О любви

Мировая культура во многом основана на воспевании этого  чувства, и честь и хвала тем, кто это донёс до всех нас (вспомним хотя бы тончайшие переживания о Лауре Петрарки). И счастлив тот, кто испытывал это чувство, но, думаю, никто так и не сможет сказать, что полностью изведал его,  испытал именно полностью…
Это отношение охватывает, так и хочется сказать, живое создание целиком, и мы знаем, что и «братья наши меньшие» эту верность проявляют поразительно сходно, что, конечно, указывает на какую-то неотторжимую глубинную сущность всего живого, во всяком случае, на нашей прекрасной Земле…
Процитируем одно из самых сильных описаний любви из Нового Завета, данного апостолом Павлом: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.
И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего,  не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.  Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1Кор.13,1-8).
Укажу также, что, пожалуй, лучшее исследование любви на русском языке можно найти у о.Павла Флоренского ("Столп и утверждение истины", например, в письме четвёртом): исследование, несмотря на несомненный поэтический уровень текста.
 А лучшее художественное произведение (разумеется, на мой взгляд), принадлежит Александру Грину – «Алые паруса» (несмотря на непреодолимую трактовку среди литературоведов этого настоящего гимна любви как сугубо романтическую): мы находим высокохудожественное описание этого чувства недосягаемо глубоким, метафорически ярким, включая воссоздание жизненной ткани, в которой сформировались и Ассоль, и Грэй; чистота проявления их чувств столь безупречна, что так и просятся Пушкинские строчки: пред нами «чистейшей прелести  чистейший образец»…
Примат духовного начала перед телесным в христианстве очевиден, между тем, ранее, в языческой Греции (у Платона) мы видим борения духовного и телесного, так глубоко переданные нам, например,  А. Ф. Лосевым: «чувственную любовь со всей её экстатичностью и самозабвением Платон хочет преобразовать так, чтобы в конце были дети – бессмертные и прекрасные».
…абсолютизация духовной любви, вернее её отрыв от телесной – это не единственное «интеллектуальное» заблуждение, менее существенное заблуждение (видимо, в позднее время) – уверенное разграничение, во всяком случае, процветающее в некоторых странах, этого чувства на патриотическое, родительское, «к природе», «к женщине /мужчине» и т.п.
Я думаю, что любовь как безусловный дар неделима. Или она есть, или она не проявляется (не выражена).
И – без примеров, потому,  как написал один энциклопедист: «против Монблана фактов  «за» можно привести Гималаи «против»»…
Но меньше всего я хочу  в данной небольшой работе теоретизировать на заявленную тему, напротив, хочу представить лишь лёгкие абрисы состояния человека при этом чувстве, ибо духовные составляющие, намеченные апостолом Павлом, бездонны…И,как тонко замечает И.Бродский в статье о Н.Мандельштам, "только в контексте культуры любовь приобретает объёмность и перспективу, ибо требует больше места в сознании, чем в постели". Я намерен одновременно показать (даже просто указать), что одна любовь, как неотъемлемая «характеристика» живого существа, тем более, человека, – слепа, и может привести (и приводит) к неустранимым трагедиям. Между тем, в мировых религиях (иудаизме, христианстве) чётко предлагаются Заповеди, которым необходимо следовать. Заповеди – это уже не любовь как таковая, но долг.
 Долг их выполнять.
Любовь – уже дана нам, дана как неотъемлемое свойство. А долг – это уже нечто, для которого необходимо усилие! Отчего мы не замечаем очевидного? Вспомните слова капитана Грэя из «Алых парусов», сказанные своим матросам, что «вы …как и большинство, слушаете голоса всех нехитрых истин через толстое стекло жизни», а  он, благодаря Ассоль,  понял, что  делать чудеса  нужно своими руками…
На этом вступление прерываю, предлагая несколько эссе на заданную тему
*        *        *
Любимый человек

