51 Поверка и смотр 28 ноября 1971

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

51. Поверка и смотр. 9-й Флотский экипаж. 28 ноября 1971 года.

Традиционными событиями в военной жизни любой и каждой воинской части являются "вечерняя поверка" и "строевой смотр" или "развод". Вечерняя поверка - это ежедневная поверка рядового и сержантского состава в подразделениях Советской Армии и Военно-Морского Флота. При проведении вечерней поверки, как правило, дежурный по роте или старшины рот выкрикивают по списку личного состава фамилии, а все, кого фамилию назвали, должны громко и отчётливо ответить "Я!". Естественно, шутники и острословы придумывают различные рифмы на эти фамилии и этот ответ, например: "Струя от муравья".

На вечерней поверке поимённо проверяется наличие личного состава, при этом первыми называются те герои-военнослужащие, которые навечно занесены в списки рот приказами министра обороны СССР за совершенные ими подвиги. Затем после поверки старшина роты объявляет приказы, отдаёт отдельные приказания и объявляет наряд (дежурную команду) на следующий день.

Иногда по плану строевой подготовки или по особым случаям производятся батальонные или полковые вечерние поверки, на которых присутствуют все офицеры батальона или полка. В этом случае поимённую поверку проводят командиры рот, затем докладывают командиру батальона, а тот уже докладывает командиру полка.

Утром в воскресенье 28 ноября 1971 года состоялся большой смотр-развод полка 9-го Флотского экипажа ДКБФ. Всё молодое пополнение, весь личный состав полка, все офицеры и служащие, сведённые в роты, батальоны и в отдельные команды, с оркестром и знаменосцами, со знаменем полка, прошли строевым парадным шагом мимо трибуны, на которой стоял сам командир 9-го Флотского экипажа, которого одни назвали "Полковником", а другие "капитаном 1 ранга".

Вероятно "развод полка в воскресенье" - это было либо запланированное событие, либо случайный каприз "Полковника", но он нас ругал "на чём свет стоит". Мне (не только мне - автор) показалось, что наш командир полка был "подшофе", то есть малость "квёлый" или "выпимши" (и это с утра!). Он "разводил" и ругал нас почти "последними словами", ярился, указывал на недостатки, называл фамилии нерадивых офицеров и командиров рот, обещал всем "крайние меры", "кары небесные" и "адовы муки" тем, кто немедленно не устранит все недостатки. В результате мы только вечером во время просмотра кинофильма сумели дать отдых своим натруженным ногам и исколотым иголками пальцам, потому что весь день мы приводили в порядок свои флотские аттестаты и шагали, шагали и шагали парадным шагом по плацу.

Нагрузка на наше молодое пополнение была такая, что ребята по настоящему, не притворяясь, по вечерам тихонько выли от боли, а во сне многие стонали, бредили, выкрикивали команды, дёргались на кроватях, выполняли лёжа строевые приёмы. Некоторые признавались друзьям и мне, что хотели бы наложить на себя руки, например, сломать или вывихнуть себе ноги, чтобы только не заниматься этой ненавистной "шагистикой"...

Я для себя решил вытерпеть и выдержать всё, что военная судьба предоставит мне в качестве испытания, я хотел пройти этот режим и ритуал инициации, то есть посвящения в военнослужащие, чтобы потом с частью служить на корабле. Закончить этот курс молодого бойца и отправиться на корабли была нашей спасительной мечтой, целью, заветом, но это могло произойти только после принятия военной присяги, то есть после 25 декабря 1971 года.

Сегодня проверился на весах, стоящих недалеко от места дневального по роте, мой вес оказался всего 62 кг при норме для моего роста в 182 см - от 66.6 до 82.5 кг. Так вот почему меня качает на строевых занятиях "как былинку" и многие меня не воспринимают всерьёз?! Для начального "веса в обществе" мне не хватает почти 5 кг живого веса!

