Дни Вина и Роз

Дни Вина и Роз

     «Манчини! Манчини давай!»,- вопил Кошмарный. Бархатный тенор его переходил в скрипучий фальцет и скрежетал металлом по стеклу: «Дни Вина и Роз! The Days of Wine and Roses!». Музыканты на всплеске перешли на знаменитые «Дни Вина и Роз». Кошмарный балдел...  Он прямо заходился в экстазе, вызванном эйфорией от любимой и всеобъемлющей музыки, запрокидывал голову и закатывал свои карие с поволокой глаза, и уже чуть ли не визжал от удовольствия, сравнимого с глубоким оргазмом. Заводила геройски балдел – он был в драйве и от музыки, и от сознания того, что это благодаря ему – Заводиле друзья и знакомые могут видеть, слушать и восторгаться игрой легендарных джазменов и литовских звёзд. «Ekspresas», стонал охваченный густой эйфорией, мёдом тягучего блюза, разбавляя его душистую усладу горячительным, покачивая головами в такт музыке и дублировавшей ритм правой ноге Заводилы. Session происходил после концерта московских виртуозов джаза в зале Литовской Академии Наук. Небольшой зал Академии собрал не столько джазфанов, сколько любителей гитарной музыки и был забит до отказа. Все, кто имел профессиональное  отношение к игре на гитаре: преподаватели, солисты, барды, а также любители гитарной музыки и энтузиасты-исполнители были здесь, чтобы послушать знаменитых джазовых исполнителей – дуэт гитариста Алексея Кузнецова и контрабасиста Анатолия Соболева.


     Переезд из Академии много времени не занял. Хотя место находилось на отшибе, но всё же недалеко от центра. Очень скоро довольно вместительный, благодаря тесно стоящим столикам, салон кафешки «Ekspresas», как и банкетный бокс, растворив раздвижные, гармошкой, деревянные стенки заполнились оживлённо обсуждающей событие джазовой публикой. Стараниями Заводилы почти все кто был нужен, и кому это действо нужно было, собрались. Это он – Заводила придумал, спланировал и смог организовать событие несмотря на то, что тревожные годы те не были временем джаза. То были годы площадей и митингов, пламенных речей и ораторов, теледискуссий и референдумов, но не хлеба и зрелищ. Империя трещала по швам. Вполне понятно, что живущим в «центре» Империи так не виделось и не казалось, но нам на окраине этот треск уже был слышен и, более того, желанен. Население «разделилось» на зовущих к свободе и независимости и поборников империи и державности. Размежевание, отнюдь не собственно по национальному признаку, но по ментальности. А ментальность и тех, и других была отнюдь не джазовой. Зазвать, привлечь публику, втянутую в клокочущий политизированный социум тех лет, да ещё предлагать платить за входные билеты было неимоверно сложно, учитывая и то, что объявлялся не рок-концерт. Музыканты, позиционируя ту или иную лояльность, тоже оказались невольно втянутыми тогдашней политической стихией и поглощёнными заботами о хлебушке насущном. Их студенческие времена давно прошли, они стали «мэтрами», далёкими от дерзостного молодого энтузиазма творчества. Играть чужие стандарты стало «западло». Каждый, уважающий себя лабух стремился выйти со своим «ПРОЭКТОМ» № такой-то. Однако, сегодня пришли, состоялось...  За редким исключением все, кто сподобился, были знакомыми или приятелями Заводилы.

 
     Над клавишами старого фортепиано, подаренного Заводиле Чучей (Володя Глушков), кудесничал Саша Шиндерис. Саша Шиндерис – талантливейший пианист, играл в кафе «Neringa» ещё в конце шестидесятых, и вряд ли кого его игра могла оставить равнодушным. Казалось, каждая клеточка его тела имела ухо, а каждый палец свой глаз. Саша был непревзойдённым пианистом и, в той же мере, оказался недооценённым. Памятью о нём у Заводилы есть пластинка с записью 1961 года исполнения Цфасманом «Рапсодиии в стиле Блюз» в сопровождении симфонического оркестра. Альт-саксофон - ни на кого не похожий, непредсказуемый Витенис Лабутис, выводящий планетарной длины фантастические рулады. Статный красавец Саша Федотов, с улыбкой извлекающий из своего альт-саксофона чарующей красоты звуки. Темпераментные и вместе с тем изящные фразы. Особенно он бывал хорош вместе с Гинтасом Абарюсом, заводившим свой состав неуёмной буйной знергией, доводя пьесу до такого накала, что публика  в зале не могла ни глаз оторвать, ни закрыть изумлённые рты. Аркадий Готесман - ударные, неизменно игравший в кафе «Ekspresаs» и участвовавший во всех джазовых акциях, заражал всех своей неиссякаемой энергией, шутками и энтузиазмом. Гитара виртуоза джаза Алексея Кузнецова и контрабас в мощных руках Анатолия Соболева не первый раз блистали перед искушёнными вильнюсскими фанами. И сегодня, приглашённые Заводилой в Jazz Club «Expresas»,  московские звёзды взошли на подиум вместе с вильнюсскими.