…когда-то он становится единственным, необходимым, потому что удовлетворяет самым сильным твоим мыслям, удовлетворяет полностью твои запросы… Когда?
С детства кто-то нам именно такой человек, но перерастаем детские мысли свои: и меняем человека? неизбежно меняется любимый человек – успеваем ли мы за ним?
И жить детским оставшееся жёсткое время непосильно; непосильно детским, прямолинейно-прекрасным защищать взрослые повороты судьбы. Непосильно и уже опасно предлагать окружающему миру себя, потому что координаты все в безбрежном сознании твоём – ещё не твои – других : ты лишь подле них, но ты не жил ими; твоё Я «неустоявшееся»
А мы нуждаемся в любимом человеке потому, что самоутверждение наше невозможно без связи полной (полнокровной) с другим человеком, потому, что другой человек – нам прежде всего доказательство самого себя…И пусть заблуждаетесь вы оба! Но связь ваша будет через мир реальный
И вначале любимый человек – просто другой! (?)
…но любовь ведь это такие идеальные (и невысказываемые, даже неясные! до конца) требования, самопроизвольные…. Такое впечатление, что именно нами создаются возвышенные для нас же самих пределы: через наше сознание проецируется то новое, которому мы и удивляемся, и восхищаемся!... И в самом простом  своём (?), но, вернее, в простом у другого человека мы  видим нечто возвышенное… Даже у себя! нет, всё же – у другого…
В каких лабиринтах твоего же внутреннего мира рождаются эти чувства? Чувства возвышения, чувства возвеличивания! Чувства противопоставления всему миру?
Другой человек становится для тебя недосягаемо возвышенным: отчего? И ты – служишь ему! И служение это -  не унижение твоё – возвышение! Для тебя – честь служить тому, что увидел ты в другом человеке, и теплится надежда, что, может быть, и сам ты каким-то образом приобщаешься к этому уровню…
Другой становится божеством для тебя:
какое счастье есть у нас!
И время  тогда не играет уже никакой роли: идеал – за пределами времени, а любимый человек – выше идеала, он пример жизни, он раним, он изменяющийся, а успеешь ли ты к нему?
Любимый человек – единственен, каждый шаг его, каждое слово его не заменишь никакими вымыслами, никакой фантазией….
В этой жизни нам, людям, дано слишком много: не выдерживаем
Из книги Мир твой (Катехизис),глава 1, 1993
*

 Требование природы

Какой-то закон есть природы, закон целостности (?), открывающийся нам отношением к чему-либо, открывающийся неделимым – охватывающим всего тебя,  и «всё» – внутри у тебя…
В иной момент ты останавливаешься, потрясённый красотой лица и тела другого человека, и какие мысли его, какие желанья в мгновенья те? – не до всего тебе, лишь образ запомнить, лишь внешнее…додумать?
Ты потрясён откровением формы человеческого тела, даже одетого, ты угадываешь все изгибы его, теряя тут же смысл каждой додуманной тобой подробности, но смысл теряется в тебе же, в твоём подсознании… И останавливает тебя не знание, а именно сила и глубина Начала возможного чувства
Ты поражён сбирающимся в мгновенье обобщением этого чувства, поражён неповторимым и великим его Началом, но и остановлен возвышенным смыслом отношения мужского и женского, сильного настолько, что требует и единения через преграды все, но и обеспечивает уверенное бесконечное ожидание  (существование) порознь…
Именно это знание спасает тебя?
А ведь в этом требовании единства (и отторжении) умещается вся человеческая история, рождается всё возвышенное, сопровождающее человека, и, оказывается, это требование имеет грубую и природную основу…
Останавливает этот предел конкретного: мысль одухотворяет животную и требующую повторения связь. Останавливает потому, что сам ты – частица общего, иначе всё бессмысленно; останавливает потому, что требует разрешения: что дальше?
Мы связаны дыханием, жаждой с окружающим миром: мы слабы, зависимы, в нас та же природа… Но и сильны мы каким-то чувством (этим же?) сопричастности, многократно и неожиданно пронизывающим нас, сильны знанием этой природы.
…мы, имеющие сознание, мы, выстраивающие чисто человеческие отношения, удивляемся чуду обнажения – чуду тела, удивляемся своей природе
Какое же вращение твоего сознания подчиняется этому требованию? И какое – подчиняет его себе? какой предел откровения, ненасытимый или ненасытный осознаёшь ты? какому – уже стыдишься? и в чём тогда видишь ты необъяснимые свои пределы? И есть ли вообще пределы?
(Вставка от 2021 г: А пределы те в "элементарной"  взаимосвязи:"просто" одна система (социальная, разумная) вышла из другой (биологической), опирается на неё, перепроверяет себя, и  - стократ усиливается ею...)
Требование природы – это освобождение, проносящееся сквозь твоё тело и твоё сознание, это опустошение твоё, которое ты можешь только осознавать
Но  и находим мы  в этой связи слова в собственной жизни, великие слова о любви
Когда?
Из книги Мир твой (Катехизис),глава 1,1993
*
Условие нас

