Т. Глобус. Книга 2. Часть 1. Глава 4. Зоя Грушина

Его растормошила Зоя Грушина - Крат ничего не понял. Комната Лидочки - это подвальная реальность. А Зоя - это наземная реальность.
Он резко поднялся.
- Ты как здесь…
- Спрячь меня, Юра! За мной гонятся, хотят убить!
- Кто?
Она зарыдала.

Он гладил её по плечу, она дрожала так же, как недавно дрожал Дол.
- По всему театру бегают, ищут. Они в масках, с оружием.
- За что?
- Мне страшно! - она взяла его за руку, точно ребёнок.
- Ты что натворила?
- Не могу сказать, не могу! Меня подставили.
- Кто?
- Рубенс.
- Он разве жив?
- Когда хочет - мёртвый, когда хочет - живой, - она оглянулась.
- Ну да, он же Феникс! - пошутил Крат.

Выражение лица у неё измученное, почти безумное. Тонкие морщинки остро и глубоко отпечатались по углам глаз. Кожа побурела от внутреннего огня. "Идёт по стопам Дола, - подумал Крат. - Может, у неё тоже белая горячка?"
- Зоя, ты водку пила?
- Не пью, - и добавила, - к сожалению.

Ей трудно было говорить, как трудно говорить при сильной зубной боли. Её нос круглой кнопочкой (не имеющий переносицы, почему и не держатся на нём очки, по причине чего Зоя не читает книг) теперь выглядел совсем одиноко.

Зоя повисла на его локте, она оглядывалась, прислушивалась, оставляя за спиной незримых сторожей своего страха.

В обмотанных трубах не вода текла, там уже возились крысы. Как забрались? Шустро бегали, пищали. Чугун хорошо проводит звук. Крат машинально повторил про себя: "Чугун хорошо проводит звук", "Не пью, к сожалению".
- Юра, пойдём обратно, пусть меня там убьют. Здесь ад.
- Нет, всего лишь коридор.

Он смотрел на знакомые стены новыми глазами - глазами Зои. С удивлением читал чьи-то царапки, смотрел на старую краску, потёртую, словно бы тут проезжали складские автопогрузчики. Как они образовались, длинные царапины выше труб?

- Лампочки грязные, голые, - голосом ребёнка сказала Зоя.
- Ты слишком привыкла к люстрам, детка.

Она тесней прижалась.
- Ну-ну, Зойка, я тебя спрячу в надёжном месте, а потом приду за тобой, когда опасность минует.
- Нет, не уйдёшь, ты должен остаться со мной.
- Я ничего тебе не должен. Делаю, что могу.

Он поглядывал на неё, пожимал ей руку и косил глазами вправо, ища проход вниз. Ага, вот он, винтовой колодец. Зоя впилась в него ногтями. Он потянул её - она сыграла в противовес, откинувшись навзничь.

- Мадам, нет ли у тебя в сумочке фонарика, зажигалки или спичек? - спросил, чтобы развлечь её.
- У меня, как видишь, нет сумочки.
- А зря. Можно попасть в такую темнотищу...
-Ты издеваешься надо мной! - она села в атласной юбке на жуткий пол, устав висеть на его руке.

Ясно белел под шифоновой блузкой лифчик - для раздражения мужских зрительных нервов, протянутых в мошонку, в мозжечок и в кошелёк. Приёмов обольщения немного, зато они бессмертны. Ему, однако, стало жаль этого лукавства, и всю Зою стало жаль.

- Зоя, у меня тоже нет сумочки, и нет фонарика, и даже спичек нет. Не курю, к сожалению.
- Ты к чему клонишь? - посмотрела с тревогой.
-  Погоди, вот если ты злишься две с половиной минуты, на тебя потом нисходит успокоение?
- Нет! - отрезала по-собачьи.

- Да не волнуйся так! Здесь тебя никто не найдёт, а внизу и подавно. Мы там водички попьём, умоемся, поцелуемся прохладно, - вспомнил про талый ручеек.
- Я готова умереть со страху, а ты паясничаешь.
- Я профессиональный паяц, а ты завреквизитом.

- Если ты сошёл с ума, проводи меня обратно! - похоже, она от ярости стала забывать о своём страхе.
- Стоп, во-первых, я тебя сюда не приглашал, во-вторых, не сказал ничего безумного. Внизу располагается огромное собрание старинного реквизита: там крепости, корабли, наряды королей, скелеты, балалайки, деревья...

И тут в коридоре погасли все лампочки. Зоя перестала дышать.
- Вот что, - решил Крат, - побудь-ка здесь, а я спущусь и открою ворота, тогда внизу появится кое-какой свет, и мы с тобой достойно спустимся по кованым ступеням… работа древних мастеров, антиквариат… согласна?

Она что-то прошептала.
- Что? - он наугад наклонился к её голове.
- Вернись поскорей, - прошептала.

