48 Вч 87284 Б 20-22 ноября 1971

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

48. В/ч 87284 "Б". 9-й Флотский экипаж ДКБФ. 20-22 ноября 1971 года.

Моя судьба на флоте конкретно решилась 22 ноября 1971 года, спустя три дня после прибытия в 9-й Флотский экипаж ДКБФ. Часть нашего молодого пополнения из "крымского эшелона призывников" отправили по различным военным учебным частям, а меня оставили служить в в/ч 87284 "Б" (9-й Флотский экипаж ДКБФ), выдали полный комплект (аттестат) флотской одежды, соответствующий зимнему сезону, и назначили во 2-е отделение 3-го взвода 2-й роты нашего полка. Меня оставили командиром отделения новобранцев, но из тех ребят, кто был со мной в купе призывников из Севастополя, не было никого...

Всего в моём отделении было 9 человек, все либо с высшим, либо неоконченным высшим образованием, но на самом деле, все мы не прошли "по конкурсу" при поступлении в высшие учебные заведения. Один из нас должен был быть агрономом, другой - инженером-механиком, третий - инженером по холодильным установкам, четвёртый - учителем физики, пятый - инженером-конструктором, шестой - инженером-радиомехаником, седьмой - врачом-ветеринаром, восьмой (грузин по имени Сергей - автор) - должен был продолжить дело своего отца и стать начальником чего-то в пригороде Тбилиси.

Когда мы знакомились, я сообщил ребятам, что должен был быть инженером-телемехаником по разработке оборудования для жизнеобеспечения обитаемых подводных станций. Ребята были настолько заинтересованы и шокированы моими осторожными рассказами и намёками на будущую мою специальность, что без всяких сомнений признали меня командиром отделения. Позже нам в отделение придали ещё одного "призывника" - это был почти двухметровый великовозрастный детина с огромными ручищами и ножищами, грузным сильным телом, но с характером и разумом 14-15-летнего пацана. Этого "двухметрового мальчика", работавшего шахтёром в Донецке, звали Ваня Пецко.

Ваня Пецко был настолько прост, добр и наивен, что это вызывало некоторую оторопь, потому что он сразу "приклеился" к нам, к нашему отделению и никак не соглашался быть где-то иначе, кроме как в нашей компании. Дело в том, что мы его не обижали, а жалели, не насмехались над ним, а беззлобно шутили и играли с ним, помогали ему со строевыми приёмами и всегда одобряли его старание и прилежание. Как-то сразу так получилось, что мы взяли над Ваней Пецко шефство и всячески поддерживали его в трудной "науке" строевых приёмов, исполнения приказов и подъёмов "по тревоге".

Наш Сергей из Тбилиси, который сам отказался от помощи отца и родственников, добровольцем пошёл служить в армию, оказался неспособным уловить ритмику строевого шага, у него никак не получалось согласовать взмахи руками и шаги ногами. Сначала мы думали, что он притворяется ("придуривается" - автор), чтобы таким образом "откосить" от армии, но когда мы увидели, что он истекает от усердия крупными каплями трудового пота и искренне переживает за свою неловкость, то начали всерьёз с ним заниматься. Даже Ваня Пецко, который с гордостью шагал вместе с нами строевым шагом и радостно махал в такт шагам своими ручищами, начал наглядно показывать Сергею из Тбилиси, как это надо делать точно, чётко и красиво.

Однако ничего не помогало, Сергей выпучивал глаза, тихо ругался про себя по-грузински и громко по-русски, мучился, убегал и прятался за углами домов, за щитами и стволами деревьев, потом выходил и снова пытался научиться шагать строевым шагом, выполнять строевые команды, поворачиваться, приготавливаться к бегу, становиться по стойке смирно, вольно и т.д. Даже Ваня Пецко начинал на него сердиться и осторожно править своими ручищами "костяные" и непослушные руки и ноги Сергея. Со стороны, конечно, это было очень смешно наблюдать, как несколько матросов в чёрных шинелях, руками передвигают руки и ноги одного, чтобы заставить его правильно ходить.

Сержант, который учил нас строевым приёмам, тоже сначала не верил, что Сергей не имеет чувства ритма и у него нарушена координация движений. Вскоре в нашей роте, в батальоне молодого пополнения и по всему полку 9-го Флотского экипажа разнёсся слух, что в отделении "вышаков" (так нас называли за то, что мы, якобы, имели неоконченное высшее образование - автор) собраны все "полупомешанные", "дефективные" и "умалишённые". Слышать это было очень обидно, а окружающие только изощрялись в придумывании новых шуточек и розыгрышей.

