60 Письма родителям 12 декабря 1971

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

60. Письма родителям. 9-й Флотский экипаж. 12 декабря 1971 года.

В воскресенье 12 декабря 1971 года я наконец-то получил от родителей долгожданное первое письмо, пришедшее на адрес в/ч 87284 "Б", 9-го Флотского экипажа ДКБФ. Радости не было предела, но я приберёг чтение маминого письма на вечер, после выполнения всех работы по суточному наряду. Мама и папа написали мне подробное письмо, в котором было много новостей и очень много вопросов. Я был чрезвычайно взволнован новостями и очень рад вопросам, потому что, отвечая на них, я как бы "в живую" разговаривал с моими родителями. Многостраничное ответное письмо я начал писать сразу же, как только прочёл первые строки родительского письма.

Первое, что я увидел, вскрыв конверт, - это был характерный красивый каллиграфический папин почерк и первое, что я написал в ответном письме, - это была благодарность бате, папе, отцу (с этого момента я начал называть моего папу в письмах этими словами-понятиями - автор). Папины письма очень редкие, меткие, точные, логичные, правильные, а потому, очень дороги мне.

Отвечая на вопросы родителей, я писал, что "служу на Балтике, где ты, батя, бил фашистов", что "здоров, бодр и весел", что "служба, конечно, не балует, но мы держимся, потому что дружим и помогаем друг другу". Я отвечал маме, что "в санчасти ещё не был", что "носик нормально дышит" и это была правда, удивительная правда. Дело в том, что в детстве и в отрочестве я сильно болел разными простудными заболеваниями, у меня был хронический тонзиллит и мне в 7 классе (14 лет) хирург Кушнир вырезал миндалины. Ангина, бронхит, грипп и ОРЗ - всё это были мои постоянные спутники жизни, но с момента призыва на службу я ещё ни разу не "хлюпнул" носом, не простудился, не заболел. Это было удивительно ещё и потому, что я продолжал оставаться очень худым, "стройным" молодым человеком, который под плотной хлопчатобумажной тканью рабочей синей матросской робы дрожал от холода и сквозняков, как осенний лист на ветру.

По просьбе мамы я подробно описал как меня провожали на службу в Севастополе брат Юра, бригада слесарей-ремонтников на Севморзаводе, какими торжественными были проводы призывников в Симферополе и т.д. Интересно, что в Пионерском, в 9-м Флотском экипаже никого, с кем я учился в Севастопольской Морской школе ДОСААФ не было, все оказались на разных флотах и в разных местах службы.

Затем были вопросы о Юре, о его семье, о том, как он воспитывает Олежку, какие у него взаимоотношения с Галей-Галчонком, с друзьями, на службе, посему он упорно молчит и не отвечает на письма родителей. По количеству и характеру вопросов я догадался - что-то случилось серьёзное. Я сам заметил, что мой старший брат, начав служить в ГАИ (государственная автоинспекция - автор), сильно изменился в поведении, стал больше "милиционером", нежели нормальным обычным человеком - добрым, понимающим, отзывчивым, мягким. Вместо этого он стал более резким, хлёстким, быстро и агрессивно реагирующим на несогласие, непослушание или на сопротивление.

Самое главное, что сильно мешало нормально жить Юре и Гале-Галчонку, - это была постоянная (с их точки зрения - автор) нужда-потребность в деньгах, им всё время не хватало денег для "нормальной человеческой жизни", как говорили они оба. При этом под "нормальной человеческой жизнью" они понимали материальную обеспеченность и комфорт, что было очень понятно и естественно, так как они втроём с Олежкой жили в одной узкой комнатке на пятом этаже в доме гостиничного типа, то есть с общей кухней, общим туалетом и общей душевой комнатой.

Да, умение достойно жить при небольшом достатке, - это не просто умение жить, а искусство скромной, но достойной самостоятельной жизни. Я считал неправильным строить свой жизненный бюджет за счёт денег, которые хотели ежемесячно присылать мне родители, я категорически восстал против этого и однажды летом 1971 года выслал обратно родителям те деньги, которые они мне прислали против моей воли. Мама очень обиделась, отругала меня, месяц мне не писала писем, но я сдал досрочно экзамен на повышение разряда и сам стал получать в месяц более 100 рублей. После этого мама смирилась и перестала без моей просьбы посылать мне деньги по почте.

Я тоже, проживая в рабочем общежитии Севморзавода, порой страдал от безденежья, терпел, дожидался аванса или получки, как-то однажды ужинал жареными семечками несколько дней, но не занимал ни у кого денег. Занять деньги легко, потратить их ещё легче, а вот отдавать долг очень трудно, жалко, порой невозможно, досадно, неприятно. Может быть поэтому я научился сдерживать свои хотения, не желать несбыточного, нереального, невозможного, то есть жить по средствам, не посредственно, а по средствам, то есть рассчитывать только на свои возможности, силы и заработанные деньги. Вот и сейчас, когда в 9-й Флотский экипаж пришли фотографы из фотоателье города Пионерский, у меня хватило денег только на несколько моих индивидуальных фотографий 9 на 12 см, а на общую фотографию нашего отделения и взвода у меня денег не было...

Мой старший брат Юра и его жена Галя-Галчонок жили несколько иначе, они знали, что родители будут им помогать, что они могут под настроение занять у друзей деньги и "шикануть", купив что-то "фирменное" ко дню рождения, к празднику или для организации весёлой дружеской застольной компании. Юра всегда был героем, хотел быть героем, мечтал быть героем, поэтому и совершал геройские поступки, которые с точки зрения здравого смысла выглядели иначе.