Между ступенями было одинаковое расстояние, лестница скручивалась равномерно, поэтому он мог ступать уверенно, одну свою руку положив на перила.

Тьма лежала на глазах, не угадывалось даже никакой прозрачности, только чернота. Поэтому наружу вышел слух. Лестница была чугунной, и ступени имели насечки, по которым при снятии стопы слегка проезжал каблук. Ступень отвечала на это струнным звоном. Крат шёл по гуслям.

Он даже научился чиркать каблуком - трень-брень с переборами. И вдруг стало тихо, лестница отказалась играть с ним в музыку.

Он услышал топот своего сердца и сам потопал вниз. Скоро лестница должна раскрутить свои петли… есть! Он ступил на ровный пол.

Утомлённым космонавтом, перемещая ногу на длину башмака, он брёл наугад, выставив руки, точно в захолустной загробной гостинице.

Должно-то быть близко, но проковылять ему пришлось немало, прежде чем упёрся в бронзовые ворота. Ощупал мудрые выпуклости… (Искусство бывает либо изящным, либо магическим, но в бронзовом барельефе обе красоты сошлись воедино.)
 
Взялся за бронзовое кольцо и ногой упёрся в край соседней половины ворот. Потянул что есть силы… ох, богатырские ворота! - появилась щель. И сызнова, как в первый визит, оттуда вылетел сквозняк, надувающий рубашку и подъемлющий власы. Крат отворил створку на прямой угол и побежал к Зое на всех парусах. Она и сама спускалась навстречу, завидев зарево на дне колодца.

Рука Зои в холодном поту. "Отчего такое тяготение к страху? И ведь оно - добровольное. Страх притягивает нас, как варенье", - подумал он мимоходом.

Откуда-то донеслись голоса и спешные звуки, приглушённые поворотами стен и отдалённостью. Зоя дрогнула. Крат заторопился и сам похолодел, поняв, что в подвалы спускается группа искателей Зои. Теперь бедняжка сама заторопилась, наваливаясь на него сверху.

- Хорошо, что ты не медведь, Зоя! Какая ты умница, что ты не медведь! Посчастливилось тебе родиться некрупной женщиной и не подсесть на пирожные. Вот если б ты родилась, например, мухой, за тобой не гонялись бы в бронежилетах, но тогда ты не заведовала бы реквизитом. У тебя всё получилось идеально. Осталось закрыть створку ворот за собой. Она очень тяжёлая, а п-против напора воздуха она ещ-щё т-тяжелей. Помогай, Зоя, или тебя убьют… и м-меня з-за компанию. Тяни, Зззоя!

Закрыли и встали перед городищем декораций под каменным небом.
- Как много всего! - прошептала Зоя, не веря своим заплаканным (чёрной тушью) глазам.
- Культурное богатство, - брякнул Крат.
- Отчего тут светло?
- Потом спросим.
- У кого? - она въелась в его глаза недоверчивым взором.
- Много тут разных… непривычные ребята, но они не так опасны, как твои люди в масках.

- Это охранники из банка Рубенса.
- Ты что-то лишнее знаешь?
- Да. Потом, потом.

Зоя взглянула на него испуганно и вновь оглядела обширный театральный погост.

Крат повёл её к ручейку. Теперь он кожей знал, что за ними уже следят  местные жильцы; с удовольствием и любопытством наблюдают из пор и щелей.

Вот лавка колониальных товаров с бамбуковыми стенами и соломенной циновкой перед входом; дверь приоткрыта - в лавке стол и весы, полки с банками и мешочками. Пахнет гвоздикой, перцем, карри… Зоя чихнула душераздирающе и выбежала за порог.

"Странно, - заметил про себя Крат, - неужто за два века пряности не выдохлись? А, впрочем, здесь время течёт задумчиво".

Они сели на скамейку, осыпанную шелухой семечек.
- Видишь, у кого-то давным-давно здесь проходило свидание. Парочка от смущения не знала, что сказать, поэтому принялась за подсолнухи. Девушка угощала парня из своего передника. Мычание коров, колхозный закат, скука, усталость, но несмотря ни на что, кровь помышляла о страсти, только решимости у двоих не нашлось, им показалось боязно в эту страсть впасть - будто в кипящий омут. Вот они молча сидели и лузгали семечки.

- Знаешь, Юра, мне кажется, нынче мне всё это снится. Сейчас топну ногой - и всё исчезнет.
- Неужели тебе не интересно, Зоя? Ты попала в сказочный край, к другим жильцам, к ожившему прошлому, в иной ход времени.
- Мне страшно - сказала она так изнутри, как признаются в любви.
- Тогда пойдём обратно к людям, - скучно произнёс он.
- Нет, - схватила его за руку.

