Переписка писателя Гребенщикова

ПИСЬМО К СЫНУ!
6 Апреля 1931 Милый, любимый мой сын, Толя.
Что же это происходит с Вами: ни звука в течении более года, чуть ли не двух лет. Я по известным причинам опасаюсь вам писать, но Вы очевидно по тем же причинам молчите и я даже не знаю, где Вы, что с Вами и как растет милая моя Маргаритка. Я все время думаю о ней и фантазирую, как бы я возился с нею, что бы только не сделал для нее, катал бы ее на автомобиле, если бы она была здесь. Строил бы для нее кукольные домики, учил бы ее. Но вот ужас: между нами непроходимая стена и я уж не надеюсь-сможем ли мы протянуть когда либо друг другу руки. Ты в последнем письме писал, что стал выпивать и играть в карты-это просто потрясло меня и я до сих пор не могу поверить, чтобы мой единственный сын стал пьяницей. Ты еще так молод, у тебя вся карьера впереди, сколько можешь ты сделать для Родины, для матери, для семьи. А меня хоть бы немножечко вспомнил, простил мне мои старые грехи и пожалел бы. Как знать - быть может мне не долго жить осталось - сердце у меня весьма плохое и уж очень замотала меня жизнь. Ведь столько вынес на своих плечах и продолжаю работать как самый настоящий батрак, успевая и строить и писать и читать лекции и помогать многим, обращающимся со всевозможными нуждами. Спасибо - мужицкая сила выносит, чувствую себя бодрым, сильным, молодым и неутомимым. Построил часовню имени Св. Сергия Радонежского -запомни не из мистических побуждений, а для прославления этого великого подвижника и исторического строителя России. Невежество вашего поколения настолько разрушительно, что разрушает самое сокровище бытия - духовные ценности и роль народного писателя смело указать на это не словами только, но действием. Когда грубо был сброшен исторический колокол в Троице Сергиевой Лавре, я, светский человек, решил построить малый, но на столетия крепкий храм на Помпераге и собрал деньги, а главное своими руками, из дикого камня сложил на пятьсот лет по рисунку Рериха в древне-московском стиле. А зимой строил новый Терем, в древне Новгородском стиле, где будет помещаться собственная типография, которую уже купили и она сейчас работает в Нью-Йорке, а в Мае перевезем в Чураевку. Да, милый сын, все делается с большим смыслом и значением, и ты не умаляй легкомысленным отношением к моим затеям: все гораздо глубже, нежели все эти отрицатели вековых основ думают. Впрочем, я не знаю, насколько ты интересуешься вопросами истории и философии, но только ты должен знать, что роль твоего отца в русской и мировой литературе гораздо важнее многих скоропреходящих политических и боевых вопросов брюха и скучнейшей и глупейшей, недостойной Советов борьбы с человеческим здравым смыслом. Знаю, что ты все мои слова опровергнешь, но я хотел бы и выслушать твои аргументы, только не казенными словами из политграммоты, а по-серьезному от сердца. Я вовсе не такой упорный, чтобы не согласиться с истинными резонами, но ты постарайся меня увлечь и убедить, если можешь. А если нет, то не пора ли тебе встретиться со мною и пойти вместе для хорошей созидательной работы для интересной идеи великого будущего, просто, наконец, для твоей собственной радости в жизни. Я еще очень силен, чтобы помочь тебе и вероятно смогу передать тебе в наследство много ценного материально и духовно. Подумай серьезно, посоветуйся с мамой и напиши мне решительно, кто ты для меня: сын или непримиримый чужак. У меня же много есть кое чего сказать тебе, но все это тогда, когда мы по настоящему установим наши родственные отношения. Одно ты должен знать, что независимости своей как в мыслях так и в действиях никогда никому не уступлю и уважения твоего достоин во всех отношен
на этом обрывается -
=====================================
ПИСЬМО К КОРОЛЕНКО!
Барнаул.
5 марта 1914 г.
Дорогой Владимир Галактионович!
Ни в позапрошлом 1912, ни в прошлом 1913, будучи в Петербурге, не решился отнимать у Вас драгоценное время, хотя была большая нужда видеть Вас. Но все-таки позволю себе беспокоить Вас письменно.
Посылаю Вам свою книгу и рассказ «Змей Горыныч». И то и другое на благословенный суд. Печатаю свои вещицы больше в Сибири. В Петербурге напечатал 5-6 вещей, немного в Москве. В Петербурге на днях должна выйти еще одна моя книга – 2 том «В просторах Сибири». Недавно выпустил том – «Алтайский альманах» мною организованный. Сейчас состою редактором литературного отдела «Жизнь Алтая» здесь в Барнауле. Из писем меня хорошо знают М. Горький, Миролюбов, Иванчин-Писарев и многие другие.
Ваш сотрудник Мужайль объяснил мне, что Вы к молодым писателям очень добры. Все ж иду к Вам со страхом и трепетом и ужасно волнуюсь в ожидании от Вас письменного ответа по адресу:
Барнаул. Томская губерния. Гребенщикову Георгию Дмитриевичу.
Очень прошу Вас не задерживать рассказ, если он не подойдет для «Русского богатства». А строгости Ваши приму с благодарностью и ни на какую критику не обижусь.
Глубоко чтущий и любящий Вас
Георгий Гребенщиков.
P.S.
Я сын крестьянина из инородцев. Мне 30 лет. Печатаюсь 7. Образовательный ценз – жизнь и книга. Извините за нескромность – приложение двух печатных отзывов.
ГДГ.
(Ф. 226, оп. 3. ех. 110.) Пушкинский дом. Санкт-Петербург.
=========================================================
Вл. Правдухину.
12 сентября 1924 г.
Милый собрат.
Вы вправе на меня сердиться. Не мог прислать Вам ни какого рассказа и даже не писал более года. «Перегной» Вашей талантливой жены прочел давно. Большой талант, и смелый и зоркий. Хорошо бы ей избегнуть чрезмерной обнаженности. А нарочитое прославление политических тенденций тоже не украшение, а ослабление ее вещей.
Свою книгу (новую) «Былина» посылал Вам и П.И. Макушину и в университет – не знаю: дошли ли? Знаю, что некоторые не получили из-за орфографии.
Присылайте, если можно нам Ваш журнал сюда по адресу «Алатаса». Только напишите подробнее, как идет журнал.
Вашу статью о «Чураевых» читал. Этот роман только теперь начинают понимать по-настоящему. При том это начало семитомной эпопеи, над которой теперь работаю. Обратите внимание на название частей «Василия Чураева».
Очень, очень хочется мне быть понятым на родине как должно. Лишь тогда захочется вернуться и работать вместе с новыми и сильными людьми.
Чужим возвращаться не желаю, рабом – тем менее.
Хотел бы видеть истинную широту и глубину новой Сибирской интеллигенции, а не разухабистую «революционную» крикливость.
Жму Вашу руку. Жду отклика.
==================================================
Шаляпин Ф.И. – Гребенщиков Г.Д.
Нью-Йорк. 14 декабря 1925 года

Hotel Majestic
West Seventy-second St. at Central Park
New York

Глубокоуважаемый Георгий Дмитриевич,
Давно уж получил Ваше любезное письмо, да все был занят, пропустил много времени и не отвечал. Извините!
Прошу Вас, позвоните мне по телефону 23-го Декабря (Завтра я до этого дня уеду из New York) и мы сговоримся, как и когда увидеться.  Звоните мне после 12-ти дня.
Примите мое «Здравствуйте и пожатие руки».
Ф. Шаляпин
ГМИЛИКА ОФ 534/26
==========================================
ПИСЬМА Г.Д. ГРЕБЕНЩИКОВА
Г.Н. ПОТАНИНУ (1911 - 1917 гг.)

Имена Георгия Дмитриевича Гребенщикова (1882 - 1964), писателя, журналиста, исследователя Алтая, оставившего заметный след не только в культурной жизни дореволюционного Барнаула, но и в русской литературе 1910-х годов, Григория Николаевича Потанина (1835 - 1920), неугомонного путешественника, исследователя Центральной Азии, этнографа, общественного деятеля, без сомнения, известны читателю, интересующемуся историей и культурой Сибири конца XXI - начала XX вв.
В сознании современников прочно закрепилась связь между «большим сибирским дедушкой», как называли Г.Н. Потанина, и широким кругом молодых сибиряков - начинающих писателей, художников, ученых.
Г.Д. Гребенщиков, В.Я. Шишков, М.Б. Шатилов, М.М. Щеглов, Г.А. Вяткин и другие видели в Г.Н. Потанине пример безупречной нравственности, скромности, благородства и источник широких, разносторонних знаний. Привлекала молодежь сама судьба великого сибирского патриота, жизнь, отданная прекрасной цели, - просвещению и развитию родного края.
Среди молодых друзей Потанина Гребенщиков занимал особое место и потому, что происходил из крестьянской семьи, и потому, что в отличие от других здесь названных молодых сподвижников Григория Николаевича, не имея систематического образования, до всего доходил собственным умом, «самоучкой» (о чем, кстати, он горестно сожалеет в одном из писем).
Своей судьбой местного уроженца, неистовым желанием учиться, стать образованным человеком для того, чтобы посвятить себя до конца, без остатка, родной Сибири, Георгий Гребенщиков в сознании старших представителей сибирского областничества, очевидно, являлся тем долгожданным местным, а не пришлым, интеллигентом, который должен был продолжить дело просвещения Сибири, создания культурного пространства окраинного региона.
К сожалению, научная биография Гребенщикова еще не написана, и дореволюционный, сибирский, период его жизни и творчества известен нам далеко не во всех деталях. В свое время замечательный исследователь литературы Сибири начала XX века Н.Н. Яновский попытался охарактеризовать в общих чертах эту наиболее тесно связанную с Сибирью страницу жизни писателя в своей статье «Георгий Гребенщиков в Сибири» (Яновский Н.Н. Верность. Новосибирск, 1984. С. 131-181).
Николаю Николаевичу Яновскому принадлежит заслуга - первому опубликовать фрагменты автобиографической повести Гребенщикова «Егоркина Жизнь» (Сибирские огни, 1984, № 12. С. 72-115). Однако идеологические каноны советской эпохи требовали определенных оценок и интерпретаций художественных произведений, событий биографии писателя и его контактов с современниками. Тем не менее, стоит подчеркнуть несомненную заслугу Н.Н. Яновского, настойчиво пытавшегося в тогдашних условиях напомнить читателям - или открыть вновь после десятилетий полного забвения на Родине - имя Георгия Дмитриевича Гребенщикова.
По конъюнктурным причинам оказалось закрытым для читателей и исследователей творчества Гребенщикова его эпистолярное наследие, которое, если судить по свидетельствам современников и некоторым косвенным данным, было довольно велико.
Благодаря усилиям Н.Н. Яновского, в первом томе «Литературного наследства Сибири» (Новосибирск, 1969. С. 19-28) напечатаны несколько писем из эпистолярного диалога А.М. Горького и Г.Д. Гребенщикова. Диалога, который, безусловно, был весьма интенсивным.
В книге исследователя сибирской литературной жизни первых десятилетий XX в., В.П. Трушкина, цитируются лишь отдельные строки из писем Гребенщикова Казанскому - соратнику Георгия Дмитриевича по его работе в газете «Жизнь Алтая». (Трушкин В.П. Пути и судьбы: Литературная жизнь Сибири 1900 -1920-х гг. Иркутск, 1985. С.210-212 и др.).
Небольшая заметка М.В. Кшиштофовой  «Гребенщиков и Горький (По материалам переписки)» содержит сведения о хранящихся в Российском государственном архиве литературы и искусства (г. Москва) и еще не востребованной исследователями значительном количестве писем Гребенщикова не только дореволюционного, но и эмигрантского периода жизни писателя.
Отдельные фрагменты писем Гребенщикова Потанину (от 13 июня 1911 г., 6 апреля и 31 октября 1913 г., 25 июля 1916 г.) опубликовал Я.Р. Кошелев в статье «Из неизданной переписки Г.Н. Потанина с писателями» (Кошелев Я.Р. Из истории культуры Сибири. Томск, 1966. С.95-115. Цитаты из писем Гребенщикова публикуются на С.108-111). Автор публикации, не ставя перед собой задачи подробно комментировать письма, тем не менее, сопроводил цитирование весьма негативными оценками личности Гребенщикова, что, впрочем, вполне объясняется временем появления статьи.
Предлагаемая вниманию читателя подборка писем Г.Д. Гребенщикова относится ко времени: апрель 1911 - декабрь 1917 год. Это наиболее динамичный и плодотворный период жизни и творчества писателя до его эмиграции.
Усть-Каменогорск, селения Горного Алтая, Барнаул, Петербург, Колыванский Завод, Томск и, наконец, Лесистые Карпаты - таковы пространственные обозначения на восемнадцати входящих в публикуемую подборку письмах. Уже только по одному этому можно судить о необычайно активном и интенсивном характере деятельности «Малого Сибиряка (такое прозвище Гребенщиков получил в кругах петербургских друзей Сибири).
В первых письмах, датированных 1911 годом, Георгий Дмитриевич - исследователь быта алтайских староверов, посланный на юг Алтая томским Обществом изучения Сибири по рекомендации Г.Н. Потанина. В начале 1912 года, опять-таки благодаря своему старшему другу и наставнику, он с увлечением работает редактором барнаульской газеты «Жизнь Алтая». Затем - поездка в Петербург: хлопоты по изданию первого тома сборника рассказов и повестей «В просторах Сибири». Снова Барнаул, журналистская работа с ее повседневной суетой и, наконец, новая творческая поездка на Алтай. Следует заметить, что исследователи биографии писателя могут познакомиться с петербургской поездкой Г.Д. Гребенщикова из его очерков: «Письма к друзьям». (журнал «Барнаул», 1995, № 4. С.151-175);
Треть публикуемых писем послана из Барнаула и относится к периоду журналистской деятельности Гребенщикова в газете «Жизнь Алтая». В них, как и в других, в частности, посланных из Петербурга, куда писатель ездил, будучи редактором и сотрудником названной газеты, содержатся детали внутри редакционной работы, ранее неизвестные факты истории газеты. Например, в письме от 21 июня 1912 года сообщается о тираже «Жизни Алтая» - 3000 экземпляров.
В письме, посланном 23 июля 1916 года из действующей армии, Гребенщиков сообщает подробности своего последнего краткого и насыщенного драматическими переживаниями посещения Алтая. Дополненные сведениями, опубликованными на страницах газет «Сибирская жизнь» и «Жизнь Алтая» в летние месяцы 1916 г., расширяют наши представления о быте сибирской провинции в военное время, рассказывают о щедрости и энтузиазме сибиряков, пославших с Гребенщиковым подарки воинам.
Однако не только знанием внешних фактов биографии писателя обогащает нас цикл писем Гребенщикова. В большей степени они важны тем, что раскрывает его внутренний мир, широкий круг интересов, замыслов, впечатлений. Доверительность, неподдельная искренность и правдивость определяет характер отношений молодого корреспондента к своему адресату. Скромная и глубокая личность Г.Н. Потанина воспринимается с почтением, обожанием и любовью. В ряде писем Гребенщикова прорываются интимные, исповедальные интонации: только Г.Н. Потанину он доверяет свои сомнения и признается в собственной неуверенности. (Письмо от 6 апреля 1913 года). В то же время становится очевидным осознание призвания и значимости собственных усилий, столь заметные в более поздних письмах писателя.
Разумеется, наши представления об отношениях Гребенщикова и Потанина были бы полнее, если бы в нашем распоряжении имелись ответные реплики эпистолярного диалога. Однако даже и по отдельным цитируемым фразам, «большого сибирского дедушки»  и значимости обсуждаемых идей мы можем смело говорить о таких качествах Г.Н. Потанина, как демократизм, абсолютное отсутствие авторитарного тона в общении с младшим (почти на полвека!) корреспондентом.
Публикуемые письма Г.Д. Гребенщикова служат великолепным подтверждением его суждений о Г.Н. Потанине, высказанных в известной статье, посвященной 80-летнему юбилею Великого патриота Сибири.
Сравнивая Л.Н Толстого и Г.Н. Потанина, Гребенщиков, при всем своем уважении к Толстому, не находил в его величавой фигуре «той цельности и той неподдельной простоты», которыми, по его мнению, обладал Потанин.
Несколько слов о хранителях рукописей публикуемых писем. Большая часть из них была найдена в архиве Г.Н. Потанина, находящемся в Отделе редких книг Научной библиотеки Томского государственного университета. Однако когда уже велась работа над подготовкой к печати двенадцати томских писем, в Российском государственном архиве литературы и искусства были обнаружены еще шесть. «Московские» находки удивительно совпали по датам и месту отправления с «томскими»,  дополнив их содержание ценными фактами и деталями.
Надеемся, представленные нами письма рисуют перед читателями ясную картину взаимоотношений Гребенщикова с Потаниным. Практика показывает, что изучение неопубликованных архивных материалов и переписки всегда дает возможность исследователям узнать множество интересных фактов и деталей, которые в других источниках по данной теме могут быть не упомянуты вовсе. Поэтому, на наш взгляд, важно начать планомерную работу по выявлению и публикации документальных источников, связанных с именем Гребенщикова, чтобы вернуть на Родину, для которой так много было сделано этим замечательным человеком, его наследие во всей полноте.

21 апреля 1911 г., Томск

Дорогой Григорий Николаевич!
23-го апреля вечером с 7-ми часов ко мне соберутся мои друзья по литературе для того, чтобы еще один вечерок провести вместе.1 В.Я. Шишков что-либо прочтет нам. Кажется, последние главы из повести «Озимые всходы».2
Очень прошу Вас прийти к нам в этот день. Если будет у Вас Мария Матвеевна, и ее попросите: я не знаю адреса, а то написал бы ей лично.3
К этому дню я все узнаю насчет пароходов и скажу. Вероятно, поедем вместе.4
Будет у нас все скромно, и незнакомых Вам Лиц не будет. Все наши близкие.
Не откажитесь, Григорий Николаевич!

Ваш душою Георгий Гребенщиков.
21 апреля 1911 г.

Прилагаю вырезку из «Сибири» о бурятском вечере.5



Российский Государственный архив литературы и искусства.  Ф.381. Оп.1. Д.44. Л.1


1 С осени 1909 г. Г.Д. Гребенщиков живет в Томске, где активно включается в местную литературную жизнь, являясь сотрудником газеты «Сибирская жизнь», журналов «Молодая Сибирь» (1909) и «Сибирская новь» (1910).

2 Одно из самых ранних произведений В.Я. Шишкова - рассказ «Озимые всходы» (из путевых впечатлений 1907 г.) - был впервые опубликован в петроградской газете «Вольная Сибирь» в марте-апреле 1918 г.

3 Мария Матвеевна - возможно Г.Д. Гребенщиков ошибочно называет так Марию Георгиевну Васильеву (1863-1943), вторую жену Г.Н. Потанина. Газета «Сибирское слово» ( №172, 6 августа 1911 г.) в рубрике «Томская жизнь» сообщала о том, что 24 июля в церкви села Чемал, в 10 верстах от Аноса, состоялось бракосочетания Г.Н. Потанина и поэтессы М.Г. Васильевой, уроженки города Барнаула.

4 В статье «Большой сибирский дедушка» Г.Д. Гребенщиков сообщает: «Весной 1911 года мы вместе с ним (Г.Н. Потаниным - Т.Ч.) выехали из Томска на Алтай». - Литературное наследство Сибири. Т. VII. Новосибирск, 1986. С. 289.

5 Григорий Николаевич Потанин был глубоким знатоком быта и культуры бурятского народа. Об этом свидетельствуют, в частности, публикации в журнале «Сибирский студент» (1915, №1-2), посвященные его 80-летнему юбилею. В статье Гребенщикова «Большой сибирский дедушка» Георгий Дмитриевич пишет, что во время совместной поездки на пароходе от Томска до Барнаула  Потанин вспоминал «об этнографическом бурятском вечере в Иркутске». - Литературное наследство Сибири. Т. VII. Новосибирск, 1986. С. 290.
Газета «Сибирь» издавалась в Иркутске (1906-1918). О какой  «заметке о Григории Ивановиче» идет речь в письме Гребенщикова, установить не удалось.

II

 13 июня 1911 года, Согорная на Алтае

13 июня 1911 г.
 Согорная.

Дорогой Григорий Николаевич!
Довольно долго ехал я сюда и только на днях, 10 июня, попал в Катон-Карагай.1 Причины медленного путешествия - попутные наблюдения и остановки в более оригинальных местах: в Колывани, в Змееве, в Шемонаихе, в Усть-Каменогорске; в системе горных приисков приходилось жить от трех до восьми дней.
Очерки свои я печатаю все же в «Алтайской газете», которая первая просила меня об этом и более других аккуратна в выпуске их и оплате. Компромисса здесь я не вижу, так как решительно не нахожу позорным печататься в этой, вполне опрятной газете.2  Только приходится сожалеть о том, что здесь сравнительно небольшая аудитория, нежели в «Сибирской жизни!. Но в «Сибирской жизни» я постараюсь давать рассказы более художественные.3
В «Сибирь» иркутскую буду давать зимою,4 а теперь как-то не сидится за письменным столом. В «Сибирское слово»5 давать не буду, вероятно, в «Обскую жизнь»6 - тоже, не хочется да и материал не хочется расточать. В «Алтайской газете» даю очерки под общим заголовком «По Алтаю». Дал уже около 10 небольших, от 150-200 строк. Очерки имеют характер пестрых корреспонденций, хотя иногда и в беллетристической форме.
Здешний Алтай, по крайней мере до устья Нарыма включительно, произвел на меня тяжелое впечатление во всех отношениях. Природа сухая, ободранная, пыльно-песчанная, а люди - это те самые пестрые полу крестьяне, полу казаки, полу мещане, полу переселенцы, которых коснулась «свобода» с «правой» стороны на 90%, с левой на 10%, а в общем ни с какой... Из-за жажды к водке и хамству они совсем потеряли христианский облик, и если их поставить рядом с занарымскими киргизами, то перед последними они покажутся чудовищами в смысле дикости и варварства, хотя и носят сатиновые рубахи и сапоги с калошами. Даже в Медведке население сшито уже совсем на «косую складку», со скрипом и под «ваксу»... Оказывается, в Медведке всего 4 семьи староверов, да и те не знают, какого они согласия...
Поэтому первые дни пришлось ездить и узнавать более типичную и более близкую к алтайской старой деревне, где можно было поселиться. Только сегодня нашел, и невдалеке от Медведки, - деревню Согорную, в 4 верстах от долины Бухтармы, в 17 верстах от Катона и в 7 верстах от Медведки. Хотел поселиться в Черновом, но там нет подходящей квартиры и сама деревня стоит в 27 верстах от Катона. В Каменухе, отстоящей от Катона в 8 верстах, нет перевоза, а она стоит за Бухтармой, - здесь же у меня близко, в 20-25 верстах, самые старые деревни «каменщиков» - Фыкалка и Белая, и мой хозяин, очень богатый старовер Ананий Блинов, имеет за ними, верстах в 35 от Согорной, маральник, как и его сосед Красков...
Сразу по приезде в Согорную меня захватила красота одежд и типов, и я жертвую всякими удобствами культуры во имя удовольствия наблюдать этих людей, какими положительными или отрицательными сторонами богата их жизнь...
Но пока я хочу пожить вольготно, «почить от дел», приблизительно на месяц, а потом уж взяться за поездки. Первой поездкой будет поездка, вероятно на Уймон, а потом на Кабы, и дай Бог ими закончить сезон, а зимою засяду за книги и перо.
Конечно, буду ездить в белую и Фыкалку на свадьбы и вечерки...
Вот краткий отчет о моих наблюдениях и делах, пока что. Дальше буду писать. Посылаю Вам номерок приложения «Сибирского слова» с заметкой о Григории Ивановиче, которого обнимаю и жму руки всей его семье.7
Пишите, Григорий Иванович, пожалуйста.
Любящий Вас Георгий Гребенщиков.

Адрес: Катон-Карагай, Семипалатинской области, Г.Д. Гребенщикову.


Научная Библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, № 100.

1 В статье «Большой сибирский дедушка» Г.Д. Гребенщиков сообщает, что, доехав вместе с Г.Н. Потаниным до Барнаула, дальнейший путь они продолжили самостоятельными маршрутами: «Он ехал на Северный Алтай, где живут остатки племени алтайцев-шаманистов, а меня «командировал» в юго-восточную часть Алтая, в Бухтарминский край, куда я направился на целый год». (Литературное наследство Сибири. Т. VII. Новосибирск, С. 289).

2 В издававшейся в Барнауле «Алтайской газете» (1910-1911) Г.Д. Гребенщиков опубликовал серию путевых очерков под общим названием «В уголках Алтая» (ноябрь 1910 - февраль 1911 г.). Отсутствие в доступных нам библиотеках Западной Сибири полного комплекта «Алтайской газеты» не позволяет уточнить сведения о публикациях Г.Д. Гребенщикова в этом издании летом 1911 г. Однако в «Письме в редакцию» газеты «Жизнь Алтая» писатель заявляет: «В... «Алтайскую газету» я не даю никаких статей с начала лета сего года, и тем самым мое прикосновение к этой газете, считаю прекращенным с того же времени» (Жизнь Алтая, 1911, № 224, 5 ноября, С. 4). Вполне возможно, что и это заявление, и извиняющийся тон в письмах к Г.Н. Потанину («печатаю все же в Алтайской газете») вызваны весьма сомнительной репутацией ее редактора В.А. Шпунтовича. Скандал, связанный с делом о вымогательстве денег у купца И.Ф. Ворсина В.А. Шпунтовичем и другими барнаульским издателем-редактором Г.А. Анисимовым, получил широкую огласку в сибирской печати. О нем сообщал издававшийся в Петербурге еженедельник «Сибирские вопросы» (№16, 28 мая 1912 г.), называя Шпунтовича и Анисимова «типичными представителями желтой прессы».

