Ответ - Главы 17-18

                Глава 17


        Вчера закончилось надоевшее плаванье, и Вера с Джоном прямо с корабля отправились в иммиграционный центр Новороссийска. Калхоуну задали несколько вопросов, а потом по его просьбе записали в память русский язык. Подписав заявление на гражданство, он получил вид на жительство сроком на три месяца. Тётка перекинула на комм Нины пятьдесят тысяч, поэтому прошлись по магазинам и купили самое необходимое, а потом отправились на железнодорожный вокзал. Экспресс отходил в девять вечера, и они после покупки билетов прогулялись по городу, уже не заглядывая в торговые центры. Когда стемнело, поужинали в кафе и пошли садиться на поезд. Из-за туннелей вагоны были одноэтажными. В купе, кроме них, никого не было, да и вообще в вагон сели не больше десяти пассажиров. Проводница принесла бельё и спросила, будут ли заказывать ужин. Узнав, что они уже поужинали, больше не беспокоила.
        Спать не хотелось, а делать было нечего, поэтому заперли купе и занялись друг другом. Занимались долго и поздно заснули. Проснулись тоже позже обычного, позавтракали, а в Лисках к ним в купе сели две девицы. Обе забрались на свои верхние полки и уткнулись в коммы, видимо, включив их на мысленное восприятие звука. Вагон почти наполнился, поэтому по коридору всё время ходили и негде было уединиться.
        Нина до предела увеличила чувствительность микрофона, вызвала тётю и пообщалась с ней, говоря так тихо, чтобы не слышали посторонние. Разговор был не из приятных, поэтому она долго его откладывала, но вечером уже должны были приехать. Обсуждать это при всех... Нет, лучше уж сейчас с одной Александрой.
        – Хочу спросить, я могу остановиться у вас со своим другом?
        – Что у тебя с голосом? – спросила тётя. – Какой-то он не такой. Простудилась?
        – Я не одна в купе, поэтому говорю шёпотом.
        – Что за друг?
        – Это англичанин, по профессии судовой инженер. Пока получил вид на жительство, а через пару недель обещали гражданство. Тогда распишемся и устроимся на работу. В городе реально получить общежитие или нужно снимать комнату?
        – Если хороший инженер, могут дать квартиру, – ответила Шура. – Предприятия строят много жилья, так что общежитие или малосемейку получите без труда. Но с этим можете не спешить. Дети разъехались, мы с Николаем живём вдвоём и с месяц вас потерпим. Расскажи, что ещё привезла из Турции, кроме этого англичанина. Стоило столько лет работать шлюхой?
        – Почему именно шлюхой?
        – По двум причинам, – объяснила тётя. – Во-первых, у тебя не было профессии, да и вообще желания трудиться, а во-вторых, из-за твоей склонности к мужикам. Твоя мать многое успела мне рассказать.
        – Я привезла много впечатлений, – криво улыбнувшись, ответила Нина. – Не хочу сейчас об этом говорить, у нас ещё будет время.
        – Ладно, расскажешь потом. Когда приезжаете?
        – Около десяти вечера. С ужином не возись, мы поедим раньше.

        – Какой-то ты невесёлый, – сказал Джон другу.
        Он два дня назад уволился из армии и теперь жил вместе со всеми в убежище. Место в кампусе осталось за Сандрой, которой нужно было через неделю возвращаться в Сток-он-Трент для учёбы. Мужчины с утра занимались расчисткой фундамента дома от грязи и сейчас отдыхали на вынесенных из убежища пластиковых стульях.
        – Не вижу поводов для веселья, – мрачно ответил Исаак. – Я не могу найти место в жизни. Деньги станут доступными только через несколько лет, а чем заниматься сейчас? Жить милостью твоего брата и ковыряться в грязи? Пойми, я не отказываюсь помогать и говорю не о том, чем мы заняты сейчас, а вообще!
        – Это я облучился и могу только помогать Гранту, – возразил Джон. – Ты здоровый парень, окончил престижный колледж, что мешает выгодно устроиться? Мне будет скучно, но лучше скучать, чем смотреть на тебя такого. В городах много девушек...
        – Кому я нужен! – воскликнул Исаак. – Я ничего не умею, только тратить заработанные другими деньги! Когда выбирались из ловушки, в которую попали по милости моего отца, для наёмников сразу же превратился из хозяина в балласт! Для руководства не хватило умения и просто решительности. В прежней, в общем-то, пустой жизни я был её хозяином, а теперь плыву по течению!