Странно, до призыва на военную службу я регулярно и периодически сезонно "на гражданке" страдал от хронического тонзиллита, от простуд, ангин и ОРЗ, а теперь, будучи в очень суровых стрессовых условиях интенсивных физических нагрузок, недосыпания, хронической усталости, болей во всём теле, недоброкачественного питания, резкого воздействия отрицательных температур и сквозняков, у меня не было ни намёка на насморк, простуду или грипп. Здоров и всё! Хоть тресни! Все кругом кашляют, некоторые счастливчики попадают в лазарет, а один даже в госпиталь, а я как "огурчик", только с пупырышками от постоянного холода (кости не греют, а жира и мяса на теле маловато - автор).

Конечно я не писал родителям о том, что мы по 17 часов в сутки интенсивно шагаем, бегаем, трудимся, занимаемся, выполняем работы по нарядам и спим только по 6 часов беспокойным нервным сном. Родителям я писал, что всё хорошо, что я бодр, здоров и весел, что у нас всё нормально и скоро за нами приедут "покупатели" и мы отправимся на корабли, в море. Попасть на корабли казалось нам избавлением от всех наших мук, страстей и несчастий в этом легендарном 9-м Флотском экипаже ДКБФ.

Единственным развлечением на вечерней поверке было юмористическое комментирование стандартных ответов новобранцев "Я!" на озвучивание их фамилий. Это самое "Я!" дополняли в рифму разными словами, образами, краткими дополнениями, например: "Я! - Головка от буя!" и т.д. Конечно, это было глупо, порой пошло и грубо, но очень смешно, особенно для молодых измученных строевыми занятиями парней. Грешным делом и я, автор этой книги, тоже старательно пытался срифмовать какие-нибудь новые слова и словесные обороты в ответ на возглас "Я!", чтобы посмешить и порадовать себя и окружающих.

Правда, тогда в ноябре-декабре 1971 года моей рифмованной фантазии и интеллектуального кругозора хватало только на такие, например, комментарии и дополнения к возгласу-ответу "Я!":

"В рот тебе тряпья!",
"Старшину в зятья!",
"Из грязи да в князья!",
"С тётками дядья!",
"Твоя не моя!",
"Позовите холуя!",
"Под кроватью полынья!",
"На плацу полно зверья!",
"Троя не двоя!",
"Кумовья не сыновья!",
"Не избегнешь ты битья!",
"Разделиться раздвоя!",
"Шапка из старья!",
"Ботинки подкуя!",
"В латы закуя!",
"Бритва для бритья!",
"Пешка не ладья!",
"Мыслей толчея!",
"Бескрайние края!",
"Цыпок чешуя!" (особенно нравился этот комментарий, потому что у многих новобранцев от холода, влажности и антисанитарии на руках были цыпки - автор).

Иногда старшина роты специально делал паузу и ждал моего или другого доморощенного острослова комментария, чтобы усмехнуться и продолжить перекличку в строю. Перефразирование в рифму различных служебных команд и командных возгласов, передразнивание старшин, сержантов и даже офицеров превратилось в массовое самодеятельное творчество новобранцев 9-го Флотского экипажа, а также пробудило у меня творческий интерес к армейско-флотскому фольклору.

По строевому уставу строевой смотр роты, батальона и полка "проводится в целях определения степени одиночной строевой выучки и строевого слаживания подразделений". Одновременно на строевом смотре проверялся наш внешний вид, наличие и состояние нашего оружия. При этом, в соответствии с уставом, проводился опрос новобранцев на предмет жалоб, предложений, претензий, пожеланий и т.д.

Строевой смотр командиром полка (9-го Флотского экипажа) проводился, как правило, либо по его желанию, то есть в любое время, либо планово (по программе курса молодого бойца), либо перед инспекционной проверкой. При этом порядок смотра устанавливался теми начальниками, которые его проводили. Каждый строевой смотр заканчивался прохождением подразделения (части) торжественным маршем, а при выносе Боевого Знамени - с исполнением строевой песни.

О каждом строевом смотре нас предупреждали заранее, чтобы мы могли подготовиться и часто приготовление занимало почти всё ночное время (особенно у нерадивых и нерасторопных новобранцев - автор). Строевые смотры роты, батальона и полка в 9-м Флотском экипаже проводились в пешем порядке. На инспекционный смотр в пешем порядке выводился весь личный состав полка с личным оружием, смотр техники полка проводился отдельно.