- Рассказывай, почему ты прячешься от людей Рубенса? 
- Н-ну… - она замялась, как неверная жена перед исповедью. - Н-ну, там был такой эпизод… перед тем, как на сцене произошло убийство, Рубенс вызвал меня к себе и уговорил заманить Колю Душейкина в реквизиторскую.

- Продолжай быстрей, Зоя Гомеровна.
- Я сказала ему, что женскими прелестями не обладаю, тогда он сказал, что главным соблазном будет водка.
- Зачем ты согласилась?
- А деньги кому не нужны? - ответила скорбным голосом.
- Мне, например. И много ты получила?
Она кивнула.

- Это не всё, Крат. Пусть ты меня не будешь уважать, но я признаюсь. Он велел мне вынести за дверь одежду и обувь Душейкина, когда тот уснёт. Я так и поступила… но я подсмотрела, кто эти вещи возьмёт.
- И кто? Кто? - он встал на пуанты внимания.
- Самое странное... это был опять же Коля Душейкин. Наверно, двойник.
- И что потом?
- Потом всё это случилось на сцене… - она стиснула руки.

Крат случайно поднял голову. Под каменным небом парило и чуть рыскало по сторонам зеркало - в роли воздушного змея. К нему тянулся почти незримый шнур, нижний конец которого исчезал где-то у захламлённого горизонта. Небольшое зеркало или большое? Если бы не блестящая поверхность, его можно было бы не заметить. "Стекло не умеет летать!" - возразил своим глазам Крат, физически вздрогнув от удивления.

- А как ты узнала про кольцевой коридор?
- Никак. Я от страха стала очень хитрая и побежала куда-то вниз по-крысиному. Потом заметила приоткрытую дверь и увидела тебя. ...Они и тебя убьют.

Зеркало поплыло от зенита в их сторону. Нить натянута, как струна. Порой она пропадала с глаз, и тогда зеркало висело словно само по себе, плавно покачиваясь и смещаясь. Оно реяло внимательно и что-то отражало. Крата коснулась мысль о невидимой нити управления (человеком).

"Зоя Грушина, Зоя Грушина! - раздался казённый голос, вооружённый рупором. - Мы знаем, что вы здесь. Не делайте глупостей, выходите добровольно, вашей жизни ничто не угрожает, слово офицера. В противном случае мы будем прочёсывать местность, и учтите, мы вправе применить оружие. Гражданка Грушина, выходите на мой голос. У вас минута на размышление".

- Я пойду, - она вмиг побледнела. - Дура я, дура! Всё деньги проклятые, всё нищета! Дочери хотела образование дать, - между словами она спешно вздыхала.

- Интересно, как эти вояки нашли проход сюда?
- Лидочка, наверно, подсказала. Тварь подстилочная! - произнесла Зоя с давним пристрастием. 
- Сюда непросто дорогу отыскать, - озадачился Крат, полагая, что дальше своей комнаты Лидочка в подвалы не совалась: больно виды здесь негламурные, и для самолюбия ничего приятного.

"Зоя Грушина! Минута истекла. Выходите из укрытия. Вам в этой рухляди навеки не укрыться. Включите мозги, Зоя!"

Она встала, отряхнула юбку и пошла в сторону голоса, робкая, несчастная. Так брёл бы всякий не подлый человек, совершивший подлость, и то, что подлость оказалась напрасной, прибавляло к раскаянию мучительную досаду. Через несколько шагов она остановилась и обернулась к нему.

- Хочешь, я буду твоей женой? Тогда всё пойдёт иначе, всё сложится по-другому. Внизу в сумраке, или наверху на солнышке… - произносила, и губы её складывались как-то иначе, с изломом, будто она прощально целовала воздух и сдерживала рыдание.
- Стой, Зоя! Вернись!

"Чей мужской голос я слышу среди нагромождения вторсырья? - вновь ожил громкоглас. - Приказываю выйти! Идите в мою сторону. Вы окружены".

- Пошли, - сказал Крат и приблизился к ней.
Зоя взяла его за локоть холодной рукой. У неё уже не хватало мужества смотреть по сторонам: страх заморозил в ней сознание.

А Крат смотрел на мизансцену вещей: слева от тропы лежала на боку тачанка, из которой в солому и пыль вывалился пулемёт Хайрама Максима. И тут он не стерпел, взыграло сердце ретивое в потомке русских офицеров.

- Погоди, Зоя! Может, отстреляемся... - Крат заговорил одним дыханием. - Там за мусором крепость. Бери две ленты, вон под соломой, а я пулемёт, быстрей!

Зоя отказалась от личного соображения и послушно потащила из-под соломы две клыкастых ленты. Ей тяжело, она гибко согнулась. Крат помог ей расположить патроны на плечах, при этом успевая подумать о пулемётной ленте событий: вот Зоя вступила в сговор с Фениксом - и события для неё сложились в череду проблем и угроз.