        – Ты такой не один, – сказал подошедший к ним Грант. – Изменилась жизнь миллионов, и многим придётся искать в ней другое место. Это неприятно, но не должно стать трагедией. Тебе уже есть тридцать?
        – Исполнится в конце осени.
        – Ты в два раза моложе меня, а боишься трудностей жизни, даже не вступив с ними в борьбу! Я потрачу остаток жизни, но здесь будут дом и сад – новое семейное гнездо Сеймуров! Люди не крысы, чтобы жить под землёй. И мне не нравится то, что правительство опять разжигает в народе ненависть к русским!
        – После всего, что из-за них произошло?
        – Дело не в них, а в нас. Русские и раньше не были слабы, а сейчас усилятся ещё больше! И им не нужны наши земли. Слышали, что передавали французы? Русские заявили им, что не сделают и шага в Европу. Мол, можете сами занимать Германию и всё остальное! А если так, то в чём причина вражды? Нам всё время внушали, что в России зло, а наше оружие является гарантом безопасности, и всячески превозносили союз с американцами, которые якобы нас защищают! А США всегда защищали только свои интересы, и мы из-за них пострадали!
        – Я не дурак, но почему-то не подумал о том, что русские нанесут упреждающий удар, – добавил Джон. – Видимо, и командование американцев тоже считало, что они будут всеми силами оттягивать войну и крепить оборону. Сейчас это кажется глупостью, но она базировалась на данных разведки, столетней оборонительной стратегии России и подавляющем превосходстве США.
        – Ладно, это в прошлом, – сказал Грант. – Я только боюсь, что война может повториться. Сейчас нас специально не били, а ведь могли! Зачем вкладывать силы и труд, если однажды всё это опять разрушат?
        Из убежища со смехом выбрались его внучки, следом за которыми шла Элизабет.
        – Пора обедать! – позвала она мужчин. – Сандра всё приготовила, и мы уже поели.
        – Пойдёмте, – сказал так и не севший на стул Грант. – А тебе я советую вступить в волонтеры. Тем, кто помогает армии, выдают транспорт. Тогда не нужно никуда уходить, будешь летать на службу отсюда.

        В конце дня Олега решили переселить.
        – Ты прекрасно справился, но у меня есть несколько проблемных ребят, – сказал вызвавший его Рогов. – Возьмёшься?
        – Нет, – отказался он. – Меня устраивает Зверев, я его тоже. Извините, но я не хочу этим заниматься. Через три дня начнутся занятия в школе, которые справятся с депрессией ваших воспитанников лучше меня.
        – Вам не нашли родителей? – спросил воспитатель.
        – Этим занялись несколько дней назад. Когда будет результат, предупрежу вас заранее. Я могу идти?
        – Иди, – разрешил Павел Олегович.
        Выйдя из двести тридцатой комнаты, он набрал код подруги.
        – Привет! Мы сегодня не общались, а у меня сейчас много свободного времени. Как с этим у тебя?
        – Так же, – ответила Зоя. – Пока не начались занятия, я почти всё время свободна. Хочу тебя обрадовать...
        – Нашли родителей? – спросил Олег. – И кто они?
        – Не родителей, а родителя, – поправила девушка. – Это какой-то профессор, которому не повезло потерять всю семью. Несчастье случилось в прошлом году, когда они отдыхали в Турции. Я не знаю подробностей, только то, что погибли его жена и семья сына, включая внуков. Осталась дочь, но она вместе с мужем уехала куда-то за границу. Живы они или нет – он не знает. Заявление уже подано, но отец сказал, что оформят дней через десять. Он обещал сбросить на мой комм информацию, а я перешлю тебе. Я так соскучилась, что теперь буду считать каждый день! Надо будет устроить тебя в нашу школу.
        Поговорив с подругой, он соединился с сестрой и рассказал ей новость, которая почему-то не вызвала у неё большой радости. Наверное, это из-за того, что сестрёнка запала на Ивана. Олег тоже не хотел расставаться с юношей, с которым на удивление быстро сдружился, только это от него не зависело.
        Вчера прошёл сильный дождь, но было ещё тепло, поэтому дорожки парка быстро высохли. Он решил погулять, а заодно просмотреть информационный выпуск. Сначала передали, что Россия предложила французскому правительству экономическую помощь, которая была с благодарностью принята. Нелегко, наверное, далась французам эта благодарность, только они были не в том положении, чтобы отказываться. Второе сообщение вызвало удивление. Уже в третий раз поляки обстреляли белорусские заставы. Понятно, что для них нет разницы, русские или белорусы, и ненависти через край, но неужели совсем разучились соображать? На этот раз с «мстителями» не церемонились и все те, кого обнаружили со спутников, были уничтожены огнём реактивной артиллерии. В первый раз на его памяти показали некоторые районы Англии и Франции, по которым прошли цунами.