3 «Сибирская жизнь» (1897-1919) - одна из наиболее авторитетных в Сибири газет, издававшаяся в Томске, основана П.И. Макушиным. Г.Д. Гребенщиков сотрудничал в ней, начиная с 1908 г.

4 В иркутской газете «Сибирь» Г.Д. Гребенщиков опубликовал в 1911 г. несколько своих рассказов: «Старый бергайер» (№ 42, 20 февраля), «В тиши степей» (№ 84, 10 апреля), «В ссылке» (№ 85, 14 апреля), «В казаках» (№ 180, 14 августа), «В зимнюю пору» (№ 291, 25 декабря).

5  Газета «Сибирское слово» издавалась в Томске в 1910-1911 гг. Г.Д. Гребенщиков печатался здесь в конце 1910 - начале 1911 года: 20 ноября 1910 г. (№ 17) опубликовал свой «этюд» о посещении им  Льва Толстого - «В Ясной Поляне», 5 декабря 1910 г. (№29) - очерк «Мозаика жизни» (Из городских настроений), 12 декабря 1910 г. - «История одной больницы» (Из записок туриста), 29 декабря 1910 г. (№ 46) - «На Убе» (Алтайские этюды). 26 февраля 1911 г. (№ 45) в «Сибирском слове» опубликованы: стихотворение «Алтайские пейзажи» и рассказ «Обнова». По нашим сведениям, это последняя публикация Г.Д. Гребенщикова в газете «Сибирское слово».

6  «Обская жизнь» (1909-1912) - общественная, политико-экономическая и литературная газета, выходившая в Новониколаевске, редактор-издатель А.Г. Новицкий. Нами обнаружены следующие публикации Г.Д. Гребенщикова в этой газете: рассказ «Впервые» из цикла «Сибирские эскизы» (1910, № 42) и стихотворение «Мой тост» (1911, № 1).

7  Григорий Иванович - алтайский художник Г.И.  Гуркин , родовое имя Чарос (1870-1937), в доме которого (с. Анос) жил Г.Н. Потанин летом 1911 г. Среди иллюстрированных бесплатных приложений к газете «Сибирское слово» за 1911 г нами обнаружена лишь фотография художника Г.И. Гуркина (к № 145 от 2 июля), тот «номерок приложения Сибирского слова», о котором пишет Г.Д. Гребенщиков, не сохранился.

III

14 сентября 1911 г., Катон-Карагай

14 сентября 1911 г.
Катон-Карагай.

Дорогой Григорий Николаевич!
В середине августа был я на Уймоне.1 Чернов принял меня отменно хорошо. Только я его едва нашел, потому что Вы назвали его Павлом Онисимовичем, а он оказался Онисимом Павловичем. Громадная семья, большой дом, приветливость и гостеприимство - вот это оставило во мне хорошее впечатление. В праздник мы устроили целое собрание, главнейшим вопросом которого, впрочем, был вопрос о земельных обидах. Я оформил это в виде статьи в «Сибирскую жизнь». Много воспоминаний о беседах с Вами. Многие с громадным удовольствием рассказывали мне о беседе насчет маршрута на Беловодье и проч. Особенно на этот счет распространялся «Матвей Микулаич Огнев» - как рекомендовался мне он сам.
В общем, уймонцы произвели на меня впечатление наиболее мягких и приветливых людей, нежели наши бухтарминцы.2  Эти в большинстве еще совсем дикари. В Уймоне больше и новшеств, хотя такой старины в отношении верований, икон и обстановки молитвенных обрядов я нигде, кроме Фыкалки, не встречал.
Дорогу в первый путь я выбрал через Зайчиху, где, ниже истоков Катуни верст на 50, перебрели Катунь, затем по реке Озерной до Тальменего озера, через семь белков, и из Сугаша поднялись на последнее седло, с которого и спустились в Верхний Уймон. Обратно же я избрал новую дорогу через Коксу, Койтанак на Бирюксу, и через ужасную Шихалиху выехали в реку Черновую, которой и выехали на Бухтарму в 20 верстах ниже с. Сенного. В этот же день я сделал43 брода, из них 11 больших, а 32 малых, но опасных до смерти. Всего вперед ехал я 5 дней и обратно так же. Описание географическое сделаю в «Сибирской жизни» в ряде самостоятельных очерков. Думаю, что место дадут мне. Материалы, собранные до сих пор, относятся главным образом к истории края. Мне очень важно связать преданья и документы в нечто более определенное. Фольклор отлагаю на зиму, но не обещаю в этом отношении многого, так как увлекаюсь больше беллетристикой и публицистикой. Впрочем - потом будет видно. Начались ли у Вас «пятницы» и как дела с литературно-артистическим кружком? 3  Прислать ли что или хватит наличного материала? Собираетесь ли в Питер и когда? Вообще позволяю себе ждать Вашего ответа.
Если не будет трудно - передайте мой искренний привет: Вере Петровне Соболевой, Александру Васильевичу Адрианову, Всеволоду Михайловичу Крутовскому.4  Ему же не откажите передать мой упрек за его пренебрежение к двум моим письмам, на которые он не похотел мне ответить...
Теперь собираюсь ехать на Рахмановский курорт.5  Осенью он оригинальнее. Дело в том, что с реформой Алтайского округа и, главным образом, с переходом этих ключей в заведование нового начальства там предполагаются кое-какие улучшения. А.К. Голимонт, мой друг, старший лесничий,6  затевает склонить начальника  округа Михайлова 7 устроить на аржан 8 наиболее удобные дороги, маленькую «гостиницу-станцию» перед самым трудным перевалом и особый павильон для путешественников и туристов, не нуждающихся в лечении. Он говорит, что на курорт это надо смотреть, помимо лечебных целей, и как на место, куда бы ехали поглядеть на Алтай, и для этого надо дать курорту приличный вид, дабы впоследствии из него выкроилось нечто вроде национального парка.9  Такие начинания следует, мне кажется, поддержать и помогать их осуществлению. Попав в комиссию (полуофициальную) по составлению проекта и сметы дорог, по определению места для более живописного расположения новых построек и тропинок к водопадам, беседок и проч., я полагаю также сделать описание курорта и местности, вообще дать в «Сибирской жизни» статью, чтобы поддержать Голимонта перед его начальством, с которым он имеет свидания в месяц раз. Михайлов весьма податлив насчет только меркантильных вопросов, его можно прошибить только рублем, почему трудно рассчитывать, на то что проект г. Голимонта пройдет... Но все же попробуем.
В отношении мараловодства материалы собрал и теперь собираю о их численности. Возможно, что к декабрю дам в Обществе изучения Сибири свой доклад о мараловодстве. 10
Итак, жду от Вас ответа.
Да! Чуть не забыл: Максиму Горькому я посылал 8 печатных рассказов и две рукописи.11  Обе рукописи он передал в «Современник», а из восьми - пять рассказов похвалил и просит прислать ему все мои рассказы для издания сборника... Не преждевременно ли пользоваться этим лестным предложением? Горький, между прочим, упрекает меня в несовершенстве языка и советует «учиться до смерти». Копию письма я послал Шишкову. Очень интересуется Гуркиным и просит через меня Гуркина прислать ему репродукции картин, если можно. «Сибирью, - пишет, - горячо интересуюсь», и просит сказать «Сибирской жизни», чтобы она слала ему газету, а он заплатит ей рассказом. Я написал об этом М.Р. Бейлину.12   Спросите, Григорий Николаевич, высылают ли ему газету, а то мне будет неловко, если М.Р. Бейлин забудет сказать в конторе. Потрудитесь!
Горький, между прочим, пишет: «Если увидите Г.Н. Потанина - почтительно ему от меня поклонитесь».
Живем мы в д. Согорной, где нет ни одной интеллигентной семьи и даже души. Особенно скучаем о театре, о музыке и о литературных кружках. Даже кинематограф с каким удовольствием мы посмотрели бы здесь...
За то совершенно врылся я в здешний народ до разбирательства их интимных семейных невзгод и интриг включительно. Почту получаю раз в неделю, а если дождь (а здесь вечно ненастье), то и в две недели раз. Езжу на своей лошади на почту за 18 верст. В общем, несомненно, за зиму покроюсь плесенью, хотя читаю много и ревностно.

Ну, вот, теперь все.
Всего Вам хорошего!
Любящий Вас Георгий Гребенщиков.

В «Алтайской газете» сотрудничество прекратил навсегда. Хотел бы посылать в «Жизнь Алтая», да зол на Курского.13 (Подчеркнуто Г.Д. Гребенщиковым - Т.Г.)



Российский Государственный архив литературы и искусства. Ф. 381. Оп.1. Д. 44. Л. 2, 5 об.

1 Расположенная между Катунским и Теректинским хребтами Алтая Уймонская долина в 1910 -1911 годах неоднократно посещалась Г.Д. Гребенщиковым во время его поездок «с целью этнографических и бытовых наблюдений».

2 Бухтарминцы - жители селений, расположенных по течению реки Бухтармы. Г.Д. Гребенщиков посвятил бухтарминцам историко-географический очерк «Алтайская Русь», напечатанный в «Алтайском альманахе» Пг., 1914).

3  По пятницам обычно собирались у Г.Н. Потанина томские интеллигенты. Одна из таких «пятниц» подробно описана в очерковом цикле Г.Д. Гребенщикова «Письма к друзьям», впервые опубликованным в газете «Жизнь Алтая» (1912-1913 гг.) и переизданном журналом «Барнаул», 1995. № 4.
Литературно-артистический кружок - кружок творческой интеллигенции, собиравшейся в 1910-1911 гг. у общественной деятельницы В.П. Соболевой. Идейным вдохновителем кружка являлся Г.Н. Потанин, одним из самых активных участников -
Г.Д. Гребенщиков.

4 Упомянутые здесь лица - участники литературно-артистического кружка:
 Вера Петровна Соболева - жена М.Н. Соболева, профессора экономики и статистики Томского университета, активно занимавшегося, как и его супруга, общественной деятельностью. (Профессора Томского университета. Биографический словарь. Вып.1, Томск: Изд. Томского ун-та, 1996. С. 238-242).
 Александр Васильевич Адрианов (1853-1920) - этнограф, археолог, активный сотрудник сибирских газет, в том числе томской «Сибирской жизни».
Всеволод Михайлович Крутовский (1864-1945) - садовод, помолог, создатель первого стелющегося сада в Сибири, активный сотрудник томских газет.

5 Рахмановские источники («ключи») были открыты в середине XVIII в. русским охотником Рахмановым. Расположены в долине реки Арасанка на Катунском хребте. Вода углекислая, теплая (+400С). (Шапошников А.И. Рахмановские ключи. Издание газеты «Жизнь Алтая». Барнаул: Алтайское печатное дело, 1914.) Г.Д. Гребенщикову принадлежит публикация «На Рахмановских Ключах» (из очерков «По горам Алтая») в газете «Жизнь Алтая» (1914, № 86) .
 «Еще задолго до прихода русских на Алтай горячие ключи были известны инородцам. Крестьянин деревни Белой Рахманов, открывший их в 1793 году, нашел здесь даже кумирню. Но в 1827 году она была сожжена охотником Мурзинцевым. Геблер, посетивший эти места в тридцатых голах минувшего столетия, еще видел остатки этой кумирни. Теперь от нее не осталось ни какого следа». (Г.Д. Гребенщиков. Рахмановские ключи. Алтайская Газета, 1911, № 12)

6 Александр-Франц Касперович Голимонт (1862-?) - выпускник Санкт-Петербургского института, с 1893 по июнь 1911 г. служил на разных должностях в Усть-Каменогорском и Семипалатинском лесничествах, где, возможно, и произошло его знакомство с Г.Д. Гребенщиковым. Свидетельством их дружеских отношений является посвящение А.К. Голимонту одной из ранних публикаций писателя: перевода поэмы Густава Зелинского «Киргиз» (Зелинский К. Киргиз: Поэма. Пер. Георгия Гребенщикова. Рисунки Г. Гуркина и В Белослюдова. Томск, 1910). Судя по данным личного дела А.К. Галимонта, с 16 августа 1911 г. он был назначен старшим лесничим 2-го разряда в Прииртышский район Алтайского округа с резиденцией в с. Змеиногорском (Центр хранения архивного фонда Алтайского края. Ф.4. Оп.1. Д.665).

7 Михайлов Василий Прокопьевич (1864-?) - начальник Алтайского округа с 1910 по 1916 г.

8 Аржан, аршан - источник (тюркск.). Имеется в виду именно минеральный источник. Слово обозначающее источник «суу» Гребенщиковым опущено.

9 Переписка А.К. Голимонта и других чиновников лесного ведомства по поводу благоустройства Рахмановских ключей имеется в Центре хранения архивного фонда Алтайского края, Ф4, Оп.1. Д. 4219. В связи техническими трудностями, встретившимися в процессе строительства удобной дороги к минеральному источнику, и большими финансовыми затратами, работы  эти не были доведены до конца.

10 Общество изучения Сибири - создано в Томске в 1908 г., его научная деятельность отражена в пяти выпусках (с 1908 по 1912) «Трудов общества изучения Сибири».

11 Переписка Г.Д. Гребенщикова с А.М. Горьким началась в 1911 г. Одно из писем М. Горькому, очень близкое по дате отправления к данному письму Гребенщикова Потанину, опубликовано в I томе «Литературного наследства Сибири» (Новосибирск, 1969. С.19-28). См. также: «Горький и русская журналистика начала XX века». (М.: Наука, 1988), где опубликована переписка М. Горького с
Е.А. Ляцким по поводу рукописей Г.Д. Гребенщикова, присланных в редакцию журнала «Современник» для публикации.

12 М.Р. Бейлин - присяжный поверенный, один из соучредителей томской газеты «Сибирская жизнь» (наряду с профессорами Томского ун-та И.А. Малиновским, Н.Н. Розиным, В.В. Сапожниковым, М.Н. Соболевым и профессорами Томского технологического института Е.Л. Зубашевым, В.В. Обручевым), которым основатель газеты П.И. Макушин (1844-1926) передал права на издание этой газеты в ноябре 1905 г. (Город Томск. Томск: Изд. Сиб. Товарищества печатного дела, 1912. С.300-301).


13 М.О. Курский (1856 - после 1934) - журналист, общественный деятель, по образованию народный учитель. В 1911 г. - сотрудник газеты «Жизнь Алтая». Причину разногласий Г.Д. Гребенщикова с М.О. Курским выяснить не удалось.

IV

ОТКРЫТКА Г.Д. ГРЕБЕНЩИКОВА
Г.Н. ПОТАНИНУ ОТ ДЕКАБРЯ 1911 г.

Дорогой Григорий Николаевич!
Чрезвычайно обрадован оказанным Вам вниманием Петербургским Сибирским собранием.1  Это важный общественный факт - праздник.
Вместе с Вами жду нового года с новым: подъемом и полезными общественными начинаниями, сибирским архивом и пробуждением сибирского патриотизма, который заметно растет.
В Вашем лице приветствую с вершины Алтая всю культурную сибирскую интеллигенцию!
Георгий Гребенщиков.
Алтай,
 Катон-Карагай,
 декабрь 1911.

Российский Государственный архив литературы и искусства. Ф. 381. Оп.1. Д. 44. Л.6,  6 об.

Примечание: данное открытое письмо написано на обороте фотографической карточки, на лицевой стороне которой под фотоснимком имеется надпись Г.Д. Гребенщикова: «Главный расколоучитель всего Бухтарминского края Асон Зырянов»2

1  Газета «Жизнь Алтая» 19 ноября 1911 г. (№ 256) опубликовала сообщение своего собственного корреспондента в Петербурге под названием «Чествование Г.Н. Потанина в Сибирском клубе», где сообщалось, что на заседании 5 ноября Г.Н. Потанин выступил с речью, главная мысль которой - отсутствие в Сибири своей, местной, интеллигенции. Одним из аргументов этого тезиса является следующий: «...Почти все газеты в руках пришлой интеллигенции». Возможно, последовавшее в начале 1912 г. приглашение Г.Д. Гребенщикова на должность редактора барнаульской газеты «Жизнь Алтая» - по рекомендации Г.Н. Потанина, - явилось практическим шагом Великого сибирского патриота на пути формирования корпуса местной сибирской интеллигенции, способной возглавить первую местную печать. О Петербургском Сибирском собрании Г.Д. Гребенщиков пишет в четвертом очерке («На Неве-реке») цикла «Письма к друзьям», впервые опубликованном в «Жизни Алтая» (1912 г., № 289). Переиздано: журнал «Барнаул», 1995, № 4. С.169-170.

2  Об Асоне Емельяновиче Зырянове, «знаменитом начетчике, живущем в дер. Белой», Г.Д. Гребенщиков упоминает в своем очерке «Алтайская Русь». (Алтайский альманах. Петроград, 1914). Очерк «Алтайская Русь» переиздан в приложении к газете писателей Алтая «Прямая речь». (Декабрь 1990 г.)

V

15 марта 1912 г., Барнаул

Барнаул,
Редакция газеты «Жизнь Алтая»1

Дорогой Григорий Николаевич!
Помимо лучших пожеланий по случаю наступивших Праздника и Весны, я шлю Вам и свою жалобу: за что же Вы меня так шибко пообидели?
Насколько мне помнится, я писал Вам о том, что бухтарминцы меня больше интересуют как люди и менее как староверы, но разве я говорил, что отказываюсь от «предпринятого мною исследования алтайских староверов», как это пишет мне теперь Томское общество изучения Сибири, требующее обратно субсидию в 100 рублей.3
Не это требование для меня прискорбно, а самый тон письма, как будто я обманул общество и ничего не сделал. На самом деле это не так, и Вы, Григорий Николаевич, из прилагаемого письма,3  которое я направляю Вам как товарищу Председателя, убедитесь, что я общество не обманул и не помышлял обманывать.4 
Покорнейше Вас прошу заступиться за меня перед Советом Общества и удалить это ошибочное толкование моего переселения в Барнаул.
Преданный Вам Георгий Гребенщиков.



Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, № 232.


1  В своих воспоминаниях о Г.Н. Потанине Г.Д. Гребенщиков сообщает подробности о том, как он стал студентом, а затем редактором газеты «Жизнь Алтая»: «В феврале 1912 года я неожиданно получаю телеграфное предложение из Барнаула о принятии на себя обязанностей редактора газеты «Жизнь Алтая».
Признаться я был очень удивлен тому, что сравнительно богатая хорошими сотрудниками газета избирает в свои редакторы столь неизвестного и молодого человека. И только приехавши на место, я узнал, что «Жизнь Алтая» делала запрос Григорию Николаевичу, который и рекомендовал меня» (Литературное наследство Сибири. Т.VII. Новосибирск. 1986. С. 290-291).
Материалы «Жизнь Алтая» подтверждают, что активное сотрудничество с газетой началось с февраля 1912 г. Так, в № 33 за 12 февраля был опубликован первый очерк Г.Д. Гребенщикова «На протяжной», где рассказывалось о его рискованном путешествии длиною в 700 верст «на одной лошадке» по льду Иртыша и Оби в Барнаул. В следующем номере (№ 34 от 14 февраля) сообщается о «только что приехавшем с Южного Алтая Гребенщикове, а 11 мая 1912 г. (№ 103) «Жизнь Алтая» извещает своих читателей: «С завтрашнего числа газета «Жизнь Алтая» выходит под редакцией Г.Д. Гребенщикова».

2  «Сибирская жизнь» (1912, 10 марта, № 57) в заметке «В Обществе изучения Сибири», подводя итоги деятельности организации, преобразованной в томский Подотдел Императорского Русского Географического общества, сетовала на нехватку средств для исследований и сообщала, что с 20 февраля 1909 г. оно смогло лишь субсидировать экскурсию (экспедицию) на реку Пайдушу в Нарымском крае и «поездку г. Гребенщикова для исследования быта алтайских староверов».

3  Указанное письмо в архиве Г.Н. Потанина не обнаружено.

4 Убедительным доказательством порядочности Г.Д. Гребенщикова служит, этнографический очерк «Река Уба и убинские люди», в котором описанию убинских староверов посвящено несколько глав: «Убинские староверы вообще и поморское законо-брачное согласие в частности» (VI), «Старообрядческая женская обитель» (VIII), «Вожди старообрядчества» (IV). Очерк был опубликован в «Алтайском сборнике», изданным Алтайским Подотделом Западно-Сибирского Отдела Императорского Русского Географического  Общества. Барнаул. Типолитография Главного Управления Алтайского округа, 1912 год. (Собственность Алтайской краевой библиотеки им. В. Шишкова, Отдел редких книг).
В уже упоминавшемся очерке «Алтайская Русь» религиозным традициям бухтарминских старообрядцев уделено особое внимание.
 «Жизнь Алтая» 14 февраля 1912 г. (№ 34) в рубрике «Хроника» под заголовком «К исследованию Алтая» сообщала о предложении «только что приехавшего с Южного Алтая Г.Д. Гребенщикова прочесть местному Подотделу Императорского Русского Географического Общества ряд докладов. «Первый доклад «Бухтарминские славяне» Подотдел намерен устроить еще перед Великим Постом в Народном доме в виде общедоступной публичной лекции».

VI

21 июня 1912 г., г. Барнаул

21 июня 1912 г.
Барнаул

Дорогой, милый Григорий Николаевич!
Давно уже я не беседовал с Вами. Стосковался. Я совсем утонул в газетной канцелярии, зарылся в мусор, который отбираю, разрываю и ищу что-либо дельное и подходящее. Все же мне многое удалось сделать, и наша газета хорошо идет. Печатается около 3000 экземпляров, иногда и больше. Главное - я стараюсь сделать газету «алтайской», и это, кажется, мне удается, но за то я похоронил себя в газетных делах и мне совершенно нет минуты заниматься беллетристикой. Думаю бросить, когда дело получше поставлю. Брошу, вероятно, осенью, а уж в канун будущей зимы - обязательно. Боюсь, однако, что застряну и дальше, но борюсь за право свое и надеюсь бросить...1
С Уймона на днях я получил письмо от Онисима Павлыча Чернова, и он передал попутно и Вам письмо, которое я Вам и посылаю.
Я очень извиняюсь через Ваше посредничество перед Марией Георгиевной за то, что не мог найти свободной минуты посетить ее: 2  как раз слушалось Павловское дело, и я вел отчеты, которыми, кстати сказать, воспользовалась и «Сибирская жизнь», не сославшись на нашу газету.3 Может быть она это сделала потому, что перед этим хлестнула нас за дело Шпунтовича?..4 Ссылаться было «неудобно». Очень скучаю по Томску. Думаю, что осенью удастся побывать. Собираюсь осенью прочесть доклад о бухтарминцах.
С Вашего разрешения мы перепечатываем Ваш «Той» из «Сибирской жизни».5  Я в восторге от этой вещи и предварительно даже предупредил публику заметкою в хронике.
Очень радует меня Вячеслав Яковлевич сообщениями о хорошем Вашем настроении и здоровье.6  Очень радует.
Ну, обнимаю Вас до осени.
Громадный поклон Марии Георгиевне. Пусть не забывает нас и алтайские настроения нам присылает.7
Преданно любящий Вас Георгий Гребенщиков.
Если удосужитесь - напишите мне.




Российский Государственный архив литературы и искусства. Ф. 381. Оп.1. Д. 44. Л.7, 7 об.

1  О напряженной работе в газете «Жизнь Алтая» свидетельствуют как объективные факты - за 1912-1913 гг., по нашим подсчетам, Гребенщиков опубликовал на газетных страницах более сорока пяти разнообразных материалов (Черняева Т.Г. Творчество Г.Д. Гребенщикова // История Алтая. ч.1: Учебное пособие. - Барнаул: Изд-во Алтайского Государственного. университета, 1995. С. 424 - 427), так и субъективные ощущения самого писателя. Так, в первом очерке цикла «Письма к друзьям» - «Под диктовку интимности» - Г.Д. Гребенщиков пишет: «... Я слишком азартен и жаден к работе, мне хочется успеть сделать страшно много, ибо время не ждет, а работы кругом - непочатый угол» (Барнаул, 1995, № 4. С.153).
Не по тому ли, в течение 1912-1913 годов писатель дважды брал отпуск: сначала для поездки в Петербург (с 1 октября 1912 г. по 11 января 1913 г., как об этом свидетельствуют редакционные объявления в «Жизни Алтая», №№ 218 и 9), а затем - для поездки с женой и сыном на юг Алтая (июнь-сентябрь 1913 г.)?
 В письме А.М. Горькому от 22 июня 1913 г. Г.Д. Гребенщиков писал: «Редактором «Жизни Алтая» я теперь не состою. Состою сотрудником и веду литературный отдел в этой же газете» (Литературное наследство Сибири. Т.I. Новосибирск,  1969. С. 24).

2  Мария Георгиевна Васильева, вторая жена Г.Н. Потанина,  видимо, летом 1912 г. останавливалась в Барнауле у своих родственников.