     За столом Заводиле и Кошмарному ещё Индре и Юрате с Жан-Клодом составляли компанию. Кошмарный – незаурядный гитарист-самоучка играл на акустической с нейлоновыми струнами гитаре и достиг в зтом немалых высот, был большим энтузиастом, популяризатором классической гитары и известным преподавателем. Исполнял в основном гитарную классику, но и творения современных авторов, в том числе и джазовые композиции, входили в его репертуар. Подруга Заводилы Индре - высокая стройная своенравная красавица с загадочной улыбкой – талантливый художник и рисовальщик. Высокорослая Юрате – получившая за свой рост прозвище  Bohnenstange (нем. Жердя, Дылда) очень симпатичная, весёлая девушка из литовской деревни, однако прилично начитанная. Её друг и ухажёр Жан-Клод Пике из  Було;нь-сюр-Мер (фр. Boulogne-sur-Mer), - города на проливе Pas de Calais  (Па-де-Кале) на севере Франции – инженер, руководивший на фабрике «Lelija» наладкой и испытанием швейного оборудования от французского производителя. В перерывах между игрой к столику возвращались наши гости московские музыканты пропустить стаканчик, подкрепиться и побалагурить. Компания Заводилы, увлечённая музыкой и общением, радостно и оживлённо их встречала, когда они присоединялись, и, поддерживаемая залом хлопала в ладоши, своим восторженным вниманием заставляя гостей, срываших и куда более внушительные аплодисменты, несколько смущаться. Атмосфера и само помещение кафе своей камерностью сближали участников и провоцировали неординарное возбуждение. Словом, вечер складывался гармонично, ощущался  особый душевный подъём. За каждым столиком царило прздничное настроение и в этом, словно знак времени, виделось своего рода единение, сродни тому, как бывало в те дни на митингах. Подходили задержавшиеся на «халтурах» и ресторанных площадках города, музыканты, из которых некоторые подключались в Jam. Но и те, кто не выходили играть, создавали неотъемлемый и неповторимый соус – рафинированную джазовую тусовку, без которой не может обойтись и не будет полным ни одно джазовое мероприятие. Наши известные музыканты: Балис Жюрайтис, Беня Вайн, Володя Чекасин, Гинтаутас Абарюс, Олег Молокоедов, Пятрас Вишняускас, Скирмантас Саснаускас, известные ценители и коллекционеры джазовых записей Йонас Жибуркус и Вальдас Ненишкис и  многие другие известные персоны не обошли сегодняшний вечер своим присутствием.


     После поздно закончившегося события, всколыхнувшего некоторое джазовое затишье последнего года, душа пела и требовала продолжения праздника. И они - московичи, Кошмарный и Индре с Заводилой поехали к Жан-Клоду и Юрате на снимаемую ими квартиру в Bauhaus`овском коттедже рядом с костёлом Петра и Павла. Ещё за несколько дней до приезда московских корифеев они в том же составе обсуждали возможность Jam Session в кафе «Expresas», Заводила убедил друзей, что на правах давнего знакомства, притащит их туда и в гости к загоревшемуся возможностью и желавшему этим угодить Юрате Жан-Клоду. Жан-Клод и Юрате взяли на себя заботы о напитках и закусках, что для французского инженера было сущим пустяком; в то время такие расходы в Литве для него не были велики, и это доставляло ему удовольствие. Плацдарм для продолжения праздника у Жан-Клода был готов к нашему приезду. Когда Индре и Юрате при поддержке Заводилы пригласили гостей на эту позднюю пирушку, отказаться, естественно, Соболев никак не мог. Он сразу, при первом же знакостве с Индре, обалдел, сражённый её очарованием и настойчиво оказывал ей знаки внимания. Более спокойный Кузнецов подавшись настроению и, видя заряженность друга, отказываться не стал, хотя завтра днём им предстоял небольшой концерт в Доме Учителя. В том же строении, что  «Ekspresas», первый этаж занимала круглосуточная железнодорожная столовая, куда также съезжались перекусить водители такси вечерней и ночной смен, и все участники вечера нехотя, но без проблем разъехались, когда устали, и музыка стала умолкать.


     Застолье у Жан-Клода и Юрате текло неторопливо. Всё кругом, и свет, и люди, и тени покачивались в свинговом драйве. Алексей и Кошмарный, сопровождаемые звуковым орнаментом богемского стекла, который шутя извлекал из бокалов, рюмок и стаканов Анатолий, играли в две гитары, завораживая искусными тремоло и флажолетами. Им всем было «по кайфу» ... Наконец, они понемногу устали от от чувств и эмоций, и насыщенной круговерти этого великого дня. Им светила луна, и наполненные музыкой, алкоголем и едой, они стали засыпать. Рушился и падал проржавевший железный занавес, и его лязг тонул в торжествующей радостной и свободной музыке. Крушилась Империя. А они умиротворённые и счастливые спали. В любви, среди вина и роз. На пороге будущего ...