        «Хорошо, что у них в каждой семье есть летающие машины, а у многих не одна, – думал он, глядя на покрытые грязью равнины, – иначе погибли бы десятки миллионов!»
        В конце выпуска, как всегда, сообщили о проделанной работе по консервации заражённой радиацией территории. Олег уже хотел выключить комм, но диктор сказал, что сейчас зачитает специальное сообщение. В нём сообщалось, что проведена большая следственная работа по определению законности крупных состояний. В тех случаях, когда были выявлены серьёзные нарушения, эти состояния изымались у собственников, а они сами должны были ответить перед законом. Диктор прочитал с полсотни фамилий, многие из которых оказались знакомыми.
        «Не напрасно отдал жизнь президент, – подумал Олег. – Так они вернут государству половину приватизированных крупных предприятий. А если национализируют иностранную собственность...»
        Аллея поворачивала вправо, и за поворотом он столкнулся с Акселем. Сегодня мальчик почему-то гулял без подруги.
        – Привет, – поздоровался Олег. – Почему один? Поссорился с Никитиной?
        – Привет, – отозвался Аксель. – Ни с кем я не ссорился, просто у неё нет настроения гулять. Сказала, что хочет побыть одна. Это ты часто здесь ходишь, другие больше сидят по своим комнатам. У нас тысяча детей, а парк почти безлюден. Многие не свыклись с потерей семьи, и им не до прогулок.
        – Слишком много свободного времени для переживаний. Начнётся учёба – и им станет легче.
        – Наверное, – согласился мальчик. – Скажи, ты можешь объяснить, чем русский народ отличается от других? Прочитал «Войну и мир» Толстого и взялся за Достоевского...
        – Кто это тебе посоветовал? – сдержав смех, спросил Олег. – Они писали чёрт-те когда, тогда и русские были во многом другими. Изучать особенности нашего народа по Толстому... До такого могли додуматься только иностранцы.
        – Лена посоветовала, – признался Аксель. – Книга интересная, особенно описание сражений, но много мути. В конце я её пропускал. Так что с русскими?
        – У каждого народа есть свои особенности, – ответил Олег, – есть они и у нашего. Это широта души, стойкость, сострадание и умение не сдаваться. Русский всегда стремится к справедливости...
        – Всегда? – не поверил мальчик. – Почему же у вас до сих пор не построили рай? И что такое широта души?
        – Я обобщаю, когда говорю о народе, – объяснил Олег. – В семье не без урода, и у нас их много. Корни национального характера в истории народа, его вере и условиях  жизни. В старину на русских землях был суровый климат и их постоянно приходилось защищать от врагов. Русские жили общинами, поэтому привыкли считаться с интересами других. Когда мы занимали новые земли, не было угнетения живших на них народов. Иногда воевали, но никогда не зверствовали. У нашей империи не было колоний, как у англичан. У вас часто говорят, что русские – это пьяницы и лентяи, но к пьянству их приучили эстонские и латвийские бароны, которые получали от этого огромные барыши. А наш царь им потворствовал, потому что ему были нужны деньги для реформ. Лени нет, есть ленца, которая связана со столетиями крепостного права. Если нужно работать на себя, работают так, что любо-дорого посмотреть! Не все, конечно, но многие. А за идею пашут так, как у вас не работают для выгоды. Жаль, что сейчас нет таких идей! Да, ты спрашивал о широте души. У меня она есть, поэтому я и простил твою Лену.
        – Я тоже её простил, – возразил Аксель.
        – Она тебе понравилась, и из-за её отца погибли посторонние для тебя люди.
        – Подлость совершил отец, а не она! Лена с ним после этого поругалась!
        – Это доводы разума, но им руководствуются не все. Вспомни своих знакомых, многие из них рассуждали бы так же, как ты? Сказали бы, что она не лучше своего отца, а слова об осуждении – это ложь. Разве не так?
        – Были бы и такие, – признал мальчик, – но они будут и здесь!
