Т. Глобус. Книга 2. Часть 2. Глава 5. Аукцион

Глава 5. Аукцион

Крат отвернулся и открыл дверь в зал. На пороге он волновался: что сейчас будет? 

И ошарашило его - перед ним распахнулся зал в огнях. Космическая пазуха, иная планета, накрытая куполом цивилизации. На каменном небе луч выписывал слово: "Аукцион". Нижняя часть зала была оплетена ажурными металлическими сотами, к их тонким рёбрам прикручены театральные прожекторы. Кое-где на полу ещё оставались кучи и гребни реквизита, но большую их часть разобрали и поместили в прозрачные торговые павильоны. Промеж павильонов геометрически чётко пролегли пластиковые дорожки.

В зале была создана радиально-центровая перспектива, что сгоняла внимание гостя к помосту, обставленному звуковыми и световыми стойками, а понизу окружённому креслами и столиками. Это место ярко освещалось; плотность предметов и человечьего присутствия здесь была наивысшей.

Воздух в боковых далях сам по себе не светился, пребывал тёмен; там хмуро висели и плыли сумерки, что-то в себе тая.
- Лот пятьсот первый "Алёнушка", - объявил до боли знакомый голос, и Крат узнал на помосте Дола.

Дол произвёл наглядный жест, указкой включив на плазменном экране картинку: гобелен с грустной девушкой.
- Стартовая цена…

Судя по голосу и вертлявой бодрости, Долу это занятие нравилось. Он походил на изящного, элегантного чёрта, которому тут всё дозволено и который однако из уважения к публике не гадит на сцене. Так создаётся атмосфера взаимодоверия.
 
- Уважаемые господа! Артефакт, это вам не девушка, что поначалу очень дорого стоит, а потом уценивается. Артефакт, он чем старше, тем дороже. Причём наценку вы сами определяете. Ваше слово!

Крат быстрой поступью двинулся по приятно-резиновому полу к световой чаше, где совершается главное мировое действие - торговля. Попутно поглядывал на светлые аквариумы павильонов - там пестрят журналы и прайслисты, предметы и плакаты... вон морским коньком притулился у стола коммерческий представитель, и возле него ундина сидит с чашкой кофе; она в белой тонкой рубашке с ярким галстучком, в юбочке-трико на лирических бёдрах. Свои выставочные ножки она пока убрала под стул, ибо никто сюда не заглянет до окончания торгов.

Реликтовые груды реквизита располагались ещё тут и там, сложенные из неликвидной чепухи и оставленные ради сказочного антуража.
- Лот восьмидесятый - ваза…

Каменное небо отражало звук и порождало повторы: восьмидесятый-сятый, ваза-ваза…  как в некоторых умах. Лот - слово из морского словаря: верёвка с грузом для промера глубины. Танцевально-вертлявый Дол промерял сейчас глубину кошельков. Костюм на нём лоснился севрюжьим переливом.

Крат занял свободное место за столиком, где крупно сидела грузная, богатая дама. Перед нею программа торгов и театральный лорнет, блюдце с пирожным и стакан с лимонадом. Она отметила появление соседа недовольным взором, а когда разглядела его халат, отшатнулась.

Официант нехотя приблизился к новому гостю и брезгливо отвернулся, когда Крат забирал с подноса блюдце с пирожным и стакан лимонада, и ещё одно пирожное и ещё лимонад. Крат успел заметить упрямую гордыню под детскими чертами на его пластмассовом гладком личике. Что поделать, гордыня везде живёт, и в пластмассе, и в детях, не удивился Крат.

- Двое пирожных! - шёпотом воскликнула дама, негодованием и презрением прикрыв зависть.
- Голод не тётка, - извинился перед нею Крат. - Я, когда голодный, за пирожным пойду на край света, и даже на подлость.

Сожрав двумя движениями два пирожных и залив эту сласть лимонадом, он стал тут осматриваться и вникать в торговый спектарь. 

Ну да, реквизит былых постановок разобрали и оценили. Феникс оказался владельцем подвала. Нетерпеливый, страстный, жадный, ограниченный, хитрый, он долго бродил тут, по пересечённому вещевому ландшафту. Его сопровождали фотограф, искусствовед, секретарь, инженеры. Они шарили по сторонам фонарями, прислушивались к странному звучанию своих голосов, задирали головы, робели и восторгались, и за ними тащились два официанта с переносным чайным столиком и закусками в сумке-термосе. Потом пригласили строителей метростроя, и те пробили сюда автомобильный спуск от памятника Окаменелой Старушки.