Надо было срочно что-то придумать, потому что строевые занятия велись строго по плану ежедневно, практически с утра до вечера, и мы (отделение) просто обязаны были к назначенному дню выполнять все строевые упражнения и приёмы. Я показывал и показывал Сергею и Ване Пецко строевые приёмы, а они старательно пытались за мной их повторять, причём в один из таких моментов я встал сзади вплотную к Сергею, взялся руками за его локти, а ногами (ботинками) стал подстукивать ему по его каблукам, заставляя таким образом двигать нужными руками и ногами. Опять со стороны это выглядело недвусмысленно и смешно, но зато дело пошло!

Вскоре мы вдвоём с Сергеем из Тбилиси, только теперь он был вплотную у меня сзади, ходко и ловко ходили по заснеженному плацу, дружно и в лад шагали, а Сергей в точности повторял мои движения руками и ногами. Наши ребята из отделения радовались, особенно ликовал Ваня Пецко. Нам было так хорошо, что я вдруг запел строевую песню: "Смело, товарищи, в ногу! Духом окрепнем в борьбе! В царство свободы дорогу, грудью проложим себе!". Тут же к нам с Сергеем присоединились остальные ребята, а сзади всех шёл Ваня Пецко и мы всем отделением, как один человек, гордо и весело стали ходить кругами по плацу. С этого момента у нас началось получаться практически всё, чему нас учили в 9-м Флотском экипаже по программе "курс молодого бойца".

Наше 2-е отделение 3-го взвода 2-й роты лучше всех застилало постели, раньше всех вставало в строй по команде "подъём" и раньше всех ложилось в постель по команде "отбой". Мы лучше всех выполняли строевые команды и строевые приёмы, причём Ваня Пецко выступал "соло", то есть один и образцово-показательно для всех остальных военнослужащих молодого пополнения. При этом Ваня уже начал гордиться своим воинским умением и горе было тому насмешнику, который попробовал бы усомниться в его строевых способностях. Правда Ваня Пецко относился к строевым занятиям, как к игре, потому что в остальное время службы он вёл себя и ходил так, как сам хотел и никак его нельзя было заставить ходить "по-военному".

22 ноября 1971 года мне и всему нашему отделению объявили, что нас оставляют служить в 9-м Флотском экипаже и разрешили нам писать письма домой родителям с указанием адреса и номера нашей военной части: Калининградская область, город Пионерский, в/ч 87284 "Б". Здесь мы будем проходить полный "курс молодого бойца", затем в январе примем военную присягу, а затем нас, возможно, отправят служить на корабли. Такого поворота событий я не ожидал...

С первого дня пребывания в 9-м Флотском экипаже нас, молодое пополнение с "крымского эшелона", разместили в большой и холодной казарме на двухъярусных койках. В казармах рот для нас места пока нет, потому что там спят матросы, которых вот-вот должны были забрать на корабли "покупатели" - так называют представителей боевых кораблей и военных частей, которые заказывали себе пополнение из Экипажа. Как только разъедутся матросы, нас сразу же обещали поселить на их места.

Наша 2-я рота оказалась "отличной" по всем показателям строевой и боевой подготовки призывников, главный старшина роты был молодой, как человек, и опытный, как командир, но с командиром роты нас ещё официально не знакомили. Первый день в 9-м Флотском экипаже мы пришивали к робам и шинелям выданные нам погоны, а к воротникам - "слюнявчикам" - белые подворотнички. Я при шитье иголкой приспособил вместо напёрстка использовать пластмассовую ручку зубной щётки, поэтому избежал проколов пальцев, а другие ребята мучились и страдали. Я помог ребятам, показал как правильно надо использовать иголку и нитку, как шить, накладывать стежки и вести строчку стежков. Только единицы из нас умели шить и пользоваться иголкой и ниткой...