Для строевого смотра роты мы строились в развёрнутый двухшереножный строй: командир роты становился в семи шагах перед серединой роты, старшина-техник роты - в двух шагах правее группы управления, сержант-сигналист-барабанщик - в двух шагах правее старшины, заместители командира роты - в двух шагах правее сигналиста-барабанщика, старшина роты становился на левом фланге роты.

Все строевые смотры в 9-м Флотском экипаже проводились на строевом плацу, который представлял собой большое ровное асфальтовое поле-площадку, размеченную белыми линиями и фигурами. С средней части строевого плаца на переднем каре перед большим административным зданием Экипажа стояла невысокая трибуна с двумя боковыми лестницами. По бокам от трибуны и сзади располагались флагштоки для подъёма знамён и флагов, стенды с рисунками и текстами из Строевого устава ВС СССР, большие металлические полированные зеркала, перед которыми на плацу белой краской были обозначены места для "линейных" (охрана тех, кто стоял на трибунах - автор).

Мы, то есть отделения, сомкнутые в одном строю взводов, взвода в роты, роты в батальоны, располагались в границах чётких прямоугольников, очерченных белой краской на поле плаца. Позади нас были также обозначены места и фигуры различных строевых построений, линия для построения, а по бокам, за границей плаца располагались специально огороженные лавочками места для курения и чистки обуви. Кроме этого за границей плаца для построений и строевых занятий была оборудована полоса препятствий для отработки приёмов движения по пересечённой местности с препятствиями и для тренировки действий военнослужащих на поле боя.

Строевой плац 9-го Флотского экипажа ДКБФ предназначался для проведения занятий по строевой подготовке; состязаний на лучшее подразделение по строевой подготовке; утренней физической зарядки; общих батальонных и полковых вечерник поверок; для развода караула, проверки команд наряжаемых от части, а также личного состава, увольняемого из расположения части; построения личного состава перед выходом на занятия и для других воинских ритуалов. Кроме строевых площадок размером 8х16 м на плацу была выделена полоса для прохождения подразделений торжественным маршем. Плац был хорошо освещён и радиофицирован.

Когда начальник, проводящий смотр, приближался на 40-50 шагов к роте, командир роты командовал: "Рота, смирно! Равнение на-право!" (На-лево! или На-середину!), прикладывал руку к головному убору, подходил строевым шагом к начальнику, проводящему смотр, останавливался перед ним в двух-трех шагах и докладывал: "Товарищ подполковник. Вторая рота для строевого смотра построена. Командир роты капитан-лейтенант Иванов".

После доклада командир роты делал левой (или правой) ногой шаг в сторону с одновременным поворотом направо (налево) и, пропустив начальника вперед, следовал за ним в одном-двух шагах сзади и с внешней стороны строя, не опуская руку от головного убора. Сигналист-барабанщик по команде командира роты "Равнение на-право!" (На-лево! или На-середину!) начинал бить "Походный марш", а когда командир роты останавливался перед начальником, проводящим смотр, сигналист-барабанщик прекращал бой барабана, а после доклада командира роты возобновлял его. Этот ритуал мне нравился, я его запомнил и потом, когда экипаж БПК "Свирепый" готовился к строевому смотру в рамках сдачи курсовых задач, вспомнил и с удовольствием выполнял обязанности сигналиста-барабанщика.

После обхода фронта строя роты с правого фланга к левому начальник, проводящий смотр, выходил на середину строя, здоровался с личным составом роты, разрешал подать команду "Вольно" и давал какие-то указания командиру роты о продолжении смотра. Как только начальник останавливался перед серединой строя роты, сигналист-барабанщик прекращал бой в барабан. Командир роты подавал команду "Вольно!", опускал руку от головного убора, вручал начальнику, проводящему смотр, строевую записку, а после получения от него указаний приступал к их выполнению.

Смотр роты начинался с проверки наличия личного состава, внешнего вида новобранцев, состояния снаряжения и вооружения, затем проверялась степень одиночной строевой выучки и строевой слаженности отделений, взводов и роты, умение петь строевые песни в составе роты. Наша 2-я рота проходила торжественным маршем перед начальником, проводящим смотр, повзводно, на дистанции одного линейного (или двух линейных); взводы — в колонне по три (по четыре), имея оружие в положении "на ремень" или в другом положении по указанию начальника, проводящего смотр. Автоматы в положении "на грудь" мы поддерживали левой рукой за цевье и ствольную накладку.