        – Будут, – согласился Олег, – но меньше, чем у вас. Природа у людей одинаковая, поэтому всем свойственны глупость, жадность, эгоизм и жестокость. Народы, как и люди, отличаются между собой, но у них есть и много общего. У нас меньше эгоистов, чем у вас, по крайней мере, так было раньше. Чем дальше, тем меньше мы будем от вас отличаться. Своей идеологии не осталось, а ваша действует разрушительно. И ещё русскими становятся все, кто знает язык и получил гражданство. По-моему, это неправильно. Нужно думать, как русские люди, и разделять их ценности.
        – Русские лучше других?
        – Для меня – да, потому что это мой народ. Но, расхваливая русских, я признаю присущие нам недостатки и не унижаю других. Ты не услышишь у нас лозунгов «Россия превыше всего» и призывов руководить другими народами. Во времена СССР вмешивались во внутренние дела других стран, но это вмешательство было вызвано не национальными, а идеологическими причинами и действиями Запада. Знаешь что? Поищи ответы на свои вопросы с помощью комма. Ответы специалистов будут убедительней моих.

        – Вас ждут! – сказал Робер канцлеру Федеративной Республики Германия Вальтеру Ланге.
        Ничего не ответив, шестидесяти трёх летний канцлер вошёл в предупредительно открытую дверь.
        – Мы уже виделись, поэтому я не здороваюсь, – сказал он французскому президенту. – Сегодня я получил ответ на своё предложение и хотел бы знать...
        – Садитесь, господин Ланге, – перебил его Деларю. – Что вы на меня так смотрите? Не понравилось, как я вас назвал? Так вот, ваши предложения для нас совершенно неприемлемы! У нас не будет никаких немецких республик! Вы в своём уме – предлагать такое? Все, кто согласиться остаться, будут вынуждены подчиняться французским законам! Несогласные могут возвращаться в Германию, которая, по моему мнению, пострадала меньше нас! Или поезжайте на Украину, от них уже было предложение. Там вы будете для меня канцлером и превосходительством, а сейчас вы такой же немец, как и остальные ваши беженцы! Вы сами изменили моё отношение своими проектами! Кстати, как к ним относится ваш президент?
        – Господин Мюльбах отказался от президентства, – холодно ответил Ланге. – Возможно, он, в отличие от меня, останется у вас.
        – Я уже сделал предложение, других не будет. Если захотите пригласить с собой соотечественников, мы передадим им ваше обращение.

        После импичмента Дэвиду Бенсону встал вопрос о выборах нового президента. Посовещавшись, обе палаты Конгресса пришли к общему решению об их несвоевременности. Вице-президент не устроил демократов и не получил поддержки республиканцев, поэтому его отправили в отставку, а на должность президента назначили спикера Палаты представителей демократа Александра Лейджа.
        Народу объяснили ситуацию с выборами и пообещали разобраться и наказать виновных в постигшей страну катастрофе. Но это дело не быстрое, а пока нужно засучить рукава и работать, не требуя прежнего благополучия. Всё со временем будет. Президент оставил уцелевших представителей прежней администрации и срочно назначил тех, кто погиб в катастрофе. Были приняты экстренные меры, призванные остановить инфляцию и падение производства, а к поддержанию порядка, помимо полиции и национальной гвардии, привлекли армию. Положение в экономике начало медленно улучшаться, а после кровавых событий в Санта-Фе, когда против бунтующей толпы бросили бронетехнику, немного утихли проявления недовольства. Число безработных, превысившее сто миллионов человек, начало медленно сокращаться после начала реализации программы строительства доступного жилья. Получившие большие субсидии фермеры срочно увеличивали площади обрабатываемых земель, а потерявшим свои предприятия собственникам оказывалась помощь в их строительстве на незатронутых цунами территориях. Правда, помогали не всем, а только тем, чьё производство было жизненно необходимо. Президент почти ежедневно собирал совещания. Сегодняшнее было посвящено отношениям с союзниками.
        – Мы долго сможем рассчитывать только на себя, – отчитывался Дилан Фишер. – Нормальными можно назвать отношения только с англичанами, у которых сейчас очень ограниченные возможности и много своих забот. Дайон Деларю меня прямо не послал, но был резок в выражениях. Франция перегружена беженцами...
        – С французами ясно, – прервал его президент. – Что с остальными?
        – Почти все поляки вернулись в Польшу. Я не знаю, что там творится, потому что они не пускают к себе соседей и не ответили мне по дипломатическим каналам. Часть спутников до сих пор не работает, и наши специалисты не могут сказать, есть ли там связь. Варшава сгорела, а где сейчас правительство...
        – Что с немцами?
        – Часть вернётся на незатронутые территории, но большинство останется. У них сильный страх к радиации. Там всё очень смутно и пока неясно, с кем можно договариваться.
