20 Паруса долой!

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

20. Паруса долой! Севастопольская Морская школа ДОСААФ. 22 мая 1971 года.

Как только мы первыми и в первый раз подняли паруса нашего первого настоящего «морского корабля» и с замиранием восторга где-то у самого кадыка приготовились к плаванию под парусом, прозвучала команда «Боцмана»: «На фале!» и «Паруса долой!». Уже заученным громким "морским" голосом правый передний гребец ответил «Есть на фале!» и подгоняемый матерной руганью «морского волчары», начал свёртывать лишние шлаги фала с нагеля. Мы все, упираясь спинами на внутренние обводы корпуса шлюпки на своих местах, приготовились подбирать опускающиеся паруса.

«Паруса долой» и первый правый гребец постепенно начал травить фал, а его товарищ по банке с левого борта при этом удерживал за переднюю шкаторину кливера реек в горизонтальном положении. Ему об этом напомнил в соответствующих выражениях «Боцман», потому что задний нок рейка мог упасть вниз на гребцов, то есть на нас. Мы все неуклюже подбирали паруса, не допуская выпадения их за борт.

Жалко было спускать только что поднятые паруса, но находясь почти на середине Севастопольской бухты на расстоянии нескольких миль от берега, с командиром корабля не поспоришь. Можно было, конечно, «психануть», сигануть за борт и попытаться вплавь доплыть до берега, но вода в бухте была ещё очень холодной, а берег о-о-очень далеко. Мы были в полной власти «морского волчары» и вовсю старались выполнить его команды.

После спуска парусов первый левый гребец, наш «вперёдсмотрящий», полностью «отдал» кливер-галс. Средний левый гребец отдал фока-галс и правую вантину, удерживающую мачту с левого борта. Его товарищ напротив отдал левую вантину. Первый правый гребец снял третную стропу с ракс-бугеля, обернул вантины вместе с фалом вокруг мачты и закрепил их, как подсказал «Боцман». Мы с Гарри Напалковым с помощью «Боцмана» (сам помог! - автор) освободили фока-шкоты, которыми крепились свободные углы парусов.

Первый левый гребец передал средним гребцам кливер, который они растянули передней шкаториной вдоль рейка и убрали внутрь фока. Я и мой товарищ сзади с помощью ребят и под матерным руководством «Боцмана» сложили пополам фок, растянули его нижнюю шкаторину вдоль рейка, а затем ещё раз сложили фок пополам. Потом с трудом закатали его к рейку и прихватили парус шкотами.

После уборки паруса все гребцы левого борта перенесли его на правый борт. После этой тяжёлой работы, по команде «Боцмана» все гребцы сели на банки по своим местам. Руки-ноги у нас дрожали крупной дрожью. Мы все тяжело дышали и уже мечтали только об одном – поскорее взяться за вёсла и уплыть куда глаза глядят…, вернее, уже не глядят. Но «Боцман» не унимался…

- Наметку откинуть! - скомандовал «Боцман» и обычными словами пояснил, что нам надо сделать. Средние и первый правый гребцы удерживали мачту, наш первый левый гребец («вперёдсмотрящий») откинул наметку.
- Рангоут рубить! – крикнул «Боцман» и мы в недоумении воззрились на него. Гребцы первой банки по команде «Боцмана» приподняли вверх мачту, мы с Гарри Напалковым поддержали её, наклонили и уложили на место. Я и мои товарищи сзади перенесли свёрнутый парус через головы на середину яла. В это время «Боцман» опять установил флаг рядом с собой и поменял прямой румпель на изогнутый.
- Чехол! – напомнил нам «Боцман». Мы с Гарри Напалковым положили на рангоут чехол, вместе с ребятами раскатали его в нос шлюпки и с подъёмом кормовой части паруса, с помощью средних гребцов надели на него неразрезную часть чехла. Общими усилиями мы упаковали парус в чехол, поворачивая его и зашнуровали чехол, потом снова повернули его в обратную сторону и уложили вплотную к мачте. «Боцман» проверил качество нашей работы, посмотрел как укладывают парус и рангоут наши товарищи в других ялах, немного подождал, глядя на наши трясущиеся головы и руки и… скомандовал: «Рангоут разобрать!».

Мы переглянулись и не поверили своему «счастью»… Гарри Напалков и гребцы за ним опять перенесли сложенный парус через свои головы и положили его на вальки вёсел правого борта. По команде: «Приготовиться рангоут ставить» первый гребец левого борта откинул наметку, а остальные гребцы, приподняв мачту, продвинули её в нос шлюпки, а после выхода топа (вершины) мачты из выреза заспинной доски, – продвинули мачту в корму так, чтобы шпор (основание) мачты оказался против степса (места установки).

