29 Яро славные ребята

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

29. Яро славные ребята. Севастопольская Морская школа ДОСААФ. 29 мая 1971 года.

В субботу 29 мая 1971 года утром в 08:00 вся наша группа №16 из 24-х курсантов-слушателей Севастопольской Морской школы ДОСААФ собралась, как было приказано, на площади перед воротами филиала Морской школы в Аполлоновой бухте. Ворота нам никто не открывал. Сначала робко, а потом уже ногами-каблуками мы начали стучать в старые скрипучие металлические ворота, за которыми должен был быть наш «морской волчара» - преподаватель шлюпочного и парусного дела по прозвищу «Боцман». Мы стучали порознь и все вместе, но нам никто не открывал. Тогда мы, на радость местных пацанов, стали орать и звать хором: «Боцман! Мать твою!». На наш зов из надстройки рейдового катера РК-516, стоящего у пирса Аполлоновой бухты, вышел какой-то мужчина и крикнул нам: «Чего орёте, как стадо баранов! Тут он. В машине копается». Мы гурьбой подошли поближе к катеру…

Это был старенький, но свежеокрашенный и прибранный рейдовый катер с высоко задранным, как нам показалось, носом (бушпритом). Из люка машинного отделения вылез наш «Боцман», кивком головы ответил на наши нестройные приветствия, и сходу начал читать нам «лекцию».

- До прихода начальства и гостей-ревизоров, - сказал без обычного своего мата «Боцман», - я должен вас теоретически познакомить с этим кораблём. Стойте пока на пирсе, смотрите и слушайте, слушая – запоминайте, я дважды вам ничего повторять не буду...
- Этот многоцелевой рейдовый катер, - развёл руками «Боцман», как бы обнимая весь корабль, - детище конструкторского бюро МПС, которое ещё в 1948 году разработало проект многоцелевого катера для нужд ВМФ СССР и народного хозяйства. За основу был взят подобный катер типа «Я», который выпускался в 1930-х и сороковых годах. Кэпыч! Ты помнишь эти катера?

Из рубки вышел давешний мужик, который оказался командиром катера по прозвищу «Кэп-Кэпыч» и сказал, что он «хорошо помнит те корыта»…

- Корыта не корыта, - миролюбиво заметил «Боцман», - но за основу нового проекта их можно было взять. Это были катера-работяги. Новый проект рейдового катера получил номер 376 и шифр «Север», а в 1953 году, когда был построен первый головной экземпляр, - проект катера получил имя завода-изготовителя - «Ярославец».

Катера проекта 376 типа "Ярославец" начали делать специализированными для разных нужд:
рейдовый катер, катер радиационной и химразведки, санитарный катер — 376;
разъездной рабочий катер — Р376; Р376У; РН376У;
рейдовый рабочий катер модернизированный (буксирный катер) — РМ376;
учебный катер — РМУ376;
морской гидрографический промерный бот — Г376;
большой гидрографический катер типа «ГПБ-511» — Г376У;
рейдовый водолазный бот — РВ376, РВ376У
рейдовый водолазный бот с декомпрессионной камерой — РВК376;
пассажирский катер и для нужд народного хозяйства — РВН376У;
водолазный катер модернизированный — РВМ376 (03766);
рейдовый водолазный катер — РВМ376У;
катер-тральщик контактных и неконтактных мин (рейдовый тральщик) — Т376;
катерный тральщик образца 1957 года — Т376У;
катер-торпедолов — Л376;
катер-торпедолов образца 1954 года — ТЛ376;
искатель донных мин и затонувших торпед — И376, И376У;
артиллерийский катер (вооружённый рейдовый бот) — В376;
большой сторожевой катер — РВ376, РВ376А;
среднее таможенное судно — РВК376;
миномётный катер — М376;
ПСКА для Азовского моря — П376 (03765).
(Эти данные из Википедии - автор)

- Изначально проект катера типа «Ярославец» был многоцелевым, - уважительно сказал «Боцман». – Он и патрульный, и служебно-разъездной, и прогулочный, и для транспортировки различных грузов, и буксировки малых судов, а также как катер обеспечения. Со временем были улучшены комфорт и обитаемость катера.

Тут мы услышали, как захохотал «Кэп-Кэпыч» и ещё кто-то внутри катера...

- Да! - утвердительно крикнул сомневающимся «Боцман». – Например, был установлен дополнительный санузел и душ для команды. Разве не так? А камбуз кто вам поставил?
- Да это же мы сами всё сварганили! – вскричал «Кэп-Кэпыч».
- Да!? – парировал им «Боцман». – А кто потом это всё включил в проект?! Кто потом на других катерах сделал улучшения? Вы что ли?
- Нет, не мы, - сказал «Кэп-Кэпыч» и вышел на палубу. – Ну-ну, ври дальше. Послушаем, что там новенького сделано для нашего «Ярославца».