        – Остальные?
        – Самые густонаселённые районы Португалии смыты волной. Большинство португальцев сбежало к испанцам, немногие укрылись в горах. Испания пострадала мало, а беженцев от соседей не больше десяти миллионов. Это небольшая нагрузка на экономику.
        – Отношение к нам? – уточнил президент.
        – Резко отрицательное. У них было больше восьмидесяти миллиардов в долларах только резерва и около сорока – на счетах в наших и других банках. Их потери нам не простят. Не простят и войну, которая обрушила мировую торговлю и кооперацию. От неё убытки ещё больше. Но мы не могли не отказаться от международных обязательств по доллару, экономика не выдержала бы.
        – Меня интересуют итальянцы и турки, – сказал Лейдж. – С Канадой всё ясно, а Австралией и другими займёмся в следующий раз. Европейскую мелочь обсуждать не будем, это не горит.
        – С итальянцами то же самое, что с испанцами, – ответил государственный секретарь, – только у них пропавший резерв был в два раза больше и почти нет беженцев. Я пока не рассчитывал бы на Италию. Там даже национализировали наши предприятия.
        – Наглецы! – высказался президент об итальянцах. – А что с турками?
        – Не знаю, – пожал плечами Фишер. – Они выслали весь персонал нашего посольства и так же, как и поляки, не отвечают на запросы. Причём Турция потеряла меньше других. Турки не пострадали от цунами и успели перевести большую часть резерва в юани. Скорее всего, Китай сохранит гарантии, но вы же знаете...
        – Китай обсуждали три дня назад. Это самая большая потеря, которую пока нечем восполнить. Значит, на Турцию можем не рассчитывать. Хорошо повоевали! Если учесть, что мы не сможем вернуть хранившееся у нас золото...
        – Кое-кому часть можно вернуть, – вставил секретарь казначейства Джозеф Барнз. – Нужно будет составить список, чтобы я знал, что отвечать на запросы.
        – Составите и передайте мне! – распорядился президент. – Все, кроме Хардмана, могут идти. К вам, Джейк, у меня есть вопросы.

        Сегодня ликвидаторов перебросили к Смоленску. Поселили в огороженном лагере, в нескольких километрах от городской окраины. Эту окраину и нужно было сравнять с землёй. Центральные районы города несколько дней бомбила авиация, а полученные в результате бомбёжки горы щебня залили полимером. Защиту усилили, выдав специальные костюмы. Такие же были у охранявших их военных. Пока не работали, потому что ждали технику, которая, по словам майора, тоже была защищена лучше используемой раньше.
        – Учтите, что любая защита относительна, – предупредил он. – Нужно по-прежнему соблюдать технику безопасности, и не вздумайте уйти в бега через развалины! Уже достаточно похолодало, чтобы вас быстро нашли по теплу. В костюмах есть система терморегуляции, чтобы вы в них не сварились, а её увидят с вертолёта за несколько километров. И сбежавших никто не будет ловить! Не то сейчас время и не та у нас работа, чтобы проявлять снисхождение. Сразу... – Закончив выступление, начальник охраны провёл ребром ладони по горлу.
        Среди ликвидаторов две трети совершили тяжёлые уголовные преступления, поэтому такое предупреждение было не лишним. Как выяснилось на следующий день, не все к нему прислушались. Двое урок сумели ночью перебраться через ограду, но далеко не ушли.
        – Повторяю для тугодумов! – сказал майор, показав рукой на выставленные на всеобщее обозрение тела. – Этим придуркам дали уйти, а потом прикончили! Военное положение отменили для всех, кроме вас! И вы об этом знали, подписываясь на работу ликвидатора. Согласились, чтобы пуститься в бега? Если так, на кой чёрт вы нам нужны? Никто не будет тратиться на то, чтобы возвращать вас через всю страну в лагеря!
        Вторая речь подействовала, и побегов больше не было. А через три дня пришла обещанная техника.
        «Да, это не то старьё, на котором работали раньше, – думал Виктор, сев в кабину бульдозера. – Непонятно, почему на нас так расщедрились».
        Новая техника была намного мощней и комфортабельней, даже воздух в кабину поступал после тщательной очистки. Рядом с лагерем установили моечные дезактиваторы для техники и буровики обеспечили их водой из скважин. Воду для питья доставляли в цистернах.
        Управление немного отличалось, и им дали два дня на учёбу, после чего началась работа.
