Т. Глобус. Книга 2. Часть 2. Глава 9. Половая

Глава 9. Половая сила

После встречи с НЛО цвет природы изменился - всё стало немного синим. К тому же вечерело. С холма Крат увидел башню. До встречи с тарелкой он её не замечал, хотя она оказалась неподалёку. Тёмная башня, странная, с большой наверху луковицей или головой, из темени которой воскуривается тонкий дымок.

Солнце выглядывает над горизонтом сиятельным остатком. Покуда путник спускался с холма, от солнца ничего не осталось, кроме косвенного свечения в небе. На этом фоне высоко и грозно поднялась башня, приняв знакомые и фантастические очертания. То не простая башня, но в архитектурном исполнении мужской орган. НЛО? Нет. Вавилонская? Нет.

Запустелый сад окружает башню: тут сирень, туя… и куда-то вкось ведёт кирпичная дорожка... Он заглянул в ту сторону и увидел, что там кладбище. Обошёл башню - а, может быть, обсерватория? Вон какой там купол опухлый! Или всё же Вавилонская, но тогда где Вавилон? Почему-то Крат был доселе уверен, что никого, кроме них двоих нет на земле. Откуда у него такое эгоцентрическое мнение?

Ещё как есть на земле ещё кто-то! И вряд ли было время, когда совсем не было никого. Вряд ли. Пустот не бывает. (Пустоту мы сами придумали.)

В толстом подножии башни приоткрыта дверь - внутри темно. Сумрачный свет выявляет спиральную тёсаную лестницу, что восходит кругами вверх, подпираемая лесами. Дробная вращательная рябь чёрных ступеней напоминает рёбра - точнее сказать, рёбра Змея, ибо только он способен так закрутиться. А ещё немного напоминает лестницу в подвалах театра "Глобус". Крат отправился отшагивать ступени, левой рукой схвативши перила.

Встал отдохнуть, глянул вниз и зажмурился. Опять потопал медленно, с одышкой. Снизу ему поддувал подсобный тугой ветер. Ступени вывели Крата под купол. Здесь разместился округлый зал со смертельной прорубью в центре пола и с небольшим отверстием в потолке.

На полу рядом с прорубью лежал на полосатом матрасике необычный человек и курил трубку. Из отверстой глубины воздух с ровным гудением тёк вверх и вытаскивал табачный дым наружу, из башни вон. Тут его осенило: это же надувная башня, а лестница вправлена в неё как скелет. Кожух-башня! (Таким же способом в стране городов и театров устраивают зимние спортзалы и корты.)

Крат наконец рассмотрел курильщика, ибо не сразу осмелился это сделать. Курильщик по форме походил на головастика: туловище у него каплевидное; ноги тоненькие, нитевидные; руки тонкие и короткие. Лицом - чернослив, однако улыбается и тонюсенько морщится, увеселительно. Вместо глаз у него два белёсых комочка, мутная муть. Ничего подобного Крат не встречал, и в голове у него поднялось давление.

- Слышу тебя, слышу. Ты, поди, молодой сорванец, - произнёс чёрный курильщик, глядя в никуда с усмешкою.
 
Затянулся дымом, потом, что-то вспомнив, нырнул рукой под матрас и вытащил предмет небольшой и блестящий.
- Ты глянь туда, глянь! И скажи мне, какой ты есть.
 
Крат принял из его лапки чёрное зеркало, посмотрел в ошлифованную каменную поверхность и увидел там себя - разухабистого гитариста с оранжевым хохлом на темени и нахальным лицом. 
- Это не я! - возмутился он.

- Таким, значит, хотела тебя видеть природа. Природа-мать! А ты не послушался. Но ты ещё успеешь таким стать, не старый ты ещё, - молвил курильщик без интонаций. - Я-то почернел и сморщился от пережитого. Раньше-то я мог и куриться, и совокуплять... то есть, и курить, и совокупляться, а нынче - только курить. Вот башню потомки вздули в честь меня, пращура своего многочадного. Уважают! Нынче парубки вертлявые и парни мускулистые подсели на стимуляторы. А я-то сразу с несколькими красулями ночевал, да и то у них из промежутка дым валил.
 
