61 Предновогодние хлопоты 16 декабря 1971

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

61. Предновогодние хлопоты. 9-й Флотский экипаж. 16 декабря 1971 года.

16 декабря 1971 года я получил очередное письмо от мамы, которое она опустила в почтовый ящик 13 декабря, значит, письмо шло до Пионерского ровно три дня. Это неплохо! Вместе с письмом пришли аж три бандероли с новогодними гостинцами: маленькие бараночки-сушки, сушёные яблоки, конфеты-ириски, носки, носовые платки, почтоваые конверты, ученические тетради, шариковые ручки, маленькие шоколадки, новогодние открытки и 10 рублей.

Все бандероли были вскрыты в расположении роты на столе дежурного по роте и все присутствующие в один миг расхватали по моей разрешающей команде всё, что там было съестное. На эти 10 рублей "нацелились" сразу несколько "друзей" и "защитников" из числа старослужащих сержантов  и старшин, но старшина роты всех отогнал от меня, сказал мне, чтобы я "не разевал варежку, а делал ноги, пока цел", что я и сделал со всеми остальными вещами, которые прислала мне мама.

Вечером в ответном письме я горячо поблагодарил моих родителей и между прочим, сообщил маме, что сегодня получил 6 рублей "получки" (3 рубля 80 копеек ежемесячного содержания и 3 рубля возвращённый долг - автор). Я писал: "Большое спасибо за деньги, но 10 рублей - это много". Теперь, перед встречей Нового 19672 года я чувствовал себя\ богачом. Два рубля я отдал за мои фотографии, два рубля - дал в долг другу и у меня оставались ещё два рубля "с получки", а родительский "червонец" я отложил "на чёрный день" в качестве "НЗ".

Странно, но с понедельника 13 декабря 1971 года наша службы новобранцев в 9-м Флотском экипаже приобрела не чрезвычайный сверх напряжённый характер, а "потекла своим чередом", стала нормальной, привычной, необременительной. Правда, те, кто изначально упрямился служить, сопротивлялся, хорохорился, своевольничал и бузил, те всё так же наказывались, занимались дополнительными тренировками, работали по ночам в во внеурочных нарядах, сдавали дополнительные зачёты и т.д. Этим ребятам никто не завидовал, но и не сочувствовал, потому что они были сами виноваты в своих неудачах.

Наше 2-е отделение 3-йго взвода 2-й роты продолжало быть отличным, образцовым, но не показательным, потому что во всех показательных выступлениях на плацу выступало 1-е отделение 1-го взвода нашей роты, здесь служили самые рослые и сильные новобранцы одного уровня образования, воспитания и физической подготовки. Они усиленно занимались физподготовкой, подтягивались на перекладине, кольцах, занимались на брусьях, бегали стометровку и кросс на 5 и 10 километров, ну и бог с ними, пусть бегают...

Зато наше 2-е отделение почти постоянно назначалось в наряд дневальными по роте или дежурными по кухне (на камбуз, в столовую полка - автор), чему мы были рады, потому что у нас эти наряды-вахты получались лучше, чем у других отделений. Во время наших дежурств никто на нас не жаловался, особенно работники столовой (камбуза).

Погода в середине декабря 1971 года нас баловала: было относительно тепло, снега почти не было, ветер, правда, с моря был сильный, гнул деревья, красиво развевал флаг (гюйс) на флагштоке возле административного корпуса 9-го Флотского экипажа. Чувствовалось приближение главного события в жизни и в службе новобранцев - принятие военной присяги. По команде старшины роты мы начали приводить в порядок парадную форму одежды. Теперь мы чистили наши "голландки", суконные чёрные брюки, тщательно выглаживали и "распирали" низ штанин, чтобы сделать из наших "трубчатых штанов" настоящие "военно-морские клеша". Причём некоторые пытались вшить в низ штанин клинья, но это дело "усекли" и тут же "пресекли" наши наставники - старослужащие сержанты-старшины-годки.

Годки говорили нам, что мы ещё никто, даже ещё не военнослужащие, так как не приняли военную присягу, что мы даже ещё не салаги, а так, "караси", "гниль подкильная", "балласт", "пассажиры", "чешуя" и что нас будут "прописывать" и "принимать во флот согласно древним традициям, путём троекратного благословения табуреткой". Я крайне засомневался в истинности такой традиции и ритуала, потому что сроду не слыхал, что на флоте есть табуретки, когда там отродясь были только банки".