3  Серия репортажей Г.Д. Гребенщикова из зала местного суда под общим заголовком «Суд над павловцами» публиковалась в «Жизни Алтая» (№№ 117-122 в период с 31 мая по 3 июля). В них подробно освещался ход процесса над крестьянами, участвовавшими в беспорядках в с. Павловском 31 мая 1911 г. Как пишет современный историк, Павловские волнения являлись «наиболее крупным событием крестьянского движения предвоенных лет». (История Алтая. Ч.1. Учеб. пособие. - Барнаул: Издательство Алтайского Государственного университета, 1995. С. 317-318).
Г.Д. Гребенщиков обращал особое внимание на психологические детали процесса, с явной симпатией описывая обвиняемых. Впоследствии участник процесса, присяжный поверенный М.Р. Бейлин, выступавший адвокатом, оценил репортажи Гребенщикова как «поэтическую вольность, а не отчет» (Сибирская жизнь, 1916, № 47, 1 марта).
В сборник «Барнаул». Летопись города. Часть I. (Редактор и составитель А.М. Родионов.1995.) читаем:
«В 1911 году из Барнаула в Павловск отправлен карательный отряд для подавления восстания крестьян, вызванного сдачей в аренду купцу Карамышеву 2000 десятин общинной земли. стихийный протест подавлен, арестовано и доставлено в Барнаульскую тюрьму 200 человек, казенному имуществу причинен серьезный ущерб».
«1 июня 1912 года состоялся суд над 55-ю повстанцами из Павловска. Осуждено и приговорено к различным срокам более 15 человек, иск Кабинета императорского двора на 14392 рубля 62 коп. удовлетворен».

4 Газета «Жизнь Алтая» уделила большое внимание «Делу Шпунтовича», опубликовав многочисленные заметки в отделе «Хроники», фельетоны - «сказки для всех» под названием «Аника и Шумика - храбрые богатыри» и т.п. (см. №№ 93, 94,95, 99, 103, 134 (последний из перечисленных номеров датируется 17 июня 1912 г.).

5  В воскресном номере «Жизни Алтая» (№140 от 24 июня) был перепечатан из «Сибирской жизни» большой очерк Г.Н. Потанина «В чемальском тупике» с подзаголовком «Той», в котором содержатся размышления автора о живописи Г.И. Гуркина, природе Горного Алтая и, наконец, дается описание свадебного тоя (праздника, пира) в горном селении. В конце очерка Г.Н. Потанин, восхищаясь искусством пения алтайцев, призывает беречь древние обычаи: «Нет, не истреблять нужно поэтическую традицию у алтайцев, а обеспечить ее продолжение. Цивилизация надвигается на Алтай, кочевники становятся оседлыми, усваивают новые формы жизни, приобретают другие вкусы. Не будем смущаться этим, но память о древних богатырях-протестантах не должна исчезнуть: пусть новые поэты продолжают петь о них». Думается, именно этими размышлениями о столкновении древнего народа-аборигена с европейской цивилизацией была близка Г.Д. Гребенщикову эта публикация Г.Н. Потанина.

6  Вячеслав Яковлевич - известный писатель В.Я. Шишков (1873-1945).
 В «Автобиографии» В.Я. Шишков сообщает, что его личное знакомство с Г.Н. Потаниным состоялось зимой 1911-1912 гг. Весной и летом 1912 г. тогда еще начинающий писатель бывал частым гостем супругов Потаниных. В «Письмах к друзьям» Г.Д. Гребенщиков называет В. Я. Шишкова «одним из лучших своих друзей».

7  Стихотворения М.Г. Васильевой-Потаниной многократно публиковались на страницах газет «Жизни Алтая» и «Сибирская жизнь».


VII

29 ноября 1912 г., Санкт-Петербург

29 ноября 1912 г.
СПб,
Казанская, 8, кв.39

Дорогой Григорий Николаевич!
Не писал Вам потому, что до сих пор не видел результатов по Вашим поручениям.1  С.П. Швецов все откладывает хождения по письмам, и теперь добился от него слова, что он скоро выполнит все и напишет Вам сам.2  Затем я ждал случая и досуга съездить к Репину и только вчера съездил.3 
Впечатление у меня превосходное, Вы оказали мне огромное удовольствие и пользу. Я не уронил Вашей рекомендации и своими разговорами об Алтае и Сибири заинтересовал его и всех его гостей. Особенно видных не было, но была Лидия Николаевна Яковлева, поручившая мне низко Вам кланяться.4   Репины с большим удовольствием вспоминали о Вас, и Илья Ефимович в трогательных выражениях просил передать Вам его приветствия и пожелания здоровья и бодрости. Просил прислать ему книгу Вашу о Соломоне.5  Анучину просили они оба также кланяться.6
Наталья Борисовна снабдила меня книжками с милыми надписями, а Илья Ефимович пожелал видеть меня у себя в одну из сред еще раз. Вообще благодаря Вашей рекомендации мне повезло у них. Пробыл я 4 часа. О впечатлениях подробно напишу в «Жизни Алтая». 
О своих делах я аккуратно сообщал через Вячеслава Яковлевича Шишкова, и надеюсь, он Вам своевременно все излагал. Могу добавить к этим сообщениям еще: всюду мне удавалось популяризировать Сибирь и ее лучшие, хотя и немногие, интеллигентные силы. Моими рассказами  заинтересовались, и печатающаяся книга, видимо, ожидается многими.7  Меня здесь зовут «Малый Сибиряк», относя слово «Большой» непосредственно к Вам. Чтение доклада в Сибирском Собрании вызвало дружный прием и стянуло всех в залу. 8  Доклад, кажется, будет целиком напечатан в «Сибирских вопросах», 9   и для чтения в Томске придется его обновлять. 10
Конечно, мои питерские успехи я считаю счастливой случайностью, весьма многому обязывающей, и я клянусь Вам на острие своего оружия - пера, - по мере сил оправдать оказанное мне доверие и оплатить данный кредит.
Но я необычайно рад тому, что силы, излучающиеся из Вас, Григорий Николаевич, не уходят в пространство, а питают наши сердца и души, и это питание является лучшею порукой того, что у Сибири будет расти своя (подчеркнуто Г.Д. Гребенщиковым - Т.Ч.) интеллигентская среда, свято держащая светлое знамя с написанными Вами словами: «Все лучшее - для своей родины!..» От уверенности в этом я чувствую необычайный подъем энергии. Аминь!
Поклон Марии Георгиевне! Обнимаю Вас!
Любящий Вас Георгий Гребенщиков.


Российский Государственный архив литературы и искусства. Ф.381. Оп.1. Д. 44. Л. 8, 9 об.

1  Поездка в Петербург осенью 1912 г. была предпринята Г.Д. Гребенщиковым, вероятно с целью упрочить связи со столичными журналами, в которых, начиная с 1911 г. при поддержке М. Горького, публиковались его рассказы и повести. Свои впечатления от поездки писатель подробно передал в очерковом цикле «Письма к друзьям» (Жизнь Алтая, 1912, № 226 от 11 октября - 1913, № 17 от 20 января); Гребенщиков Г.Д. Письма к друзьям // Барнаул. 1995. №4. С.151-175; История Алтая: Ч.I: Учеб. Пособие, Барнаул. 1995. С. 424-427.

2  Сергей Порфирьевич Швецов (1858-1930) - этнограф, статистик, краевед. С 1890 г. находился в Сибири как политический ссыльный. В рассматриваемое время жил в Петербурге и, будучи, по словам Г.Д. Гребенщикова (Гребенщиков Г.Д. Большой сибирский дедушка // Литературное наследство Сибири. Т. VII. Новосибирск, 1986. С.292), одним из ближайших друзей Г.Н. Потанина, выполнял в столице его поручения.

3  Поездка к И.Е. Репину в Куоккалу подробно описана в очерке X «В Финляндии у Репина», входящем в цикл «Письма к друзьям» (Барнаул, 1995, № 4. С.170-172).

4  Дополнительных сведений о Л.Н. Яковлевой обнаружить не удалось.

5  «Книга о Соломоне» - речь идет об изданной в Томске книге Г.Н. Потанина «Сага о Соломоне: Восточные материалы по вопросу о происхождении Саги» (Томск: Изд-во Сибирского тов-ва «Печатное дело», 1912). См. по поводу этой просьбы И.Е. Репина публикацию: Раппопорт Е. Поиски и находки // Ангара. 1968. № 6. С.59-60, - где речь идет о передаче названной книги Г.Н. Потанина И.Е. Репину.

6  Василий Иванович Анучин (1875-1941) - этнограф, прозаик, публицист, член редакционного совета «Сибирского сборника», автор «Рассказов сибиряка» (Спб., 1990) и др. произведений. (Русские писатели: 1800-1917. Библиографический словарь. Т.I. М., 1989. С. 95-96).

7  Речь идет о первом томе сборника рассказов и повестей Г.Д. Гребенщикова «В просторах Сибири», который печатался в издательстве Товарищества писателей в Петербурге и вышел в свет в 1913 г.

8  «Жизнь Алтая» 1 декабря 1912 г. (№ 286) поместила подробное изложение доклада Гребенщикова «Алтайская Русь». В заметке, подписанной Е.В. (вероятнее всего, автором рецензии является Евлалия Георгиевна Ватман) сообщается о том, что чтение доклада сопровождалось демонстрацией фотографий пейзажей и типов алтайских старожилов-раскольников, «что сделало доклад еще более живым и ценным».

9  «Сибирские вопросы» (1905-1913) - периодический сборник, а с №»4 1907 года  - еженедельный независимый прогрессивный журнал, посвященный защите областных интересов Сибири, издатель В.П. Сукачев, редактор П.М. Головачев.

10  Газета «Сибирская жизнь» поместила статью Г.Д. Гребенщикова «Старина русского Алтая» только в 1914 г. № 251 от 17 ноября и № 253 от 19 ноября). 7 февраля 1915 г. (№ 28) эта же газета в заметке «В томском Обществе изучения Сибири» сообщала о прочитанном 3 ноября 1914 г. Г.Д. Гребенщиковым докладе «Алтайская Русь». Как нам представляется, в 1913-1914 гг. писатель тщательно работал над текстом своего историко-этнографического очерка, опубликованного в уже упоминавшемся «Алтайском альманахе» в 1914 г., и потому в своих докладах и газетных публикациях «апробировал» научные выводы и идеи, возникшие в ходе наблюдений над жизнью алтайских старообрядцев.

VIII

3 января 1913 г., г. Томск

3 января 1913 г.

Дорогой Григорий Николаевич!
Посылаю Вам рассказы «Санабая»1   и при них свой отзыв, может быть, несколько резкий, но искренний. Конечно, я высказываю свое мнение. Кто-либо оценит их иначе, но меня они привели в раздражение своей нарочитой добродетельностью.
Адрес Попова, по словам Вячеслава Яковлевича, 2  старый - на Гоголевской улице.
Завтра зайду попрощаться с Вами, около 1 часу дня.3  Привет Марии Георгиевне.
Ваш Г. Гребенщиков.

Примечание. К записке приложен отзыв Г.Д. Гребенщикова:
 «Рассказы г-на «Санабая» для печати совершенно не годятся. В них нет ни одного рисунка, ни одного светлого пятна, как нет и искорки дарования, за которую можно было бы ухватиться. Все растянутые разглагольствования, повторения, изложение более чем малограмотно, сюжеты не только неинтересны, но и неверны, плоски и убоги. В авторе чувствуется навязчивый, неискренне-слащавый проповедник убогой добродетели. Почти каждый рассказ содержит в себе назойливый, но голословный совет: «Живите тихо и мирно, братие!» Но этот совет настолько не убедителен, что за ним так и чувствуется отталкивающее фарисейство».
Таково мое впечатление при всем желании добра автору.
Георгий Гребенщиков.
3 января 1913 г.
Томск


Российский Государственный архив литературы и искусства. Ф.381. Оп.1. Д. 44. Л.10,11.

1  К сожалению, автора рассказов «Санабая» установит не удалось.

2  Вячеслав Яковлевич - В.Я. Шишков. Сведений  об упоминаемом в записке Попове обнаружить не удалось.

3  Г.Д. Гребенщиков заезжал в Томск из Петербурга. «И в самый сочельник я покинул Питер, решив встретить Рождество в вагоне со случайными спутниками».(Барнаул, № 4. С.174). О его приезде в Барнаул сообщает «Жизнь Алтая» в рубрике «Хроника»: «Вернулся из поездки в Петербург редактор «Жизни Алтая» Г.Д. Гребенщиков». (11 января 1913 г. № 9).


IX

23 января 1913 г., г Барнаул

23 января 1913 г.
Барнаул

Дорогой Григорий Николаевич!
С наслаждением в своем тесном кружке прочли Вашу новую статью. 1  Такой бодростью, молодостью, тонким юмором и художественной изобразительностью богата она!
Мы считаем начало печатания Ваших статей огромным событием в Сибири и посвятим этому событию особую статейку. Думаем и перепечатывать Ваши статьи, да боимся, как бы не осердилась «Сибирская жизнь»...2  Как вы думаете?
Я тут снова прочел кое-кому «Калоши № 9». Хохотали и радовались, хорошо настроенные Вашей мастерской работою! 3 
Желаем теперь одного: дай Вам Бог здоровья, бодрости и свежих сил для дальнейшей работы!
Дело, о котором говорили при участии Тыжнова, здесь двигается, 4  но, оказывается, в лице редакции «Голоса Алтая» мы встретили упорных и, надо сознаться, бестолковых противников.5 
Я извиняюсь перед Вами за моих товарищей, испортивших до меня еще Вашу статью тем, что напечатали ее в ординарном номере и чуть ли не в виде корреспонденции. Ругался я с ними за это...6 
Привет Марии Георгиевне. Оба ее стихотворения мы напечатали. 7
Обнимаю Вас! Ваш Георгий Гребенщиков.


Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, № 101.

1  Речь идет о начале публикаций воспоминаний Г.Н. Потанина в газете «Сибирская жизнь» - 20 января 1913 г. (№17) - с обещанием: «Продолжение следует». Это был фрагмент, озаглавленный «С казачьего седла на университетскую скамью», рассказывавшей о крутом повороте в судьбе Г.Н. Потанина - его отставке из казачьего войска и решения поехать учиться в Петербургский университет. «Воспоминания» Г.Н. Потанина печатались в «Сибирской жизни» с 1913 по 1917 гг. Они опубликованы в «Литературном наследстве Сибири» (Т.VI. Новосибирск, 1983. С.22-303; Т.VII. Новосибирск, 1986. С. 35-150).

2  «Жизнь Алтая» отозвалась на названную выше публикацию Г.Н. Потанина небольшой заметкой, подписанной П.К. (Порфирий Казанский) 27 января 1913 г. (№ 23). В ней автор назвал начало печатания воспоминаний «сибирского дедушки» «фактом большой важности», считая их «воспоминаниями самой мыслящей Сибири, ибо до Потанина мыслящей Сибири не было», «ее историей и автобиографией». Перепечатка «Воспоминаний Г.Н. Потанина в «Жизни Алтая» не была осуществлена, так как «Сибирская жизнь» сопровождала (правда, не с самого начала) публикации пометкой: «Перепечатка воспрещается».

3  «Калоши №9, воротничок № 47, или Бессовестная мама» - под таким заголовком в «Сибирской жизни» от 12 декабря 1912 г. (№ 275) было напечатано эссе Г.Н. Потанина. Отдельные фрагменты - сиюминутные впечатления от унылых томских зданий, построенных скрягами-купцами для сибирского приюта, воспоминания о прошлом, случаи из литературной практики Г.Н. Потанина под бдительным надзором цензора - объединялись главной мыслью автора  о ненормальности всякой нивелировки  - в жизни, в архитектуре, в литературном творчестве. Описывая своего цензора, Г.Н. Потанин подчеркивал его бездушность: «У него не было душевных признаков, отличался он от других только признаками внешней обстановки, можно было про него сказать, что он носил накрахмаленный воротничок № 47, что он носил калоши № 9 и т.д., и этот «калоши № 9» был приставлен ко мне, чтобы он исправлял мой стиль, вернее, чтобы истреблял мой стиль».

4  О каком деле идет речь, пока осталось невыясненным. Иннокентий Иванович Тыжнов занимал должность помощника заведующего землеустройством Алтайского округа. Он активно занимался научной и общественной деятельностью. Так, 17 марта 1912 г. «Жизнь Алтая» сообщала о выходе в свет нового труда И.И. Тыжнова «Исследование о пограничной полосе Абаканского лесничества, примыкающего к Сойотии» (№ 62).

5  «Голос Алтая» - газета под таким названием издавалась в Барнауле непродолжительное время с 17 июня 1912 г. по 16 июля 1913 г., редакторы (разновременно): Н.В. Григорьев, В.Н. Досекин, с 1913 г. - П.П. Паньшин, М.О. Курский; издатель Н.В. Григорьев. По Данным И.Г. Мосиной и Е.К. Косых, «газета подвергалась непрерывным штрафам и прекращена «за отсутствием средств к продолжению издания» (см.: Периодическая печать Сибири: Вторая половина XIX - февраль 1917 г. Указатель газет и журналов. Составители И.Г. Мосин и Е.Н. Косых. - Томск: Изд-во Томского университета. 1991. С. 28).

6  Речь идет о статье Г.Н. Потанина «Проводы Е.Л. и О. А. Зубашевых», с подзаголовком «Письмо из Томска». Статья была опубликована в «Жизни Алтая» 9 января 1913 г., в среду, т.е. в «ординарном», будничном номере, а не в воскресном, где обычно помещались наиболее значимые публикации. Г.Н. Потанин подробно описывал проводы, устроенные интеллигенцией профессору Томского технологического института Е.Л. Зубашеву,  избранному членом Государственного Совета, и его супруге в связи с их переездом в Петербург.

7  Гребенщиков имеет в виду два стихотворения Марии Георгиевны Васильевой-Потаниной, опубликованных в газете «Жизнь Алтая»: «Бабочка» (17 января, №14) и «Momento mori» (24 января, № 20).
В мае 1913 г. (№ 98) «Жизнь Алтая» поместила статью К. Порфирьева (П.А. Казанского) «От Омулевского до наших дней (Несколько слов о сибирских поэтах)», где, замечая то, что сибирские поэты после «недолгого увлечения гражданской лирикой» перешли к постоянным «ноткам красивой, изящной личной печали», критик пишет: «... Да, в Барнауле работала, не привлекая большого внимания, М.Г. Васильева (Потанина), поэтесса, совершенно чуждая широким задачам, поэтесса изящного и личного, цветов, любви и воспоминаний, и в наше время занимающая свое скромное, но признанное место среди сибирских поэтов».

X

23 февраля 1913 г., г. Барнаул

  23 февраля 1913 г.
г. Барнаул

Дорогой Григорий Николаевич!
У меня к Вам большая, покорная и настойчивая просьба: ради нас, молодых писателей-сибиряков, ради наших неуверенных, неокрепших выступлений, ради читателей-сибиряков, в особенности - алтайцев, а главное - ради молодой нашей литературы - не откажите прислать мне для «Алтайского сборника» хоть самый маленький очерк из алтайских Ваших впечатлений, воспоминаний и т.д. 1
Когда я Вас об этом просил, Вы почему-то отмахнулись и категорически отказали мне. 2  Почему это, Григорий Николаевич? Разве мы, стремящиеся к воссозданию местной литературы, не стоим Вашей поддержки. Мы Вас так любим и в «Алтайском сборнике» желаем так горячо, чтобы Вы были вместе с нами! Грех на Вашей душе будет, если Вы мне откажите в этом, Григорий Николаевич, а у меня остается в душе причиненная Вашим отказом болезненная царапина.
Извините меня за это, но мне действительно горько, что, если Вы откажите, но я остаюсь с надеждою, что Вы не откажите и пришлете хотя бы к концу марта.
Пользуюсь случаем - сетую Вам на «Сибирскую жизнь», которая все еще не может собраться дать о моей книжке отзыва. Это обидно до слез. 3
Обнимаю Вас, как преданный сын Ваш, Георгий Гребенщиков.



Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, №102.

1  Речь, без сомнения, идет об «Алтайском альманахе», который в течение 1913 г. готовился к печати. Так, «Жизнь Алтая» 24 марта 1913 г. (№ 67)  сообщала о его выходе в свет в августе текущего года под редакцией Г.Д. Гребенщикова: 14 июля 1913 г. (№ 154) информировала об окончании подготовительного этапа (отбор рукописей: из 27 поступивших материалов отобрано 12); извещала о том, что альманах будет печататься в Петербурге, по этой причине возможна задержка его выхода из печати. Наконец, 12 декабря 1913 года «Жизнь Алтая» (№ 275) уведомила читателей об отправке багажом уже готового альманаха из Петербурга в Барнаул, и 23 января 1914 г. (№ 18) среди наиболее значительных известий газета поместила сообщение о поступлении альманаха в продажу. Выход в свет «Алтайского альманаха» был значительным событием в литературной жизни Сибири, в нем впервые так ярко и талантливо заявили о себе молодые прозаики и поэты, связанные с Алтаем биографией и судьбой. Рецензии на «Алтайский альманах» появились как в сибирской (Сибирская жизнь, 1914, №14, здесь рецензент Ал. Лаптев назвал впечатление от книжки «хорошим, свежим»), так и в столичной прессе (Брусянин В. «Алтайский альманах» // Современный мир, 1914. № 10. С. 204-207).

2  Возможно, разговор о предполагаемом издании сборника произведений алтайских авторов шел во время пребывания Г.Д. Гребенщикова в Томске - до и после поездки в Петербург.

2  Отказ Г.Н. Потанина от участия в «Алтайском альманахе» может быть объяснен его состоянием здоровья (к этому времени он уже почти ослеп), и напряженной работой над «Воспоминаниями» (он диктовал их добровольным помощникам). Отсутствие публикаций Г.Н. Потанина имело и положительный смысл, так как свидетельствовало о самостоятельности, в известном смысле самодостаточности молодой сибирской литературы не «пришлых» интеллигентов, что всегда было мечтой Великого патриота Сибири.

3  Речь идет о вышедшем в свет в январе 1913 г. первом томе рассказов и повестей Г.Д. Гребенщикова «В просторах Сибири» (СПб.: Товарищество писателей, 1913). В него вошел 21 рассказ, многие из которых были ранее напечатаны в сибирских газетах.
Ко времени написания этого письма рецензия на сборник Г.Д. Гребенщикова появилась в «Жизни Алтая» (1913, № 5, 6 января): статья К. Порфирьева (П.А. Казанского) «Книга о простых людях», в которой рецензент определил главную заслугу сибирского писателя, состоящую в «непосредственности, простоте изображения простых людей и простой, незамысловатой природы степей и мягких предгорий Алтая». В «Сибирской жизни» рецензия, которую ждал Г.Д. Гребенщиков, появилась 26 февраля 1913 г. Автор ее, В.И. Анучин, назвал выход в свет книги Г.Д. Гребенщикова «праздником» сибирской литературы, определенным итогом деятельности молодого писателя. Говоря о переходности переживаемого Сибирью исторического этапа («многое разрушается и многое творится заново»), В.И. Анучин называет Г.Д. Гребенщикова «бытописателем этого смутного времени», поставленного перед необходимостью субъективного выбора. Писатель не принимает «жадных, хищных и чумазых пришельцев», «ему больно при виде разрушений романтической старины, и все его рассказы окрашены элегическими тонами». (Анучин В.И. Немудрые люди // Сибирская жизнь, 1913, №45).

XI

6 апреля 1913 г., г. Барнаул

6 апреля
Барнаул

Дорогой, любимый Григорий Николаевич!
Вы меня пробрали за мою стремительность в просьбе у Вас статьи. На это я только скажу: все влюбленные - тираны. Но в горячем моем желании Вашей статьи - я насилия над Вами, видит Бог, не хотел нести. Ваше же значение для нас вот какое: мы в нашем маленьком начинании хотели почуять Вашу близость, вашу активную поддержку нас. Но если Вам нельзя - мы удовлетворимся Вашим сочувствием. Материал у нас набирается, и материал, кажется, хороший, интересный, и, может быть, Алтай мы читателю покажем хоть немного. 1
Теперь о второй части Вашего письма. Сравнением меня с Н.М. Ядринцевым Вы меня пристыдили. 2  Мне сразу представился весь ужас пропасти, которая меня отделяет от Николая Михайловича. Мне горько об этом говорить, но не легче и умолчать. Я совсем несведущий человек, я - малограмотный, я не имею хоть сколько-нибудь дисциплинированных знаний, и чем дальше, тем больше это сознаю и мучаюсь сознанием своего невежества. Иногда у меня готовы опуститься руки, и я готов вернуться к сохе или уйти в лес охотиться, и если бы не было близких, хороших друзей, которые не судят меня строго, - я, может быть, и не удержался бы на своем негладком пути. Но я держусь, пока хватит сил, буду держаться, буду всеми силами учиться и, может быть, в надсаде и бессилии так и погибну - с укором судьбе за то, что она не дала мне лучшей системы просветления, чем канцелярия мирового судьи и случай... 3  Кроме того, мой горячий темперамент мне часто вредит. В запальчивости я часто открываю открытую Америку или кого-нибудь обвиняю и должен очень часто подавлять в себе чувство самолюбия и открыто признавать свои ошибки.
Вот почему Вы пристыдили меня сравнением с Ядринцевым, знамя которого мне не по плечу.
Но я благодарен Вам до слез за Вашу доброту и буду стремиться к тому, чтобы не уронить Вашего ко мне доверия и дружбы!
В заключении - христосуюсь с Вами, горячо Вас обнимаю, кланяюсь уважаемой Марии Георгиевне и всем, кто окружает Вас, кто помогает Вам.
Искренний привет Всеволоду Михайловичу, Шипицину, Шатилову, Александру Васильевичу Адрианову, Михаилу Михайловичу Щеглову и проч. и проч. 4 
Любящий Вас и преданный Георгий Гребенщиков.