Крат расслышал в его старческом голосе полное равнодушие ко всему. Наверно, он слишком привык хвастаться подвигами, и потому, хвастаясь ныне, уже не ощущал злорадной и ревнивой гордости.

- Для чего? - едва произнёс Крат.
- Чем выше частота фрикций, тем меньше вопросов, - ответил курильщик. - Если бы карточные игроки кидали на стол по одной карте в год, неизбежно возник бы вопрос "для чего" или "что мы тут делаем". А если игра идёт быстро, тогда создаётся азарт, и уже не до вопросов.

Крат молча оценил эффектное введение курильщиком фактора темпа.
 
- Первые жители земли жили долго, - продолжил тот монотонно, - и это было неправильно, потому что успевал возникнуть вопрос "для чего". Но с ходом эволюции скорость совокупления и частота смены поколений возрастала. Шорохи, стоны, пелёнки, гробы - только шум стоит. Это уже не просто земля, но алхимический сперматорий, пренатальный колумбарий и постнатальный морг. А я вот курю. Мои гормоны на пенсии. Зато имею что вспомнить. Я вспоминаю и курю. Что мне ещё делать? Ну, можно помереть, а потом что делать? Если кто-то задаст мне вопрос типа "для чего", я спрошу навстречу: а для чего ты задаёшь мне свой вопрос? Или у тебя есть предположение об интересном ответе? Или тебе нечего делать, и ты развлекаешься вопросами? Кури и совокупляйся, покуда Бог даёт сил.
 
Крату расхотелось искать жителей земли, и он уже не стремился увидеть создателя природы. Скучный, обречённый, он отправился вниз. Визит окончен.

В небе алмазная россыпь звёзд. Он заметил макушку Луны и подождал, когда она вся поднимется над лесом, обдувая окрестности загробным светом. Сказочно высветилось кладбище - могильные грядки на огороде матушки Смерть. Кирпичная дорожка разбежалась, разветвилась между могил, как проекция Древа Жизни. Здесь черепа висят на кольях - облизанные ветром и до лаковой гладкости зацелованные, обсосанные мухами.

Сквозь некоторые черепа глазасто глядит Луна. Иные колья дополнены руками-палками и закутаны в лоскуты. На некоторых черепах сидят шапки. Рты щерятся чернушками зубов и металлическими коронками.

И тут ехидный голос тронул его.
- Чего, милок, старое вспомнил? Не забывается первая любовь, да? - старушка захихикала.

Он увидел женщину в юбке с кружавчиками, в светло-пшеничном парике с двумя косичками и в красных, вроде бы, туфельках. В её слюнявых глазах плавает Луна. Губы провалились в рот. Нос укоротился, как у мумии. Лицо, сморщенное в курагу, покрыто слоем выравнивающей евро-косметики и сохраняет задорное выражение: "знаем мы вас, чего вам надо". Это выражение дополняется гордостью, ибо у неё имеется предмет желания. 

Крат ситуацию понял так, что перед ним сидит на земле древнейшая панельная девка (до-панельная). Она расположилась на травке между могилами, ноги широко раздвинула и юбку приподняла, прохлаждая натруженное, давно бесчувственное место.
 
- Ты не смотри на меня так небрежно. Я была для самцов, что медовый цветок для мух. Слетались на меня и трепетали крылышками. Это я любовь придумала, я! Чтобы этим делом заниматься не просто для голого удовольствия, но с душевными мучениями и наградами. Кто сильнее хочет, пусть больше для меня сделает и на больший подвиг отважится! И они вправду мечтать обо мне вздумали и на поединок друг дружку вызывали, и стихи мне посвящали, выдувая из обыкновенной болтовни яркие рифмы. Когда мошонка переполняется страстью, излишек чувства ударяет в голову, и всякий балбес превращается в поэта. Я их так раздразнила, что они меня в богиню произвели, смешные дураки. Но сейчас я вспоминаю их с благодарностью. Не скучно мне было, ох как нескучно! …Ой, глянь-ка, что у меня там делается!