Перед началом прохождения торжественным маршем прямые начальники командира роты, присутствующие на смотре, становились в одном-двух шагах позади и правее начальника, проводящего смотр. Командир роты, перестроив (построив) роту в линию взводных колонн, имея линейных, назначенных для обозначения линии прохождения роты, на правом фланге роты в колонне по одному, становился в семи шагах впереди направляющего взвода (группы управления) лицом к строю и командовал: "Рота, смирно! К торжественному маршу, повзводно, на одного линейного (или двух линейных) дистанции, первый взвод (или группа управления) прямо, остальные "На пра-во!", "На ре-мень!" (или "Автоматы на-грудь!"), "Равнение направо, шагом - Марш!". Затем он быстро и чётко поворачивался через левое плечо кругом на носке правой ноги и начинал движение с левой ноги одновременно с ротой.

Перед этим по команде "К торжественному маршу!" выходили из строя и становились на свои места: заместители командира роты - в двух шагах за командиром роты, командиры взводов - в двух шагах впереди своих взводов, сигналист-барабанщик - в двух шагах за заместителями командира роты, старший техник - в двух шагах впереди группы управления; линейные выбегали или выходи ли учащённым строевым шагом на линию прохождения роты, останавливались на дистанции 10-15 м (15-20 шагов) один от другого, самостоятельно поворачивались налево, а по команде: "Шагом — Марш!" одновременно брали автоматы в положение "на грудь" (если были карабины, то в положение "на караул").

По исполнительной команде: "Шагом - Марш! " движение начинала вся рота, причём первый взвод (группа управления) двигалась сразу с места строевым шагом прямо, а каждый последующий взвод, подойдя к месту, где стоял первый взвод (группа управления), поворачивал налево, обозначал сначала шаг на месте и выравнивался. Когда впереди идущий взвод отходил на указанную командой дистанцию, командир последующего взвода командовал: "Прямо!". По этой команде взвод начинал движение строевым шагом, при этом правофланговые во взводах следовали вдоль линии, обозначенной линейными, в одном шаге от них.

Из-за своего роста наш Ваня Пецко должен был идти первым правофланговым, но он ни в какую не соглашался и становился всегда за мной, поэтому наши начальники, так не добившись от него понимания и послушания, нашли иной выход - сделали Ваню Пецко знаменосцем и ему это настолько понравилось, что он возгордился и даже стал несколько "годковать", то есть брать пример с сержантов-старшин-годков...

Командир роты, его заместители, командиры взводов и старший техник роты, не доходя до начальника, проводящего строевой смотр, на дистанцию одного линейного, прикладывали руку к головному убору и одновременно поворачивали голову в сторону начальника, проводящего смотр. Минуя начальника (на четыре шага), командир роты заходил в сторону, становился правее своих прямых начальников (командир батальона, командир полка) и оставался там, пока не пройдет вся рота.

Когда командир взвода приложит руку к головному убору, все мы, военнослужащие его взвода, кроме правофланговых, одновременно поворачивали голову в сторону начальника. По прохождении взводом начальника, проводящего смотр, на дистанцию одного линейного командир взвода опускал руку от головного убора, а мы все ставили голову прямо. Когда рота минует начальника, проводящего смотр, линейные по сигналу старшего брали оружие в положение "на ремень", поворачивались направо и бегом в колонне "по одному" догоняли нашу роту и становились в строй своего подразделения.

Для прохождения с песней командир роты, перестроив роту, становился в семи шагах впереди направляющего взвода и командовал: "Рота, смирно! Для прохождения с песней повзводно, дистанция 50 метров, первый взвод прямо, остальные "Напра-во!", "На ре-мень!", "Шагом - Марш!". Затем он быстро поворачивается кругом на носке правой ноги через левое плечо и начинал движение с левой ноги одновременно с ротой. По команде: "Для прохождения с песней!" выходили из строя и становились на свои места: заместители командира роты - в двух шагах за командиром роты, командиры взводов - в двух шагах впереди своих взводов, сигналист-барабанщик - в двух шагах за заместителями командира роты, старший техник - в двух шагах впереди группы управления.