Когда мы вечером 19 ноября 1971 года прибыли в 9-й Флотский экипаж, то нас покормили в столовой очень хорошо, дали густые наваристые щи с мясом, гречневую кашу с котлетой, много хлеба и горячий сладкий чай в больших кружках. Затем с 20 ноября 1971 года начались строевые занятия на плацу, тренировки построения отделений и рот по команде "подъём" и укладывания в постели по команде "отбой", а также занятия по уставам, разборке и сборке автомата Калашникова (АК-47), хозяйственные работы, дежурства и наряды, как очередные, так и внеочередные. При этом "кормёжка", по нашему мнению, стала совершенно недостаточной и несоизмеримой с нашими трудозатратами, - мы все поголовно всё время очень хотели кушать.

В понедельник 22 ноября 1971 года я написал родителям, что "кормят здесь хорошо", но это была неправда. В первый раз после изнурительных строевых занятий, от которых ноги с непривычки гудели, а ступни горели, будто нас били палками по пяткам, мы стремительно, отделениями по 9-11 человек, по команде старшин и сержантов устремились к дверям столовой, а потом поспешно заняли места на длинных лавках-банках за столами. Дежурные бачковые начали разливать половниками-черпаками в алюминиевые миски что-то из больших бачков, - это оказались листья капусты, крупные куски свёклы, моркови, картошки и луковиц в горячей кипячёной воде с блёстками подсолнечного масла. Эти странные щи даже не пахли мясом или мясным бульоном...

Многие ребята с отвращением ворошили ложками эту капусту и свеклу, старательно выковыривали из неварёной картошки чёрные глазки и брезгливо вылавливали крупные лепестки репчатого лука. Я тоже с некоторой оторопью сначала не стал кушать этот странный суп, но потом голод пересилил отвращение и я сжевал картошку и морковку, запив их мутной водой из этих "щей". Практически все ребята вылили эти щи в бак для отходов и получили в свои миски ещё одно кушанье - полусырую перловую кашу под названием "РБУ".

Крупнозернистую, полусырую, твёрдую и невкусную перловую кашу прозвали "РБУ" (реактивная бомбомётная установка - автор) потому, что она в животах молодого непривычного пополнения в условиях повышенной физической активности на строевых занятиях и хозяйственных работах производила тот самый оглушающий реактивный эффект газовых выхлопов, которые потом выстреливались в атмосферу казарм-кубриков и учебных классов-постов.

Молодое пополнение моряков и солдат Балтийского флота, ещё не забывшее вкус и аромат домашней пищи, сначала с гримасами отвращения и негодования отказывалось есть эти щи и эту кашу "РБУ", но невозмутимые многоопытные старшины и сержанты, которые питались в столовой за отдельным столом "годков", аппетитно поглощая персонально сваренный для них ароматный рыбный суп из консервов, жареную картошечку со свиной тушёнкой и пахучий компот из сухофруктов, через положенные 10-15 минут на обед подавали команду "Встать! Бегом на выход! Марш!". Нам приходилось вскакивать, на бегу хватать из тарелок ломти чёрного хлеба и бежать к дверям, в которых уже нетерпеливо "били копытами" очередные смены на обед. Кстати, во время ужина в тот день уже никто из нас не роптал, а давился, но ел эту остывшую обеденную перловую кашу "РБУ", смоченную для прохода по пищеводу подсолнечным маслом, а потом снова на бегу набивал карманы кусками чёрного хлеба...

Из-за краткости сроков боевой подготовки по курсу молодого бойца в 9-м Флотском экипаже ДКБФ молодое пополнение призывников тренировали, дрессировали и учили практически беспощадно, ежедневно, ежечасно и без права на ошибку или её исправление. Система боевой подготовки молодых матросов и солдат строилась по принципу или традиционному правилу русской армии: "Не можешь - научим, не хочешь - заставим". Причём на все жалобы или претензии призывников у старшин и сержантов было только одно разъяснение: "Ты должен это сделать, потому что тебя всё равно заставят это сделать". Правда наши командиры взводов, старшины и сержанты всё же оказывали нам помощь в освоении курса молодого бойца тоже по традиционному принципу: "Смотри на меня и делай как я". Поэтому боевая подготовка в 9-м Флотском экипаже ДКБФ практически была дрессурой, тренировкой, практическими соревновательными и показательными занятиями.