        – Не вздумайте таранить ковшами развалины! – предупредил майор. – Это вам не танки! Если попадётся дом с высотой стен больше двух метров, вызывайте «вертушки», пусть его расстреливают. Всё ясно? Тогда по машинам!
        Уходили на весь рабочий день, поэтому в каждой машине были два контейнера: один – с обедом, а другой заменял туалет. До развалин ехали минут двадцать. Охраны не было, но над участком работы постоянно висели дроны. У этих аппаратов, похожих на летающие тарелки инопланетян, было даже вооружение. Вчера узнали, что их отправляли за жизнями сбежавших ликвидаторов.
        «Был огромный город, – думал Виктор, разравнивая ковшом гору каменного крошева. – Сейчас это смертельно опасные развалины, которые медленно нас убивают, несмотря на всю защиту. А если бы таких городов было много, как в Европе? Так, а эти стены мне не взять».
        Он развернул бульдозер и отогнал на сотню метров от остатков двухэтажного дома, а потом по выделенному каналу запросил подмогу. Ждать пришлось минут десять. Прилетевший вертолёт выпустил ракету, которой хватило превратить развалины в щебень. Несколько камней ударили по корпусу машины и стеклу кабины. Прежде чем улететь, лётчики выпустили ещё несколько ракет, обеспечив Никитину фронт работы.
        «Надо отъезжать дальше, а то лишусь окон, – думал он, ведя свой бульдозер к оседавшему облаку пыли. – Хрен майор даст мне прохлаждаться. Погонит работать с битыми стёклами, ещё толкнёт речь перед строем, чтобы учились на примере такого дурака, как я. Интересно, светятся ли ночью эти развалины? Мальчишкой читал в какой-то книге, что должны светиться. Или для этого нужна более сильная радиация? Нужно будет спросить наших умников».
        «Умниками» в лагере называли медиков и неизвестно для чего присланного в него физика. Началась работа, и на время были забыты посторонние мысли.



                Глава 18


        Гражданство было получено через десять дней после подачи заявления, в тот же день сходили в загс. Пришлось заплатить, чтобы обойтись без испытательного срока, поэтому на квартиру тётки вернулись уже мужем и женой. Родственники работали и узнали новость по комму. Александра предлагала сыграть свадьбу, но Нина наотрез отказалась. Они и так жили за счёт родни – какие могли быть праздники!
        – Посидим вечером – и хватит! – сказала она Шуре. – Не то у нас положение, а я не молодая соплячка. Обойдусь без белого платья и фаты.
        Джон уже подыскал себе место работы на речном вокзале и, соединившись по комму с отделом кадров, передал им данные электронного паспорта. Всё остальное у них уже было, поэтому сказали, что завтра можно выходить на работу.
        Нина посещала курсы парикмахеров, но не была уверена в том, что после их окончания удастся устроиться на работу. Хоть им и простили испытательный срок, но заставили обоих сходить на обследование в поликлинику. С Джоном не было сложностей, но вот с ней...
        – Вы принимали «Мальс»? – спросил пожилой врач.
        – А что это такое? – в ответ спросила Нина.
        – Противозачаточный препарат одной из арабских фирм. Большие белые таблетки с горьким вкусом.
        – Было что-то такое, – ответила она, – только я не знаю названия. А почему вы спросили?
        – Скорее всего, у вас никогда не будет детей. Все признаки указывают на «Мальс». Он запрещён у нас и во многих других странах, но до сих пор используется в Турции и у арабов. От нескольких приёмов вреда не будет, но если пить часто, наступит бесплодие. Вы были на Востоке?
        – Прожила пять лет. Откуда мне было знать... Доктор, а что можно сделать? Если нужны деньги...
        – Мы сделаем всё, что в наших силах, и без ваших денег, – ответил он, сочувственно глядя на Нину. – Но скажу честно, что не верю в успех: слишком уж у вас запущенный случай. Советую предохраняться и дальше, только нормальными препаратами. Даже если после нашего лечения удастся зачать, очень велик риск врождённых патологий. У нас это лекарство почти не использовалось, поэтому таких случаев не было, а на Западе были, они первыми и ввели запрет. Зачем рожать уродов?
        – Успокойся, – сказал Джон, когда услышал рассказ плачущей жены. – Тебя ещё не лечили, а если у врачей ничего не получится, никто не мешает взять ребёнка из детского дома. Не так сильно я рвусь стать отцом, да и ты уже в возрасте. Зачем нам возня с младенцами?
