49 Дневальный 27 ноября 1971 года

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

49. Дневальный. 9-й Флотский экипаж. 27 ноября 1971 года.

В субботу 27 ноября 1971 года я писал в ответном письме родителям, что "здоров, бодр и весел", что на самом деле означало всё совсем наоборот - нездоров, уставший и печальный. Вчера и сегодня 26-27 ноября я впервые исполнял обязанности дневального по роте. Это такая хитрая штука, при которой бегаешь и стоишь на ногах сутки. Мне относительно повезло, я стоял только с 02:00 ночи до 06:00 утра.

Дневальный по роте назначается из молодых военнослужащих, успешно сдавших контрольные проверки дисциплинарного устава. Вообще-то по уставу разрешается назначать дневальным по роте сержантов и старшин, проходящих военную службу на воинских должностях солдат, но у нас таковых пока не было - не приняли военную присягу. Однако мне эту службу доверили и предупредили, что "дневальный по роте отвечает за сохранность находящихся под его охраной оружия, шкафов (ящиков) с пистолетами, ящиков с боеприпасами, имущества роты и личных вещей солдат и сержантов", что "дневальный по роте подчиняется дежурному по роте".

Меня поставили (расписали) в очередь дежурства и я заступил на службу дневального по роте внутри нашего казарменного помещения у входной двери, вблизи от комнаты для хранения оружия. Как дневальный по роте я был обязан:

никуда не отлучаться из помещения роты без разрешения дежурного по роте;
постоянно наблюдать за комнатой для хранения оружия;
не пропускать в помещение посторонних лиц, а также не допускать выноса из казармы оружия, боеприпасов, имущества и вещей без разрешения дежурного по роте;
немедленно докладывать дежурному по роте обо всех происшествиях в роте, о нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими роты, замеченных неисправностях и нарушениях требований пожарной безопасности, принимать меры к их устранению;
будить личный состав при общем подъёме, а также ночью в случае тревоги или пожара;
своевременно подавать команды согласно распорядку дня;
следить за чистотой и порядком в помещениях и требовать их соблюдения от военнослужащих;
не позволять военнослужащим в холодное время, особенно ночью, выходить из помещения неодетыми;
следить за тем, чтобы военнослужащие курили, чистили обувь и одежду только в отведенных для этого помещениях или местах;
по прибытии в роту прямых начальников от командира роты и выше и дежурного по полку подавать команду: "Смирно!";
по прибытии в роту других офицеров роты, а также старшины роты и военнослужащих не своей роты вызывать дежурного по роте командой-сигналом: "Дежурный по роте, на выход!".
Мне запрещалось: садиться, снимать снаряжение и расстёгивать одежду.

Когда я был очередным дневальным свободной смены, то есть не стоял на посту, то я обязан был поддерживать чистоту и порядок в помещениях роты и никуда не отлучаться без разрешения дежурного по роте, оказывать ему помощь в наведении порядка в случае нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими роты; оставаясь за дежурного по роте, исполнять его обязанности. Чтобы хорошо выполнять все эти обязанности я обязан был всегда знать, где находится дежурный по роте, и наблюдать за соблюдением военнослужащими порядка и правил ношения военной формы одежды. Обо всех замеченных нарушениях я должен был докладывать дежурному по роте.

Дежурными по роте были сержанты и старшины, которые служили непосредственно в 9-м Флотском экипаже ДКБФ. Они отвечали за выполнение распорядка дня (регламента служебного времени) и соблюдение других правил поддержания внутреннего порядка в роте; за сохранность оружия, ящиков с боеприпасами, имущества роты, личных вещей солдат и сержантов и за правильное несение службы дневальными по роте. Дежурные по роте подчинялись дежурному по полку и его помощнику, а в порядке внутренней службы в роте - командиру роты и старшине роты.