…М.Мамардашвили в лекциях о Прусте привёл слова Аристотеля о том, что причина, почему мы любим, гораздо  важнее объекта любви, и прокомментировал их таким образом, что объект любви мы идеализируем…
Да, любовь имеет «конечный адрес», но «конечный» адрес – «всё же» человек другой, потому что именно в другом мы можем «рассмотреть», неожиданно «понять» ту степень духовности в самом непосредственном случае, которая передаётся и тебе, которая сможет и возвысить тебя…
Условием нас и будет любимый человек, т.е. такое отношение к кому либо, которое и определяется любовью – самым поэтичным и самым глубоким чувством, на которое только способен человек. И подобное «условие» нивелирует причину и следствие: мы становимся равными друг другу!
Любовь – это защита тобой человеческого вообще, человеческого в себе самом, но странная защита! Она иррациональна, она органично объединяет и природное и духовное, и её неизвестные механизмы  не смыкаются – перерастают друг в друга и в тебе, и в другом человеке! и между вами!
Условие нас – это та переоценка ценностей, которая направляет к «правильной» (духовной) ориентации, к естественной иерархии, где во главе угла – сам человек…
И любимый человек даёт силу тебе, определяет настрой твой, и видится тебе всё невраждебным, видится глубоко, видится как бы с опережением времени… Какая гармония чувств и мыслей тогда возникает? Не она ли определяет счастье?
Условие нас – это нечто силы исключительной, это нечто, рождающееся в недрах нашего… происхождения; и условие это рождается как лавина в горах – начинается с незначительного взгляда, с  любого слова, с любой ситуации…
Это условие – восприятие другого человека целостно, вместе с тобой, и воспринимается всё это как чудо! Отчего среди людей это восприятие пробивается с трудом?
Это единственное условие объединяющее нас
Это условие «подготовлено» природой, «поддерживается» природой, это условие  даёт нам самые возвышенные образцы взаимоотношений людей, и сильны мы этим, горды,
 и находим уже в нём самый глубокий смысл – человеческий
из книги Мир твой (Катехизис),глава 1, 1993
*
 Любовь