        – Точно не рвёшься или хочешь меня успокоить? – утерев слёзы, спросила она. – Ты был прав, когда говорил о возрасте. Я тоже не рвусь рожать, и пошла бы на это только из-за тебя. А сейчас сказали, что нельзя – и внутри всё оборвалось! Плохие из нас родители, но дети нужны.
        – Завтра пойду работать, а через месяц, когда сдадут дом, мне обещали квартиру. Возьмём кредит и купим обстановку, а потом займёмся детьми. Кого ты хочешь, девочку или мальчика?
        – Мальчишку, – выбрала Нина. – С девочками слишком много мороки. Как вспомню себя...
        – Значит, будет сын, – согласился Джон. – С его возрастом определимся, когда будем выбирать.

        – За вами прибыл отец, – сообщил Олегу Рогов. – Собирай свои вещи, включая то, что получили у нас, и прощайся с друзьями. Твоя сестра сейчас делает то же самое. Потом пойдёте к директору. Счастья вам в новой семье!
        Отцом у них стал Пётр Николаевич Березин, бывший одним из деканов Московского государственного технического университета имени Баумана. Третьяковы смогли немного о нём узнать из присланной Зоей информации и, когда пришёл запрос, дали согласие.
        – Слышал? – спросил Олег Ивана. – Жаль, что приходится расставаться, но ты всё равно здесь ненадолго. Свяжешься по комму и приедешь в Москву. Такой головастый, как ты, поступит в любой вуз без протекции, но будет и она. Мало ли что...
        – Тебя ждут, – напомнил Зверев. – Не нужно передо мной извиняться. Свяжемся, а насчёт поездки будет видно.
        Быстро собрав вещи и с трудом затолкав их в сумку, Олег поспешил выйти из комнаты. За несколько дней занятий в школе появились знакомые, но не друзья. С ними можно было не прощаться, как и с Акселем. Рогов попрощался по комму, а с другими воспитателями близкие отношения не наладились.
        К директору идти не пришлось. Когда он вышел из своего корпуса и добежал до административного, у входа увидел Александру Николаевну в компании Березина. С внешностью отца познакомились по нескольким переданным Зоей фотографиям. По мнению сестры, Пётр Николаевич больше походил на комбайнёра, чем на профессора и доктора технических наук. Олег тоже не увидел в нём интеллигента, но знал, насколько обманчивой бывает внешность. Даже он в свои пятнадцать лет имел сомнительное удовольствие познакомиться с ворюгой самого профессорского вида.
        – Он от нас не уходит, а бежит, – засмеялась директор. – Куда дел сестру?
        – Сейчас придёт, – ответил юноша. – Здравствуйте!
        С Александрой он уже сегодня здоровался, а это привет был адресован отцу.
        – Здравствуй, – отозвался Березин, с интересом глядя на приёмного сына. – Так, а вот и дочь!
        – Здравствуйте! – крикнула выбежавшая из-за угла корпуса Вера.
        – Здравствуй, торопыга, – поддела Александра Николаевна. – И эта тоже бегом. Неужели у нас так плохо, чтобы бежать, рискуя сломать ноги?
        – Здравствуй, дочь, – поздоровался Пётр Николаевич. – Не надо смущаться: это была шутка.
        – Спасибо вам за всё, – сказал директору Олег. – У вас было неплохо, но мы надеемся, что в семье будет лучше. Прощайте!
        Они попрощались с Александрой Николаевной и сели в стоявшую рядом с корпусом «Волгу». Березин занял место водителя, а его приёмные дети расположились сзади.
        – Теперь можно поговорить, – сказал он, дав команду автопилоту на взлёт. – Лететь больше часа, так что можете задавать вопросы. Вижу же, что не терпится.
        – Вы выбрали нас с подачи Вершинина? – спросил Олег.
        – Неожиданный вопрос. Алексей Николаевич сделал такое предложение, но если бы вы мне не понравились, я его не принял бы.
        – А что понравилось в брате? – спросила Вера. – Его IQ?
        – Я его учитывал. У тебя он значительно ниже, но не думай, что пошла довеском к брату. Ум важен, но не менее важны характер и воспитание. Опытному человеку многое может сказать внешность, к тому же мне передали ваши школьные характеристики.
        – У нас в Москве есть квартира, – начал Олег, – а на счёте много денег...
        – Хотите жить самостоятельно, – понял отец. – Ничего не выйдет. Как ты думаешь, для чего я возился с усыновлением? Чтобы вытащить вас из детского дома и отпустить? Я не боюсь ответственности, но мне нужна семья. Я не собираюсь на каждом шагу вмешиваться в вашу жизнь. Большинство вопросов будете решать самостоятельно. Можете пользоваться своей квартирой, но жить будете в моей. И деньги со счёта лучше не тратить, они вам ещё пригодятся. Учиться хотите в своей школе?