Вот и теперь выяснилось, что ДТП, в которое Юра попал на служебном мотоцикле, было по его вине, из-за этого ему пришлось покинуть ГАИ и искать новое место работы или службы. Кроме этого Юре пришлось сильно потратиться, чтобы отремонтировать за свой счёт повреждённый мотоцикл. Случившееся очень расстроило нашу маму и папу, они спрашивали у меня совета и моего мнения о желании Юры перейти на службу мичманом на флот. Я очень надеялся, что переход на военную службу будет для Юры переломным моментом в лучшую сторону.

Я честно ответил на все вопросы моего папы и почти со слезами читал письмо мамы, для которой я стал, как и Юра, их с папой послевоенный первенец, "золотым сыночком". Читая письмо, я будто дома побывал, мне стало хорошо и спокойно, несмотря на то, что новости были беспокойными. Просто жизнь моя обновилась новыми ощущениями, чувствами и мыслями, а это самое ценное в условиях суровой упорядоченной и тяжёлой военной службы призывника-новобранца.

Мама спрашивала меня: "Что тебе прислать из вещей: носочки, трусики, маечки, платочки носовые?". На что я ей отвечал, что "нам выдали полный комплект военно-морского обмундирования, морской формы и мне ничего иного не надо". Мама по моему примеру нарисовала перестановку в нашем родительском доме, которую они с папой сделали после ремонта в квартире. Я живо представил себе "родительской обители" и мне очень понравился ремонт и обновление дома.

Как же здорово получать от родителей из родного дома письма! Эффект этих писем невозможно переоценить, потому что они одновременно успокаивают и возбуждают, оздоровляют и вдохновляют, настраивают на эффективную службу и правильное исполнение своих служебных обязанностей. Вот почему в 9-м Флотском экипаже практиковали благодарственные письма родителям, в которых хвалили новобранцев или сетовали на их нерадивость.

Я так живо реагировал на письма папы и мамы, так "живописал физиономией", как сказал мой друг Сергей из Тбилиси, что мне пришлось вслух кое-что прочитать из писем родителей, а также то, что я писал им в ответ. Вскоре ребята, которые рядом со мной за столами нашей учебной аудитории тоже писали письма своим родным, стали просить меня прочитать им мои ответы, потому что некоторые не знали, что и как писать родителям. Я зачитал папины вопросы и мои ответы про наши с Юркой разногласия и приключения, получил от ребят живое обсуждение, одобрение и неодобрение некоторым словам и позициям, обиделся, замкнулся, но через некоторое время мы опять читали друг другу свои и родительские письма. В последующие дни ко мне начали обращаться ребята из других взводов и даже рот, потому что прошёл слух, что "Суворов знает, как и что писать родителям, у него складно получается"...

Я действительно писал письма неординарно, живо, как бы разговаривал с мамой и папой, поэтому получалось не шаблонно, интересно, с юмором и намёками. Большинство ребят писали письма почти одинаково и стандартно: "Всё нормально. Служу. Осталось 1055 дней. Взысканий не имею. Пришлите денег". Я писал так...

- Мама, прошу тебя, больше отдыхай, не думай, пожалуйста, о плохом, всё нормализуется и не беспокойся обо мне, со мной всё в порядке, а ты папа, послушайся меня, не сиди ты так допоздна за работой, не надо, берегите себя, мои папа и мама.
- Что с долгами расплатились - это хорошо, но денег мне пока не надо. Вот выдадут нам "запрлату" (3 руб 80 коп - автор) - расплачусь за фотографии, а там посмотрим: до Ноовго года ещё далеко. Так что пока ничего не присылайте.
- Очень жаль, что так случилось с Колькой Назаровым. Несчастный Колька, что с ним теперь будет? Передайте привет всем Назаровым и напишите мне адрес Тольки Назарова (мой друг детства и отрочества - автор). Впопыхах сборов в армию я забыл свою новую севастопольскую записную книжку.
- Сашка Каргин (школьный друг и товарищ - автор) всё таки приехал домой! Молодец, что зашёл к нам. Я ему обязательно напишу, обязательно.
- На этом кончаю писать. Желаю Вам крепкого здоровья. Не волнуйтесь и пишите "боя", ладно? Юрка мне письмо ещё не написал. Передавайте всем привет. Я пошёл. Целую крепко энное число раз. Саша.

Вот так, с воспоминаниями и рассказами, с обменом мнениями и шутками, мы, молодое пополнение новобранцев осеннего призыва 1971 года, в воскресенье 12 декабря писали дружно письма своим родителям, друзьям и любимым девушкам. То, как мы писали письма любимым девушкам и школьным подругам, - это тема для отдельного рассказа. Слух о том, что во 2-й роте пишут письма девчонкам со стихами и шутками-прибаутками, мгновенно разнёсся по всем ротам 9-го Флотского экипажа. Некоторые письма девчонкам переписывали чуть ли не под копирку...

На вечерней поверке неожиданно заместитель командира полка по работе с молодым пополнением поставил в образец наш 3-й взвод 2-й роты и сказал, что мы "стоим по всем показателям на 1-м месте в социалистическом соревновании". Нам объявили благодарность от командира полка-экипажа и мы с радостью и гордостью громко и дружно ответили: "Служим Советскому Союзу!".   
 
Фотоиллюстрация: 12 декабря 1971 года. Город Пионерский. 9-й Флотский экипаж. Первая лист многостраничного ответного письма Александра Суворова на письма родителей, полученные в этот же день. Это было первое сверх нетерпеливо долгожданное письмо от родителей с момента моего призыва на флот. С 14 ноября 1971 года в течение трудных и напряжённых 27 дней (суток - автор) я не получал от родителей, от брата, от кого бы то ни было ни одного письма...