- Основные характеристики судна, - продолжал «Боцман», явно красуясь своими знаниями перед «Кэп-Кэпычем». - Длина - 19,75 м, Ширина - 3,98 м, Осадка (средняя) - 1,2 м, Водоизмещение (полное) - 40,0 тонн, Пассажировместимость - 12 чел., Двигатель - ЯМЗ-238Р (150 л.с.).

- Катера этого типа, - заявил «Боцман», - есть на всех флотах СССР: на Дважды Краснознамённом Балтийском флоте, на Краснознамённой Каспийской флотилии, на Краснознамённом Тихоокеанском флоте, на Краснознамённом Северном флоте, на нашем Краснознамённом Черноморском флоте этих катеров больше всего – 13 единиц.

- А теперь о самом катере, - важно сказал «Боцман» и стал прохаживаться вдоль борта катера, показывая нам его части и надстройки. - Рейдовый катер проекта Р-376У типа «Ярославец» под гордым именем «РК-516» - это одновинтовой буксир с седловатой палубой, ходовой рубкой и надстройкой на палубе, с капом над машинным отделением и кормовым грузовым трюмом.
- Назначение катера – сказал «Боцман» и косо взглянул на «Кэп-Кэпыча», - буксировка малых судов, перевозка в трюмах 10-15 т груза, перевозка до 12 пассажиров. Год постройки «РК-516» - 1953 год.

Тут я подумал, что мы с этим катером ровесники, нам обоим по 18 лет...

- Мест для экипажа катера, - сказал «Боцман», - от четырёх человек. Вместить катер может 12 человек. Отопление на катере – водогрейная плита-котёл, напряжение постоянное 24 вольта, скорость хода катера – 10,4 узлов, высота борта в миделе – 2,1 м, из них под водой в среднем 1,15 м.
- Очень надёжный и неприхотливый в работе катер, - согласился «Кэп-Кэпыч» и приказал нашему «морскому волчаре», - Кончай базар, Боцман! Дели команду и давай половину на борт. Остальных – на ялы. Скоро «эти» придут…

«Боцман» разделил нас на две группы по 12 человек. Первой группе он приказал идти в эллинг, брать ялы без рангоута и парусов и выводить их на воду. Нашей группе он приказал подняться на борт катера и разместиться на его палубе так, чтобы «ни одна салажня (мать, мать, перемать) не приближалась к леерам борта».

Перейдя по трапу с пирса на катер, мы получили старенькие потёртые и разукомплектованные спасательные жилеты, которые нам было приказано надеть. «Кэп-кэпыч» строго-настрого запретил нам «даже нос совать» через двери рубки, подниматься на открытый ходовой мостик, что-либо трогать, приставать к нему или к другим членам команды катера с вопросами и запретил нам даже «громко дышать и сопеть сопливыми носами».

Двигая нас руками, как кукол, «Кэп-Кэпыч» поместил шесть человек, на полубаке на обыкновенных парковых лавках под иллюминаторами рубки, а других шесть человек – на таких же решетчатых лавках на юте за капом машинного отделения. Пожилой матрос принёс два ведра с привязанными к ним концами и с грохотом поставил их возле наших ног, а «Боцман» пояснил: «Когда вас будет тошнить, то смычку бросайте сюда, в вёдра. К бортам не подходить, на палубу не блевать!». Мы приуныли и притихли…

Этот катер «РК-516» типа «Ярославец» мне понравился. У него была чудная с прогибом ярко красная палуба с высоким носом и округлым острым форштевнем. Почти в середине катера возвышалась надстройка – закрытая рубка с приборами управления движением и большим деревянным штурвалом, а над рубкой был открытый ходовой мостик с леерными ограждениями. Перед рубкой под большими прямоугольными иллюминаторами стояли две решетчатые деревянные лавки, как в открытом летнем кинотеатре. Сбоку от них косо торчала небольшая грузовая стрела с лебёдкой. Из косой и вздыбленной палубы полубака торчала вентиляционная труба с раструбом, а на самом баке – лебёдка-брашпиль для якоря. На самом носу катера стояла стойка с фонарём.