Дежурные по роте имели ещё более серьёзные обязанности, но как правило, многое они поручали нам, дневальным, а сами запирались в комнате дежурного по роте и "чаёвничали" или спали-дремали. Спали они и рано утром 27 ноября 1971 года, когда внезапно гулкие двери на сильных пружинах на входе в нашу 2-ю роту со звуком орудийного взрыва грохнули и на входе очутились полусонные офицеры: командир полка, гвардии капитан 1 ранга; заместитель командира полка, гвардии капитан 2 ранга; дежурный по полку и командир нашей роты, капитан-лейтенанты. От неожиданности и испуга я совершенно забыл обо всём, чему нас учили сержанты и старшины, поэтому совершенно чужим, но звонким голосом от волнения "ультразвуковым фальцетом" я прокричал: "Смирно!".

От неожиданности и бронзово-серебряной звонкости моего крика офицеры вздрогнули, невольно остановились, подняли головы и на их хмурых заспанных лицах я увидел изумление.

- Что ж ты так орёшь-то? - спросил меня гвардии капитан 1 ранга. - Ты ж так всех разбудишь!
- Товарищ гвардии капитан 1 ранга! - заорал я опять фальцетом, надеясь, что мой голос услышат в комнате дежурных по роте. - Во 2-й роте все люди налицо, спят, за исключением дежурного по роте, который сейчас на обходе. За ночь происшествий нет, опоздавших и самовольно отсутствующих нет. Дневальный по роте, матрос Суворов.

- Ну что же, - догадался командир полка о причине моего звонкого пронзительного крика. - Подождём дежурного по роте с "обхода". Звонко докладываете, матрос Суворов, молодец! А вот и наш дежурный по роте.

Подбежал заспанный и беспорядочно одетый сержант-годок и попытался доложить командиру полка, но тот недовольно сказал, что доклад уже получил от дневального по роте. После этого вся группа офицеров-командиров отправилась действительно в обход расположения роты и начала придирчиво проверять:

наличие личного состава роты,
тщательность уборки и содержания помещений роты,
уровень установленной температуры воздуха,
соблюдение порядка освещения, отопления и проветривания помещений,
наличие питьевой воды в бачках и воды в умывальниках.

Сержант-годок, дежурный по роте, сопровождал командиров, забегал вперёд, показывал, рассказывал и всячески "выставлялся" перед ними. В итоге 2-й роте была поставлена отметка "хорошо" и командир полка приказал командиру роты объявить мне благодарность перед строем за отличное выполнение служебных обязанностей и одновременно объявить замечание дежурному по роте за ненадлежащее исполнение своих обязанностей.

Так я "заработал" свой первый авторитет среди молодого пополнения и нажил себе недруга в лице старослужащего сержанта и его товарищей-годков...

В письме родителям я с гордостью писал, что "мы служим на Балтике". Это слово "Балтика" теперь я часто повторял вслух и про себя, потому что недавно нам показывали кинофильм "Мы из Кронштадта".

Суровый фильм, поставленный в 1936 году режиссёром Е. Дзиганом по сценарию и одноименной пьесе Всеволода Вишневского. В этом фильме в 1919 году группа революционных матросов из экспедиционного отряда попадает в плен к белогвардейцам. Связанным матросам и даже мальчишке белогвардейские офицеры привязывают на шеи большие камни и топят их в море. Спасается, развязав под водой путы, только один матрос - Артём Балашов. В Кронштадте ему предлагают возглавить новый десант моряков и он мстит "белякам" за смерть товарищей.

В этом фильме впервые прозвучала знаменитая фраза: «Нас мало, но мы в тельняшках!», ставшая для нас символом и гарантией флотского мужества и доблести. Теперь я не жалел, а гордился, что служу на Балтийском флоте, на Балтике.

Фотоиллюстрация: Кадр из кинофильма "Мы из Кронштадта" (1936), поставленный режиссёром Е. Дзиганом по сценарию и одноимённой пьесе Всеволода Вишневского. Этот фильм потряс до глубины души нас, молодое пополнение, новобранцев осеннего призыва 1971 года, придал нашей службе и учёбе при прохождении курса молодого бойца в 9-м Флотском экипаже ДКБФ особый смысл и содержание, ощущение героического преодоления тягот и трудностей военной службы. Мы начали гордиться тем, что служили на Балтике.