…через все мыслимые преграды ты сохраняешь свою любовь, не раздумывая, отстаиваешь  своё отношение, и уже любовь –  твоя жизнь, твоя неотделяемая от жизни неповторимость, твои вопросы-ответы, сама жизнь…
…через преграды все любовь выстраивает твоё направление, это поток, стихия: свободны мы в этом напоре? И любовь – уже  страсть, когда ты весь принадлежишь чувству, когда сгораешь  в своём стремлении к той цели, которую  полностью не осознаёшь…Свободен ты?
Разум и чувства (в конечном итоге) переплавляются в этом отношении, возвысится ли в нём духовное? Чтобы чувства (животной основы!) сохранялись и блистали в разумных гранях?
И вот когда любовь – уже взаимоотношение, когда любовь это прочное человеческое напряжение, то тогда с нами – самое здоровое и жизнеутверждающее  –  семья, дети, будущее… 
И свободен ты, свободен, ты счастлив, даже не зная «до конца» природы любви, да и возможно ли узнать?
Любовь – миропорядок, в который вовлекаешься ты силой неодолимой, миропорядок, в основе которого, в «центре» которого – в другом человеке? или и в тебе? – нечто сильное для тебя, для вас,  но что это? Ты вращаешься вокруг этого человека, как планета, и тебе легко, ты окрылён, для тебя время идёт не замечаемо…И ты изменяешься, изменяются твои привычки, само мироотношение…И как прекрасен становится мир вокруг!
Любовь – это обнажение непосредственности, и ты в удивлении, в благодарности, и  ты будешь защищать это чудо, и оно будет принадлежать только вам… Как прекрасен становится мир вокруг!
…и несём в любви себя целиком, предлагая своё настоящее и будущее, предлагая себя прекрасной или гибельной (?) неизвестности…
И любовь обостряет все наши чувства, усиливает все наши представления, заставляет их звучать полно, заставляет нас сопереживать, страдать, думать, защищать…
Любовь – это и есть жизнь
Из книги Мир твой (Катехизис),глава 4, 1993
*
Любовь

Это самое загадочное чувство: чувство целого; это чувство подготавливается всем существом твоим, и все равно наступает неожиданно, вдруг, и оно неостановимо, подчиняя даже твой ум, более того, ум «запаздывает», и ты лишь осознаешь то, что уже живет в тебе.
Это великое чувство. Разве не оно сильнее всего на свете? Разве не оно переиначивает все существование твое, наполняя высшим смыслом, какой только и подвластен человеку? Любовь к родителям, родине, любовь к женщине, любовь к ребенку — все составляет содержание твоего смысла жизни, если не всего смысла, то его неопределенно большую часть.
Это откровение потрясающей силы; оно буквально изменяет нас, оно снимает все наносное, искусственное, люди предстают друг перед другом своей сущностью, может быть, даже обновленной.
Любовь открывает в тебе силы, в иное время скрытые, неизвестные тебе самому, потому что наконец-то ты находишь ответы, да ответы и словно провоцируют возможные твои вопросы (!). Ты становишься богаче, мудрее…
Но любовь и безрассудна — вопреки всему, вопреки всем традициям и нормам. При этом отношении предлагают даже собственную жизнь, упрямо отстаивая свое видение целого, отстаивая по сути дела себя. Это чувство целого — от гигантского прошлого, имеет почти инстинктивную природу: какая логика мгновенно выстраивает здесь стратегическую целесообразность? Какой огонь соединяет здесь то, что сам когда-то разъединил и разбросал по всей Вселенной?
И это всего-навсего — отношение. Оно может быть и наивным, почти детским, но и в таком «виде» оно определяет поведение   все.
Оно не высказывается до конца — оно бесконечно, «безмерно», непонятно тебе самому — оно волнует тебя и успокаивает, оно дарит счастье и приносит несчастье, оно возвышает и унижает, оно дарит и отнимает жизнь…
Это отношение — сама наша жизнь.
Но ты физически не можешь осознавать свое отношение постоянно: ты забываешься на какой-то волне этого святого чувства, ты незаметно фантазируешь, подменяя оценку своей собственной инерцией видения. Здесь какое-то наше чувство самосохранения — осознавать мы можем как бы импульсами: новизна оценки при этом не пропадает.
И любовь — трудна. Этот уровень тобою поднимается, но и тебя поднимает: как выдержать такую тяжесть, такой крест? Ведь все духовное твое не есть естественное; и в наиболее мощном проявлении ему не чуждо «человеческое».
Наконец, любовь усиливает, воссоздает веру, и тогда уже возникает неуничтожимое; разве можно истребить то идеальное, что мы любим?
(Из работы «Милетские постулаты», 1994)
*
Любовь