На крыше рубки с левой стороны перед прозрачным ограждением ходового мостика стоял большой сигнальный прожектор. Позади площадки ходового мостика в центре располагалась мачта катера с фонарями и реей для сигнальных флагов и фигур. Здесь же была выхлопная труба главного двигателя. На крыше машинного отделения были установлены трубы и раструбы вентиляции, лежали какие-то сходни , спасательные круги.

На юте катера опять стояли две решетчатые деревянные лавки. Там было жарко, пахло машинным маслом и отработанной соляркой. У нас, на полубаке, было посвежее, но ветер, которого пока не было, не уносил клубы угарного солярного дыма из выхлопной трубы - они обволакивали нас удушливыми объятиями. Мы потихоньку крадучись стали покидать наши места на скамейках и уходить-перемещаться по полубаку подальше от этих сизых волн вонючих отработанных газов. Ни «Кэп-Кэпыч», ни «Боцман» нам не мешали.

«Эти» московские начальники-гости-ревизоры запаздывали. Было уже около 10 часов, когда они, наконец-то, появились вблизи нашего места в Аполлоновке. Гости прибыли на красивом большом белом катере связи Черноморского флота «КСВ-1404». Самих гостей не было видно, а вот на баке и на юте катера толпились какие-то люди, похожие на нас, потому что они тоже были одеты в оранжевые спасательные жилеты. Жёлтые шторки больших прямоугольных смотровых иллюминаторов надстройки катера «КСВ-1404» были задёрнуты. Только в наклонных иллюминаторах ходовой рубки виднелись головы и лица командира катера, рулевого и ещё кого-то.

Верхняя открытая палуба надстройки нависала над открытым полубаком катера «КСВ-1404», который имел широкий вход внутрь корабля. Все люди на палубах держались вдали от этого входа. Вероятно, там были «эти» - московские гости-ревизоры. «КСВ-1404» застопорил ход, плавно вошёл в Аполлоновую бухту, отработал машиной «назад-вперёд» и закачался на отбойной волне посередине бухты.

Из-под арки старинного акведука под железнодорожной насыпью выехали две «волги» ГАЗ-21. Из машин поспешно выскочили наш начальник Севастопольской Морской школы ДОСААФ и наши преподаватели. Все они были в офицерских морских рубашках-тужурках, в чёрных наглаженных брюках и с офицерскими фуражками на головах. Они разделились: начальник школы («Учитель») и наш преподаватель по прозвищу «Капитан» быстро зашли на катер «РК-516», а ещё двое преподавателей сошли на борта наших двух шестивёсельных ялов, в которых помощники «Боцмана» всё это время тренировали наших ребят из группы правильно и красиво владеть вёслами.

Начальник Севастопольской Морской школы ДОСААФ («Учитель»), «Капитан», «Боцман» и «Кэп-Кэпыч» сошлись внутри рубки нашего катера и мы через приоткрытый иллюминатор услышали из говор: «Только бы «эти» не решили сесть нам на хвост!» и «Эх, мало мы салаг гоняли! Мало!». Затем они о чём-то долго переговаривались с различными службами флота по радио, потом ответили на «радио» с «КСВ-1404», а потом началось настоящее «морское приключение»…

- Курсант Юрий Напалков и курсант Александр Суворов, в рубку!, - громко прохрипел громкоговоритель у нас над головами.

Мы вздрогнули. Гарри Напалков и я переглянулись и почти одновременно оба вошли-ввалились в рубку, в которой и так уже было четыре человека. Из-за тесноты пришлось приоткрыть все двери по обоим бортам и стоять в дверях.

- Вот что, ребята, - сказал начальник Севастопольской Морской школы ДОСААФ («Учитель»). – Объяснять и рассказывать некогда. Нужно сконцентрироваться и вспомнить всё то, чему мы вас учили в школе.
- Сейчас один из вас, - сказал «Капитан», - пойдёт наверх, на открытый ходовой мостик и встанет к штурвалу. Второй станет к штурвалу здесь, в рубке.
- Я буду подавать команды в машину и на руль, - сказал «Кэп-Кэпыч». – Ваша задача, громко, чётко и правильно репетовать команды на руль и управлять катером. Напоминаю, - выполнять только мои команды и выполнять их строго точно, ни больше, ни меньше.
- Вы главное, не ..здите (мать, мать, мать), - волнуясь, сказал «Боцман». – Я буду сзади здесь и в случае чего подскажу и поправлю, но только в самом крайнем случае. Поэтому гузку зажмите покрепче в кулак, нахмурьтесь и точно выполняйте приказы «Кэп-Кэпыча».
- Ну, всё, мужики, - сказал начальник Морской школы и наш «Учитель». - По местам и да поможет нам морской бог.