"Человечество наступает", - подумал Крат и поймал себя на том, что подобные слова мог бы изречь болотный леший при виде мелиораторов.         

Дол выполнил на каблуке пируэт, окунул руку в стеклянный шар и цирковым кудрявым жестом извлёк бумажку.
- Лот сто семнадцатый "Сабля янычарская бутафорская, неотличимая от настоящей"! Стартовая цена…

Дол начал выпукло и раскатисто, как будто хвастался этими вещами, - и увидел Крата. Крат ему подмигнул. Дол вытянулся лицом, все черты свои позабыв. Глаза его, давеча острые, поблекли, потеряв умственную фокусировку.

А из-за монитора, где красовалась гнутая, хищная, разукрашенная сабля, выглянул Фокусник. Что-то радует его, ехидного демона. Фокусник лыбится, полагая себя изысканным артефактом и любопытным зрелищем: нежно-розовые белки глаз, баклажановые губы, фаянсово-гладкие щёки и грубые чёрные волосы, что лежат на голове сорочьим гнездом, - в целом, загляденье. 

Он смотрит на Крата, задирает верхнюю губу, щурит лучистые как бы от счастья глаза и скалит зубы, от которых тоже исходит блеск - и вот он весь безумное сиянье безумной радости. 

Крат невольно стал вторить ему и тоже оскалился, и стал сиять навстречу Фокуснику.   

Соседка в целях самозащиты закрыла глаза. Сердце у неё при виде демона встревожилось и забилось громко. Она нащупала в сумочке блистер, вылупила из него таблетку, положила в рот, не глядя схватила стакан с лимонадом - хлюп-хлюп - запила. (Всё взаимосвязано в дурдоме мелких предметов: таблетки, например, не идут всухомятку и тащат за собой стакан, за стаканом просится в дело салфетка.)

Крат посмотрел на Дола - тот стоял над людьми ни жив - ни мёртв, и только ужас ползал у него по лицу, микроскопически подёргивая за уголки губ. Ужас превратил зрачки Дола в дырочки.

Крат не стал тратить время попусту: вытащил из руки дамы блистер с таблетками и поднялся.
- Туда, туда! - демон со сцены указывал рукой.

Туда и поспешил Крат, и за последим павильоном остановился. Здесь парочка влюблённых изучала эрогенные зоны, и внутри стеклянной комнаты охранник играл в шахматы с пингвином-аниматором, который снял с белобрысой головы внешнюю пустую голову. Сюда вскоре подошёл Фокусник.

- Рад-рад, очень рад. С возвращеньицем!
- Как я меняю эпохи своего проживания? - обратился к нему Крат с оттенком возмущения.
- Это вопрос или претензия? - поклацал зубами-кастаньетами. 
- Не дурачься, ответь нормально. 
- Объясню при случае, - отделался демон.
- Мне надо снова попасть в давнее прошлое.

Крат показал таблетки "кардио-антиспазм". Он про них ничего не знал, но верил, что это хорошее сердечное средство.

- Вернуться в пещерный век? Ты хочешь там насовсем остаться?

Крат задумался и выяснил, что не знает ответа.
- Могу я оттуда забрать жену?
- Она тебе и-змей-няла там, будет и-змей-нять здесь, - заверил его демон.
- Не важно. Могу я привести её оттуда в Москву?
- Вряд ли, по дороге она развалится на сумасшедшие части.

- Почему? Мы будем вместе…
- У неё слабое воображение. Никто не может увидеть предметы, которые не способен вообразить. К тому же нет между Эдемом и Москвой ни моста, ни тоннеля. 
- А колодец? Где он?
- Одноразовая вещь. Колодец был тебе нужен только для потрясения рассудка, - серьёзно ответил Фокусник.
 
- Разве нельзя без потрясений? - испугался Крат (как тот больной, что обращается к хирургу с последней надеждой вылечить ногу, а не отрезать).

Фокусник посмеялся тихим смешком живодёра.
- У тебя хорошее воображение, пластичный рассудок, ты не распадаешься. Тебе достаточно стряхнуть внимание с местных предметов.
- Стряхнуть внимание?
- Да, иначе рассудок тебя не отпустит.

Эти слова были ему как-то известны и казались книжной схемой, но сейчас они его встревожили.

Демон тронул Крата за рукав, и они побрели - руки за спиной, как два задумчивых дачника, в сторону дальнейшей тьмы, оставляя позади цивилизацию, шум и яркое торжище.
- Как пронести лекарство?
- Хрен его знает, - сказал Фокусник.