…она мгновенна – с той самой минуты, когда ты вдруг осознаёшь невозможность не быть с любимой …но минута уходит, а ты – «остаёшься» поражённый непонятной целостностью, этим откровением другого человека: что было? И как такое может быть?
…время в то мгновение бесконечно-плотное, оно вмещает в себя всю предшествующую твою жизнь, её переоценку, и к мгновениям тем, к той «минуте» ты будешь возвращаться и возвращаться уже всю последующую свою жизнь…
Любовь – это вдруг осознание, при котором для тебя  в центр ставится любимая, и «центр» этот мгновенно приобретает исключительное влияние и притяжение, и вокруг «центра», как вокруг Солнца, начинают вращаться все известные тебе события и люди…Для тебя! Божество для тебя любимая, совершенство, наделённое самыми лучшими чертами…
Великое явление любовь! Она приходит и…уходит сама, она охватывает тебя целиком, и ты всем существом своим переживаешь её, открываются в тебе силы неизвестные тебе…
Самопроизвольна и естественна любовь, любовь – дар нам: а что мы сами? Как сохранять любовь (т.е. держать уровень человека), чтобы признаваться себе же в своём чувстве вслед за апостолом Павлом (1 Кор, 13:1-8)? Какой ответ твой будет? Какая ответственность, какой долг твой заполнит «промежутки» в этой пульсации божественного Откровения? И, как гениально угадывал поэт, «…вечно любить невозможно», ведь так легко растерять свой дар! Как преодолеть это противоречие?
Я не знаю, что может «сохранять» любовь, но мне кажется, что у всех нас в «нормальное», будничное время помимо повседневных забот, в глубине души есть удивление перед другим человеком, вера в него … А любовь?
А любовь как самообновление поднимает веру, очищает её, придаёт ей жизненность, и тогда это чувство «уже никогда не перестаёт», «не превозносится», «не гордится», «не мыслит зла», как свидетельствовал апостол…
*
Да, остаётся долг, заполняющий «промежутки», остаётся высокий долг – между откровениями потрясающей силы, долг бесконечной нежности в отношениях, долг-забота, долг-труд
Но ты и сам не «знаешь», что остаётся, потому что
 тот, кто испытал любовь, предан ей навсегда
*
С какой высоты Дух твой окинет новые или прежние горизонты? Любовь, бесконечно-целостная и непонятно-прекрасная, становится точкой отсчета, послужит Началом чего-то прекрасно-неизвестного, Началом твоего будущего…Твоего?
Какими же силами мы одарены!
(Из работы «Человек и Бог», 1997)