Все взрослые мужики в рубке дружно и как-то очень слаженно сделали руками какие-то движения-пассы, ударились кулаками, локтями, плечами и боками и разошлись по катеру. «Капитан» пошёл в корму, «Учитель» – в нос, на полубак, «Боцман» встал у меня за спиной, а «Кэп-Кэпыч» сел слева от меня на необыкновенный гнутый старинный деревянный стул с ажурной спинкой. Гарри Напалков, красиво взбрыкивая ногами в флотских чёрных ботинках, быстро вскочил-вкарабкался по вертикальному трапу на верхний открытый ходовой мостик и, как было приказано, встал к штурвалу.

Меня не просто так поставили к штурвалу катера, дело в том, что ещё осенью 1970 года в составе приёмо-сдаточной заводской команды мне довелось стоять за штурвалом такого же катера, когда мы после его ремонта на Севморзаводе, проводили заводские ходовые испытания систем, трубопроводов и машин. Тогда все работники на катере были заняты делом, смотрели как работают машины и трубопроводы, а я с командиром этого катера был вынужден им управлять. Уже тогда я с восторгом ощутил власть над кораблём, познал, что такое живая дрожь ожившей машины, почувствовал вкус и запах морского ветра, всем своим существом принял, как своё родное, стихию морской воды, качки, стремительного хода корабля в бурлящей воде…

Не знаю, как эти взрослые опытные люди и профессиональные моряки узнали об этом, но «Кэп-Кэпыч» как-то очень знакомо взглянул на меня, усмехнулся, ободряюще кивнул головой и сосредоточенно стал командовать отходом катера от пристани. Дальнейшее я помню очень смутно, потому что «отключился» от всего внешнего мира и сконцентрировался только на скрипе цепи рулевой передачи, на показаниях аксиометра (указатель положения руля), на усилиях при поворотах большого деревянного штурвала с полированными ручками и на командах, которые подавал хриплым, но громким голосом «Кэп-Кэпыч».

Команды «Кэп-Кэпыча» следовали одна за другой непрерывным потоком. Я все команды на руль репетовал (повторял) и тщательно докладывал об их исполнении. Иногда я чувствовал сильную руку «Боцмана», который помогал мне преодолеть сопротивление цепей рулевого устройства. Также иногда я чувствовал на штурвале судорожные рывки, которые совершались наверху Гарри Напалковым. Он был на открытом ходовом мостике и его там снимали на киноплёнку кинооператоры с борта катера «КСВ-1404».

«Киношники», которыми были те люди в оранжевых спасательных жилетах, снимали кино не только о нас на нашем катере, они больше всего снимали наших друзей из группы №16, которые сейчас показательно гребли вёслами в шестивёсельных ялах, идущих прямо перед носом громадного, по сравнению с нами, катера «КСВ-1404».

От напряжённого внимания и больших усилий по преодолению сопротивления цепной передачи рулевого устройства я не просто вспотел, а полностью взмок. У меня мокрым было всё: майка, рубашка, брюки и даже трусы. Я не помню, сколько времени я стоял за штурвалом, сколько времени мы шли то рядом с катером «КСВ-1404», то перед ним, то позади него. Я не помню, что делали другие ребята из нашей группы в это время, что делали наши преподаватели, что делалось на борту «КСВ-1404». Я никого и ничего не видел, кроме стрелки аксиометра, картушки компаса и рук «Кэп-Кэпыча», которыми он подсказывал мне, что надо делать со штурвалом.

Через какое-то время сплошных усилий, сквозь какофонию звуков громко работающей машины, тяжёлого скрипа цепей рулевого устройства и штурвала, команд и ответов, ощущений дрожи корпуса катера и журчания воды за бортом, а также палитры чувств от панической беспомощности и победного восторга, я наконец-то ощутил прикосновение к моей мокрой спине и услышал приказ передать мою вахту сменщику. До сих пор я не уверен, что передал вахту на руле должным образом, с должным докладом и должными словами, потому что устал и был вымотан…

Я вышел на палубу катера. Вокруг была неописуемая красота: севастопольская широкая и длинная бухта, наполненная военными кораблями; синее прозрачное небо; сияющее жаркое южное солнце; изумрудно-синяя гладь морской воды, подёрнутая мелкой рябью; красавец белый катер начальников «КСВ-1404», который малым ходом шёл параллельно нашему катеру. Между нами по глади моря, размеренно работая вёслами, шли два наших яла, в которых гребцы уже не гребли, как на гонке, а работали спокойно, медленно, устало…