P.S.
Ловко ли то, что я позволил себе без согласия администрации Высших женских курсов5 учинить «отвлеченное» пожертвование - гонорар с перевода повести «Ханство Батырбека»? 6  Если Вы не находите здесь ничего неудобного - передайте прилагаемые копии писем кому следует. 7  Может быть, перевод Сеитова и хорошо пойдет. Тогда хоть немного поступит в кассу курсов.
Г. Гребенщиков.


Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, №103.

1.  Судя по содержанию, настоящее письмо - ответ на не дошедшее до нас послание Г.Н. Потанина, являющееся, в свою очередь, репликой на просьбу Г.Д. Гребенщикова прислать статью для предполагаемого сборника произведений алтайских писателей. Речь идет об «Алтайском альманахе», для которого Г.Д. Гребенщиков, как редактор готовящегося издания, собирал материалы.

2  Николай Михайлович Ядринцев (1842-1894) - ближайший друг и соратник Г.Н. Потанина, один из идеологов сибирского областничества, пламенный патриот Сибири. Значительная часть его творческого наследия (очерки, фельетоны, литературно-критические статьи о русских писателях и сибирской литературе, лирические стихотворения и т. д.) собрана в двух томах «Литературного наследства Сибири» (т. IV. Новосибирск, 1979; т. V. Новосибирск, 1980). О трепетном отношении Г.Д. Гребенщикова к Н.М. Ядринцеву свидетельствует, в частности, опубликованная в «Жизни Алтая» (1912, 9 июня, №127) в рубрике «Местная жизнь» зарисовка «Страничка чистой грусти» с подзаголовком «Карандашный набросок на могиле Н.М. Ядринцева». В ней рассказывается о панихиде, которая ежегодно, 7 июня, в день кончины Ядринцева, проходила на его могиле в Нагорном кладбище Барнаула.
Несмотря на существенные отличия в уровне образования (Н.М. Ядринцев учился в Томской гимназии и Петербургском университете, профессионально занимался археологией, этнографией и пр., был автором научных статей и монографий), объективные основания для сравнения Г.Д. Гребенщикова с Н.М. Ядринцевым, бесспорно, имеются. Их объединяет, помимо местного происхождения и деятельного сибирского патриотизма, разносторонность интересов, в том числе в области журналистики (как известно, Н.М. Ядринцев являлся одним из организаторов газеты «Восточное обозрение» (1882-1906), участвовал во многих общероссийских и сибирских периодических изданиях). Возможно, в сознании Г.Н. Потанина личность Г.Д. Гребенщикова объединялась с памятью о Н.М. Ядринцеве в связи с тем, что одной из главных идей старших областников было создание в Сибири местной народной интеллигенции, представителем которой и стал его молодой корреспондент.

3 В автобиографической повести «Егоркина Жизнь» Г.Д. Гребенщиков называет имя мирового судьи - Петр Евстафьевич Цвилинский, характеризуя его как «молодого, хорошо начитанного, вполне культурного и законченного юриста»; и так оценивает время, проведенное в его доме в Змееве (Змеиногорске): год, «проведенный Егором у мирового судьи, был годом моего роста, равным курсу хорошей школы, тренировки, полировки и испытания юной души». (Гребенщиков Г.Д. Егоркина жизнь: главы из повести. Публикация, примечание и послесловие Н.Н. Яновского // Сибирские огни, 1984, №12. С.72-115). Впервые повесть «Егоркина Жизнь» была опубликована уже после смерти писателя в 1966 г. в США. (Гребенщиков Г.Д. Егоркина Жизнь: Автобиографическая повесть. Славянская типография, Southbury, Connecticut, 1966).
       
4            Шипицын Александр Николаевич (ок.1867 - ок.1921) - сотрудник газеты «Сибирская жизнь».
         Шатилов Михаил Бонифатьевич (1882-1933?) - уроженец Алтая, выпускник юридического факультета Томского университета, историк, журналист, сотрудник «Сибирской жизни», редактор журнала «Сибирский студент», издававшийся в Томске (1914-1916), позднее - директор Томского краевого музея (1922-1933).
          Михаил Михайлович Щеглов (1885-1955) - художник, в описываемое время живший в Томске (5 мая 1913 г. «Сибирская жизнь» сообщила об отъезде в Москву М.М. Щеглова, «продуктивно работавшего в нашем городе больше шести лет»). О посещении мастерской М.М. Щеглова Г.Д. Гребенщиков писал в одном из очерков цикла «Письма к друзьям». (Барнаул, 1955. №4. С.158-159).

5  В 1908 г. был закрыт доступ женщин в Томский университет. Однако общественность Сибири добилась открытия в Томске женских курсов (26 октября 1910 г.), где стали преподавать профессора университета и технологического института. Материальное положение вновь открытого учебного заведения было тяжелым,  и в сибирских газетах часто помещались обращения к землякам с просьбой поддержать его деятельность материальными пожертвованиями. (Кащенко Н.Ф. Сибирские Высшие женские курсы. Их положение, нужды и надежды. Томск, 1912).

6  Повесть «Ханство Батырбека» была впервые опубликована в журнале «Современник» (1913, №№ 1-2). Сведений  о повести, на казахском языке пока не обнаружено. Однако в июне 1914 г. «Жизнь Алтая» в рубрике «Новости сибирской литературы» сообщала о выходе в свет на языке эсперанто ряда произведений о Сибири, в том числе и рассказа Гребенщикова «У хлебов», а также о том, что Ин. Серышев попросил у Георгия Дмитриевича разрешения на перевод нескольких других его произведений. Здесь же содержалась информация о переводе на украинский язык «малороссийским драматическим писателем Галаганом» пьесы Г.Д. Гребенщикова «Сын народа» и постановке ее в театре г. Екатеринбурга (Жизнь Алтая, 1914. 1 июня, № 119).

7  Названных копий писем в архиве Г.Н. Потанина обнаружить не удалось.


XII

2 августа 1913 г., г. Усть-Каменогорск

2 августа 1913 г.

Дорогому, любимому нашему Григорию Николаевичу сердечный привет из Усть-Каменогорска, от семьи Гребенщиковых, кочующих отсюда на Чарыш, Катунь и Бию. 1  Поздравляем с благополучным возвращением в Томск с Токрау, Былкулдака и Каракаралов. 2..
Уважаемой Марии Георгиевне привет. Привет друзьям нашим в «Сибирской жизни».

Примечание: данное послание написано на почтовой открытке с изображением окрестностей г. Усть-Каменогорска. В графе «Адрес» указано: В Томск. Редакция «Сибирской жизни», ЕВР 3  Григорию Николаевичу Потанину. На открытке имеются также почтовые штемпели:
3.08. 1913 - Усть-Каменогорск,
9.08. 1913 - Томск.


Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, № 1040.

1  О поездке с женой и выздоравливающим после болезни сыном на юг Алтая Г.Д. Гребенщиков пишет в письме Г.Н. Потанину от 31 октября 1913 г. В письме В.Я Шишкова Г.Н. Потанину от 12 июля 1913 г. сообщается: «...Егорушка Гребенщиков в двадцатых числах августа в Онгудае думает быть». (Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, № 354).

2  О поездке Г.Н. Потанина на юг Алтая оперативно сообщала «Сибирская жизнь». Так, 26 мая 1913 г. (№114) газета информировала о том, что в связи с отъездом Г.Н. Потанина на Алтай «продолжение его Воспоминаний будет печататься осенью». 12 июля 1913 г. (№ 152) была опубликована корреспонденция Г.Н. Потанина с Алтая «На киргизской ярмарке». 23 июля (№160) в рубрике «Томская жизнь» вести о Г.Н. Потанине содержали маршрут его передвижения с реки Былкулдак в горы Ку. Наконец, 30 июля 1913 г. (№ 166) сообщалось о возвращении Г.Н. Потанина в Томск 28 июля, а также о том, что до реки Токрау он не доехал и провел лето на реке Былкулдак, где записал около трех десятков сказок. «Жизнь Алтая», всегда много внимания уделявшая Г.Н. Потанину, также подробно информировала своих читателей об «экскурсии» (так тогда назывались научные экспедиции) сибирского ученого на юг Алтая. (Жизнь Алтая, 1913. №№ 89, 117, 138, 166, 167, 170, 172).

3  ЕВР - сокращение общепринятого до революции 1917 г. официального  обращения к лицу дворянского происхождения: «Его Высоко благородие», в усеченном варианте «Его высокородие».


XIII

31 октября 1913 г., г Санкт-Петербург

31 октября 1913 г.
Санкт-Петербург,
Фонтанка, 38, кв.21

Любимый, дорогой Григорий Николаевич!
У Вас теперь достаточно есть оснований обвинять меня в неаккуратности... Я так давно Вам не писал. Но это по причинам моей какой-то почти стихийной необходимости мотаться из края в край и не иметь достаточно спокойствия для того, чтобы достойным образом поговорить хотя бы письменно с своими лучшими наставниками и друзьями. 1
Теперь, отложив в сторону все хлопоты, я все-таки сажу себя за стол и пишу Вам, потому что сердце не терпит больше, требует и просится к Вам, дорогой, милый Григорий Николаевич.
И прежде всего хочется представить Вам отчет о том, что сделано и что намерен сделать Ваш маленький, но верный и захлопотавшийся друг.
До весны я работал в качестве редактора, писал рассказы, стараясь совершенствоваться в языке и форме. Затем, по болезни сынишки, прекратил на два месяца серьезные работы и выдерживал карантин. 2  К этому же беспокойному времени присоединился грубый выпад против меня Вяткина, но все перетерпев, хотя и с большим раздражением, 3  я 10 июля, справив свой экипаж и пару лошадей, поехал с сыном и Ниной на юг Алтая. Проездил два месяца и вернулся лишь 14 сентября (в Барнаул).
Поездка по Алтаю благотворно подействовала на мое здоровье и на нервы. Никаких записей на этот раз не делал, но впитывал в себя настроение природы, которая впервые так много мне нашептывала... Ночевали в своей палатке, и часто иней лежал в миллиметр толщиною на холсте, но мы не мерзли и чувствовали себя как дома.
Приехав в Барнаул, я узнал, что мне понизили жалование за редактирование литературного отдела, который я вел в дороге, до 25 рублей. 4  Но это не могло особенно меня обидеть, так как я имею через слияние с аудиторией «Жизни Алтая» другое, более ценное духовное удовлетворение, да и заработать могу на стороне.
Все же я оседло поселился в Барнауле, но вскоре же увидел необходимость по делам печатавшегося в Петербурге «Алтайского альманаха» поехать в Петербург, где и нахожусь сейчас.
Вы, конечно, вправе пожурить нас за печатание сибирской книги в Петербурге, но я все-таки считаю, что при тех технических и иных условиях, какие существуют в провинции, нам многое пришлось бы преодолевать и все-таки не выпустить хорошей (по внешности) книги. Но здесь я много слышу ценных указаний и не только в смысле внешности.
О своих работах я должен Вам сказать, что они в следующем виде. Большая повесть, забракованная Горьким, мною выдерживается в портфеле и постепенно исправляется, а главное - я проверяю указание Горького и нахожу, что далеко не все они бесспорны. 5  Все же повесть отнимет у меня еще около года времени, я многим показал ее и многим покажу еще - для частных отзывов. Кроме того, что мною заканчивается пьеса, начало которой я читал в Томске у Анучина и которую я, кажется, назову «Голгофа Дунюшки». 6  С этой пьесой я тоже не спешу, и, если к будущей осени отдам ее в печать, она не проиграет, но, может быть, если удастся, - покажу кое-кому и нынче.
Теперь предполагаю приступить к изданию второй книжки сборника «В просторах Сибири», но и это может ждать до будущего года, хотя рассказов, вполне приличных, накопилось больше чем на том. 7  Первая книжка почти вся разошлась.
Что касается мелких работ, то за осень написал три журнальных рассказа и четыре мелких для газеты. 8  Чувствую, да это мне говорят мои критики, что потихоньку подрастаю, кое-что усваиваю нового, кое в чем еще сомневаюсь, но в общем - работоспособность повышается, и мою литературную дорогу можно представить следующим образом.
Вот я полз где-то в темной и холодной трущобе, полз ощупью и вдруг попал на узкую тропинку. Она ведет меня, виляя и падая в речки, теряясь в россыпях, прячась у корней лесин... Но вот я выхожу на более широкую тропку, и мне становится светлее и теплее, и уже просвечивают лучи солнца... Наконец, я вижу перед собою необъятный простор с горами, лесом, лугами, реками, высоким и чистым небом и множеством живых существ... Я чувствую, что есть о чем сказать тем, кто здесь не был или не увидел этого простора... И вот я только боюсь, как бы не перепутать, как бы постепенно удержать себя от бестолковой спешки...
Я знаю, что все равно всего мне не рассказать, но все-таки мне радостно, что у меня множество веселой и захватывающей работы, и я хочу делать, делать, делать неустанно...
Вот и весь Вам отчет о себе. На обратном пути думаю заехать в Томск и лично рассказать о том, что сделаю или не сделаю в Петербурге.
Большой привет многоуважаемой Марии Георгиевне. Обнимаю Вас.
Ваш Георгий Гребенщиков.


Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, № 104.

1 Поводом для письма послужила необходимость «отчитаться» перед Г.Н. Потаниным о своих литературных и редакционных делах. Письмо послано из Петербурга, где Г.Д. Гребенщиков занимался изданием «Алтайского альманаха». О своей крайней загруженности редакционной работой Г.Д. Гребенщиков писал и раньше, в письме от 21 июля 1912 г.

2  В архиве Г.Н. Потанина, хранящемся в Научной библиотеке ТГУ, имеется неопубликованное письмо В.Я. Шишкова Г.Н. Потанину, в котором подтверждается факт болезни сына Г.Д. Гребенщикова: «...У Гребенщикова, когда я был в Барнауле, несчастье. Его сын, которого только что привезла мать из Нарымского, захворал скарлатиной» (письмо датировано 26 мая 1913 г.). В.Я. Шишков находился тогда на Алтае, в Аю-Гулаке. (Научная библиотека ТГУ. Отдел редких книг. Фонд Г.Н. Потанина, № 1204).

3  «Грубый выпад Вяткина» - Георгий Андреевич Вяткин (1885-1941) - поэт, прозаик, журналист, сотрудник «Сибирской жизни».
    «Грубым выпадом», вероятнее всего, Гребенщиков называет недоброжелательную рецензию Вяткина на свой сборник «В просторах Сибири», вышедший в январе 1913 г. (Трушкин В.П. Пути и судьбы: Литературная жизнь Сибири 1900-1920-х гг. Иркутск, 1985. С. 210-212). Об этом свидетельствует, в частности, письмо М. Горькому, в котором Гребенщиков, благодаря за «теплый, благожелательный отзыв» о сборнике, опубликованный в майском номере «Современника», прямо связывает его с оценкой книги Вяткиным: «Такой отзыв (отзыв А. Гусакова в «Современнике» - Т.Ч.) многому обязывает и действует куда как благотворнее отзывов с оскорбительными фразами, как у Вяткина» (Литературное наследство Сибири. Т.I. Новосибирск, 1969. С. 24). Однако в подобном объяснении остаются некоторые хронологические неувязки, поскольку зафиксированный в различных библиографических указателях (например: История русской литературы конца XIX - начала XX века. Библиографический указатель. Под ред. К.Д. Муратовой, М.- Л., 1963. С. 219) отзыв Вяткина датируется 14 октябрем (газета «Речь», 1913, 14 октября, № 281. С. 6.).
Н.Н. Яновский в свое время высказал осторожное предположение о том, что рецензия Вяткина «вероятно, ... была и в сибирской периодике» (Литературное наследство Сибири. Т. I. Новосибирск, 1969. С. 24).
Нам известна доброжелательная рецензия на сборник «В просторах Сибири» в газете «Сибирская жизнь», а также отзыв П. Казанского (Книга о простых людях. (Жизнь Алтая. 1913. 6 января, № 5). Других рецензий в сибирских изданиях не обнаружено. Возможно, что отзыв Вяткина был известен Гребенщикову в каком-то еще не опубликованном или утерянном источнике.
Вяткин (по словам В.П. Трушкина) был достаточно резок и категоричен: «К сожалению, г. Гребенщиков: при его несомненном умении наблюдать и зарисовывать, не дает в своих рассказах более или менее исчерпывающих картин, взгляд его скользит по ним чаще поверхностно, а гущу жизни, нутро ее он затрагивает редко, - очевидно, его дарованию это не под силу».
 Между тем, излишняя суровость Вяткина могла быть отчасти спровоцирована его личной неприязнью, а, может быть, чувством соперничества, творческой завистью к таланту Гребенщикова-прозаика, или той оценкой, которую Гребенщиков дал его сборнику стихотворений в своей программной статье «Под северным солнцем». (По поводу и о стихах Г.А. Вяткина»). (Жизнь Алтая. 1912. 15 июля, № 157). Автор рецензии развивает свою излюбленную мысль о том, что несмотря на все трудности и тяготы литературного быта провинции, молодое дарование не должно устремляться в столицу, а по мере сил способствовать развитию культурного пространства своего края. Вяткин мог воспринять эти рассуждения как намек на его тяготение к столичной культуре (в «Сибирской жизни» он неоднократно публиковал свои «Столичные письма» - обзоры литературной и театральной жизни Москвы и Петербурга). В целом доброжелательная рецензия Гребенщикова, тем не менее, указывала на ряд недостатков поэзии Вяткина.

4  Во время отпуска Г.Д. Гребенщикова литературный отдел регулярно, по четвергам и воскресеньям, появлялся на страницах «Жизни Алтая». В нем были опубликованы как рассказы и статьи самого писателя, так и проза местных авторов. Например, рассказы Г.Л. Гребенщикова: «Всходы» (№ 120), «С устатку» (№ 145), «Из туманного далека» (№ 166); его рецензии: на выход в свет первого номера журнала «Новая студия» (№ 127), на книги Е.А. Ляцкого о Н.Г. Чернышевском - «Чернышевский в Сибири» (№ 157); статьи о проблемах культуры: «Стихотворные слезы» (№ 115) - о преобладании пессимистических интонаций в массовой поэзии («Но лучше слез совсем не надо! Нам, сибирякам, плакать некогда, работы слишком много!..»), «О тупых восторгах» (№185) - о низком эстетическом уровне репертуара местной театральной труппы. Кроме публикаций самого редактора литературного отдела, здесь были помещены также рассказы Арсения Жилякова - «Улыбки лета» (№ 137) и «На постоялом дворе» (№ 180), Владимира Бахметьева - «Иринушка» (№177), Степана Исакова - «Совесть» (№ 188), «Маня» (№ 199), Александра Семенова - «Ахъямка» (№ 160). Наконец, в трех номерах «Жизни Алтая» с пометкой «Из сибирской жизни» были перепечатаны первые очерки цикла В.Я Шишкова «По Чуйскому тракту», в одном из них, между прочим, содержалось весьма ценное замечание: «Местная интеллигенция в притрактовых селеньях знает Георгия Гребенщикова и Георгия Вяткина» (Жизнь Алтая, 1913, №159).
Таким образом, объективных оснований для снижения жалования Г.Д. Гребенщикову у редакции газеты, на наш взгляд, не было.

5   Как свидетельствует переписка М. Горького жившего летом 1913 г. на Капри, Е.А. Ляцкого, его соредактора в журнале «Современник», и Г.Д. Гребенщикова, - речь идет о повести «Деревенская знать». «Ну, вот, разнес я Вас жестоко, как Вы этого и заслужили Но не следует заключать, что повесть непоправимо плоха, нет, просто ее надобно переделать. Лучше всего отложить ее на год, на два, пусть полежит до поры пока Вы сами ясно не увидите ее недостатков», - писал М. Горький Г.Д. Гребенщикову 14 (27 марта) 1913 г. Реакция Гребенщикова на эту критику была болезненной. В письме Е.А. Ляцкому от 27 марта (8 апреля) 1913 г.  он писал: «Повесть осуждена на коренную переделку, на которую не подымается рука, пока я сам не стану во всем согласен с А.М. А буду ли согласен - как можно ручаться? Хоть и дерзко, а иногда своего мнения или мысли не хочется переменить ни за что». (Институт русской литературы. Пушкинский дом, ф. 163, оп. 2, д. 160) - Цитируется по изданию: «Горький и журналистика русская начала ХХ века». М.: Наука , 1988 С. 546.

6  Сведений о названной пьесе обнаружить не удалось.

7  Первый том сборника Г.Д. Гребенщикова «В просторах Сибири» вышел в свет, в январе 1913 г., тиражом 1300 экз. Второй - издан в мае 1914 г., тиражом 2500 экз. (Русская литература конца ХIX - начала XX в. .: 1908-1917 М.: Наука, 1972. С. 537, С. 589). С этой датировкой расходится указание на титульном листе второго тома: «Петроград. Издательское товарищество писателей, 1915».

8 Возможно речь идет о следующих произведениях Гребенщикова, опубликованных в конце 1913 - начале 1914 гг. в столичных журналах и газете «Жизнь Алтая»: «Волчья жизнь» (Современник, 1913, № 11), «Лесные короли» (Ежемесячный журнал, 1914, № 1), «На Иртыше» (Ежемесячный журнал, 1914, № 2), «В цирке» (Жизнь Алтая, 1913, № 217), «Дело одинокое» (Жизнь Алтая, 1913, № 233), «Дама в розовом» (Жизнь Алтая, 1913, № 256,17 ноября с уточнением даты написания: 1 ноября 1913 г., г. Санкт-Петербург), «Незнакомец» (Жизнь Алтая, № 285).

XIV

27 марта 1914 г., г. Барнаул

27 марта 1914 г.
Барнаул

Дорогой Григорий Николаевич!
Как радостно сознавать, что Господь Бог Наградил Вас неувядающей свежестью мысли, молодостью чувства и феноменальной памятью!
Номера «Сибирской жизни» с Вашими статьями нам всегда приносят праздничное настроение. В Ваших статях всегда столько теплоты и света, бодрости, что, читая даже некрологи (о Клеменце, о Тян-Шанском), почему-то поневоле радуешься, становится светлее, и проникаешься светлой благодарностью к Вам и любовью».1
Вы меня простите, добрый Григорий Николаевич, за то, что я так долго не отвечал на ваше деловое письмецо. Конечно, все, что от меня зависит я исполню с радостью. Что касается статей М.А. Бауэр,2 то, конечно, они пройдут через редакцию Шумиловского,3 так как публицистикой я не заведую. И, конечно, раз они будут удовлетворительны, - их напечатают. О высылке ей гонорара я сказал конторе.
О Гольдберге написал Шумиловский.4 О сборе денег на постройку здания Сибирских Высших Женских Курсов буду, как смогу, содействовать, если буду в Барнауле.
Поздравляю Вас с наступлением весны, с праздниками. Если поедете на Алтай - очень прошу Вас остановиться у меня: Томская ул., д. № 115. Если телеграфируете - приеду на пристань на своей лошади.
Ваш весь Георгий Гребенщиков.




Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, №105.

1  «Сибирская жизнь» в 1914 г. продолжала публикацию «Воспоминаний» Г.Н. Потанина, до 27 марта (дата отправления письма Гребенщикова) они были опубликованы в №№ 4, 9, 15, 23, 45, 51, 63. Некролог, вернее «рассказ о той части жизни Д.А. Клеменца, которая происходила в Сибири», был опубликован в газете 14 января (№ 10). Эта статья Г.Н. Потанина напечатана в «Литературном наследстве Сибири» (Т. VII. Новосибирск, 1986 . С. 134-139).
Дмитрий Александрович Клеменц (1848-1914) - революционер - народник, публицист, археолог и этнограф. Попав в Сибирь в качестве ссыльного, с конца 1880-х гг. жил  в Томске, с 1892 по 1898 г. - в Иркутске. (Русские писатели: 1800-1917. Биографический словарь. Т. II. М., 1992. С. 550 - 551).
Статья Г.Н. Потанина «Друг Сибири» была опубликована в «Сибирской жизни» 15 марта 1914 г. (№ 56) и посвящена памяти известного путешественника Петра Петровича Семенова-Тян-Шанского (1827-1914), с которым Г.Н. Потанин был знаком с 1856 года.

2 Мария Андреевна Бауэр - молодая сотрудница томских изданий: газеты «Сибирская жизнь» и журнала «Сибирский Студент». В последнем она напечатала три рассказа: «В старом павильоне» (1914), «Облака» (1915), «На даче» (1915).
 Г.А. Гребенщиков в своих рецензиях на выход в свет номеров «Сибирского студента» сочувственно отзывался о рассказах Марии Бауэр. Так, в рецензии на первые книжки журнала «Сибирская жизнь» (1914, № 222) он писал: «Из начинающих не без успеха выступила г-жа М. Бауэр с рассказом «В старом павильоне». Написанный с большой экспрессией, рассказ этот, несмотря на свою сжатость, заключает в себе значительную фабулу о настроениях последних лет в Сибири». По поводу рассказа «Облака» Гребенщиков отозвался кратко: «Прост и недурен крошечный рассказ М. Бауэр, вызывающий жалость к маленьким героям и страх за них» (Сибирская жизнь, 1915, № 48).
В газете «Жизнь Алтая» публикаций М.А. Бауэр обнаружить не удалось.

3  Леонид Иванович Шумиловский (1876-1920) - выпускник историко-филологического факультета Московского университета, преподаватель истории в реальном училище и женской гимназии города Барнаула, активный сотрудник «Жизни Алтая», автор ряда программных статей, определявших «лицо» газеты. Его статья «Утопия ли?», защищавшая идейные позиции сибирского областничества (Жизнь Алтая, 1912, 16 декабря, № 278), была перепечатана «Сибирской жизнью» (1913, 26 января, № 22) со вступительной заметкой Г.Н. Потанина, назвавшего автора «значительной культурной силой».
Л.И. Шумиловский регулярно вел в «Жизни Алтая» рубрику «Журнальное обозрение», критически рассматривая литературную продукцию центральных журналов - «Вестник Европы», «Русское богатство» и др.