Конечно, естественно и закономерно там, где дрессура, состязание или конфликт, там подчинение, сопротивление и бунт, насилие и подкуп, доминирование и лакейство, герои, лидеры и отстающие, неудачники и везунчики, изгои и любимчики. К сожалению в 9-м Флотском экипаже ДКБФ традиционно процветала и господствовала традиционная флотско-армейская "дедовщина" и "годковщина". Кроме официального уставного порядка жизни и жизнедеятельности в Экипаже был ещё и внутренний негласный скрытый "порядок", больше похожий на "блатную зону", "воровскую малину" или "бандитский беспредел". Практически официальный "курс молодого бойца" в Экипаже был неофициальным суровым испытанием-инициацией на выносливость, силу воли и характера, на выживаемость.

Подъём утром в казарме начинается ровно в 06:00. Дневальный (дежурный по кубрику-спальне) или непосредственно командиры взводов кричат в рупор: "Рота! Подъём!" и молодое пополнение новобранцев должно за 45-50 секунд вскочить с постелей, быстро одеть рабочую форму одежды, обуться и встать в строй по отделениям. Если кто-то не успевал, то процедура отбоя и подъёма повторялась, пока не наступало время обязательного утреннего туалета и физзарядки. Я всегда просыпался чуть-чуть раньше команды "Подъём!", поэтому внутренне был готов к этому действию и сумел с самого первого раза убедить себя относиться к тренировкам по "подъёму" и "отбою", как к интересному состязанию, испытанию и преодолению себя. Может быть поэтому служба на флоте не тяготила меня, а была мне интересной?

После умывальника и гальюна (туалета) мы бегом бежали на физзарядку и одновременно на завтрак в столовую Экипажа. Утром нам давали, как правило, картошку-пюре, кусочек масла, сахар, много хлеба и горячий чай. После завтрака строем мы идём в расположение роты (кубрик-казарма, классы-посты, ленинская комната для политзанятий - автор) для выполнения плановых заданий по программе курса молодого бойца. Перед обедом (с 11:00 до 12:00) час интенсивных строевых занятий или хозработы на территории Экипажа, а в 12:00 мы по очереди отделениями бежим в полковую столовую на обед, в темпе съедаем щи, кашу, пьём компот с хлебом и в казармы на отдых.

Нам, молодому пополнению призывников, не принявших военную присягу, вместо одного "адмиральского часа" дают два часа послеобеденного отдыха, после этого опять на занятия, на плац или на работы, потом ужин в 18:00, затем тренировки и занятия по индивидуальным планам командиров рот, взводов и отделений, уход за формой одежды, приборки, личное время. Отбой для "салаг" в 22:00. Кому не спится, тот читает книги, журналы или газеты, пишет письма, смотрит телевизор, "кучкуется" парами или группами, рассказывает друг другу о жизни на гражданке, анекдоты, делится воспоминаниями и секретами.

Нам объявили программу подготовки молодого пополнения для армии и флота - 45 дней учёбы, муштры, занятий, тренировок, специальной боевой подготовки по военной специальности, а затем нас заберут "покупатели" (представители военных частей). Первые три дня из 45 дней уже прошли и мы, пока не причисленные к ротам, живём в казарме и на койках, предназначенных для карантина. Наши вещи, в том числе и мой вещмешок с почтовым набором (фирменные листы почтовой бумаги для писем, фирменные конверты, ручки и т.д.) находятся в каптёрке (вещевой склад - автор). Первые три дня у нас не было своих тумбочек, своих коек, своего законного места в кубрике-казарме нашей 2-й роты и такое наше положение уже не призывников, но ещё не военнослужащих, несколько угнетало - мы были даже ещё не "салаги", мы были "бесправные"...

После того, как освободились койки в кубрике-казарме 2-й роты, мы перестали спать не раздеваясь и укрывшись своими шинелями на голых матрацах и сетках, теперь каждый из нас имел свою койку, свой матрац, простыни, подушки с наволочками и тёмно-синие тяжёлые одеяла. Мне досталась койка на верхнем ярусе и я с удовольствием сам для себя по вечерам тренировался в наиболее оптимальном и ловком залезании на койку и соскакивании с койки. Сначала окружающие смеялись и шутили надо мной, а потом сами с азартом начали показывать чудеса ловкости, играя в "подъём" и "отбой" на время.