Я помню, что меня тормошили ребята, о чём-то спрашивали, над чем-то весело смеялись и шутили, а мы с Гарри Напалковым, уставшие «вусмерть», молча сидели на скамейках и молчали. Гарри Напалков тоже был потный, но меньше, чем я. Он был наверху, на крыше рубки, на открытом ходовом мостике, поэтому его овевали все ветра со всех направлений, а я был в тесной рубке с работающими механизмами и жаркими взволнованными людьми. Никогда ещё я так не уставал за один только час, который был потрачен на нашу "образцово-показательную" вахту на руле…

В остальное время сегодняшнего субботнего дня 29 мая 1971 года, после того как удовлетворённые московские гости-ревизоры, которых никто из нас так и не увидел, ушли на своём катере «КСВ-1404» в сторону Инкермана, вся наша группа попеременно побывала за штурвалом ставшего родным и близким «РК-516».

По программе сегодняшнего контрольного испытания мы должны были поменяться с гребцами в ялах и показать «этим ревизорам», как мы умеем ставить рангоут, такелаж и паруса, как мы умеем управлять ялами под парусом. При этом вторая наша группа, которая только что гребла, должна была сопровождать нас на катере «РК-516» по Севастопольской бухте, обеспечивая безопасность наших ялов. Однако начальники-гости-ревизоры из Москвы и Симферополя «ускакали» на своём катере в Инкерман, чтобы насладиться вкусом и букетом крымских вин в дегустационном зале Инкерманского завода марочных вин. Они оставили нам радиосообщение, что «остались довольны увиденным на рейде Севастопольской бухты», что «поздравляют нас, курсантов Морской школы, с успешной сдачей практических курсовых испытаний».

В поздравительной радиотелеграмме «этих» гостей-ревизоров, которую нам зачитал счастливый начальник Севастопольской Морской школы ДОСААФ («Учитель»), говорилось, что «мы яро защищали своим героическим поведением честь и достоинство Севастопольской Морской школы ДОСААФ, показали: высокий уровень морской подготовки в управлении катером и в гребле на шестивёсельных ялах; хорошее знание основ кораблевождения и морской практики; слаженность, дружность и профессионализм команд и групп курсантов; приверженность славным традициям Военно-морского флота СССР».   

Руководство Севастопольской Морской школы от себя тоже поздравило нас «с успешной сдачей трудного для всех экзамена», при этом назвало нас не «салагами», а «ярыми славными ребятами», пообещало «наградить отличившихся» и милостиво отпустило нас по домам. «Чудные» незнакомые слова-понятия начальственного поздравления нас немало позабавили, но мы все были очень довольны тем, что нами все были довольны. Мы думали, что этого хватит, довольно всех этих занятий и испытаний, но мы ошиблись…

Плетясь домой по улицам Корабельной стороны, вяло шутя и мотая отрицательно головами на предложения «снять напряжение пивком», мы дошли до своих остановок троллейбусов и почти молча, мужественно и по-взрослому попрощавшись крепкими рукопожатиями, разъехались по домам. Какое счастье, что сегодня была суббота, а завтра был законный выходной! Лично мне не хотелось никаких благодарностей и наград, хоть бы поспать можно было подольше… Эта была для нас сейчас самая желанная награда…

Я проспал с 18:40 субботы 29 мая 1971 года до 08:30 воскресенья 30 мая 1971 года и единственным моим сонным воспоминанием был тягучий скрип цепей рулевого устройства и певучий пиратский скрип штурвала рейдового катера «РК-516». Этот скрип в совокупности с крупной дрожью главного двигателя и корпуса катера, с журчанием и живыми толчками забортной воды, с запахом соляра, древесной смолы и морской соли, а также с туманными командами «Кэпа-Кэпыча», ласковой руганью «Боцмана» и мудрым строгим голосом «Учитаеля» - составляет фон моих собственных памятных ощущений-воспоминаний, которые остались во мне навсегда и ощущается даже сейчас…

Всё таки мы были яро славными ребятами тогда - 45 лет тому назад!

Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет: Рейдовый катер «РК-516». Севастополь. Лето 2015 года. За кормой катера на берегу видны белые домики и причал той самой Аполлоновой бухты – севастопольского гриновского Лисса. Это тот самый катер, за штурвалом которого я и мои товарищи, курсанты-слушатели Севастопольской Морской школы ДОСААФ 29 мая 1971 года сдавали первую в моей жизни "курсовую задачу на море". Источники данных: Багрянцев Б. И., Решетов П. И. Учись морскому делу. — 2-е изд., доп. — Мл ДОСААФ, 1986, — 175 с, ил, 8 л. ил.