4 Статья Л.И. Шумиловского «Исаак Гольдберг» была напечатана в «Жизни Алтая» 20 марта 1914 г. (№ 64). Исаак Григорьевич Гольдберг (1884-1939) - прозаик, сотрудник иркутской газеты «Сибирь», автор повестей и рассказов. Широкую известность в Сибири получили его «Тунгусские рассказы» (М., 1914). В своей статье Л.И. Шумидовский называет И. Гольдберга «талантливым, самостоятельным, оригинальным художником». (Русские писатели: 1800-1917. Биографический словарь. Т. I. М., 1989. С. 619-620).


XV

21 сентября 1915 г., с. Колыванский Завод

21 сентября 1915 г.
с. Колыванский Завод на Алтае 1

Дорогой, милый Григорий Николаевич!
Не знаю, с чего начать: плохо держится в руке перо, плохо работает мозг.
Сегодня первый день, как я поднялся на ноги, и радуюсь, что 21-е сентября буду праздновать почти выздоровевшим.
Вы не можете себе представить, как я все лето жил этим 21-м сентября, как много я на него рассчитывал, по крайней мере, в том масштабе личных предположений, который мог быть у меня как у здорового работника и сына своей родины. Еще в июне я написал статью о своих встречах с Вами - для «Ежемесячного журнала», 2  в июле другую - для «Жизни Алтая». 3  В августе написал рассказ для юбилейной газеты. 4  Написал было и стихи «Белая ладья» для «Сибирской жизни», 5 но без себя (подчеркнуто автором - Т.Ч.) не решился туда посылать, там ведь Вяткин, и все мои писания обречены на преследования.   Вообще в «Сибирской жизни», пока там Иванов, Вяткин, Крутовский, я работать не намерен. 6  Но это, я думаю, не причинит никому ущерба, тем более, что пишу я все меньше и меньше.
Вы замечаете, конечно, что болезнь быстро подсовывает в письмо нервные отступления от сути этого письма.
Вообще письмо, видимо, будет неровное и пестрое, а между тем мне все-таки хочется его продолжить, чтобы подольше побеседовать с Вами.
Итак, сегодняшний день я чувствую, как говорят, всеми фибрами своей души и мысленно делаю экскурсии в Томск и разные концы Сибири и в пространства большой Вашей работы, историческое значение которой не мне оценивать.
Сегодня я хочу праздновать по-идолопоклонски, по-язычески. Я имею перед собой Ваш портрет, я хочу перед ним сжигать «арчил» своих чувств и мыслей и, как шаман, совершать полеты в Томск, к Вам, к товарищам и ко всем, кто с Вами или возле Вас. 7 
Свалившись в постель 2-го сентября, я рассчитывал, что если даже «оклемаюсь» 12-го, и то 14 выеду, а 20-го сентября буду в Томске, хотя понимал я, что собственно мое присутствие без предварительной какой-либо работы - ноль. Однако хотя бы из эгоистических побуждений я стремился туда... И вот 12-го я понял, что не придется мне поехать в Томск к юбилею. И попросил жену телеграфировать Бахметьеву, 8  что не могу приехать. После этого я стал Вам составлять приветственную телеграмму. Я помню, что составлял ее при всяком проблеск сознания, но не мог составить, и всякий раз от бессилия плакал и впадал в новый жар. Все-таки какую-то составил тотчас после 17-го, как только миновал кризис. 9  Не знаю что, но теперь так быстро поправляюсь, что через неделю думаю обязательно выехать в Томск, пока еще ходят пароходы. Иначе я застряну на всю распутицу и буду рвать на себе волосы от тоски.
Тем боле что жена теперь с утра до вечера в школе, и я сижу в пустой квартире с своими коликами в боку и в душе.
Восемьдесят лет! - раздумываю я сейчас, бродя по полутемной от непогоды комнате. Боже мой, какой это великий подвиг - прожить в условиях русской жизни восемьдесят лет, из которых по крайней мере 60 отдано работе, страданиям и всем тем сюрпризам несправедливости, на которые так щедра административная Русь, зорко бдящая за каждой живой душой!
Вы - титан, Григорий Николаевич, Вы каменный богатырь, о Вас разбиваются многие грозы сибирских реакций, Вы уцелели вместе с Вашими бессмертными идеалами, верой в человека, в то время когда тысячи молодых, здоровых погибали в сибирских тундрах!
О, Вы действительно полубог, и хочется Вам просто, без пафоса, сказать о том, что нередко душа общающихся с Вами тянется к Вам, как растение к солнышку, и, отогреваясь, набирает бутон, чтобы расцвести и благоухать!
Милый, хороший Григорий Николаевич!
Если есть какой-либо Большой Бог справедливости - а он есть - это уж Вы как хотите! - Он вознаградит Ваши страдания, Вашу подвижническую жизнь, Ваши колоссальные труды тем, что исполнит Ваши желания, приукрасит нашу великую мать-родину культурою и светом еще на Ваших глазах так, как Вы даже не ожидаете. Не даром же мы живем во времена чудес, когда сказки претворяются в явь и когда пятилетие совершенно изменяет физиономию целых областей.
Война эта, как чистилище, сожжет всю гниль в российских порядках, а в Сибирь, Вы видите, вслед за великим переселением народов идут волны пленных, волны беженцев, это не балласт, это наши культуртрегеры... Что делать, если мало нас, сибиряков? Мы не встречаем их враждебно, мы приютим их всех, все они оставят нам свои культурные работы, а дальше и сама Сибирь не дремлет. Я верю, горячо верю в славное близкое будущее колыбели великого Потанина!
Пока кончаю письмо! Простите, если что-либо наболтал неумное. Крепко обнимаю Вас, милый, дорогой учитель!
Преданный Вам Г. Гребенщиков.
Спешу отправить письмо на почту к двум часам дня, потому оно и не окончено как надо.




Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, № 1263.


1  Дата, обозначенная в начале письма - день рождения Г.Н. Потанина. В этот день в Томске и других городах Сибири прошли многочисленные тожества, посвященные 80-летию Великого сибирского патриота.
  Обстоятельства переезда Гребенщикова в с. Колыванский Завод, в связи с отсутствием научной биографии писателя, остаются не до конца проясненными. В одном из писем цикла «Гонец. Письма с Помперага» (Нью-Йорк, Чураевка: Изд. «Алатас», 1928) - «Основание скита. Группе молодых друзей» - Гребенщиков сообщает: «Я много раз пытался основать свой прочный скит в Сибири, но все не удавалось. Где только я не строил своих хижин! <...> строил в Колыванском Заводе - есть такое место на Алтае. Помню - снял в аренду десятину земли на Белом озере, построил юрту и в какой-то сказочной полудремоте жил там лето. Неописуема там красота лазури неба, Белого озера, Тигерецкого Белка и дальних гор. Война помешала мне построить что-нибудь на Белом озере». (Гребенщиков Г. Гонец. Письма с Помперага. М.: Международный центр Рерихов, 1996. С. 21).

2  Многократно цитировавшая в нашей публикации статья Гребенщикова «Большой сибирский дедушка (Из личных встреч с Г.Н. Потаниным)» была напечатана в «Ежемесячном журнале» в 1915 г. (№ 9-10). «Ежемесячный журнал литературы, науки и общественной жизни» издавался в 1914-1917 гг. В.С. Миролюбовым.

3  Статья Гребенщикова «Великий сын Сибири (Наброски в альбом имени Г.Н. Потанина)» была напечатана в «Жизни Алтая» 20 сентября 1915 г., в воскресенье (№ 207). Она состояла из пяти фрагментов, в которых рассказывалось о разных эпизодах жизни Г.Н. Потанина, в частности, о его путешествиях в монгольские степи и в Китай, о встречах с художником Г.И. Гуркиным и т.д. «Жизнь Алтая» посвятила юбилею Г.Н. Потанина, как и другие сибирские газеты, много разнообразных материалов. Так, 2 августа 1915 г. (№ 170) И. Шапошников в заметке «К юбилею Г.Н. Потанина» предлагал провести в городе - в ознаменование юбилейной даты - памятные мероприятия: назвать именем Г.Н. Потанина улицу, открыть при одной из крупных алтайских библиотек специальный отдел по алтаеведению и т. д. В уже названном юбилейном номере от 20 сентября, кроме статьи Г.Д. Гребенщикова были напечатаны следующие материалы: небольшая биографическая заметка (без подписи), статья Л.И. Шумиловского «Григорий Николаевич Потанин (1835-1915)», стихотворение К. Порфирьева (П.А. Казанского) «Дедушке», заметка «Г.Н. Потанин и Барнаул» (без подписи).

4  Возможно, речь идет не о газете, а о юбилейном выпуске журнала «Сибирский студент» (1915, № 1-2, сентябрь-октябрь), где был напечатан рассказ Г.Д. Гребенщикова «Кызыл-тас» с указанием: с. Колыванский Завод на Алтае.

5  Названные стихи в «Сибирской жизни» за сентябрь 1915 г. не обнаружены.

6  Иосиф Иванов - сотрудник томских периодических изданий («Сибирская жизнь», «Сибирский студент» и др.), автор рецензии на рассказ Гребенщикова «В полях» (Сибирская жизнь. 1912, 17 февраля, № 38). В целом положительная рецензия, однако И. Иванов судит о творчестве Гребенщикова снисходительно, в частности, утверждает: «...Автор, родившийся и выросший в сибирской деревне, недурно знает ее...»

7 Сжигать «арчил» - правильно «арчын» (можжевельник). По сведениям, полученным от Ю.Т. Мамадакова, кандидата исторических наук, доцента кафедры археологии и этнографии Алтайского государственного университета, в этом фрагменте письма Г.Д. Гребенщиков обнаруживает глубокое понимание сути и хорошее знание ритуальных действий шамана. Сжигание «арчына» - неотъемлемый компонент культового действа, помогающий в осуществлении задуманной цели. Камлание шамана подробно описывается Гребенщиковым в его втором томе романа-эпопеи «Чураевы» (Спуск в долину. Издательство «Алатас», 1923. С. 119).

8  Владимир Матвеевич Бахметьев (1885-1941) - прозаик, драматург, публицист, литературный критик, вместе с Г.Д. Гребенщиковым участвовавший в таких сибирских изданиях, как «Обская жизнь», «Сибирская новь», «Сибирская жизнь», «Сибирский студент», один из авторов «Алтайского альманаха». (Русские писатели: 1800-1917. Библиографический словарь. Т. I. М., 1989. С.182-183).

9 Телеграмма Г.Д. Гребенщикова с поздравлениями появилась в «Сибирской жизни», вместе с другими многочисленными приветствиями, 27 сентября 1915 г. (№ 211).


XVI

25 июля 1916 г., действующая армия

25 июля 1916 г.
Действующая Армия
Штаб 59-ой пехотной дивизии 1

Любимый, дорогой Григорий Николаевич!
14-15 июня я был в Томске, но мне не удалось съездить к Вам в Петухово, и я уехал с сознанием непрощенной вины, что я не повидался с Вами. 2  А между тем быть в Сибири и не видеть своего родного «Батька» - значит не приобщиться милой родине.
А родину свою через 9 месяцев увидел сильно изобиженной: и засуха, и падеж скота, и наводнения, и пожары - все стихийные напасти посетили ее, милую.3
Как во сне, пронесся я по ее раздольным равнинам, как мираж, увидел родные горы синего Алтая.4
Вдохнул полной грудью чистого воздуху на Колыванских озерах, поел земляники, свежего меда алтайского, и четыре дня остались снова позади, как растаявшее облачко, и я снова меж болот и тощих лесов Литвы, среди песков и серой, со всех концов России собранной братии.
Хотел дать в «Сибирскую жизнь» очерк, да все некогда.5  Хочется сказать много и хорошо, а на это при недосуге нет надежды. Все откладываю, все собираюсь.
Может быть, осенью, когда станем на зимние квартиры, будет вольготнее. А теперь и пользы от нас мало и досуга нет.
В Томске в двух местах я поделился своими фронтовыми впечатлениями и собирался, если бы это было можно, ознакомить широкую публику Сибири с работою сибирских передовых отрядов. Но боюсь, что цензура меня слишком ограничит, хотя там нет ничего подцензурного, да и, кроме того, бросить дело второй раз я не решусь. За три недели тут и так произошли ущербы в деле. Будем ждать окончания войны - тогда и языки развяжутся. А развязать их надо, потому что это будет полезно для истинного отечественного патриотизма и для самого культурного общества. Впрочем, я говорю банальности.
Литературные дела мои запущены. Перед отъездом на позиции начал большую и интересную работу, роман под кратким заголовком «Чураевы».
Первую часть закончил, отдал Горькому. Он очень одобрил и давал мне денег, чтобы я садился и писал, оканчивал работу, но я уже не мог возвращаться с полдороги.6  «Чураевы» символизировать должны и «чур меня» и «чурка», но чурка крепкая, кондовая, остаток крепких кедрачей Сибири. Работа меня захватила, я пишу с увлечением (вернее, писал, так как теперь не пишу, а жду возможности писать зимою) и чувствую, что перо в руке моей сидит крепко, слова отливаются на бумагу с прижимом, план повести ясен, типы рельефны, вообще чувствую себя в своей сфере, так как пишу о народе и о народном. Надеюсь, что если удастся окончить работу - она будет первой серьезной и зрелой моей работою. Но вот беда: над головою часто носятся аэропланы, а поблизости еще более опасные враги - невидимые глазом миазмы болезней, хотя и не таких опустошительных, - могут помешать. Порою думается - уж не бросить ли отряд и не закончить ли работу. Я ведь могу, потому что доброволец и очередь моя еще далеко... Иначе вон обидно: Виктор Белослюдов ни за что погиб и тоже не на поле брани: а в тылу от воспаления мозга. 7  Ужасно будет обидно умереть, не написавши серьезной вещи, которая уже намечена и только не оформлена.
Но буду надеяться, что ничего не случится и скоро кончится война.
Читал я, Григорий Николаевич, «Сибирские записки», письма к Вам Ядринцева и Вашу статью.8  Письма Ядринцева - удивительно свежи и ярки. Замечательно остроумны и бодры. Теперь у нас публицисты не умеют так писать, подешевели их слова и мысли, хотя как будто техника совершенствуется.
Но сказка Тараканова о Баян-Ауле изгажена так же, как если бы в крепкий кумыс влить скверненького лимонаду... Помилуйте - у него киргизы охотятся с биноклем (почему бы не с моноклем), ездят на пароходе (почему не на автомобиле) и курят папиросы (почему уж не сигареты), да и самый сюжет разбавлен интеллигентской, чисто мишурной фантазией. А ведь в подлиннике сказка эта так прекрасна! 9
Читал и Вашу критику о моей повести «Круг на болоте». Вы совершенно правы, не одобривши ее. На этом болоте я топтался целый месяц, сидя в Томске и ведя судебные отчеты в «Сибирской жизни».10  Не даст Бог, первые пять страничек, которые Вам понравились, я расплесну в большую работу, если буду жив, здоров и дождусь конца войны.
Все собираюсь написать Марии Георгиевне, да как-то все не удосужился.
Во всяком случае шлю ей мой сердечный привет и пожелание подарить поэзию еще несколькими стихотворениями такой же силы, как те, о которых я ей писал.
Я думаю, что всегда, когда искренне почувствуешь душу природы и в Природе Бога - и слова будут звучать, как музыка, и непременно в них почувствуется искра Божия.
Желаю Вам, дорогой Григорий Николаевич, здоровья, бодрости и всего, всего хорошего!
Любящий Вас, Ваш Георгий Гребенщиков.
Напишите мне хоть несколько строчек - я буду так счастлив, что Вы прочли мое письмо.



Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, № 106.

1  Место написания и отправления письма объясняется следующими фактами биографии Г.Д. Гребенщикова. В феврале 1916 г. писатель, в качестве брата милосердия, добровольно вступил в ряды армии, действовавшей на русско-германском фронте. С марта 1916 г. по май 1917 г. он занимал должность заведующего 28-м санитарно-транспортным отрядом имени служащих Томской железной дороги, в июне 1917 г. сменил члена Государственной думы В.Н. Пепеляева (в связи с его отбытием в распоряжение Временного правительства) на посту уполномоченного Всероссийского союза городов (Согор) по 3-му Сибирскому Новониколаевскому передовому врачебно-питательному отряду, а в августе 1917 г. был назначен уполномоченным Согора при XI армии Юго-Западного фронта. Документы о военно-санитарной службе Г.Н. Гребенщикова хранятся в личном фонде писателя Музея истории литературы, искусства и культуры Алтая. (Примечание В.К. Корниенко).

2  Петухово - деревня в окрестностях Томска, где на даче обычно проходила часть летнего отдыха Г.Н. Потанина. Таисия Михайловна Ферапонтова (ок. 1880 - ок. 1930), писательница «Восточного обозрения» в 1900-1905 гг., сообщает о том, что на даче в деревне Петухово Г.Н. Потанин работал над своими «Воспоминаниями», которые он «три часа ежедневно по утрам диктовал приходящей барышне». (Фарафонтова Т. Черты жизни сибирского патриота. К 80-летнему юбилею Г.Н. Потанина // Русская мысль, 1915, №10. С. 144-155).

3  О поездке Г.Д. Гребенщикова из действующей армии в Сибирь сохранились свидетельства на страницах местной сибирской прессы. Так, «Сибирская жизнь» 15 июня 1916 г. (№ 128) в рубрике «Томская жизнь» опубликовала краткое сообщение: «Из действующей армии в Томск прибыл с передовых позиций уполномоченный 1-го сибирского транспортного отряда им. Служащих Томской железной дороги Г.Д. Гребенщиков. Сегодня Г.Д. Гребенщиков предполагает сделать сообщение о деятельности отряда в зале совета управления железной дороги на заседании комитета железнодорожных служащих». Позднее, 11 августа 1916 г. (№ 172) газета поместила под заголовком «Сибирские подарки в несибирской дивизии» отчет Г.Д. Гребенщикова о том, сколько подарков из сибирских городов - Томска, Бийска и Барнаула - было им собрано и увезено в действующую армию, кому они были переданы и т.п., - и его благодарность сибирякам за их сердечную доброту и щедрость. «Жизнь Алтая» 19 июня 1916 г. (№143) напечатала обращение Г.Д. Гребенщикова к барнаульцам: «Приехав по делам вверенного мне
 1-го сибирского передового санитарно-транспортного отряда (имени служащих Томской железной дороги) и зная постоянное внимание барнаульцев к действующей армии, я позволяю себе предложить читателям «Жизни Алтая» свою готовность увезти в нашу дивизию хотя бы самые скромные подарки. Наша дивизия не сибирская, у нее не было до нас ни одной общественной организации и ее не баловали подарками. Страдали же они сильнее многих, поэтому внимание далеких сибиряков будет для нее большим праздником». Далее в своем обращении Г.Д. Гребенщиков сообщал адреса, по которым можно было направить подарки и деньги для их приобретения, а также указывал точную дату своего заезда в Барнаул (после возвращения из поездки в родные места) - 27-28 июня, «дабы на фронте быть не позднее 5 июля». 1 июля 1916 г. «Жизнь Алтая» (№ 143) довела до сведения читателей благодарность писателя «барнаульцам, бийцам и томичам» за их щедрую и сердечную помощь в собирании подарков фронтовикам. Данная заметка Г.Д. Гребенщикова датирована 28 июня 1916 г.

4  О своей поездке на Алтай, о последнем свидании с родными, с отцом и матерью, Г.Д. Гребенщиков впоследствии вспоминает в автобиографической повести «Егоркина Жизнь», правда, несколько изменив (может быть, за давностью лет) время своего короткого пребывания у родителей:
 «Моя встреча с ними осенью 1916 года была последней. Я был в краткосрочном отпуску из своей части, стоящей на Карпатах, и пока доехал до Сибири, срок отпуска подходил к концу, но в родное село я все-таки заехал повидать своих стариков...» (Гребенщиков Г.Д. Егоркина Жизнь: Автобиографическая повесть. Славянская типография, Southbery, Connecticut. 1966. С. 342-344).

5  Действительно в «Сибирской жизни» отсутствуют корреспонденции Г.Д. Гребенщикова, однако в «Жизни Алтая» летом 1916 г. были опубликованы два его фронтовых очерка: «Весенний мотив» (Из страничек военного быта)» - Жизнь Алтая, 1916, 29 июля, №142; а также «В солнечный день (Страничка военного быта)» - Жизнь Алтая, 1916, 28 июля, № 166, - оформленные как перепечатка из газеты «Русские ведомости», в которой Г.Д. Гребенщиков сотрудничал в качестве военного корреспондента.

6  Высокую оценку рукописи первой части романа «Чураевы» А.М. Горький изложил в письме Г.Д. Гребенщикову от 16 февраля 1916 г., отправленном из Петрограда в действующую армию: «Первая часть повести Вашей, Георгий Дмитриевич, вызвала у меня очень хорошее впечатление. Все написано крепко, уверенно, надолго и - с очень большим знанием... Боюсь, что война разрушит Ваши сложившиеся впечатления, помешает Вам кончить повесть. Очень боюсь!» (Литературное наследство Сибири. Т. I. Новосибирск, 1969. С. 26).

7  Виктор Николаевич Белослюдов (1883-1916) - художник, общественный деятель, исследователь Сибири. «Сибирская жизнь» 16 октября 1916 г. (№ 224) в рубрике «По Сибири» поместила корреспонденцию из Семипалатинска - о вечере памяти В.Н. Белослюдова, состоявшемся 9 октября в помещении Общественного собрания. На вечере присутствовали представители местного Подотдела Географического общества, Общества попечения о начальном образовании и Общества любителей музыкального и драматического искусства, с которыми была тесно связана разносторонняя и плодотворная деятельность безвременно скончавшегося В.Н. Белослюдова. Гребенщиков был хорошо знаком с Белослюдовым, о чем свидетельствует, в частности, то обстоятельство, что в изданном в Томске в 1910 г. поэме Густава Зелинского «Киргиз» (в переводе Г.Д. Гребенщикова) ее текст сопровождался рисунками Г.И. Гуркина и В.Н. Белослюдова.

8  «Сибирские записки» - ежеквартальный литературный, научный и политический журнал, редактором-издателем которого был Владимир Михайлович Крутовский (1856-1938), выходил в Красноярске в 1916-1919 годах. Письма Ядринцева Потанину из Шенкурска, где Н.М. Ядринцев отбывал ссылку по делу о сибирском сепаратизме, печатались в «Сибирских записках» начиная с № 1 за 1916 г. без перерыва до №6 за 1917 г. в приложении к каждой книжке журнала. Еще несколько писем было опубликовано таким же образом в 1918 и 1919 гг. Первая подборка писем Н.М. Ядринцева (опубликованная в «Сибирских записках» в 1916-1917 гг) была издана отдельной книгой в 1918 г. в Красноярске. Переиздание писем Н.М. Ядринцева Г.Н. Потанину было осуществлено в конце 80-х гг.: Письма Г.Н. Потанина. Т. II. Иркутск: Изд-во Иркутск. Ун-та, 1988. С. 226-233 (со вступительной статьей Л.В. Азадовской).

9  Вероятнее всего, в отзыве Г.Д. Гребенщикова о неудачном переводе Тараканова (к сожалению, сведений о переводчике найти не удалось) речь идет о героине одного из самых древних памятников казахского эпоса - Баян-Сулу («сулу» по-казахски «красавица»).
«В казахском лирическом эпосе поэма «Козы-Карпеш и Баян-Слу» является одной из самых древних и широко распространенных среди народа. Так же, как и «Коз-Жабек», эта жемчужина народного гения издавна бытует среди других народов. Один из вариантов «Козы-Корпеш и Баян-Слу» вышел в 1812 году в Казани на русском языке (перевод с башкирского). Версии барабинских татар и один из казахских вариантов записал и издал В.В. Радлов, у алтайцев имеется эпос «Козын Эркеш». Все эти народы поэму «Козы-Корпеш и Баян-Слу» считают своей, а среди казахов бытует более шестнадцати ее вариантов».
«Г.Н. Потанин, довольно долго изучавший поэму, придавал «Козы-Корпеш и Баян-Слу» исключительное значение. В журнале «Вестник Европы» (1890, кн. 9) и позже в «Русском богатстве» (1896, № 8) он специально останавливается на этом эпосе и дает ему высокую оценку. Сравнивая «Козы-Корпеш и Баян-Слу» с народными поэмами Западной Европы, русскими и восточными образцами, он приходит к выводу, что: «Это самое ценное произведение литературного наследия на всей земле». Из этого видно, что русские ученые уделяли исключительное внимание «Козы-Корпеш и Баян-Слу» и многое сделали для собирания его образцов и их публикации». (Мухтар Ауэзов. Собрание сочинений. Т. 5. Москва, изд. «Художественная литература», С. 190).
Газета «Казахская правда», 1938, 12 февраля сообщает: «Поэмой «Козы-Корпеш и Баян-Слу» интересовались не только ученые, она была известна и русским писателям. В одной из рукописей великого русского поэта А.С. Пушкина найдена краткая запись сюжета поэмы».Подстрочный перевод на русский язык одного из вариантов поэмы.
 В повести Г.Д. Гребенщикова «Ханство Батырбека» упоминается «сказка о славном богатыре Кызу-Курпеше», кроме того, один из героев повести носит имя Карабай, так зовут бая  народной поэмы.

