Шахматы это спорт? Наука? Искусство?

Шахматы это спорт? Наука? Искусство?

Наброски к освещению некоторых работ теоретиков шахмат
Не подключая аппарат Тетраэдальной Логики.

Дискуссия разгорелась еще в тридцатые годы.
Спор пошёл на тему о том, что есть шахматы?
Спорт?
Наука?
Искусство?
Здесь важно сразу отметить, что это был не абстрактный схоластический спор горе-теоретиков.
Отнюдь!
Правда, мне лично нигде не довелось познакомиться с первопричиной столь горячей дискуссии.
Зато прожить её лично в полной мере довелось!
Как я это понимаю сейчас, речь шла о ведомстве, которому надлежит заниматься шахматами.
Министерству спорта?
Министерству культуры?
Министерству образования?

Мне довелось работать в областном Спорткомитете.
Моими конкурентами и оппонентами были специалисты из ДЮСШ №5, находившейся в составе городского отдела народного образования.

В Архангельске, в центре, достраивалось высотное жилое здание, на первом этаже которого планировалось разместить нечто «шахматное».
На помещение в равной степени претендовали гороно (городской отдел народного образования) и облспорткомитет (областной спортивный комитет).

Лев Михайлович предложил мне попытаться выиграть «забег за помещением» и в качестве приза гарантировал мне должность директора шахматного клуба.
Обещание своё он сдержал.

Ошибка Владимира Николаевича – тогда директора ДЮСШ№5 – заключалась в том, что он с пакетом документов на согласования ездил на красивой чёрной «Волге» принадлежавшей гороно.
А я бегал собственными ногами.

Пока их машина крутилась по центру города, пережидая светофоры, я птицей взлетал на нужные этажи обкома, облисполкома и горисполкома.
6 марта я договорился с Фильчагиным, а уже 22 марта в моём (!!!) шахматном клубе проводились первые республиканские соревнования школьников.
Владимир Николаевич мне этой победы так никогда и не простил.

Наши  с ним игры продолжались с перерывами с 1978 по 1995 годы почти семнадцать лет и проходили в двух городах – Архангельске и Херсоне.

Но это всё – только намёк на эскизное описание проживавшейся мною темы.

Однако необходимо перейти к её существу.
Сразу отметим, что говоря о шахматах в этой дискуссии, основные аргументы относились именно к шахматной игре, а не к шахматной композиции или околошахматным вариациям и версиям.

Вот играется шахматный турнир мастеров.
Или ведётся матч на первенство мира.
Что это?
Спорт?
Искусство?
Наука?

Как бы достаточно аргументов и в пользу того, что это именно спорт, и в пользу того, что это бесспорно наука, и в пользу того, что это, несомненно, искусство.
В качестве аргумента, что это не спорт приводилась позиция о том, что здесь нет больших физических перегрузок. Однако в дальнейшем было признано, что напряжение организма во время игры ведёт к потерям сопоставимым с потерями в самых тяжёлых видах спортивных единоборств.
В качестве аргумента, что это не наука, ставился вопрос о научном продукте на выходе. Но в дальнейшем огромное число исследований показало, что научный продукт на выходе возникает и активно используется в целом ряде отраслей научного знания.
Наибольшее число претензий было к шахматному искусству.
Не отрицая достижения композиции, адресовались к содержанию игры именно в моменты высочайшего напряжения спортивной борьбы.
Но произведения величайших мастеров, созданные в схватке «за доской», заставляют признать правомерность и такого взгляда на шахматную борьбу.

Сейчас постараемся рассмотреть все эти вопросы с позиций сегодняшнего дня. Точнее с позиций сегодня остро поставленного вопроса.
Нам предстоит убедиться, что, казалось бы, острая дискуссия на самом деле:
а) не была доведена до логического конца;
б) многие вопросы де-факто не были достаточно глубоко освещены и проработаны;
в) и поэтому сегодня мы вынуждены посмотреть на многие компоненты этой дискуссии совершенно иначе.

Первая проблема – смешение понятий «наука» и «образование».
Понятно, что говоря о «научении» мы имеем ввиду «образование», но на самом деле разведя «церковь» и «школу», мы получили довольно любопытную модель «образования» без «образа и подобия».
Отделение совокупностей транслируемых фактов и тренингов от воспитания в лоне церкви (при этом здесь не вижу необходимости подробно различать те или иные конфессиональные традиции и установки) в рамках советской традиции привело к созданию особой «атеистической» системы воспитания, в которой роль церкви взяла на себя Партия, образ Бога заменялся образом Ленина, и по существу это была квинтэссенция «социалистического воцерковления».
В конечном счёте, с категориями «наука» и «образование» церемониться не стали.
Однако на деле «научное преподавание шахмат» в детско-юношеских спортивных школах Министерства просвещения свелось к трансляции селективной парадигмы.
Уже Н.Г. Алексеев хорошо показал различие между позициями спортивного тренера по шахматам и школьного учителя по шахматам («даже если это один и тот же человек!»).
Понятно, что вопрос он раскрыл только абрисно.
Что основной пласт различений лежит значительно глубже.
Реальной проблемой стало то, что люди, готовившие чемпионов, вообразили, что всеобуч также должен готовить чемпионов.
Ряд специалистов неоднократно прямо указывал, что работа с абстрактными понятиями в уме сама по себе важнее тех или иных её внешних выражений.
Что самоценностью в шахматах является как раз возможность очень чётко разбираться именно с механизмами такой работы.
Одной из больших проблем отечественной методологической школы является проработка категории «развития».
Утверждение, что человек «развивается», или «развивает свое мышление» базируется на отрицании другой категории – «раскрытия».
Предположение, что цветок распускается иначе, если на него воздействовать каким-то образом, должно быть подкреплено «изнутри».
На мой непросвещённый взгляд, цветок есть реализация некоей «программы», заложенной внутри него, и эта программа, если ей явно не препятствовать, будет прекрасно реализована.
Также и ребенок, подобно цветку, реализует в своем «развитии» некую программу, и попытки «развивать» его  обречены на поражение.
Ребенок в ходе своего вырастания раскрывается, развёртывает то, что заложено в его внутренней программе.
На любые изменения самой «программы» необходимы весьма продолжительные внешние воздействия и не «развитие» а приспособительную коррекцию получаем мы на выходе.
Всё что мы в состоянии предложить ребенку, это некоторый набор дополнительных «программ» и «подпрограмм», которые он может осваивать, как собственные инструменты.
При этом мы сами именно РАСКРЫВАЕМ ему в нём самом заложенные механизмы и инструменты. Не исключено, что некоторые горячие головы рискнут называть этот процесс «самопознанием».
На мой взгляд, человечество пережило уже не одну и не две вселенских катастрофы и восстанавливается, а потому нам «забывшим себя» еще многое предстоит открыть и раскрыть в самих себе, прежде чем мы достигнем порога высшей ступени цивилизации.
Поэтому, говоря о шахматном всеобуче, мы должны понимать, что межведомственная борьба за ресурсы, внимание власти и её заказы – это одно, а обеспечение наших детей инструментами оперирования категориями высочайшего уровня – это немножко другое. Что пора уходить от противопоставлений «науки» и «спорта», от схоластических приобщений к «искусству» и работать с совсем другим набором категорий и определений.
Если, разумеется,, мы собираемся достигать продвижения к раскрытию, а не мнимого, зачастую ложно понимаемого «развития».

Продолжение предполагается