Старуха запрокинулась и застонала, ноги её вздрогнули, под юбкой что-то закопошилось, и вышла оттуда на лунный свет ворона.
 
Бабка вздохнула с облегчением. Ворона поёжилась и перья встопорщила. Глаза у неё… (а может это галка?), глаза у неё сплошь чёрные, как у гуманоидов из НЛО; как чёрные очки.

Крата стало мутить, он опёрся на подпорку ближайшего черепа. Старуха не унялась. Борясь против безысходной скуки, она взялась рассуждать.

- Ты не боись, такое дело происходит со мной раз в лунный месяц. Из меня прежде кровь текла, а нынче птицы вылезают. Значит, с кальцием и хитином в моём организме полный порядок: все птички с гладкими пёрышками получаются. И не такая уж я древняя, коли жизнь ещё порождаю. Ева - значит "жизнь". А нынешние девки - что? Аборты они делают, вот что! Кто же тогда землю будет заселять?! А? Сам посуди, природа это дело нам поручила, женщинам!

- Не Ева ты, а баба Яга!

- А я погляжу, ты баб не жалуешь! И как я птичку рожала, ты чуть не проблевался! Чуткий ты какой! Да ты промысли головой своей необструганной, если бы не пернатые мои детушки, выходцы мои чревные, кто кружил бы над могилками? Кто грай поднимал бы над башней членною? Кто обкаркивал бы покойников, поднимая на смех всякого, кто не сдюжил по сию сторону жить и на другой свет отправился?! Ну кто? Ты, что ли?! Самостоятельный какой в излишней степени! Лучше б ты при бабе находился да кормильцем был бы полезным, или хоть прикинулся полезным - оно всё лучше, чем вольным слушателем по земле шастать. Бобыль ты! Холостой мужик - известь негашёная. А женатый - известь гашённая, полезная в быту.

- Ты не женщина, ты woo-man, - ответил Крат. - И курильщик твой не человек: он zoo-man.
- Так ты ещё на древнейшие плодородные силы хулу возводишь?! - разъярилась шлюхастая ведьма.
- Возвожу. И плюю на тебя, баба мерзкая, библофосная!

- А ты не спеши плеваться! Ты меня сейчас не в том виде, не в том возрасте застал! Ты бы сейчас не слова произносил разные, а лез бы на меня, как жук на навоз. Я на передок передовица была - прогрессивная, смерть! Да ведь если мужиков не тревожить и не дразнить - прогрессу не будет. Это мы, бабы, ихними руками, ихними извилинами цивилизацию строим. Не так, скажешь? Тебя не толкни, тебе ничего и не надо, а женщине всегда чего-то надо, вот ради нас и зудят у вас места зудильные: мозговые и молодильные. А как наказ мужчинкам дать, чтобы автомобиль был цивильный и в доме комфорт? Через вагину. Через вожделение и мужское самолюбие. И всю энергию мужского вожделения и самолюбия мы направляем в обход - не сразу туда, в мандолину, а через фабрики и заводы, через доходы и наряды - опять же туда, в мандолину. И пока эта энергия совершает свой кружной путь, созидается цивилизация.

Крату даже стало интересно, до каких откровений она договорится.

- Тут была сделана ошибка, - продолжила ведьма, зубами слегка пощёлкивая. - Учёные из будущего времени, ну эти, гуманоиды, решили женщину перехитрить: раскусить и разгадать. Ну, чтобы вроде как разобраться, о чём речь и к чему всё сходится. Практическим миропознанием занялись. Курильщику в самую голову они видеокамеру вживили… он тебе не рассказывал? Курильщик в меня тогда заглубился, а эти ребята из гипнокосмоса начали кино снимать. На мониторе однако не видать ни зги. Тогда они вживили ему ещё подсветку, и всё видно стало, только выглядело непонятно. И неаппетитно. Пещера с влажными стенками, и местами какая-то эрозия. Такая картина больше понравилась бы спелеологам. Никакого секса там не обнаружили. В общем, опыт не удался и тему закрыли. Так ведь оно и к лучшему, потому что интригу сохранили. Мужчинкам оставили тему для помечтать. И только потом уж вы в космос полетели! Зачем, спрашивается. Бога искать? Небесную красоту? Ха! В мире ничего хорошего нету, кроме вульвы. Ищи-свищи - не найдёшь!