10  О критическом отношении Г.Н. Потанина к писательской деятельности Г.Д. Гребенщикова, помимо названной в письме статьи, может свидетельствовать отзыв Г.Н. Потанина, содержащийся в его письме к Е.Г. Ватман от 24 ноября 1914 г.:
«Гребенщиков живет в Томске. Очень деятелен. Продолжает писать, но пока все еще отдает Шишковым» (место хранения цитируемого письма: Музей истории литературы, искусства и культуры Алтая).
Повесть Г.Д. Гребенщикова «Круг на болоте» была опубликована во втором номере «Сибирских записок» за 1916 г. (С. 3-26). Она представляет собой попытку соединить психологическое изображение персонажей с прямым откликом на события войны. В ситуацию «любовного треугольника» вовлечены Максим Тихобаев, служащий управы, его жена Мария Васильевна и офицер Павел Лаптев, который уходит на фронт и погибает от удушливых газов. Увидав в журнале портрет «приветливо и молодо улыбающегося Лаптева» рядом с сообщением о его смерти, Тихобаев «долго думал над портретом. Потом свернул и спрятал его в дальний ящик, чтобы не попался на глаза Марии Васильевны» (Сибирские записки. 1916, №2. Апрель. С. 26).
«Судебные отчеты», о которых идет речь в письме, Г.Д. Гребенщиков вел в «Сибирской жизни» регулярно. Они помещались в рубрике «Суд». Например: «Открытие февральской сессии» за подписью «Г. Г-в» (Сибирская жизнь, 1915, 5 февраля, № 26); «Ревность. Процесс города с Обществом электрического совещания» за подписью «Г.» (Сибирская жизнь, 1915, 10 октября, № 220; «Девичья беда» за подписью «Г. Г-ков.» (Сибирская жизнь, 1915, 11 октября, №221) и т. д.



XVII

15 декабря 1916 г., Лесистые Карпаты

15 декабря 1916 г.
Лесистые Карпаты

Дорогой Григорий Николаевич!
Кажется, в начале августа я Вам писал большое письмо.1  Не знаю, дошло ли оно до Вас, но ответа я не получил. Боюсь, что не дошло. Вот и теперь собираюсь написать побольше, а кажется, ограничусь несколькими строчками. Вернее дойдет.
Прежде всего искренне, сердечно поздравляю Вас с Праздником Рождества Христова и Новым Годом. Будем надеяться, что в Новом году победоносно окончим войну и утвердим обновленную, благоразумную и трезвую Россию и процветающую, культурную Сибирь, такую, какою она достойна быть давно.
Дорогой Григорий Николаевич! Думаю, что порадую Вас, сказавши, что горжусь здесь на фронте тем, что принадлежу к числу сибиряков! Всегда и везде к сибирякам - войскам и общественным организациям - вижу здесь удивительно теплое, благородное и даже восторженное отношение. Об этом в свое время я много напишу и даже думаю прочесть лекцию.
О своих походах я пишу в «Русских Ведомостях», 2  В «Киевской мысли», 3  частью в Известиях Союза Городов. 4  Походы совершаем при условиях весьма нелегких. Теперь стоим на вершинах Карпат и раненных возим исключительно вьючными носилками. Для меня, человека горного, алтайского, много привычного.
За последнее время много работал над своею повестью «Чураевы», 5  которую месяца через три думаю окончить. Как это ни странно - часто пишу буквально под грохот орудий. Признаться, в моей однообразной жизни, в землянке, без почты по целым месяцам возня с материалами для повести - единственное развлечение. Очень соскучился о Томске, о Вас, об Анучиных. Признаться, и устал, и издергал нервы, и порастрепал здоровье. На днях исполнился год непрерывной походной жизни и постоянных метаний из конца в конец.
Мой сердечный привет дорогой Марии Георгиевне и всем, кто помнит меня.
Обнимаю Вас, дорогой Григорий Николаевич, крепко, крепко, желаю Вам здоровья, бодрости и всего лучшего.
В своих мыслях о Сибири с Вами и под Вашим духовным обаянием всегда, ныне и присно и во веки веков.
Ваш весь душою.
Георгий Гребенщиков.



Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, №107.


1  По всей вероятности, речь идет о письме от 25 июля 1916 г.

2  «Русские ведомости» (1863-1918) - одна из лучших российских газет конца XIX - начала XX в., собравшая под свои знамена научную и творческую интеллигенцию либерального направления, среди которой было немало известных писателей, таких, как А.К. Толстой, В.Я. Брюсов, Ф.Д. Крюков, А.С. Серафимович, М.А. Осоргин и др. Г.Д. Гребенщиков стал сотрудником газеты в начале 1916 г. Исследователь Н.Н. Яновский в своей статье «Георгий Гребенщиков в Сибири» цитирует письмо писателя Е.А. Ляцкому, датируемое 5 февраля 1916 г., в котором о сотрудничестве Гребенщикова в газете сообщается как о свершившемся факте: «Теперь еду на войну как старший санинструктор при одном сибирском отряде и как корреспондент «Русских ведомостей» (Яновский Н.Н. Георгий Гребенщиков в Сибири // Гребенщиков Г.Д. Чураевы. Иркутск, 1982. С. 427).

3  «Киевская мысль» - ежедневная газета либерального направления, выходившая в Киеве с декабря 1906 по январь 1918 г. Об участии Г.Д. Гребенщикова в этой газете нет полных и достоверных сведений. В Музее истории литературы, искусства и культуры Алтая имеются лишь две газетные вырезки, содержащие очерки из цикла «Странички военного быта» - «Мимоходом» (Киевская мысль, 1916, 11 сентября) и «Дядя Трофим» (Киевская мысль, 1916, 5 апреля).

4  Г.Д. Гребенщиков с июня 1917 г. занимал пост уполномоченного Союза городов (Согора) по 3-му Сибирскому новониколаевскому передовому врачебно-питательному отряду.

5  В письмах Г.Н. Потанину от 25 июля и 15 декабря 1916 г. отразились колебания  Г.Д. Гребенщикова в определении жанра произведения, работа над которым еще не была закончена. Так, в письме от 25 июля, «Чураевы» названы вначале «романом», а затем «повестью» («план повести ясен»). В настоящем письме «своею повестью» вписано как исправление словосочетания «своим романом».

XVIII

29 декабря 1917 г., г. Староконстантинов

29 декабря 1917 г.
г. Староконстантинов,
Волынской губернии

Дорогой, любимый Григорий Николаевич!
Минуло девять месяцев, как Россия вступила на новый путь, и теперь, когда из свободы сделали разбой, а из любви и братства - ненависть и злобу, - особенно радостно было узнать, что в Сибири во главе республики поставлены Вы, первый печальник и борец за ее самобытное самоопределение, Вы - первый знаменосец сибирского патриотизма, а мы, Ваши ученики, несмотря на многие тысячи верст, нас разделяющие, несмотря на невозможность вырваться из пут войны, идем за Вами дружной молодой ратью и объединяемся под Вашим знаменем для неусыпной и творческой работы на Родине. 1
Мы знаем, как тяжело Вам нести великий труд и подвиг, мы знаем, что Ваши думы преисполнены великих забот и печалей по поводу многих неурядиц, творимых распрями и темнотой народной, но знайте же и Вы, что постоянная Ваша любовь к Родине взошла и зацвела всюду жаркими цветками, и эти цветки - горящие в нас огни любви к родине, родному народу, к родному делу!
Дорогой отец родного края!
Вы знаете, как мы любим Вас, и Вы поверите, как мы любим землю, родившую Вас, как любим мы край, во имя блага которого Вы так красиво и так славно страдали и работали!..2  И Вы поверите, как болит наша душа от того, что мы не можем немедленно приехать к Вам на помощь. Но знайте, что сибиряки везде уже работают на пользу родины, объединяются и поддерживают Сибирскую республику. В Киеве уже образовалось целое движение; создан комиссариат, ведется регистратура сибирской армии; в ряде пунктов фронта состоялись съезды, на которых вынесены бодрые резолюции...3  Мы, сибирские работники, объединяемся для того, чтобы спасти и вывести в Сибирь целый ряд наших передовых отрядов и транспортов, которые сразу обогатят медицинским оборудованием глухие углы Сибири. 4 
По этому поводу я еще двадцатого декабря послал Вам телеграмму, копию Адрианову, 5  прося образовать особую приемочную комиссию, которая бы купила и выслала нам навстречу фураж - в Самару и Челябинск.
К несчастью, я связан с ликвидацией целого ряда учреждений Союза Городов при XI-ой армии, где я состою уполномоченным, и не могу немедленно взяться за дело вывода сибирских отрядов, но я действую неусыпно путем служебных телеграмм и так или иначе стремлюсь скорей освободиться для работы исключительно в Сибири. 6 
Горячо обнимаю Вас, дорогой Григорий Николаевич, и низко кланяюсь друзьям, Вас окружающим и помогающим Вам в славном деле создания и утверждения Сибирского государства.
Ваш весь душою Георгий Гребенщиков.
Адрес: Староконстантинов, уполномоченному Союза Гребенщикову.



Научная библиотека Томского университета. Отдел редких книг. Архив Г.Н. Потанина, связка 115, № 1262.



1  Речь идет о важных для судеб России и Сибири событий осени 1917 г. На состоявшемся в октябре в Томске Первом Сибирском областном съезде было принято решение созвать Учредительный съезд для рассмотрения проекта конституции Сибирской республики. Кроме того, на съезде был избран Исполнительный комитет для координации работы сибирских органов городского и сельского самоуправления. После событий октября 1917 г. в Петрограде сибирской общественностью были предприняты попытки воспрепятствовать «триумфальному шествию Советской власти» по Сибири. Так, с 7 по 15 декабря в Томске прошел Чрезвычайный Общесибирский областной съезд, который заявил о непризнании большевистского правительства и принял обращение к вновь избранным членам Учредительного собрания России. На съезде в Томске был избран Временный Сибирский Областной Совет (правительство Сибири) во главе с Г.Н. Потаниным. Одной из стоящих перед Советом задач было формирование Сибирской армии. (Примечание В.К. Корниенко).

2  Патетически-приподнятое обращение Г.Д. Гребенщикова к Г.Н. Потанину, весьма заметно отличающееся от других, более свойственных эпистолярному стилю писателя в общении со своим старшим другом и наставником, не являются единственным в своем роде. Очевидно, именно так, как живую легенду сибирского областничества, воспринимали Г.Н. Потанина представители молодого поколения сибирских патриотов. Приводим для сравнения текст короткой записки Александра Ефремовича Новоселова (1884-1918), писателя, этнографа, публициста, общественного деятеля, жившего в Омске, - Г.Н. Потанину, набросанной на визитной карточке А.Е. Новоселова:
«12 августа 1917 года, Глубокоуважаемый Григорий Николаевич, очень жалею, что не сумел с Вами проститься. Сегодня еду в Омск. Выполняя Ваши заветы, постараюсь сделать в Омске все возможное для внедрения и укрепления идеи областничества в широких слоях общества. Верю, что 2-ой Сибирский Съезд создает те условия, при которых Вам легче будет нести знамя автономной Сибири. Всего доброго, дорогой Григорий Николаевич! До второго Съезда! Ваш Александр Ефремович Новоселов». (Записка А.Е. Новоселова хранится в Архиве Г.Н. Потанина в отделе редких книг Научной библиотеки Томского университета за № 1542). Как видим, даже в словоупотреблении у Гребенщикова и Новоселова много общего, когда речь заходит о будущем Сибири. И у того, и у другого корреспондента Г.Н. Потанина возникает образ-символ: Потанин со знаменем сибирской независимости.

3  Для работы с сибирскими частями Юго-Западного фронта в конце 1917 г. был организован Сибирский комиссариат при Центральном правительстве украинской Державы. (Примечание В.К. Корниенко).

4  Из-за развязанной большевиками в начале 1918 г. гражданской войны планы сибирских патриотов вывести в Сибирь персонал и имущество санитарных отрядов не были осуществлены. (Примечание В.К. Корниенко).

5  Александр Васильевич Адрианов в это время являлся редактором газеты «Сибирская жизнь».

6  Ликвидационные работы по вверенным Г.Д. Гребенщикову санитарным учреждениям XI-й армии Юго-Западного фронта затянулись до лета 1918 г. и фактически не были закончены, как явствует из протокола совещания уполномоченных Сибирского общества помощи раненым воинам от 9 августа 1918 г. (Музей истории литературы искусства и культуры Алтая, фонд Г.Д. Гребенщикова, Д. 15542/56). (Примечание В.К. Корниенко).

Печать по материалам публикации журнала «Краеведческие записки», выпуск 3. Издатели: Администрации Алтайского края по культуре и туризму и Алтайский государственный краеведческий музей. Барнаул -1999 год.
Подготовка текста и публикация: Виталия Климентьевича . Корниенко, зав. отделом литературного наследия Музея истории литературы, искусства и культуры Алтая - письма I, III, IV, VII, VIII; Татьяны Георгиевна Черняева, доцент кафедры русской и зарубежной литературы Алтайского государственного университета - письма II, V, IX-XVIII.


ПЕРЕПИСКА Г.Д. ГРЕБЕНЩИКОВА И А.М. ГОРЬКОГО


Тексты писем печатаются по сборнику «Литературное наследие Сибири», Т I. 1969 г. Новосибирск. Редакционная коллегия: Н.Ф. Бабушкин, Е.И. Беленький, А.В. Высоцкий, Н.Н. Яновский (гл. ред.). Западно-Сибирское книжное издательство.
Переписка Алексея Максимовича Горького с Георгием Дмитриевичем Гребенщиковым началась вероятно не раньше 1911 года. В архиве М. Горького хранятся письма Гребенщикова, и последнее из них, посланное из Америки, помечено 17. 04. 1928 г.


ГРЕБЕНЩИКОВ - ГОРЬКОМУ

20 июня 1911 г.
с. Катон-Карагай
на Алтае.

Дорогой Алексей Максимович!
Написать-то я написал Вам свое письмо, да к стыду своему, струсил - не послал его тогда же. Черт знает, чего не приходило в голову... А главное, боязно было подумать, что как бы не вышло оно в виде прошения на «высочайшее имя»... Попадет ли письмо в руки «Самого», или «под сукном» сгноят министры... Министры-то не беда, а вдруг какие-либо канцелярские крысы в мундирах... Затем очень побаивался губернских и уездных «Шпекиных», тем более что письмо мое идет с опасным грузом, с «Егоркой», за которого ведь сослан-таки Тачалов 1 в Ишим, да еще в 24 часа после того, как в «Сибирской жизни» появилась выдержка из Вашей о нем статьи в «Современном слове»...2  Конечно, имени там не было указано, а «Егорка»-то фигурировал довольно прозрачно, а он, как я писал выше, «продиктован автором своему квартальному»... Но все это, конечно, вздор, и Иван Иванович просто радехонек, что его высекли. Всякой перемене воздуха он рад.3
Вернусь к своему письму. По правде сказать, боялся я того, как бы Вы не подумали, что я прошу протекции у Вас. Теперь я здесь, в совершенно диких местах Алтая, в горах и лесах, где не давят меня городские этикеты, решил быть смелее... Я знаю одно и это главное: Вы - человек, и я иду к Вам, как к человеку человек. Вы крепкий и большой, я слабый и малый. Если можете, и если стоит - поддержите. Нет? Не надо!.. По этой причине и письмо свое я решил не переписывать. Пусть будет так, как вышло. Не хочу приходить к Вам прилизанным.
(Если) хочется черкнуть несколько строк. Так приятно щекотать себя мыслью, что Вы близкий и родной человек, с которым хочется поделиться свежими впечатлениями. А поделиться мне хочется вот чем: поселился я на краю света, как раз в трех десятках верст от китайской границы, в глухом горном уголке, у подножия альпийских гор, в д. Согорной.   Здесь самые «ясашные», искавшие когда-то «Беловодья», и живут... Ох, какой это любопытный народ... Во-первых, мы с женой вот уже целую неделю подвержены всяческим любопытствам, как невиданные звери. Ни посуды, ни пищи, ничего не дают, потому, что мы «Еретики», и смотрят на нас, как на громадных чудаков, все подвергают строгой критике и осмеянию, а не знают, бедные, что последними посмеемся мы...
Не зло, конечно, но посмеемся... Вся религия в обряде, а обряд - это красота, клад для этнографа и художника... Вот верхом подъехал мужчина... Боже мой, да это сказочный витязь... Что за осанка, взгляд, борода черная по пояс... Костюм... Непременно сфотографирую и Вам пришлю несколько портретов... Вот баба, толстая, с хитро смеющимся лицом косится на меня через окно. «Пишешь?» «Пишу...». Хлопает руками по толстым ляжкам... Мальчуган с грязной, сияющей рожей лезет в окно. «Тебе чего надо?» «А!» «Чего лезешь?» «Ничего-о... Хы-ы» - продолжает лезть в окно, прямо к столу... Молодец!..
Это, конечно, дикари, но дикари, не знавшие рабства, а как это интересно и оригинально для России. Нет, непременно буду писать и повесть, и еще пьесу, и пошлю Вам, если получу ответ на это письмо. А так как я сюда приехал на целые полтора года (получил поручение от Петербургского Общества изучения Сибири), то зимою, наверное, закончу и то и другое.
Ну, простите еще раз, что надоедаю Вам; а все же, если можно, поддержите и дайте возможность пойти более широкой дорогой!

Адрес: Сибирь, Алтай, Катон-Карагай,
                Семипалатинская область.
Георгию Гребенщикову.

Печатные вещи посылаю одной бандеролью, а две рукописи - второй.

P.S.  «Егорку» хотел послать переписанным, но тогда он утратил бы многое: прежде всего ту ужасную безграмотность, которая как-то идет к этой, по-моему, все же очень грубой и совсем не литературной поэме. Затем я внес бы невольно поправки в орфографию и т.д. А кроме того, авторская рукопись - более солидна... Рукопись эта единственная. Автор же держит всю поэму в памяти и поправить ее не хочет. Считает ее не нужной и старой. Копия у меня есть, так что этот оригинал мне не нужен.4
Г.Г.


1  Речь идет о Иване Ивановиче Тачалове и его поэме «Егорка».
Тачалов Иван Иванович (1879-1929), «пролетарский поэт-самоучка, один из ярких представителей сибирской поэзии начала XX в. выходец из социальных низов, с детства работал по найму, скитался. Не получил даже начального образования, самостоятельно научился читать. Не являясь членом ни одной политической партии, принял участие в событиях 1905 года в Барнауле.
Уже первые произведения принесли Тачалову известность в рабочей среде: песня «Казачья марсельеза» и сатирическая поэма «Егорка». Тема прихода в революцию человека из народа была новой для сибирской литературы.
В 1906 - 1911 гг. жил в Томске, сблизился с Г.Д. Гребенщиковым, П.Г. Казанским, В.Я. Шишковым. К этому времени относится начало переписки Тачалова с М. Горьким, первые публикации стихов в книге «Второй литературный сборник сибиряков» (1908).
При поддержке Горького в Петербурге вышел первый (и единственный) сборник стихов «Аккорды мысли» (1910), где реалистические интересы сочетаются с романтическими мечтами, условностью, гиперболизацией образов. Определяющим в поэзии стал интерес к жизни во всех ее проявлениях, гуманизм, вера в человеческий разум, торжество добра. В 1910 году за чтение поэмы «Егорка» в рабочей аудитории выслан из Сибири, с 1912 года жил в Самаре. Предпринял безуспешную попытку издать второй сборник «Смутная радуга», написал поэму «Два мира», отрывок из которой публиковался в барнаульской газете «Жизнь Алтая». В стихах самарского периода нередко звучат алтайские мотивы («Сибирские частушки», «Алтайские эскизы»). После 1917 года выступал в печати с острыми политическими памфлетами, активно занимался общественной работой, пытался учиться на рабфаке. С 1924 года жил в Москве, сблизился с А.С. Новиковым-Прибоем, выпустил авторское издание сатирической поэмы «Дурацкая карусель» (1927), готовил к изданию автобиографическую «Мрачную повесть», которая вышла тиражом 5000 экз. С предисловием М. Горького (1929). Повесть рассказывает о диких нравах городских окраин».
(М.Т. Никитина. Энциклопедия Алтайского края. Т.2. Барнаул, 1996, стр. 356).

2  Ошибка: журнал назывался «Современный мир» и именно в нем была опубликована статья М. Горького «О писателях-самоучках», где приведена автобиография Тачалова без упоминания его имени. «В 1905 году, - писал Тачалов, - участвовал в освободительном движении, от погрома спасся в деревне. Во время краткой декабрьско-январской свободы на устроенном социал-демократической группой литературном вечере читал свое стихотворение «Егорка», получился успех».

3  Тачалов писал Горькому 15. 12. 1915 г.: «Из Томска меня выслали в 24 часа после месяца тюрьмы. Я, однако, полагаю, что отделался довольно дешево, даже немного счастливо: благодаря высылке и тому, что мой первый уродец «Аккорды мысли» разошелся без остатка, я имел возможность, где пешком, где шажком, путешествовать по Кавказу и Крыму...» («Горький и Сибирь». 1961. Новосибирск. Стр. 191).

4  В декабре 1911 г. И. Тачалов сам выслал М. Горькому рукопись поэмы «Егорка».


ГОРЬКИЙ - ГРЕБЕНЩИКОВУ

10 января 1913 г.
о. Капри.


Дорогой Георгий Дмитриевич!
Получил Вашу книжечку, внимательно прочитал и - беру свои слова назад: книга хороша, очень свежая, а потому - она своевременна, а я желаю ей множества читателей, юных и крепких.1
Мне не нравятся три рассказа: «Набожный», «Свора», особенно неудачен - «В сумерках». «Опора» - длинно. «Пришельцы» - очень перегружены «областным национализмом» - оставьте сей вопрос публицистам, если не чувствуете в себе силы быть объективным в этом вопросе, когда пишите рассказ.
Лучшими рассказами, на мой взгляд,  - «В полях», «На лыжах», «Весною» - это очень хорошо сделано, любовно, чисто и скромно. Да и все остальное - недурно. Я искренно поздравляю Вас, сердечнейше желаю Вам бодрости духа и сил.
Мне очень грустно, что Вы не приехали сюда. Право - грустно! Здесь Вас хорошо встретили бы недурные и живые парни.2
Ваше письмо очень взволновало меня: что означают слова - «я не готов видеться с Вами»? Если это не кокетство - в кокетство мне трудно поверить, - то мне обидно. Я ведь не архиерей, вы - не сельский батька. Я простой русский человек, который любит свою Родину, а особенно русскую литературу. Литературу я люблю самозабвенно, может быть, психопатически, работаю в ней 20 лет, обтерпелся, имею известный опыт, и мне было бы приятно поделиться им с Вами, вступающим на этот трудный путь.
С нетерпением жду «Деревенскую знать». 3  Вам необходимо попробовать себя в большой вещи, но будьте осторожны, не торопитесь.
Очень рад, что Вам понравился Ляцкий 4, это действительно культурный человек.
Напишите мне, как идут дела с «Сибирским сборником», В.Е. Анучин 5 что-то давно не пишет.
А если хотите сделать мне удовольствие и - большое, сделайте вот что: пришлите экземпляр книги Вашей по адресу: Санкт-Петербург. Лесной. Малая объездная, 10, 3. Екатерине Андреевне Желябужской. 6  Очень обяжите.
Ну, пока до свидания! Уверен, что встретимся!
Письмо посылаю в Барнаул, - дойдет ли до Вас?

А. Пешков.
1  «В просторах Сибири», Т. 1. СПб, 1913 - первый крупный сборник произведений Гребенщикова.
7. 11. 1912 года Горький писал Гребенщикову:
«Книгу свою Вы - на мой взгляд - торопитесь издать, подождали бы лучше. Успех она едва ли будет иметь в наши дни, когда требования к форме литературного произведения стоят очень высоко». («Горький и Сибирь», Новосибирск. 1961, стр. 99).

2  С 1908 по 1913 Горький жил на о. Капри, где всегда радушно принимал многочисленных гостей из России.

3  Повесть Гребенщикова «Деревенская знать» была прислана Горькому в этом же 1913 году. в письме от 14 марта он отрицательно отозвался об этой повести.

4  Ляцкий Е.А. (1868 - 1942) - историк литературы и критик, в то время редактор журнала «Современник», в котором Горький активно участвовал.

5  Анучин В.Е. - ошибка: речь идет о Василии Ивановиче Анучине - сибирском ученом и писателе. Он был членом редакционного совета «Сибирского сборника».

6  Желябужская Е.А. (1894 - 1966) - падчерица А.М. Горького, дочь М.Ф. Андреевой.


ГРЕБЕНЩИКОВ - ГОРЬКОМУ

22. 04. 1913.
Барнаул.