Опять по исполнительной команде: "Шагом - Марш!" движение начинала вся рота, причём первый взвод (группа управления) двигался походным шагом с песней прямо, а каждый последующий взвод, подойдя к месту, где стоял первый взвод (группа управления), поворачивал налево, обозначал шаг на месте и выравнивался. Когда впереди идущий взвод отходил на указанную командой дистанцию, командир последующего взвода командовал: "Взвод с песней - Прямо! ". По этой команде взвод начинал движение с песней походным шагом.

Смотр батальона почти ничем не отличался от порядка смотра роты, только добавлялись командиры-начальники, а строевые команды и действия были прежними. А вот смотр полка проводился с выносом и относом Боевого Знамений полка.

Для строевого смотра полк с Боевым Знаменем строился в линию ротных или взводных колонн; командир полка становился перед серединой строя полка, в 20-30 шагах. При отсутствии оркестра ротные сигналисты-барабанщики выстраивались под командой старшего на месте, указанном для оркестра. Когда полк представляется в составе дивизии, то командир полка становился на правом фланге полка.

Встреча начальника и выполнение воинского приветствия производились, как указано для роты и батальона; при этом в докладе называлось полное наименование полка (9-го Флотского экипажа ДКБФ) с перечислением присвоенных ему почетных наименований и орденов. После выполнения воинского приветствия по команде командира полка: "Вольно!" командиры батальонов выходили из строя и становились в десяти шагах перед серединой своих батальонов, а командиры отдельных рот (батарей) - в пяти шагах. Полк проходил торжественным маршем перед начальником, проводящим смотр, побатальонно или поротно. При этом порядок прохождения полка был таким: впереди идёт командир полка, в трёх шагах за ним в одной или в двух шеренгах - заместители командира полка и начальник штаба, позади них в двух шагах - знамёнщик с ассистентами, в трёх шагах за ними - остальной состав управления полка в колонне по три (по четыре) и далее - подразделения полка на установленных дистанциях.

Когда в смотре полка принимал участие оркестр, то по команде "Марш!" оркестр начинал играть марш (сигналисты-барабанщики - бить "Походный марш"), а направляющая рота (батальон, управление полка) начинала движение строевым шагом прямо. Остальные подразделения, повернувшись направо, доходили до места, где стояла направляющая рота, поворачивали налево (заходили плечом - автор), по команде своих командиров "На месте!" выравнивались, дожидались установленной дистанции и по команде "Прямо!" следовали за впереди идущим подразделением. При этом знамёнщик и ассистенты при прохождении торжественным маршем голову в сторону начальника не поворачивали (это обстоятельство особенно нравилось нашему Ване Пецко - автор).

Когда последнее подразделение полка минует начальника, проводящего смотр, оркестр (сигналисты-барабанщики) по команде военного дирижера (старшего сигналиста-барабанщика), не прекращая игры (боя), начинали движение прямо, а с выходом на линию прохождения торжественным маршем вслед за военным дирижером (старшим сигналистом-барабанщиком) заходили правым плечом и строевым шагом проходили перед начальником, пройдя начальника на одного-двух линейных, игру (бой) прекращали.

По команде "Для прохождения с песней!" заместители командира полка и начальник штаба полка выходили из строя и становились в двух шагах впереди управления полка. Проверка полка, выход линейных, а также прохождение полка торжественным маршем и с песней проводились, как указано для батальона.

Интересно, строевой смотр и прохождение роты, батальона и полка с песней или без песни мы репетировали такое количество раз, что за первый месяц жесточайших тренировок и дрессуры все, практически, стали "спецами" в нормах и положениях Строевого устава, но это далось такими страданиями и жертвами, что я вынужден рассказать о причинах и последствиях для молодых новобранцев такой "строевой муштры"...

Фотоиллюстрация: Естественное возрастное изменение осанки и телосложения мужчины. В ноябре 1971 года я был таким, как первый слева в колонне и даже ещё "худее" (стройнее).