Крат пожаловался ему также на то, что ему в Эдеме нужна лопата. Очень как нужна, потому что труп Змея палкой не закопать и до оврага не доволочить.
- Говори, ты всё знаешь.
- Не всё, и не всё можно высказать.
- Попытайся.

Демон огляделся, ища пример или какое-то подспорье для выражения мысли, но кругом был сумрак, в котором сонно располагались неподходящие ни для чего предметы.
- Мир - это пребывание вещей в едином смысло-энергийном состоянии. Мир это их увязанность, это интегральная супер-вещь. Так?
Крат кивнул.

- Гравитация - это лишь один из видов увязки. Есть ещё вселенская память, образная и функциональная цельность мирового организма, общая временная частота… То есть это не просто - взять лопату и перенести из одной эпохи в другую. Для этого надо вырвать лопату из увязки настоящего времени; надо ухватить её крепче, чем держит её вся супер-вещь, - Фокусник сделал паузу, чтобы Крат успевал осмыслить его слова. - Впрочем, иная вещь перескакивает через границу ненароком, по причине случайности.

- Случайности? - переспросил Крат.
- О да! Случайность - это меон порядка, отрицательная основа мира. Она возводит ряд событий в сан реальности. Там, где нет случайности, царит фэнтези. Или вовсе ничего. Впрочем, я о другом хотел сказать. С лопатой, может быть, и получится, а с женой никак. Парочками через границу не ходят, не променад-с.   

Они оказались на отшибе, на краю торговой цивилизации. Экономные инженеры не врубили здесь мощные светильники, и раскуроченная Аскольдова могила притаилась в глубокой тени. Земляной горб убрали, так что надгробие оказалось на голом полу.

"Дир и Аскольд почили здесь. И Зоя". Площадка была огорожена верёвкой и объявлением "пересекать линию запрещено".  На это объявление - ты только глянь! - приклеили фотографию Крата: "Разыскивается".
 
- Я не убивал, это они! - молвил Крат.
- Знаю-знаю, и все знают, - равнодушно ответил Фокусник. - Тебя возмущает попрание правды. Но подумай: зачем богатым правда? Они предпочли богатство. А если вдруг понадобится правда, они её закажут на свой вкус, как в ресторане.

Из-за камня беззвучно и невесомо, без претензии на физическую плотность, вышла Зоя. Она была слеплена из сумерек. Оптическая сгущёнка: блузка, юбка, мятые волосы, загробное пустое лицо мутного цвета, какой бывает у воздуха в накуренной комнате.

Перед верёвочной оградой она остановилась. Подняла веки - в глазах ничего, руки протянула к лицу Крата - и стала всплывать над полом, чтобы перелететь верёвку с объявлением о запрете пересечения...

Он отпрянул, наступил на ногу демона и удивился, что у того есть ботинки и в них - ноги. Фокусник хрюкнул поросёнком. Крат замахал руками, ловя равновесие, кое-как удержался и вновь посмотрел на призрак Зои, но увидел, что никакой Зои уже нет. 

- Что это было? - спросил поверх сердечного биения.    
- Шутка. Гипноз.
- Гипноз! - ошарашено повторил Крат. - Так, может, всё что ни есть - гипноз?
- Возможно, - охотно поддакнул демон. - Стоит призадуматься об этом. Стоит почесать лишний раз голову.

- Разве нельзя различить? - забеспокоился Крат.
- А как, например, отличить сон от яви? - самодовольно спросил демон, словно сам организовал эту каверзную задачу.
- У снов края недоделанные, - ответил Крат наощупь. - Кроме того, сновидения не умеют складываться в цельный сериал.
- Умеют, - резко заметил демон.

- Так… ну, во сне время течёт по-другому: оно через душу не протекает, и спящий это ощущает, но осознать не может.   
- А если осознает? - предложил Фокусник.
- Тогда спящий проснётся, а пристыженное сновидение исчезнет. 
- Молодец. Пойдём отсюда. На эту могилу чужие думы слетаются, у них тут гнездо.

- Да-да, пойдём. Она болеет и ждёт меня, Лиля.
- Заступ, заступ всё же возьми! - вскинулся демон и артистически бросил жест в сторону Аскольда, Дира и Зои. - Философу нельзя без могильной лопаты, а то несолидно: тебя за обывателя примут. 

Крат увидел под камнем знакомый черенок.