Сорванный бунт на галеоне

   Ну и разумеется предупреждение штурмана Франсуа, верного друга. Благодаря его словам мятеж был подавлен в зачатке. Вечером, когда Антуан уже успел подготовиться ко сну, в дверь каюты негромко постучали. Такого на борту давно не случалось, все вопросы, касающиеся лоции или других вопросов, решались загодя. Погодные условия благоволили кораблю и своей необходимости находиться на мостике, капитан не видел, почему и отлучился к себе в каюту.

   Антуан насторожился, прихватив заряженный пистолет, подошёл к двери. Она хоть и представляла не столь серьёзное препятствие для пожелавшего выломать её, всё же служила защитой, несколько задерживающей врага, предоставляя находящемуся в каюте человеку, немного да подготовиться.

  И этого времени вполне бы хватило уложить с выстрела одного, а оставшихся заколоть шпагой, коей он владел виртуозно. Не заметив ничего подозрительного, он спросил через закрытую дверь:

  - Кто там?

  - Антуан, это я, Франсуа. У меня срочное дело, мессир капитан, -переходя на официальный тон, ответили из-за двери. Услышав привычный голос, Антуан отодвинул засов.

  - Что-то случилось, Франсуа?

  - Ещё нет, Антуан, но надо быть готовым ко всему…

  - В каком плане?  Тебе что-либо известно или одни подозрения?

  - Боюсь это уже не подозрения. Здесь всё значительно сложнее…

   Антуан, успевший снять с себя сорочку, снова накинул на голое тело, затем сверху ещё добавив камзол, и прошёл к столу. По пути он кивнул Франсуа, приглашая присесть на кресло, что означало: разговор предстоит серьёзный и долгий.

   Антуан присев на кресло, прикурил сигару и, выдыхая тягучий  дым, заклубившийся под низким потолком, взглянул на Франсуа, ожидая начала.
   - Итак, Франсуа, я весь внимание…

   - Антуан, Вы же знаете мою привычку шастать по ночам по палубе. Поэтому, не стану скрывать, вчера около полуночи, когда я находился на балкончике, мне удалось подслушать разговор двух матросов. Разговор касался мятежа…

  - И кто это такие? – весь напрягся капитан, ожидавший нечто подобное, ибо на пиратских кораблях всегда находятся отчаянные головы, кому взбредёт в голову завладеть судном.

  - Один из матросов, его своеобразный гортанный голос ни с чьим не спутаю, среди десятков идентичных. Это Мигель, да, тот самый испанец…

  - Ну, это я предполагал, но не ожидал настолько скоро. Он из той породы людишек, что ищут приключений на свою голову… А второй?

   - Антуан, греха на душу брать не буду, их у меня и без того достаточно, потому боюсь ошибиться. И позволь не называть его имени. К тому же я так и не распознал его. А учитывая, что я их не видел, как я могу быть уверен?

   - Согласен с тобой, Франсуа… И ещё, когда они планируют мятеж? – Антуан глубоко затянулся сигарой и затем стряхнул пепел в серебряную пепельницу выполненную в форме раковины с сидящим на одном краю Морским царём Посейдоном, у которого рука была изогнута так, что на неё можно было положить сигару на время.

  - Относительно даты они точно не говорили, но намекали, чтобы были готовы в любую минуту…

   - Как думаешь, Франсуа, сколько матросов поддержит Мигеля?

   - Антуан, зная твой нрав, думаю не более четырёх-пяти…

   - Добавим сюда колеблющихся, - продолжил Антуан, - итого, не более десяти. Так?

  - Так.

  - А нас двадцать пять душ. Так Провидение на чьей стороне? А теперь, когда мы несколько посвящены в их коварные планы, их шансы ещё значительно уменьшаются. Арсенал-то у боцмана, а в нём я  уверен, как в самом себе… - всё более значительно снижая шансы на победу мятежников, произнёс капитан.

  - Это всё так, разумеется, Антуан…

  - Премного благодарю, Франсуа, что сообщил столь важную информацию…

  - Антуан, мы, сколько знаем друг друга? Это просто моя первейшая обязанность предупредить друга о готовящихся неприятностях и по возможности подготовиться отразить… А, за сим, прошу у Вас разрешения откланяться и пожелать доброй ночи.

  - Будь внимателен, Франсуа, поскольку все осведомлены о нашей давней дружбе, всего можно ожидать…

  - Антуан, мой верный стилет всегда при мне. И коли возникнет необходимость применить его, я уж точно не промахнусь… Но главная мишень, как бы там ни было , это Вы мессир. Я как штурман, отвечаю только за лоцию, а хозяин корабля всё же Вы…

  - И всё же…

  - Подчиняюсь приказу капитана, как самого старшего на корабле после Провидения…

  С этими словами штурман покинул каюту, Антуан же раздевшись, прилёг и погрузился в тревожные мысли. Не откладывая дела в долгий ящик, он решил на следующее же утро созвать  совет со своими близкими товарищами, кому можно вверять свою судьбу, не боясь ошибиться и постараться каким-либо образом выведать время начала мятежа.

  Наутро штурман и боцман получили негласный приказ наблюдать как за самим Мигелем, так и за тем, с кем он старается держаться вместе, одним словом, решает свои вопросы. Основной упор приходился, разумеется, на боцмана, как наиболее чаще других общающегося с матросами. Что и объясняется просто: палубный аврал – отвечает боцман, перестановка парусов – опять боцман, куда ни глянь, везде сверкает его рожица или рожок. Но и ему, при всём старании, ничего подозрительного заметить не удавалось.

   Сообщники Мигеля никак не выдавали себя, да и сам он выполнял приказы в штатном порядке, не возражая или как-либо иначе выражая своё мнение. Антуан уже готов был разувериться в возможности мятежа, когда ранним утром выходя на полуют, почувствовал скользящий  удар в спину. В сознании мелькнуло: нож, задев пластину кирасы, ушёл по касательной. В это мгновение он мысленно  поблагодарил штурмана, настойчиво просившего носить кирасу.

   В следующую секунду остриё шпаги Антуана упёрлось в грудь Мигеля, не протыкая последнего. Хотя для последнего не требовалось особых усилий, небольшое нажатие и оно бы прошло сердце испанца насквозь.

   - Так вот значит, какая она, благодарность мавров! Сколько бороздим просторы моря, а понять истину этой мелочи, так и не сподобились до сих пор…- глаза Антуана испепеляюще смотрели на испанца, который и рад бы принять вызов, не в том положении, прижатый к переборке.

   - Франсуа! – крикнул Антуан, при этом всё также удерживая шпагой, и,  не спуская глаз с Мигеля.

   - Да, мессир капитан… - услышал он в ответ, и вскоре показалась голова штурмана, поднимающегося с нижней палубы.         

  - Мигеля заключить под стражу. На борту военное положение. Но и в этой ситуации вечером заступившая вахта совершила дерзкую попытку освободить Мигеля, чем выдав себя, хотя ни бунтаря не смогли освободить, ни арсеналом завладеть.