем в лесу, под кронами дубов и клёнов. Надеюсь, всё будет у него хорошо. Он заслужил это. Наш Торушка...