В ответ на моё недоумение старослужащий годок-сержант отвесил мне весомый аргумент - щелбан в темечко и сказал, чтобы я не перебивал годка, когда тот говорит о святых вещах и традициях. Мне было больно и обидно, но я стерпел и моё сомнение не испарилось, а наоборот, укрепилось до убеждения. Надо было срочно с кем-то посоветоваться, у кого-то спросить, проконсультироваться...

Во вторник 14 декабря 1971 года ночью было 0.1°С тепла, рано утром - плюс 3.4°С тепла, днём - 6.4°С тепла и почти без осадков (1.2 мм осадков - автор). На солнышке, которое весело выглядывало из-за быстро несущихся облаков, было по весеннему тепло и мы с удовольствием чётко, но без надрыва, продолжали отрабатывать на плацу строевые приёмы выхода к столам для чтения и принятия военной присяги. В свободное время ребята уже начали писать поздравительные новогодние открытки с просьбами прислать им гостинцев и немного денег, пора и мне тоже писать и  заготовить открытки моим родителям, брату Юре, Гале-Галчонку и Олежке, школьным товарищам и друзьям, а то времени не будет совсем...

Дело в том, что я ещё 7 декабря 1971 года записался добровольцем в художественную самодеятельность 9-го Флотского экипажа и активно участвовал в подготовке хора матросов-новобранцев. Руководитель нашей самодеятельности отметил меня и заставил петь сольную партию в песне "Легендарный Севастополь". Теперь по вечерам под сводами гулкого зала нашего клуба я со сцены звонким ещё мальчишеским голосом пел:

Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь -
Гордость русских моряков.

Наш руководитель художественной самодеятельности очень горевал и сокрушался, что нет такой песни о Балтийском флоте, о балтийских моряках и я предложил ему спеть попурри из песен из кинофильма "Оптимистическая трагедия". Он загорелся этой идеей, и мы вместе с его помощниками-годками, которые играли роли матросов-анархистов, даже репетировали несколько сценок из фильма, но заместитель командира пока по работе с молодым пополнением посмотрел наши репетиции и запретил нам продолжать это "сомнительное дело".

- Пойте лучше радостные, звонкие, новогодние песни, а эти...

Расскажи-ка ты, кукушка,
Птица серая моя,
Сколько годиков-годочков
Проживу на свете я,

Не вейся ты, чайка, над нами,
И голосом тонким не плачь, ты не плачь,
Мы вышли на битву с врагами,
Сыграй нам тревогу, трубач

и

Была бы шляпа, пальто из драпа,
А к ним живот и голова.
Была бы водка, а к водке глотка,
Всё остальное трын-трава...

петь не надо.

При этом наш относительно молодой замполит так пропел эти куплеты, что ему бы впору вместе с нами на сцену...

К средине декабря 1971 года все в нашем отделении, даже Ваня Пецко, вставали по команде "Подъём!" и одевались за 45 секунд, как положено. У нас не было взысканий, только одни благодарности с занесением в "служебную карточку". Мы теперь не выходили на дополнительные тренировки и занятия на плац и в классы. У нас появилось больше свободного времени и мы использовали его для самостоятельных занятий, тренировок и состязаний. При этом наше отделение "вышаков" ("сознательных", "идейных", "ослов" - автор) приняли на себя дополнительные социалистические обязательства освоить дополнительные смежные воинские специальности, например, радиста, моториста, сигнальщика, рулевого, боцмана.

Мне, например, было интересно и относительно привычно "морзянкой" передавать сообщения "допотопным ключом" в классе радистов и радиотелеграфистов. Сергею Говруку, 22-летнему парню, финансовому ревизору с неоконченным высшим образованием, тоже было интересно сигнальными флажками "разговаривать" со мной на расстоянии посредством "флажной азбуки". Сергей из Тбилиси нашёл интерес в вязании морских узлов и ему "позарез" хотелось научиться вязать простой морской узел одной рукой, как наш легендарный "Боцман" из Севастопольской Морской школы ДОСААФ. Для нас это была как игра, а для командования роты - инициатива. Поэтому отношение к нам, к нашему отделению и ко мне было несколько иным, чем ко всем остальным новобранцам (мы начинали служить на флоте с интересом - автор).

