Судьба мудрее. Глава 19. Большие неприятности

      Точные науки приносили первокурсникам не меньше неприятностей, чем общественные дисциплины. В медицину шли вовсе не технари, физику и высшую математику некоторые студенты без зазрения совести осваивали кое-как. С этими предметами и я намучилась. Из-за каких-то логарифмов, интегралов и дифференциалов вылетать из ВУЗа совсем не хотелось. Пара умников безропотно выручала всю группу, в результате наш маленький дружный коллектив обошёлся без потерь. Получив зачёт по математике, я ликовала целую неделю! 

      Более серьёзные проблемы с физикой пришлось решать самостоятельно. Ох, и помотала она мне нервы! После второго семестра надо было сдавать сложнейший экзамен, а я не представляла, как к нему подступиться. С заданиями и тестами не справлялась, мудрёные формулы не запоминала, манипуляции со шпаргалками проваливались в зачатке. Почти каждое занятие заканчивалось отработкой. Долгов накопилось чересчур, преподаватель их множила и множила.
      Эта умная женщина пенсионного возраста была грозой нашего курса. Точнее, стихийным бедствием! Выглядела она строго, солидно, интеллигентно. Характер имела спокойный, принципиальный, но излишне придирчивый - от всех поголовно добивалась понимания предмета, желательно не поверхностного. Взяток учёная дама не брала, привязанности к студентам не проявляла, хлипкую "троечку" вынуждала зарабатывать. Такой мыслительный труд оказался мне не по силам. Чтобы не раздражать педагога глупостью, я на семинарах слова не молвила. Когда пересдачи затянулись на несколько месяцев, ситуация стала аховой.

       Отточенное умение списывать на этот раз оказалось бесполезным: Лидия Геннадьевна сажала бездарей прямо перед собой. Сумки, книги, тетради велела убрать, руки - на стол! Давала бумагу и карандаш - всё! Сиди-пиши, потом отвечай. Прямо закон, который не обойти. Первый раз я разделалась со злополучной темой лишь с третьей попытки. И то потому, что терпение учителя лопнуло. Похоже, от неумных измышлений у неё голова заболела. Или сердце. Может, то и другое сразу. Жаль было человека. Повторно такой номер не прошёл бы. Я паниковала и с утра до ночи думала, как сдать зачёты. Есть лазейка из тупика! Но где же, где?
      Однажды она нашлась. Вернее, я сама её выдумала, подтвердив известную поговорку про хитрую голь. Дерзкий план основывался на слабом зрении Лидии Геннадьевны, которая постоянно носила массивные очки. Под тяжестью толстых стекол и широкой оправы они часто сползали с короткого узкого носа и тут же водружались на место, при этом миловидное лицо приобретало неприступно-суровый вид. В работы, написанные безобразным почерком, наша наставница всматривалась с натугой. Она подносила бумагу близко к глазам и повторяла, что предпочитает устные ответы. Многие студенты зачитывали черновой текст, снабдив его некоторыми комментариями. Ничего сверхъестественного не требовалось, при убедительной речи провокационные вопросы не задавались. Пять минут – и свободен! Фантастика!

      Мои намерения воплотить это чудо в жизнь были наглыми и стойкими. Просчитав всё до мелочей, я появлялась на пороге осточертевшего кабинета в позднее время суток, когда усталость преподавателя максимальна, а внимание рассеянно. Присматривала удобное место с неярким освещением, неторопливо убирала со стола лишние вещи, оставляя лишь ручку да карандаш. Затем доставала дефицитную белую бумагу, брала сверху ровненький, якобы чистый лист, заготовленный накануне. На нём аккуратно, разборчиво, подробно и мелко-мелко уже было начертано содержание изучаемой темы. Дома я тонюсеньким грифелем при легчайшем нажиме вывела всё, что надо. Строчки казались нежной паутинкой, связный текст просматривался только при очень хорошем зрении. 
      Сидя под носом преподавателя, я невозмутимо обводила буквы, формулы, схемы. Иногда отводила взгляд в сторону, хмурила брови или почесывала лоб, придавая значимости мыслительному процессу. Совесть помалкивала, роль прилежной ученицы мне нравилась. Не подозревающая подвоха женщина улыбалась и вслух гадала, почему же по утрам я пребываю в ступоре. Но нестандартному обучению она не противилась, ведь знания демонстрировались успешно. Ничего, что вечером. Как бы то ни было, допуск к экзамену я получила. Сдала физику с горем пополам, зато с первой попытки. Угроза отчисления из института миновала!

      Следом совершенно непредвиденно я получила ещё одну "тройку". По истории КПСС. К экзамену готовилась без охоты, однако добросовестно. Вопросы попались лёгкие. Кое-что я знала, остальное в подробностях выудила из шпаргалок. Казалось, высокая оценка обеспечена. День начинался многообещающе: скинув учебное бремя, можно было глотнуть беззаботности и свежего летнего воздуха. В преддверии каникул за окнами моросил тёплый дождик, заманчиво шелестели новорождённые листочки тополей. Их терпкий аромат просачивался в душную аудиторию, и я, мечтая её покинуть, вызвалась отвечать досрочно.
      В ожидании студентов пожилой доцент лениво теребил мятую бородку и грустно перемешивал кучку раскиданных по столу билетов. Потом он подпёр ладонью обвисшую щеку, прикрыл глаза, зевнул. Тут я и подвернулась - чем не повод развеять тоску?Блестящий ответ экзаменатор слушать не стал, завёл разговор о мировой политике и её лидерах. Я полчаса выслушивала тираду и неуверенно поддакивала. Современную экономику и курс партии обсуждать не решилась. Никчемная беседа имела "удовлетворительный" исход с предложением пересдачи.
      Нашу новую встречу я представила с ужасом и приняла неважную оценку без обиды. История вслед за физикой полетела мимо. Главное, сохранилось право на стипендию. По другим предметам все шесть лет обучения в моей зачётной книжке красовались только "хорошо" и "отлично".


      Фото из сети Интернет.
      Продолжение - http://www.proza.ru/2018/01/26/924