По команде: «Рангоут ставить!» - гребцы первой банки (от носа шлюпки) направили шпор мачты в степс; остальные ребята дружно подняли вверх мачту, при этом «Боцман» даже разрешил гребцам средней банки встать ногами на рыбины. Как только подняли мачту, «Боцман» убрал свой флаг, который был укреплён рядом с ним на корме и поменял изогнутый румпель на прямой. Первый гребец с левого борта закинул наметку, гребцы левого борта перенесли парус на середину яла, а потом все гребцы, кроме меня и Гарри Напалкова, старательно закрепили ванты мачты к бортам шлюпки.

Мы с Гарри Напалковым в это время разворачивали тяжёлый плотный брезент паруса. Опять по подсказке «Боцмана» мы приготовили фок (большой парус) и фока-шкоты (ими управляется парус). Средний гребец левого борта передал назад своему товарищу кливер (малый носовой парус), по приказу «Боцмана» надел «третную стропку на гак ракс-бугеля» и уже почти профессионально стал удерживать фока-галс. Гребцы правого борта позади меня приготовили и держали фал, первый левый гребец - кливер-галс, первый правый гребец по команде «Боцмана» обнёс кливер-шкоты вокруг вант и передал их мне – правому загребному. При этом Гарри Напалков держал сразу оба фока-шкота до самого подъёма паруса.

«Боцман» скомандовал: «На фалах!» и первый гребец с правого борта ему ответил: «Есть на фалах!».
- По местам! - крикнул «Боцман». - Паруса поднять!
 
Мы все дружно потянули за свои фалы, вначале кливер-галс, а потом фока-галс и опять наши тяжёлые парусиновые паруса поднялись на рейке по мачте на всю высоту. Опять мы первыми во второй раз (теперь уже гораздо быстрее и слаженнее) подняли паруса нашего первого настоящего морского корабля. Однако восторженной радости уже не было, потому что мы уже знали: "Бог любит троицу, а «Боцман» - третий тост"…

Действительно, мы дождались когда остальные экипажи шлюпок поднимут паруса и снова их убрали, только теперь не упаковывая паруса в чехол. Третий раз мы ставили мачту и поднимали паруса молча, чётко, быстро, мощно и… красиво. К этому времени, стремительно катящемуся к предвечерью, в бухте зашевелился ветерок, который приятно освежал наши потные лица и мокрые спины. Наконец, «Боцман» что-то сделал рулём…

Паруса ожили, потом задрожали-заволновались, потом гулко хлопнули у нас над головой и вдруг стали упругими, наполненными, красивыми. Наша шлюпка, наш шестивёсельный ял пришёл в движение. Зажурчала вода за бортом и мы своими спинами и попами почувствовали живую дрожь воды под днищем. Вся усталость и раздражение вмиг исчезли и взамен пришли ощущения и чувства неземной радости и восторга.

Мы шли под парусом! Наш корабль своим форштевнем рассекал волны и слегка ударяясь о них, стремился неудержимо вперёд! Я сам чувствовал, как упруго и напряжённо чувствуют ветер паруса. Мои лёгкие, моё тело, моя душа тоже были напряжены, «схватили» этот ветер и тоже стремились вперёд вместе с нашим кораблём. Возможно, все ребята в этот момент чувствовали то же самое и тоже ликовали. Мы с Гарри Напалковым переглянулись и я увидел сияние счастья в его глазах. Не сговариваясь, мы с Гарри Напалковым взглянули на нашего «Боцмана». «Боцман» невозмутимо сидел на своём месте, слегка поправлял румпелем курс шлюпки и напряжённо поглядывал по сторонам.

- Вперёдсмотрящий! – нарушил общее молчание и журчание воды за бортом «Боцман». – Докладывать обо всём, что видишь по курсу, и что может быть опасным для корабля! Отвечать! Репетуй команду (твою мать, мать, мать, перемать)!

Первый левый гребец встрепенулся, как ужаленный, и сдавленным голосом ответил: «Есть докладывать обо всём, что может быть опасным!». После этого мы очнулись и огляделись по сторонам.

Немного позади нас лихо неслись с раздутыми парусами и бурунами перед форштевнями три наших шлюпки с нашими друзьями и помощниками «Боцмана». Мимо плавно менялся ландшафт и виды кораблей, стоящих на якорях и у причальных стенок. Уже совсем вблизи показались «глазастые» здания Константиновского равелина и открылась панорама Южной и Северных бухт Севастополя. Мы были в самой широкой части Севастопольской бухты, а нам казалось, что мы в море…

- К повороту! – скомандовал нам «Боцман» и началось наше обучение хождению на шлюпке под парусом.

Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет: Шестивёсельный ял под парусами в Севастопольской бухте на фоне Константиновского равелина.