       Дорогой, добрый Алексей Максимович!
Я все-таки верю, что письмо Ваше ко мне от 18. 04. 1913 года не последнее. 1  Я хочу надеяться, что Вы не отвернетесь от меня окончательно и благосклонно, великодушно извините мне мое неосторожное, нервное письмо к Вам. Я не умею сейчас объяснить Вам, почему это так вышло, но поверьте, жестоко мучаюсь сознанием того, что я действительно забыл, с кем говорю; я слишком искренно заблуждаюсь всегда и притом часто, и часто же сознаю эти заблуждения.
Я не знаю, чем и когда я искуплю это, как я снова заслужу Ваше доверие к себе. Мне бы так хотелось провалиться сейчас сквозь землю, только бы не было этой неприятности, которую я причинил Вам вместо благодарности за Ваши советы, за Ваше внимание и указание для моей же пользы. Ведь я все-таки понимаю же, что вы единственный, кто так глубоко любит литературу и ее хрупкие молодые побеги, а я оказался сорной, сухой, колючей веткой, которую следовало бросить наотмашь прочь! А Вы столько возитесь, поощряете, учите, даже любите - ведь это видно в каждом Вашем слове.
Я ужасно недоволен собою во всем и напряженно стремлюсь себя исправить, насколько хватит сил! И учиться буду, и работать, и внимательно слушать Вас, что разумно и красиво. Но, ради Бога, пока не выносите мне окончательного приговора, не сердитесь на меня и не отвертывайтесь. Может быть, я еще восстановлю Ваше прежнее ко мне расположение.
Теперь немножечко о деле.
Так как моя повесть в «Сибирский сборник» 2 не принята, а другого рассказа я написать не успел, то выходит, что в «Сибирский сборник» я не попаду. А попасть хотелось бы, и отнюдь не из самолюбия, а потому, чтобы и свою капельку принести на суд широкой публики. Кроме того, об этом просят и товарищи. В моем распоряжении есть один только дважды читаемый Вами рассказ «Настасья», который с Вашими поправками находится сейчас у меня. его мне вернули из «Современника». Евгению Алексеевичу Ляцкому он не понравился. Да и Вам он, кажется, не совсем по сердцу. А между тем, ничего лучшего я не напишу пока. Есть у меня одна тема, но ее надо долго обрабатывать; если смять в 1-2 листа, после буду каяться, как каюсь теперь над «Ханством Батырбека»3,  которого я тоже скомкал.
Вот хотелось бы мне знать: приемлема ли «Настасья» в «Сибирский сборник» или нет? Не откажитесь черкнуть мне два слова об этом!
Я же, чтобы время не шло даром, буду кое-что тут делать и, может быть, хоть в хвосте да приволокусь в «Знание». Я понимаю, что попасть туда большая честь и «Настасья», вероятно, слишком слаба, но чем богат - тем и рад, и эту несчастную девку, шатавшийся по «заграницам» и по Петербургу 2 года, я все-таки пришлю на суд редакционного комитета (Анучину), и если она плоха, Вы так ему и напишите, и я нисколько не буду претендовать, если мне опять вернут ее. 4
Приношу в Вашем лице «Современнику» глубокую благодарность за теплый, доброжелательный отзыв о моей книжке. 5 Такой отзыв многому обязывает и действует куда как благотворнее отзывов с оскорбительными фразами, как у Вяткина. 6
Редактором «Жизни Алтая»7 я теперь не состою. Состою сотрудником и веду литературный отдел в этой газете. Врачи признали у меня в сильной степени неврастению и переутомление и гонят отдыхать, но мне как-то смешно это: какой же отдых в эти годы, когда без дела и два дня прожить скучно.
Готовится у нас к изданию Алтайская книжка. Думаем печатать в Петербурге. Материал собран и книжка должна быть чистенькая, кое-какое представление можно будет составить о нашем Алтае. Когда выйдет в свет (вероятно в октябре), я немедленно же Вам на суд пришлю экземпляр. Называться она будет «Алтайский альманах».8 Гуркин нарисовал обложку и часть заставок. Участвуют еще 2-е молодых художников.9 Судьба книжки очень меня занимает и я теперь все волнуюсь, убеждая Вершинина10, издателя «Жизни Алтая», не скупиться, печатать в Петербурге, а не в своей барнаульской типографии.
Когда сдам материал - поеду в горы. Уже приобретаю телегу, лошадей и пр.
Ради Бога, не забудьте меня в глуши нашей и напишите хоть немножко.
Адрес всегда один: Барнаул, Георгию Дмитриевичу Гребенщикову.
Искренно, от всей души, желаю Вам здоровья, бодрого настроения и всего светлого и лучшего, так необходимого для Ваших работ и для всех нас, учеников и друзей Ваших.

Любящий и преданный
Георгий Гребенщиков.



1  Письмо от 18. 06. 1913 года опубликовано. (См. «Горький и Сибирь», С. 101-102).

2  Вероятно, повесть «Деревенская знать».

3  Повесть «Ханство Батырбека» - Современник, 1913, №1.

4  Издание «Сибирского сборника» не осуществилось.

5  Рецензия А. Гусакова «Современник», 1913. №5.

6  Рецензия Г.А. Вяткина опубликована в газете «Речь», 1913. №281. Вероятно, его же рецензия была и в сибирской переодике.

7  «Жизнь Алтая» (1911-1916) - барнаульская ежедневная газета. Издатель В.М. Вершинин и А.И. Шапошников.

8  «Алтайский альманах» под редакцией Г.Д. Гребенщикова. (СПб, 1914 г.). Вышел, как приложение к газете «Жизнь Алтая».

9  Вероятно, Гребенщиков имеет в виду, кроме Г. Гуркина, еще двух алтайских художников: Белослюдова и Вандакурова. (примечание - А.Ф.)

10  Вершинин Василий Михайлович (1874-?) - общественный деятель, сын барнаульского купца 2-й гильдии, владелец типографии и издатель внепартийной газеты «Жизнь Алтая». Придерживался левых взглядов, участник событий 1905-1907 гг., член стачкома приказчиков в Барнауле. В 1911-1918 - гласный городской думы, член «Общества попечения о начальном образовании Барнаула», депутат IV Государственной думы от Томской губернии. В 1914 году избран представителем Барнаула в Совет Российской Экспортной палаты, с 1915 г. - член Барнаульского и Западно-Сибирского комитетов Всероссийского союза городов. (Энцеклопедия Алтайского края, Т2, С.92. статья В.А. Скубневского «Вершинин».).


ГОРЬКИЙ - ГРЕБЕНЩИКОВУ

; июнь - июль 1915 год.


Дорогой Георгий Дмитриевич!
Я  не намерен защищать Вяткина и никого не хочу учить, но вот в чем дело: Ваш «редакционный комитет», прислав мне рукопись, перестал отвечать на мои письма, и более года я не имел от него никаких сведений.1 
Все ли рукописи присланы? Где статья? Почему мало стихов и много плохих? Ответов - нет. Встретив Вяткина в Питере и вспомнив, что он член комитета, я предложил ему двинуть дело к развязке.2  И почти в то же время узнал от редактора «Вестника Европы», что один из рассказов, присланных мне комитетом, давно лежит в редакции «Вестника Европы» и скоро будет напечатан.
Это не ладно.
Если сборник нужен ВАМ, СИБИРЯКАМ, его надобно строить и чтобы к осени он был готов для печати.
Мне нет никакого дела до ваших сибиреязвенных  отношений друг к другу, и я вовсе не заинтересован в том, кто у кого и какие права узурпировал. Я 30 лет наблюдаю, как русские люди грызут друг другу головы и до сего дня не открыл ни капли смысла в этом любезном занятии.
Засим: Лундберг давно ушел из «Современника», а журнал этот не будет выходить до осени.3  Летом у нас не читают. Да и война мешает людям интересоваться литературой. Воюем и дичаем понемножку.
Вы пишите: «произошел сдвиг», какой такой «сдвиг», батюшка, просто сидим по уши в грязи, в крови, во лжи и - все хвастаем: экой мы сильный народ! Мы хвастаем, а нас бьют.
Патриотизм, о коем вы пишите, мне совершенно чужд и враждебен.
Но оставим это.
Вот какое дело на очереди: образовалось книгоиздательство, в состав которого вхожу я и двое моих товарищей.4   Предлагаем издавать сборники. Давайте хороший рассказ. Сотрудничать в сборнике будут немногие: Бунин, Тренев, я. А главным делом - молодежь.
Будьте здоровы!
Завидую Вам, все вы ездите. А я, вот, сижу, как медведь на цепи.
Крепко жму руку, привет супруге.

А. Пешков.


1  По штемпелю поступления письма в Барнаул - 22. 07. 1915 г.

2  В марте 1915 года М. Горький действительно встречался с Вяткиным и говорил с ним о «Сибирском сборнике».

3  В июле - августе 1915 года разговор о направлении «Современника» шел особенно остро. Вскоре журнал прекратил свое существование.

4  Книгоиздательство «Парус». В мае 1915 года Горький об этом же Бунину И.А., сообщая, что приглашены К.А. Тренев, И.С. Шмелев.


ГОРЬКИЙ - ГРЕБЕНЩИКОВУ


Петроград. 19 февраля 1916 г.


Первая часть повести Вашей, Георгий Дмитриевич, вызвала у меня очень хорошее впечатление.1  Все написано крепко, надолго и - с большим знанием.
Есть некоторые колебания в языке, - вообще хорошем и в меру сохранившем местный колорит. Но местами Вы впадаете в нарочитый тон Андрея Печерского,2  который Вам не учитель. Растянуто описание женитьбы Чураева. Очень хороша первая глава. Все это - мелочи, но Вы пишите большую вещь, и мелочи, хотя бы чуть-чуть затеняющие ее красоту, - необходимо устранять. Обязательно продолжайте писать, мне кажется, эта повесть - ваше лучшее, т.е. лучшее из всего, что Вами уже сделано.
Боюсь, что война разрушит Ваши сложившиеся впечатления, помешает Вам кончить повесть. Очень боюсь.3
Пишу наспех, тороплюсь.
Будьте здоровы, дорогой, берегите себя!
Всего доброго!

А. Пешков.
Кронверкский, 23.

Адрес: Действующая армия.
 6-й Армейский корпус.
 Второй Сибирский передовой отряд.
Георгию Дмитриевичу Гребенщикову.



1  М. Горький читал не повесть, а первую часть романа Гребенщикова «Чураевы».

2  Андрей Печерский (П.И. Мельников, 1819-1883) - автор «В лесах», «На горах».

3  Г.Д. Гребенщиков в то время был военным корреспондентом газеты «Русские ведомости».


ГОРЬКИЙ - ГРЕБЕНЩИКОВУ

7 апреля 1922 года.


Дорогой Г.Д.
В России я Ваших писем не получал и в небрежном к Вам  отношении неповинен. Сейчас запоздал с ответом потому, что St. Blasien был четверо суток лишен почты, вследствие снежных обвалов по дорогам. А, затем, мне пришлось переехать в Берлин, где меня немедленно завалило «делами».1
Об успехах и деяниях Ваших читал и слышал, а «Чураевых» - не читал, на Русь зарубежная литература просачивается каплями.2
Проживу здесь месяца два, потом поеду домой.
Организуем журнал научно-литературный, ежемесячный, большой, участвуют в нем: по науке - профессора Ферсман,3 С.Ф. Ольденбург,4 Тарле 5 и т.д.; по литературе: вся новая  - очень талантливая молодежь в России, отсюда - А.Н. Толстой, 6 А.М. Ремезов,7 А. Белый,8 приглашаем Крымцев-Тренева 9 , Ценского 10 и др.
Не хотите ли Вы? Журнал - без политики, только естественные науки и литература. 11
Мой адрес: Gutzcowstra;e, 27. Verlag Grshebin.

Всего доброго.
7. IV. 1922. А. Пешков.



1  По настоянию Ленина больной А.М. Горький выехал из России 6. 10. 1921 г. в Германию и лечился в санатории для туберкулезных больных (Шварцвальд, дачное место Санкт-Блазен).

2  Роман «Чураевы», Т.1. впервые вышел в Париже (1922) М. Горький читал его в рукописи и, видимо, не знаком с его первым изданием.

3  Ферсман А.Е. (1883-1945) - академик, минеролог и геохимик.

4  Ольденбург С.Ф. (1863-1934) - академик, востоковед.

5  Тарле Е.В. (1875-1955) - академик, историк.

6  Толстой А.Н. (1883-1945) - в 1922 году был в эмиграции.

7  Ремизов А.М. (1877-1957) - русский писатель, умер в эмиграции.

8  Андрей Белый (Бугаев Б.Н. 1880-1934) - поэт, писатель, в 1922 году был за границей, вернулся в Россию осенью 1923 г. Вместе с Брюсовым и А. Блоком приветствовал Октябрьскую революцию.

9  Тренев К.А. (1877-1945) - драматург.

10  Ценский (Сергеев-Ценский С.Н.) (1975-1958) - писатель.

11  В 1922 году М. Горький, находясь за границей организовал журнал «Беседа», в задачу которого входило «ознакомление русского читателя с научной литературной жизнью Европы».


ГРЕБЕНЩИКОВ - ГОРЬКОМУ

 23 апрель 1922
Висбаден

Дорогой Алексей Максимович!

На днях, вернувшись из Парижа, куда должен был съездить для окончательного подписания договора с Поволоцким (я ему уступил 6 томов собрания сочинений) я здесь, в Висбадене нашел от Вас письмо от 7 апреля и очень ему обрадовался.
Конечно, я охотно приму участие во всех ваших литературно-художественных делах и журнале, при одном условии - не быть вовлеченным ни в политику, ни в пропаганду. Вы не можете себе представить, как лже-коммунизм заставил меня уклониться от всего того, к чему прикасалась его растлевающая лапа. От Вас, как на духу, скрывать этого не хочу. Но в большом научно-литературном журнале готов работать только потому, что душа моя там, с Россией, со всем рабочим народом, со всей родной природой и страданиями миллионов русских людей... Только вопрос весь в том, что мог бы я дать вам? Уже давно я не пишу рассказов - и потому, что вечно занят службой или черновой работой, и потому, что весь материал накапливаю и обрабатываю - либо в дневниках, изредка печатаемый в повременной печати, либо в большой роман, который плохо подвигается по причине выросших к себе требований, а отчасти от неспокойствия душевного и вечного мотания из места в место. Главное мое неспокойствие причиняет разлука с семьей: жена на Алтае, учительствуя, ходит босая, потеряла голос, шепотом учит детей, живет в нищете и голоде, в нетопленом доме, а сын в Питере живет из милости у моих друзей, и все мы не можем не только свидеться, но и писать регулярно друг другу: мои письма не доходят на Алтай, а оттуда нет таких денег, как 60 тыс. руб. на письмо. Да и у сына нет ни штанов, ни рубахи, ни денег, ни марки. Все мои посылки - одна морока и мираж, галлюцинации для <...> ожидающего их мальчишки. Только недавно он получил 1-ю АФА посылку. Между тем, сын у меня один и по всем отзывам на редкость хороший и порядочный мальчик и я не знаю, как был бы я Вам обязан, если бы Вы помогли мне их обеих с матерью выручить в Германию. С матерью потому, что она еле таскает себя от изнурения, а мальчик не только не желает ее бросить, но и решил ехать к ней в Сибирь, чтобы ее вывезти в Петербург (по последнему письму он уже 2-й месяц хлопочет о разрешении на выезд в Сибирь). Но мальчику скоро семнадцать лет. (Я не вижу его ровно 6 лет). Он учится в 3 трудовой школе Петрограда в 3 классе, т.е. 7 классе гимназии. Мне не хотелось бы вывозить их нелегально (это за большие деньги можно, хоть и дорого и рискованно) потому, что я уверен, что сыну скоро не понравится Европа и, закончив здесь 8 класс, он непременно пожелает вернуться в Россию, в русский университет. Потому ни ему, ни его матери я не хотел бы давать эмигрантского титула. Да, думаю, что через год и сам смогу и захочу вернуться домой, но на этот год просто для передышки их необходимо вывезти, тем более, что материально я вполне могу их на год обеспечить.
Я списался с одним старым приятелем, оказавшимся значительным советским чиновником в Берлине, который обещал мне протекцию у советского посла Крестинского. Вот если бы Вы со своей стороны написали Крестинскому, причем, попросили бы его оказать содействие жене и сыну к выезду в Германию в августе, когда приедете в Петербург - Вы этим оказали бы мне настолько огромную помощь, что это отразилось бы на ускорении моих значительных работ и одну из них, думаю, вполне приемлемую, я дал бы в Ваш журнал.
Кроме того, т.к. Вы собираетесь в Россию, то не смогли бы Вы увезти от меня и передать Шишкову некоторую сумму денег в валюте: например, во франках (200-300) или в долларах (20-30) для расплаты за содержание сына?
С нетерпением буду ждать от Вас письма и горячо Вас приветствую.
Ваш Георгий Дм. Гребенщиков.


ГОРЬКИЙ - ГРЕБЕНЩИКОВУ

6 декабря 1927 года.
Sorrento.

Я получил от Вас, Георгий Дмитриевич, только одно письмо с планом издания сборника статей о Шаляпине. На это письмо я Вам ответил, протестуя против этого издания в виду его слишком, - на мой взгляд, - «шумного характера». Помню - одна из статей трактовала о Шаляпине и «мировом искусстве», а мне думается, Что Ф.И. несмотря на его колоссальный талант, не имеет никакого отношения к искусству Китая, Индии и т.д. Когда Шаляпин проездом в Австрию, был в Неаполе, я говорил ему, что сборник этот не надо издавать.1
По вопросу о сотрудничестве Вашем в советской прессе я бы рекомендовал Вам поступить так: «Пришлите рукопись в Москву в редакцию журнала «Красная новь», можете сослаться, что я советовал Вам. Напечатав в «Красной нови» или в «Новом мире» один, два рассказа, вы начнете говорить об издании «Собрания сочинений».2  Такие собрания издают очень охотно ввиду сильно растущего спроса на книгу. В Новосибирске издается отличный журнал «Сибирские огни». Редактор - Вяткин.3
А. Пешков.
6. XII. 1927. Сорренто.

1  Сборник о Ф.И. Шаляпине, задуманный Г.Д. Гребенщиковым, не выходил.
2  Произведения Гребенщикова журналы «красная новь» и «Новый мир» не печатали. «Собрание сочинений» в СССР и России до сих пор не издавались.
3  М. Горький ошибся: Вяткин Г.А. никогда не был редактором журнала «Сибирские огни».


ПРИЛОЖЕНИЕ

ГЕОРГИЙ ГРЕБЕНЩИКОВ - ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
ЖИЗНИ
Из писем Т.Д. Гребенщиковой к А.Ф. Магеровскому и
Н.Н. Яновскому


Н.Н. ЯНОВСКОМУ

26 мая 1962 г.

Уважаемый Николай Николаевич!
Только что получила Ваше письмо от 19 апреля. Пропутешествовало оно больше месяца. Срок большой.
Ввиду полной беспомощности Георгия Дмитриевича я постараюсь прислать Вам все то, что Вас интересует.
Да, я обещала послать для «Сибирских Огней»1  кое-что из книги «Моя Сибирь». Это не статья, а рукопись для целой большой книги, которая не была еще издана. Я попросила прислать мне «Сибирские Огни» для ознакомления, чтобы знать, что было бы для Вас более подходящее по размеру и по содержанию.
Я немного знакома с «Сибирскими Огнями», которые были нам присланы, кажется в 1922 году.2  Вот почему произошла задержка с посылкой Вам рукописи. Сейчас я переписываю для Вас выдержки из четвертой главы «Алтай - жемчужина Сибири», а также «Послание из Америки», которое пришлю отдельно дня через два. Для Вашего ознакомления пошлю содержание глав «Моя Сибирь». Если Вам что-либо подойдет, постараюсь прислать. Также подберу всякие автобиографические сведения о Георгии Дмитриевиче и о его книгах. Делаю я все очень медленно, так как я сама полный инвалид. Два с половиной года тому назад, помогая больному Георгию Дмитриевичу спуститься по цементной лестнице, упала и сломала себе бедро. Перенесла три операции. Помощников у меня нет. Все делаю сама.
Буду Вам очень благодарна, если Вы найдете возможным прислать мне хотя бы старые номера «Сибирских Огней».
Ваше письмо я читала Георгию Дмитриевичу. Думаю, что он что-то понял. Когда я ему говорила, что оно из Сибири, он прослезился.
6 мая ему исполнилось 79 лет. В 1956 году было отмечено 50-летие его литературной деятельности. В 1906 году были напечатаны его первые рассказы, которые вошли в первый том «В просторах Сибири», напечатанный в 1913 году.
Сейчас я просматриваю корректуру последней книги, написанной Георгием Дмитриевичем, «Егоркина Жизнь», которую он называл своей «лебединой песней». Это его детство и отрочество. Книга эта была начата набираться на линотипе до болезни Георгия Дмитриевича. Пять лет тому назад работа была приостановлена из-за внезапной болезни Георгия Дмитриевича. И вот только теперь я вновь взялась за эту книгу. Пока что хочу привести в порядок то, что набрано. Издателей (русских) здесь нет.
В настоящее  время Георгий Дмитриевич очень слаб, но все же немного ходит. Говорить не может. Читать и писать не может. Немного понимает. За последние пять лет он перенес два удара и серьезную операцию. Получилась закупорка мозговых артерий. Память потеряна.
Была очень рада весточке из Сибири - родины Георгия Дмитриевича, - которую он так любил и так много посвятил ей в своих произведениях и лекциях.
С уважением - Татьяна Гребенщикова.
Платят ли «Сибирские Огни» за напечатанные произведения? В настоящем нашем положении это было бы нелишним.



Н.Н. ЯНОВСКОМУ

25 июля 1962 г.

Уважаемый Николай Николаевич!
Ваше письмо от 19 июня с. г. получила довольно быстро. На днях получила «Сибирские Огни». Большое спасибо. Отвечаю с некоторым опозданием. Было ухудшение со здоровьем Георгия Дмитриевича. Пришлось все внимание и время уделять ему. Сейчас ему значительно лучше. Я начала писать Вам тотчас же по получении от Вас, но отложила. Теперь пишу заново.
Все, что касается творчества Георгия Дмитриевича, я о нем охотно буду сообщать. Сейчас напишу о нем то, что попалось под руки. Вы из этого используете то, что найдете нужным. Конечно, мне известно о Георгии Дмитриевиче многое, больше, чем кому-либо. Прожив с ним более сорока лет, я много работала с ним: переписывала все его литературные произведения на русском и иностранных языках. Собирала все, что можно было собрать написанное о нем. У меня хранится обширный архив, который я стараюсь привести в порядок и где-то устроить. Через А.В. Храбровицкого3 я переслала ряд писем Куприна, Бунина. Недавно послала пять писем М. Горького к Георгию Дмитриевичу. Сейчас разбираюсь в письмах Вяч. Шишкова к Георгию Дмитриевичу, переписываю их, чтобы оставить у себя копии. Сейчас нашла 14 писем Шишкова. Письма эти нигде не были напечатаны. Если Вас интересуют какие-либо (например, М. Горького), я могу прислать копии для напечатания в «Сибирских Огнях».
Большое спасибо за присланную выдержку из «Литературной Энциклопедии».4  Там сказано: «В 1919 г. бежал за границу». Не в 1919 г., а в 1920 г. Слово «бежал» немного резкое и не совсем верное. Георгий Дмитриевич уехал во Францию по доброй воле, так как в Париже намечалось печатание его романа «Чураевы» в толстом журнале «Современные записки», где он и был напечатан в 1921 г. в ряде номеров журнала. В 1922 г. «Чураевы» вышли отдельным изданием на русском языке. На французском «Чураевы» вышли сейчас же в 1922 г. Георгий Дмитриевич был приглашен прочитать серию лекций в Институте Восточных Языков о Сибири. В 1924 г. была напечатана «Любава» на французском языке в популярном журнале «La Nouvelle Revue Frangaise». В журнале «La Vie des Peuples» в 1924 г. появилась повесть Георгия Дмитриевича «Ханство Батырбека». Французская печать очень тепло отозвалась о произведениях Георгия Дмитриевича и, особенно, о «Чураевых».
Относительно правильной даты рождения Георгия Дмитриевича я оказалась в тупике. По русским справочникам, он родился в 18882 г., по иностранным - в 1883 г. В некоторых - дата «1883-1885». Есть даже и такая дата - 1871. 5 Это уже совсем неверно. Я склоняюсь к тому, что русская дата будет более верной. Я как-то не обращала внимание на дату рождения Георгия Дмитриевича.
Георгий Дмитриевич фактически не закончил даже сельской школы. Позднее он был студентом Томского университета.
Если Вас интересуют кое-какие книги Георгия Дмитриевича, я постараюсь что-нибудь прислать. Я посылала книги в Москву - дошли, но в другие места не доходили.
Буду Вам благодарна, если Вы будете присылать мне всякие данные, которые будут Вам попадаться о Георгии Дмитриевиче. Недавно А.В. Храбровицкий прислал мне книгу «Горький и Сибирь». Там много раз упоминается имя Георгия Дмитриевича.
Как только получу еще оттиски «Егоркиной Жизни», охотно пришлю их Вам. Сейчас у меня имеется только один экземпляр. Относительно рукописи «Моя Сибирь» - сложнее. У меня имеется только один экземпляр. Переписывать же - для меня сейчас трудно и возьмет долгое время. Ни я, ни Георгий Дмитриевич никогда не были корыстны. В своей жизни Георгий Дмитриевич не ставил на первое место материальную основу. Упомянула же я о плате только потому, что создавшееся положение принуждает меня. Живем мы на очень скромную пенсию, которой не хватает оплачивать не только содержание, не говоря уже о госпиталях, докторах и операциях. В Америке болеть - это большая роскошь. Если бы Вы нашли что-либо подходящее для «Сибирских Огней» - о плате говорить не будем.
С 1940 по 1955 год Георгий Дмитриевич занимал кафедру профессора во Флоридском Южном Колледже. Преподавал русскую историю, литературу и изящную словесность. Английским он владел в совершенстве. Даже писал стихи. В этом же колледже и я занимала должность директора печатного отдела и вела курс по типографскому искусству.
До поступления в колледж Георгий Дмитриевич читал лекции по всей Америке. Исколесил ее вдоль и поперек. Прочитал более 600 лекций. Не считая лекций во Флоридском колледже. Главная тема - Сибирь как страна великого будущего.
Произведения Георгия Дмитриевича переведены на многие иностранные языки: английский, французский, немецкий, румынский, датский, итальянский, эсперанто и другие. Европейское имя Георгию Дмитриевичу сделал его роман «Чураевы». за некоторые литературные произведения на иностранных языках Георгий Дмитриевич получил награды и почетные степени от академии наук и искусства и от университетов различных стран: Индии, Франции, Аргентины, Мексики, Бразилии, Испании, Колумбии, Америки и других. Имя Георгия Дмитриевича включено в большие справочники и большие книги: «Кто есть кто в Америке», «Современные рыцари» (Париж), «Авторы и писатели» (Лондон), «Международные личности» (Лондон), «Мировые знаменитости» (Лондон).
Много путешествуя по Америке, Георгий Дмитриевич писал свои впечатления. Можно составить тома два. Георгий Дмитриевич думал выпустить эти книги под заглавием «В просторах Америки».
Георгием Дмитриевичем написано так много, что мне не так легко установить их названия и количество. О Георгии Дмитриевиче написано тоже немало на разных языках. Все это лежит в ящиках и требует немало времени, чтобы привести в какую-то систему и порядок.
При сем посылаю список книг Георгия Дмитриевича, напечатанных на русском языке, три фотографии и несколько коротеньких заметок о Георгии Дмитриевиче. В будущем, если будет нужно, могу прислать еще. Будет время, когда Сибирь будет изучать жизнь и деятельность Георгия Гребенщикова, который воспел и прославил Сибирь вне родины. В большинстве за границей о Сибири имеют представление как о стране каторги. Георгий Дмитриевич всю свою жизнь старался словом и делом показать Сибирь, как страну великого будущего с неограниченными красотами и богатствами.
В заключении я хочу привести несколько строчек, сказанных Георгием Дмитриевичем Гребенщиковым о себе:
«Не скрою, что всякая разумная похвала всякому автору приятна, так как она поощряет и обязывает, но у меня от похвалы никогда голова не закружилась, как и от суровой критики я не страдаю, так как не перестаю учиться, ибо никогда не воображал себя законченным писателем: все писалось на походе и в суете недосуга. Но о правильном, беспристрастном толковании моих работ всегда мечтаю. Мечтаю о том, чтобы все те мои сладостные и слезные волнения, которыми должно быть скреплено каждое литературное произведение, не осталось неразделенным с читателем. Ведь все мои скорби и радости собирались, обрабатывались и строились в форму книг только для него, кто бы и где бы он ни был. Но я твердо верю и надеюсь, что Свободная Грядущая Россия вот-вот встанет во весь свой гигантский рост и сумеет отделить зерно от плевел и узнает, что мы, русские эмигранты, никогда не были врагами народа, но были верны его тысячелетней творческой культуре и служили ему верой и правдой, несмотря на все наши лишения на чужбине».
На этом я закончу это письмо.
Привет и наилучшие пожелания.
С уважением - Татьяна Гребенщикова.