О любви

…любовь –взгляд на близкое будущее, удивление всем существом твоим перед возможностью нового, удивление – растерянность, обрыв твоего предшествующего, обрыв – пустота, которую ты стремишься заполнить отовсюду известным, но пустота огромная:  ты смотришь из пустоты, в которой ты вдруг и заново выстраиваешь что-то цельное и непротиворечивое…
Любовь – с  первого  взгляда, с первого взгляда в то мгновение, которое позже тысячи раз повторяется в сознании… и так часто кто-то в силу традиций, узости взглядов, нервозности перечёркивает свой первый шаг к этому Великому явлению…
И первый шаг – удивление. А где-то с тобой взаимоисключающие вопросы: неужели её голос, ответы, лицо всё же земные? подобная ли любимая мне, человеку (!) ?
Любовь открывает все силы в тебе, и ненасытно нужен тебе этот образ, эти слова (а тебе – мысли), лицо. нужны движения тела… С какой силой! всё так стройно… К любимой  мы чувствуем влечение духа своего, влечение, по силе ни с чем не сравнимое… Между любимой и тобой в первые минуты – почти осязаемая связь, светлая, необсуждаемая, и твоё Я, весь ты в этом светлом потоке…
Любимая нам всегда заполняет всё, что видим мы, и всюду рядом с нами смысл…. Но мы любим «вначале» не внутренние принципы, а внешнее: лицо, тело… любимая нам – богиня: именно то, что она судья для нас, служит причиной обожествления любимой. Любимая нам усиливает значение т ого, что имеем мы, и путь наш озарён уверенностью… Постоянно в мыслях, независимо от состояния своего, имеем мы след, огромный, объединяющий в памяти разновременное и разнозначимое, след – направление внутри, мгновенно находящийся всюду (!)… Это состояние атома…
Любимая изменяет нам ощущение времени, настоящее нам уже прошлое, а мы всегда в близком будущем…
В любимой мы всегда находим и своё богатство.
Любовь – это осознание невозможности потери.
Любовь – озарение, первотолчок, когда смысл существование видится в близком, значит, любовь – ослепление, часто неверный, но стройный миропорядок.
А ведь и в самом деле любимая нам выше, чем общепризнанная красота. Перед любимой мы открыты и даже не боимся своей откровенности : мы сами себе откровенны, и в каком удивлении от этого!
Любовь осветит путь к Истине, обнажит добро, сорвёт оболочку твоего эгоизма, родит твоё желание понять то. что скрыто. Ослепляя тебя чудным обнажением, любовь дарит близость с женщиной… Любовь защищает человека на пути к тайнам его, и вдруг сама причиняет боль: рождаясь, любовь причиняет боль переоценки.
Но только с любовью претендуешь ты на право быть счастливым: при  обиде она углубляет боль, но ты и оправдываешь. В нежности она твоё состояние окрашивает в стройный хор мыслей: внутри у тебя нет противоречий.
А что даёт нам эта дань природе? удовольствие? избавление? Всё – попутно… Я верил, что есть в этом проявлении иной смысл, потому что тело женщины было настолько красивым и красивым для обладания друг другом, что какое-то объяснение, включающее в себя глубинные проявления Красоты, нашей первоначальной сущности и характера Формы человеческого тела, это объяснение, логичное, и, несомненно, заложенное в нас, – должно быть…
Любимая нам бесконечна, ибо она – откровение неизвестного Целого, Его приближения к нам, и любовь – бесконечный путь, путь, который может дать больше, чем мы представляем себе…
…что женщина? лишь иногда  в и д и м  её, но и тогда объяснить не можем. Словно вечное удивление перед красотой её дано нам, удивление как  движение мысленное к ней, движение всепоглощающее, и  нет ни чёткой дальней границы ему, ни осознания проходящих  мгновений: всё поток, всё почти  самопроизвольный поиск, беспокойный или радостный, и мечется в известном и неизвестном наше Я, находя союзников всюду, и всё сильнее чувствуем мы найти в любимой какой-то ответ…
и нет в нас в это время ничего постоянного, всё – изменяющееся, лишь пытаемся сжать мы своё отношение к любимой в какие-то Слова…
Истинные?
(из книги "И звук, и свет", 1997)
*               
932.                О любви
Любовь – это дар, как и жизнь, как и «всё» что связано с жизнью…
Самый открытый поэт (настоящий бард) советского (послевоенного) времени – В. Высоцкий. Известно, как заканчивается Его «Баллада о любви»: «Я дышу и, значит, я люблю,
Я люблю и, значит, я живу».
Да, настоящая любовь – синоним жизни, т.е. «настоящая» жизнь без любви не просто неполна, а – невозможна…
…жить, не любя, – не жить, а любить – сгорать в ней…
*
Мир перед разумом раскрывается как целое
(из книги "Этюды о сознании)               

В качестве заключения:

Перебирая свой архив,  наткнулся  в журнале «Реальность и субьект, № 1-2 за 1999г на «Философский трактат о любви» В.М. Овощникова; привожу цитату:
«Любовь – предельная явленность себя в другом как инобытии и предельная явленность другого в инобытии меня. Мы друг для друга одновременно предельная явленность и предельное инобытие, т.е. в этом мы и есть предельная сверхсущность, т.е. Бог».

Соглашаюсь с автором.