Пролетел 1971 год и положено подводить итоги. Я этим годом был недоволен, о чём и писал в письме родителям. Не так у меня всё шло, не так... Всё пытался попасть в в военное учебное заведение, но никак не мог заставить себя это сделать, хотя и мог... Работал на заводе, ну и что? Слесарь-ремонтник 1 разряда... Плохо... Правда, перед призывом на службу разряд повысили до 2-го, но всё равно, получал достойную зарплату только два месяца...

Начал учиться в судостроительном техникуме - армия тут как тут... Учился в Морской школе ДОСААФ, но только один месяц, даже меньше, то есть ускоренно, впопыхах, играючи. Всё это не серьёзно... Такое ощущение, что в этот прошедший год ко всему прикасался, пробовал, трогал, а толку - чуть...

Ну, ничего, не всё так плохо, как кажется. Работал - понюхал машинное масло, запах горячего металла, сварки, почувствовал инструмент, попотел от усилий. Жил один и самостоятельно в "общаге", кажется, неплохо справился. Не прекращал учиться, тренироваться в учении и это тоже "плюс". Сдерживал себя от мимолётных и покупных встреч с девчонками и женщинами лёгкого поведения, но интересно дружил с ними. Крупных отклонений от прямого жизненного пути не было, а это - главное.

Главное, что учился и могут продолжить учёбу хоть в техникуме, хоть в институте, хоть в военном училище. Кстати, здесь в 9-м Флотском экипаже наш замполит по работе с молодым пополнением опять начал разговоры о моём поступлении в высшее военно-морское офицерское училище (он поддержал нашу инициативу получить сразу несколько военных специализаций - автор).

Ну, что ещё хорошего было в уходящем году? Изменился мой характер, это заметно, правда, не знаю - в какую сторону? Сам не понимаю, как это случилось, но ещё во время ожидания нашей судьбы во дворе симферопольского облвоенкомата 16 ноября 1971 года я стал "старшим" в группе призывников из Севастополя, а потом в купе нашего крымского эшелона призывников - старшим по вагону... Вот и здесь в 9-м Флотском экипаже как-то так, естественно и незаметно, при наличии более старших по возрасту, чем я, ребят, меня назначили командиром отделения. Что это? Судьбоносная стезя? Особенность характера личности? Влияние фамилии? При этом я, почему-то, для ребят и девчонок становлюсь доверенным человеком, мне доверяют свои истории, рассказывают о своих переживаниях, чувствах, советуются, спрашивают...

А, ладно! Бог с ним этим со всем! Будем жить, а там разберёмся, кто есть кто и кто есть "ху".

С понедельника 13 декабря 1971 года начались регулярные репетиции новогодней художественной самодеятельности и меня начали отпускать даже с занятий по изучению уставов, правда, всё равно со сдачей зачётов и контрольных заданий, так что вместо личного времени у меня теперь каждый день будет чтение и изучение глав военных уставов. О том, что я умею рисовать, я ещё никому ничего не говорил и не показывал этого умения, иначе вообще заберут в клуб, где старослужащие "умельцы" рисовали новогодние плакаты и писали на красной ткани лозунги так, как это делал Киса Воробьянинов и Отап Бендер в книге "Двенадцать стульев" (И.Ильф и Е.Петров).

Опять (теперь уже командир роты - автор) со мной беседовали на предмет поступления в Калининградское высшее военно-морское инженерное училище по специальности "штурманское дело". Конечно, это самое лучшее, что может быть, потому что капитан-лейтенант, командир роты, уверенно сказал, что "командование Экипажа даст вам, Суворов, рекомендацию и направление в училище". Он заявил, что у меня "задатки хорошего морского офицера" и что "на гражданке такие специалисты-офицеры-штурмана очень востребованы". Я обещал подумать и решить в ближайшее время...

Фотоиллюстрация: 11.12.1971 года. Первая фотография на военной службе А.С. Суворова. 9-й Флотский экипаж ДКБФ. Город Пионерский. Калининградская область. Мне было почти 19 лет (день рождения 7 января 1953 года - автор), рост -182 см, вес - 55.2 кг (низкий), окружность головы 58 см, размер противогаза - 3, размер обмундирования - 48, рост 5, размер обуви - 42.