Н.Н. ЯНОВСКОМУ

19 августа 1962 г.

Многоуважаемый Николай Николаевич!
Ваше письмо от 9. VIII получила. Удивительно, как быстро доходят письма.
Вы спрашиваете, в каком году учился Георгий Дмитриевич в Томском университете. Я точно не знаю. Это было до моей встречи с Георгием Дмитриевичем. Впервые я встретила Георгия Дмитриевича в 1917 году. я постараюсь порыться в архиве и тогда сообщу Вам. Мне кажется, что это было в 1908 - 1909 гг. В это время он был, как мне кажется, в Томске или в Омске и редактировал студенческий журнал «Молодая Сибирь».6  Георгий Дмитриевич не был регулярным студентом, а только вольнослушателем.
Я все еще не могу получить оттисков «Егоркиной Жизни», чтобы послать Вам. «Егоркина Жизнь» не даст Вам полных сведений жизни Георгия Дмитриевича. Эта книга заканчивается юностью Георгия Дмитриевича. Вся книга посвящена детству Георгия Дмитриевича.
В ближайшем будущем вышлю Вам кое-какие книги Георгия Дмитриевича. Пока подбираю материал о Георгии Дмитриевиче для Вас. Нужно переписать.
С этим письмом посылаю копии писем: пять писем
М. Горького, одно письмо И.А. Бунина и два письма А. Куприна. Предисловие к «Чураевым», первое издание. Пока ограничусь этим.
Ваш привет Георгию Дмитриевичу передала. Он все понял и радовался как дитя. Многое «говорил», понять было очень трудно, но думаю, что он также просил передать его привет Вам. Я многое понимаю, что он хочет сказать, вернее догадываюсь. Недавно его осматривал и проверял доктор и нашел, что он в довольно хорошем состоянии. Сердце в порядке. Давление крови нормальное. Кушает с аппетитом. Прибавился в весе на четыре фунта. Доктор говорит, что возможно Георгий Дмитриевич начнет говорить, но постепенно. Он хорошо произносит слова: «хо-ро-шо», «Та-ня», «ко-о-тя». Это его любимец - огромный рыжий кот.
С моей ногой дело обстоит хуже. Очень боюсь четвертой операции.
Сердечный привет от меня и Георгия Дмитриевича.
С уважением - Татьяна Гребенщикова.


Н.Н. ЯНОВСКОМУ
25 сентября 1962 г.

Многоуважаемый Николай Николаевич!
Ваше письмо от 9 августа с. г. получено. Скажу откровенно - меня всегда радуют письма с родины. Мне очень приятно знать, что Вы заинтересованы творчеством Георгия Дмитриевича. Я думаю, что он заслужил того, чтобы о нем знали не только на его родине, которую он так любил и так много о ней писал в своих произведениях. Его лекции в Америке были посвящены главным образом Сибири.
С оттисками «Егоркиной Жизни» пока что у меня ничего не вышло. Весь набор находится в Чураевке, в Саутбери, Коннектикут, в типографии, которая теперь закрыта по случаю нашей инвалидности. Ведь всю типографскую работу вела главным образом я. Чтобы сделать оттиски - нужен человек, который мог бы это сделать. В Чураевке такого человека не нашлось. Выписывать же из Нью-Йорка такого человека будет стоить больших денег, что сейчас мне не под силу. Если я смогу весной поехать туда (это в 1300-х милях отсюда), то сделаю оттиски сама. У меня имеется только оттиск в одном экземпляре, но я не рискну его послать. Я постараюсь поискать в архиве, может быть, там найдутся некоторые главы, которые были напечатаны в газетах.
Нашла кое-что из давних статей о Георгии Дмитриевиче. Если для Вас это интересно - могу переписать и послать Вам. Или, может быть, Вы можете их найти в библиотеке архива. У меня есть статьи:
Л. Клейнборт, «Современный Мир», №1, стр. 178. В этой статье довольно подробно говорится о биографии Георгия Дмитриевича. Статья под заглавием: «Беллетристы-самоучки» - 1916 г.
В. Львов-Рогачевский, «Великое ожидание», журнал «Ежемесячный Журнал», 1916 г. №1, январь.
«Русские Записки» (бывшее «Русское Богатство», №6, июнь 1916 г., стр. 247,248, 249.
«Солнце России», №345(39), октябрь 1916 г. Петр Пильский, «Читаю. Критические письма».
М. Левидов. «Г. Гребенщиков. В просторах Сибири. Повести и рассказы». «Летопись», декабрь 1915 г.
Недавно мне попались еще семь писем Ивана А. Бунина к Г.Д. Гребенщикову, копии которых при сем посылаю. Может быть, они будут для Вас интересны.
С уважением - Татьяна Гребенщикова.



Л.Ф. МАГЕРОВСКОМУ

20 января 1963 г.

Глубокоуважаемый Лев Флорианович!
Ваше письмо от 6 декабря и брошюра об архиве были получены своевременно, но с ответом я непростительно запоздала. Причин много. Всего не пересказать. Главное - это моя инвалидность и беспомощность. Вот уже больше трех лет, как я «разъезжаю» в кресле на колесах после перелома бедра и трех серьезных операций. Георгий Дмитриевич тоже полный инвалид. Мне приходится все делать самой и притом ухаживать за Георгием Дмитриевичем. Кроме того, за последнее время у меня какие-то осложнения с ногой. Все это я говорю в свое оправдание перед Вами.
Ваше предложение о передаче архива Георгия Дмитриевича в Архив при Колумбийском Университете я принимаю с благодарностью и буду рада передать все то, что может быть полезным для литературоведов и историков. К сожалению, здесь у меня не так много материала. Весь главный архив оставлен в Чураевке, в Коннектикуте, где мы раньше жили. Мне пишут, что там все грызут белки и мыши. Поехать же туда мне довольно трудно без посторонней помощи, хотя я сама правлю машиной. Лелею мечту, что этим ранним летом поеду туда и постараюсь отобрать кое-что и переслать Вашему Архиву. К сожалению, я раньше не знала об Архиве. Я уже кое-что переслала в Москву в библиотеку архива.7 Переслала я письма М. Горького к Г. Гребенщикову, А. Куприна к Г. Гребенщикову, И. Бунина, В.Г. Короленко. Если для Вас интересно, могу прислать копии этих писем. У меня сейчас имеются около 20 писем Вяч. Шишкова к Г. Гребенщикову, которые я еще не послала. Хочу сначала сделать копии. Интересуют ли Вас черновики рукописей Георгия Дмитриевича с его собственноручными поправками? Рукописи - уже напечатанных произведений. Во всяком случае я наберусь храбрости, как-нибудь взберусь на верх гаража и там пороюсь в бумагах Георгия Дмитриевича, и сообщу Вам, что у меня есть здесь под руками. Если будет интересно для Архива, то пришлю. В материальном вознаграждении, конечно, я нуждаюсь, учитывая наше создавшееся инвалидное состояние. Но это по усмотрению Архива.
Есть рукописи Георгия Дмитриевича, которые еще нигде не были напечатаны. Если мне не удастся их опубликовать - передам архиву.
Перед болезнью Георгия Дмитриевича начали мы набирать и печатать «Егоркину Жизнь» - это детство и отрочество Георгия Дмитриевича - и «Чураевых», 8-й том. Было набрано более половины, и все приостановлено. Если смогу поехать в Чураевку, то очень хотелось бы закончить эти вещи и выпустить в свет.
Мне было очень приятно узнать, что Вы являетесь почитателем таланта Георгия Дмитриевича.
Примите мой сердечный привет и еще раз прошу извинить меня за медлительность с ответом.
С уважением - Татьяна Гребенщикова.


Л.Ф. МАГЕРОВСКОМУ

5 марта 1963 г.

Глубокоуважаемый Лев Флорианович!
Вот уже два месяца, как я невероятно страдаю от кашля. Атаковал меня грипп в сильной форме и со всякими осложнениями. Даже уколы пенициллина не помогают. Сейчас немного легче, но все же продолжаю кашлять, а потому и все мои дела затормозились. В том числе и с посылкой в Архив некоторых материалов. Надеюсь, что через неделю или две оправлюсь и примусь за дела. Пока что посылаю в Ваш Архив семь копий писем Ивана А. Бунина к Георгию Дмитриевичу. Следующие пришлю, как только сделаю копии. Копию делаю потому, что надеюсь, что смогу использовать некоторые письма для своей работы над биографией Георгия Дмитриевича. Никто не знает Григория Дмитриевича так хорошо, как я, проживши с ним и работая вместе над литературными произведениями. Удастся ли мне выполнить эту задачу - не знаю. Все зависит от моего здоровья и многого прочего. Нет ли у Вас при архиве возможности переписывать некоторые письма, как например, письма Вяч. Шишкова? Их у меня больше двадцати здесь при мне. Возможно, что в Чураевке есть письма и Шишкова, и Бунина, и других. Вы бы могли оставить у себя, а копии на машинке, в двух экземплярах, прислать мне. Это бы значительно ускорило дело. Если нет, то придется самой переписывать.
За готовность помочь мне в упаковке и пересылке архива Георгия Дмитриевича за счет Архива - большое спасибо. Воспользуюсь им при случае. Найти же здесь кого-нибудь для помощи не так просто, но я постараюсь.
Не оставляю мечту поехать этим летом в Чураевку и там сделать то, что я предполагаю.
Встречали ли Вы лично Георгия Дмитриевича? Мне знакома Ваша супруга. Привет Вам от нас обоих.
С уважением - Татьяна Гребенщикова.


Л.Ф. МАГЕРОВСКОМУ

8 апреля 1963 г.

Глубокоуважаемый Лев Флорианович!
Извините меня за мою неосмотрительную оплошность. Верно говорится, что «у страха глаза велики». Панически боюсь всяких счетов. Лист, присланный Архивом, приняла за счет. От души хохотала я сама над собой за свою опрометчивость. Давно так не хохотала.
При сем посылаю подписанный лист. Очень благодарна Архиву за оказанную поддержку.
В начале мая определенно решила выехать. Обязательно должна быть в Чураевке. Хочу ликвидировать там типографию и домик. Все разваливается. Была бы рада, если бы Вы собрались как-нибудь летом и навестили нас. От Нью-Йорка всего 66 миль. Сообщение босами довольно удобное и частое.
Постараюсь в ближайшем будущем кое-что выслать Вам для Архива.
Сердечный привет Вам от нас обоих.
С уважением - Татьяна Гребенщикова.

P.S.
Сейчас вспомнила - Вы в предыдущем письме писали, что знали Илью Григорьевича Савченко.8  Лично я с ним никогда не встречалась, но Георгий Дмитриевич много рассказывал о нем. Они были настоящими друзьями с юности, никогда не теряли друг друга из виду. Это была не только дружба - они обожали друг друга, и это продолжалось до последних дней Ильи Григорьевича. В теперешнем состоянии Григорий Дмитриевич плохо понимает, но когда я ему сказала о смерти Ильи Григорьевича - он понял и расплакался. В память дружбы Георгия Дмитриевича и Ильи Григорьевича я с Натальей Никифоровной (жена Ильи Григорьевича) изредка переписывается.
Если Вы считаете, что письма Ильи Григорьевича к Георгию Дмитриевичу будут приемлемы в Архиве, то я буду рада их переслать.





Н.Н. ЯНОВСКОМУ

1 мая 1963 г.

Глубокоуважаемый Николай Николаевич!
Получила Ваше письмо от 27 марта. Шло оно довольно долго, целый месяц. Одновременно с ним получила письмо из Усть-Каменогорска от 19 апреля. Не писала Вам долго, а также и не посылала то, что обещала. Весь январь и Февраль была очень тяжело больна гриппом со всякими неприятными осложнениями. Был болен и Георгий Дмитриевич. Все это из-за перемены климатических течений. Во Флориде в декабре было несколько заморозков, что погубило много фруктовых деревьев и всяких тропических растений. Взяло много времени, чтобы понемногу опять наладить всякие дела и восстановить переписку.
При сем посылаю кое-что, может быть, будет для Вас полезно. Материала очень много, но разобраться в нем не так просто, а главное - многое в единственном экземпляре. Нужно делать копии, так как не могу рискнуть остаться без нужного материала. Постепенно постараюсь послать Вам то, что смогу. На днях вышлю несколько книг. Какие - напишу позже. Не посылала Вам книги, так как посланные ранее другим не все доходили. Это меня смущало. Все же рискну послать Вам. Сейчас посылаю статьи:
1. Славный путь - А. Мазурова.
2. Георгий Гребенщиков о себе.
3. Из отзывов о Г.Д. Гребенщикове.
4. Как и где работает Г.Д. Гребенщиков.
5. Седьмой том - М. Волкова.
6. Золотой юбилей Г.Д. Гребенщикова как писателя -
О. Дюбокляр.
7. Чествование Г.Д. Гребенщикова.
Что посылала Вам раньше - не помню. Надеюсь, что не повторюсь.
Где это Алла-Аба?9  Никогда не слыхала. Вероятно, новый город? Что они хотят издать? Журнал это или газета? Или отдельное издательство? Хорошо бы с их стороны все же снестись со мной.
Выше я упомянула о письме, полученном из Усть-Каменогорска от некой Елены Дмитриевны Панкратьевой. Она прислала мне копию письма Георгия Дмитриевича к ее отцу и предлагает прислать еще. Если Вы находите полезным для Вас, спишитесь с ней, и она может Вам прислать копии писем Георгия Дмитриевича к ее отцу. ... Узнала она мой адрес от самого младшего брата Георгия Дмитриевича, который живет в Семипалатинске. На всякий случай сообщаю его адрес. Может быть, он может быть для Вас полезен, хотя он так мало знает о жизни Георгия Дмитриевича, так как был еще совсем мальчиком в период начала творчества Георгия Дмитриевича - Иван Дмитриевич Гребенщиков...
Недели через две собираюсь выехать с Георгием Дмитриевичем в Чураевку. Эта поездка для меня, все равно что полет в стратосферу. Оба инвалида рискуют ехать в автомобиле. До Чураевки 1300 миль. С нами едет одна американка для помощи. Править машиной буду я. До отъезда постараюсь послать и еще кое-что из материалов.
Самый сердечный и искренний привет от нас обоих. Здоровье наше все в том же безрадостном состоянии.
Татьяна Гребенщикова.



Н.Н. ЯНОВСКОМУ

8 мая 1963 г.

Глубокоуважаемый Николай Николаевич!
Вчера отправила Вам пакет с книгами. Если дойдут благополучно, пошлю и следующий. В этот пакет вложены следующие книги:
«Чураевы», том I.
«Чураевы», том II.
«Гонец».
«Первая любовь» - этот рассказ входит в «Егоркину Жизнь».
«Волчья сказка».
«Голубая подкова» К. Бальмонта.
Сейчас получила майский номер журнала «Soviet Life», в котором есть статья и снимки и, главным образом, Новосибирска. Журнал на английском языке. Издается в Вашингтоне Советским правительством. Журнал издается великолепно. Если хотите - могу его прислать.
В Чураевку выеду, вероятно, числа 20-го. Некоторые дела задержали. Да и погода на севере еще холодная. Здесь же лето в полном разгаре.
При сем посылаю статью О. Кайдановой «Русский богатырь» и стихи С. Дартау. Позднее пошлю еще кое-что.
С уважением - Татьяна Гребенщикова.

P.S.

Когда буду в Чураевке, постараюсь сделать оттиски «Егоркиной Жизни» и пришлю Вам.




Н.Н. ЯНОВСКОМУ

26 июня 1963 г.

Глубокоуважаемый Николай Николаевич!
Ваше письмо от 10 мая получила. Оно было переслано сюда из Флориды. Вот уже месяц, как мы здесь, в Чураевке. Это русская деревня, основанная Георгием Дмитриевичем в 1925 году. Сейчас здесь более тридцати домов. Это детище Георгия Дмитриевича. Приехала сюда, чтобы здесь все ликвидировать. Думала, что смогу закончить печатанье «Егоркиной Жизни», но вижу, что это не по моим силам. Набрано уже около 300 страниц. Осталось набрать страниц сто. Жаль, если пропадет сделанная работа. Удалось сделать оттиски набора. Вижу, что есть много ошибок. Надо провести корректуру. Тогда, возможно, могу послать Вам, но без последних четырех глав. Если найду лишний экземпляр рукописи, то пришлю и последние главы. Сейчас усиленно занята разборкой всякого материала. Работаю усиленно, даже не по моим силам.
Недавно послала Ивану Дмитриевичу, брату Георгия Дмитриевича, две статьи, найденные здесь: «В стране Вашингтона» и «В Чураевке». Просила Ивана Дмитриевича после прочтения переслать их Вам, думая, что они могут Вам пригодиться. Если попадется еще что-либо, то пришлю.
У меня к Вам просьба: не могли бы Вы как-нибудь узнать, как правильно называется икона, найденная в небольшой обители около Семипалатинска лет 60-65 тому назад. Это упоминается в «Егоркиной Жизни», но в разных местах по-иному: Абалацкая - Аболатская - Аболакская. 10  Хотелось бы исправить. Если сможете помочь мне в этом, буду Вам очень благодарна. Написала об этом и Ивану Дмитриевичу.
Вы спрашиваете о подробной исследовательской работе о Георгии Дмитриевиче. Вероятно, есть, но мне не так легко что-либо найти. Есть несколько ящиков с разными отзывами о работах Георгия Дмитриевича, к которым я все еще не могу добраться. Возможно, что я не буду в состоянии здесь все пересмотреть и отправлю многое во Флориду. Боюсь, что разборка займет много времени и задержит меня здесь до холодов. Все то, что связано с Георгием Дмитриевичем, охотно вышлю Вам. То, что Вам удалось разыскать в старых журналах «Сибирский Студент», «Сибирские Записки», «Сибирская Новь», «Молодая Сибирь» - у меня этого нет, кроме «Кызыл-тас».11  Я была бы Вам чрезвычайно благодарна, если бы можно было найти какую-либо возможность снять с них копии или перепечатать на машинке и прислать мне. Может быть, это может сделать Елена Дмитриевна Панкратьева. У нее есть машинка. Я напишу ей и Ивану Дмитриевичу - может быть, как-нибудь общими силами это можно преодолеть. Может быть, у Вас в редакции есть машинка, которая автоматически делает копии. Здесь такие машинки есть почти в каждом офисе.
Я говорила Георгию Дмитриевичу о Кондратии Никифоровиче Урманове, 12 но, к сожалению, он его не помнит, как и многих, и многое. Память его очень слабая.
«Алтайский Альманах» у меня есть. Да, я продаю нашу библиотеку. Кое-что уже продано. Особенно редкие книги.
Переписка с Вами доставляет мне большое удовольствие. Это связывает меня с родиной Георгия Дмитриевича и его ранней литературной деятельностью. Привет.
Искренне - Татьяна Гребенщикова.

P.S.
Выпишите о возможном издании сочинений Георгия Дмитриевича в СССР, но с отбором более ценного с Вашей точки зрения. Я вполне это понимаю и знаю, что у Гребенщикова есть много неприемлемого. В течение долгой литературной деятельности Георгия Дмитриевича все его написанные вещи принимались и печатались без единой поправки или сокращений.
Я послала Ивану Дмитриевичу несколько главок из еще нигде не напечатанной поэмы «Письмо из-за морей». Это письмо к родному брату. Может быть, Иван Дмитриевич перешлет его Вам. Продолжение я пошлю, когда вернусь во Флориду. Здесь у меня нет. Получили ли посланные книги? Если да, то могу послать еще кое-что отсюда.



Л.Ф. МАГЕРОВСКОМУ

20 ноября 1963 г.

Глубокоуважаемый Лев Флорианович!
Наконец-то мы добрались до Флориды. Путь был довольно тяжелый для меня. были всякие неприятные приключения в пути. Хорошо, что все это уже позади. Ехали мы одни. Мне не удалось найти попутчика. Приехала совершенно разбитая. Пришлось некоторое время отдыхать в постели. Сейчас опять начинаю приходить в более нормальное состояние и налаживать здешнюю жизнь.
В начале ноября получила из Колумбийского Университета, пересланный из Чураевки, чек на 50 долларов. Чек этот я потеряла. Все это время усиленно искала, но безуспешно. Очень прошу Вас сделать что-то, чтобы мне выслали взамен другой чек. За что буду Вам очень благодарна. Вместе с этим чеком были получены еще два чека, наша пенсия. Они тоже пропали. Я уже отдала заявление в Сосиал Секъюрити. 13 Я думаю, что это случилось из-за моей переутомленности после путешествия.
Перед отъездом из Чураевки отправила Вам 6 ящиков. Главным образом, старые газеты. Получили ли Вы их?
Все привезенные материалы находятся в коробках в гараже. Немного налажу здешнюю жизнь, начну разборку и тогда только смогу послать Вам кое-что.
С искренним уважением - Татьяна Гребенщикова.

Примечания

1.  Н.Н. Яновский (1914-1990) с 1950 по 1972 год работал в «Сибирских Огнях», с 1964 г. - в качестве заместителя главного редактора.
2.  Речь идет, очевидно, о пятом номере журнала за 1922 г. с критической статьей Валериана Правдухина о романе «Чураевы».
3.     А.В. Храбровицкий - московский литературовед.
4.  Н.Н. Яновский, вероятно, высылал Т.Д. Гребенщиковой для ознакомления подготовленную им статью о Гребенщикове для второго тома «Краткой Литературной Энциклопедии» (вышел
 в 1964 г.).
5.   Очевидная описка Т.Д. Гребенщиковой, надо - 1881 год.
6.   Г.Д. Гребенщиков в конце 1909 г. работал в журнале «Молодая Сибирь» в качестве ответственного секретаря редакции.
7.    Имеется в виду Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина (ныне Российская государственная библиотека).
8.  Илья Григорьевич Савченко (годы рождения и смерти не установлены) - сибирский литератор, сотрудничал в газете «Жизнь Алтая», после Октябрьского переворота эмигрировал во Францию.
9.     Т.Д. Гребенщикова так прочитала в письме Н.Н. Яновского название столицы Казахстана города Алма-Ата (до 1921 г. - г. Верный). Речь идет далее об алма-атинском журнале «Простор».
10.    Т.Д. Гребенщикова имеет в виду чудотворную икону Абалакской Божьей Матери «Знамение», получившую название от села Абалак близ г. Тобольска (XVII век).
11.    Рассказ Г. Гребенщикова  «Кызыл-тас» опубликован в журнале «Сибирский Студент» в 1915 году (№ 1 - 2).
12.   Кондратий Никифорович Урманов (1894 - 1976) - сибирский писатель, автор исторических очерков и рассказов для детей.
13.    Social Security - служба социального обеспечения в США.

Тексты писем и комментарий подготовлен В.К. Корниенко. Печатается по сборнику научных статей: «Культурное наследие Сибири» (Издательство Алтайского государственного университета, Барнаул, 1994 г.).