Она засмеялась, дрожа вставными зубами и тряся косичками.
- Бога не трогай! - строго запретил Крат.
- А чего не трогать-то, если его нет!
- Молчи!
- Сам прикинь, можно сказать "Бог его знает", а можно сказать "хрен его знает". Одно и то же. Ты пафос-то приубавь.
- Ты сама откуда взялась, ведьма?

- Из вагины, откуда же ещё! Весь космос оттуда взялся и туда периодически возвращается, - она почесала колено об колено, движением кокетливой школьницы (хотя вряд ли там был комариный укус). - Откуда вы Бога-то взяли, кто придумал? Зачем? От вагины чтобы уклониться, чтобы мимо проскочить. Не выйдет! Нету его, Бога-то!

- Не смеешь ты ничего утверждать!

- А вот и смею, потому как нигде не вижу его. Вот у тебя, к примеру, денег нет. Получку, например, тебе не дали - ну, значит их нет. Вот и Бога нет, хотя некоторым хотелось бы. Также и денег обычно нет, хотя очень хотелось бы. И всё же деньги можно раздобыть - исправить положение, а Бога нельзя раздобыть, потому что его нет, - она злобно засмеялась, довольная собой. - Зато дыруня есть. Могу показать. Театрум мунди (*мировая арена) - неправильное выражение. Мир это "мандус", а не "мундус". И также потом ошибочно выведут высокое "террарум" (*земля) из низкого "террариума" (*гадюшника).
 
- Ты где, курва, латынь вызубрила?

- Это латынь называется? Я и не знала. Так со мной католики общались. Много о мироздании толковали, про теологию тоже. За ночку со мной доминиканцы крестиками расплачивались. Кто золотым, кто серебряным. У меня этих крестиков!
 
Она вновь засмеялась от маленького торжества над собеседником, а потом встрепенулась.

- Ты вопросом, поди, задаёшься: откуда вагина взялась? Философ недотёпистый! Ниоткуда она не бралась, она всегда была. Да, всегда была! - торжественно пролаяла старуха. - Она была, когда времени ещё не было. Прикинь, и неба нет, и члена ещё нету, и земли… а она была и есть, и всё возникло из неё. Потому "природа" зовётся по-старинному "рожанИца". Ты хочешь узнать, зачем она всё это родила? Потому что скучает она в одиночестве. Не веришь - курильщика спроси.
 
- Вся жизнедеятельность твоей вульвы - это мошенничество на чужом влечении, - вслух осознал Крат.

- От кого слышу?! Вылез позднею ночёй между калом и мочёй - и хорохорится! Кто родился из влагалища, тому и быть вульвёнышем. Мы - вульвята! И это хорошо. Если бы ты был венец творения, то с тебя и спрос был бы великий, а если вульвёныш, то и взятки гладки. Согласен?

Крат не знал, что ответить.

- Да ты не журись! Она у меня даже петь умела… тихохонько. Погоди, попробую сказать "привет". Конечно, возраст уже…

Крат поспешно вспомнил про лопату. Вопрос о лопате спас его от умственного отравления. Судорожно дыша, он отправился на поиски. Может быть, он захотел снести ей голову, чтобы избавить от лишних частей. Или вспомнил о лопате диалектически, поточу что в сравнении с половой старухой лопата показалась ему отрадным и человечным предметом. Или после всех услышанных слов и увиденных дел, страшных и богомерзких (здесь ведь не надо с большой буквы?), лопата могла бы послужить ему по назначению, то есть для рытья земли.