Кстати, эти наши игры-тренировки увидели старослужащие сержанты и старшины, пришли посмотреть, потом начали нам показывать "класс" и до того расшатали мою коку, что пришлось её менять на другую и всё наше отделение суетилось вокруг Вани Пецко, который один тащил наш "двухпалубный спальный корабль" по казарме. Сам Ваня Пецко спал на отдельно стоящей возле тумбочки дневального кровати с подставленными для его длинных ног табуретками. Ваня Пецко тоже пытался вставать по команде "подъём" за 45 секунд, но так никогда  и не смог этого сделать. В строй он вставал тогда, когда полностью мог одеться (у него от строевых занятий очень сильно опухали ноги - автор).

Теперь в кубрике-казарме 2-й роты мы аккуратно, по образцу, складывали наши робы на табуретках и "отходили ко сну" по команде: "Отбой!". По команде: "Подъём!" мы вскакивали, надевали быстро наши робы и ботинки, становились в строй и бегом бежали "на улицу", три раза компактным строем-отрядом обегали территорию Экипажа, делали несложные упражнения комплекса ГТО, а потом шли умываться и по образцовому примеру аккуратно убирать наши постели, выравнивать края одеял, подушки, полотенца на спинках кровати и т.д. После завтрака начинались занятия по уставам ВС СССР (устав внутренней службы, дисциплинарный устав, устав гарнизонной и караульной служб и строевой устав).

Нам говорили, а мы записывали в свои рабочие тетради следующие слова: "Уставы Вооруженных Сил СССР - это свод законов воинской службы. Они служат законодательной основой решения задач по достижению высокой организованности, дисциплины и порядка, по совершенствованию боевой готовности Вооруженных Сил СССР. Положения уставов тесно связаны с нравственными принципами морального кодекса строителя коммунизма".

В Севастопольской Морской школе ДОСААФ и на курсах в военкомате нам что-то говорили об этих уставах, но нас больше всего интересовал Корабельный устав ВМФ СССР, поэтому только теперь, под угрозой наказания за неуд на контрольных экзаменах, я узнал, что "Устав внутренней службы Вооруженных Сил СССР определяет общие обязанности военнослужащих и взаимоотношения между ними, правила внутреннего порядка в подразделениях и воинских частях, обязанности основных должностных лиц и другие вопросы повседневной жизни и быта подразделений и частей. В нём изложены тексты Государственного гимна СССР, военной присяги и Боевого Знамени воинской части".

Дисциплинарный устав Вооруженных Сил СССР определял "сущность советской воинской дисциплины, обязанности и права по её поддержанию, важнейшие требования советской воинской дисциплины, основные положения о формах и методах её укрепления". Устав гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил СССР определял "организацию и порядок несения гарнизонной и караульной служб, права и обязанности должностных лиц гарнизона и военнослужащих, несущих эти службы, а также порядок проведения мероприятий в гарнизоне с участием подразделений и частей".

Строевой устав Вооруженных Сил СССР мы познавали "на своей шкуре" и своими многострадальными "ножками", изучая "строевые приёмы, строи подразделений и частей, порядок их движения и действий в различных условиях". После такого изучения Строевого устава труднее всего было по утрам соскакивать с постели на пол (на палубу - автор), потому что мои ступни и пятки были сплошными мучительно болезненными синяками...

Конец ноября 1971 года запомнился мне сплошными строевыми занятиями, мучительными и изнуряющими, затем итоговым парадным прохождением полка перед его командиром, а затем соревнованиями на знание строевых приёмов, на которых наше отделение завоевало 1-е место в полку (Экипаже), за что я получил своё первое поощрение от командования - устную благодарность перед строем. Так началась наша нормальная, тяжёлая и насыщенная воинская служба в военной части 87284 "Б", в 9-м Флотском экипаже ДКБФ.

Фотоиллюстрация: 1971. Город Пионерский Калининградской области. 9-й Флотский экипаж ДКБФ (в/ч 87284 "Б"). Тот самый строевой плац, на котором наше отделение "вышаков", Сергей из Тбилиси и наш двухметровый Ваня Пецко отрабатывали приёмы строевого шага, поворотов и построений. На плацу размечены белой краской места расположения матросов в строю, места поворотов, коробки для расположения отделений и т.д. На стендах плакаты с описанием строевых приёмов. С этой трибуны командир полка, гвардии капитан 1 ранга принимал строевые смотры. Здание позади - это главное административное здание 9-го Флотского экипажа, место размещения кадровых военнослужащих полка, канцелярия, штаб и т.д. Фото сделано летом, но всё было точно также и в ноябре-декабре 1971 года.