        – Да, хотелось бы, – подтвердил Олег. – А почему вы спросили?
        – Не вы, а ты, – поправил Пётр Николаевич. – Начинайте привыкать к тому, что я ваш отец. Учитывая ваш возраст, я не сильно рассчитываю на любовь, но это не основание для того, чтобы мне выкать. А спросил потому, что моя квартира находится в другом районе Москвы и рядом есть прекрасная школа. Но если хотите учиться со своими друзьями, то буду утром отвозить. Обратно доберётесь сами на такси. Хотите ещё что-нибудь спросить? Нет? Тогда спрошу я. Расскажите о том, как добирались в Россию из Лондона. Я знаю об этом в самых общих чертах.
        Рассказывал Олег, а Вера вставляла в его рассказ свои замечания. Отец слушал с интересом, иногда задавая вопросы. Когда машина пошла на посадку, успели рассказать о вселении в детский дом.
        – Дальше не было ничего интересного, – закончил Олег. – Что это за район?
        – Новогиреево, – ответил Пётр Николаевич. – На северо-западе взорвалась мощная боеголовка, и от взрывной волны не очень сильно пострадали районы Молжаниновский и Старое Крюково. В Москве уже провели дезактивацию, а эпицентр взрыва покрыт полимером. В первые дни все ходили в масках и не открывали окон, а теперь никто не бережётся. Людей из пострадавших районов вывезли, а у нас почти нормальный фон.
         Машина приземлилась на автостоянке между двумя высотными домами. Большой двор был так густо засажен деревьями, что напоминал парк. Дверцы поднялись, и они, разобрав сумки, направились к ближайшему дому.
        – Поднимемся лифтом? – спросил отец, открыв дверь подъезда дистанционным ключом. – У нас третий этаж.
        – Можно подняться, если он не занят, – ответил Олег. – Вот вниз проще сбежать по лестнице. Дом почти такой же, как и наш.
        Квартира, в которую вошли несколькими минутами позже, площадью и планировкой тоже напоминала квартиру Третьяковых, вот интерьер был совсем другим.
        – Эта мебель делалась под старину? – спросила Вера, осмотрев гостиную.
        Вся мебель была массивной, выполненной из тёмного дерева. На диване лежала какая-то шкура с густым мехом, а пол был покрыт большим мохнатым ковром.
        – Это не новодел, – объяснил Пётр Николаевич. – Этой мебели около трёхсот лет. В ваших комнатах такая же. Мне она нравится больше современной, одно неудобство – тяжело двигать.
        – А почему на стенах нет сабель или хотя бы картин? – спросила девочка. – И люстра слишком современная. Она не сочетается с остальной обстановкой.
        – Ну извини, – рассмеялся отец. – Моя любовь к старине ограничилась мебелью, да и она досталась в наследство от отца. Это его квартира, та, в которой я жил раньше, немного меньше и не в таком удобном месте. Там почти нет зелени, грязный воздух и много шума. Когда ездили по дорогам, она была удобней, сейчас лучше здесь. Идите смотреть свои комнаты. Если захотите поменять светильники или что-нибудь повесить на стены, это будет нетрудно сделать.
        Олег вошёл в свою комнату и осмотрелся. Большой одёжный шкаф, кровать и письменный стол с двумя стульями. Возле кровати два ковра: один был закреплён на стене, другой лежал на полу. На окнах портьеры из плотного шёлка, а стены обклеены бежевыми обоями с тонким золотым рисунком.
        – У тебя точно такая же комната, как и у меня, – сказала зашедшая к нему сестра, – только другие обои и ковры. Я не любительница старины, по-моему, у нас было красивее и удобнее.
        – Всё равно лучше детского дома, – ответил он. – Привезём со своей квартиры нужные вещи, и можно нормально жить.
        – Когда поедем? – спросила Вера. – У меня здесь только одно платье и эта форма.
        – Наверное, завтра. Об этом нужно говорить с отцом. Помимо вещей, надо заняться школой. Ты ещё не сообщила подругам о переезде? Вот и займись, мне тоже нужно кое с кем связаться.

        Джон попросил после окончания патрулирования отвезти дочери сумки с продуктами. День выдался лёгким, поэтому Исаак решил обратиться к полковнику Ломану с просьбой освободить его на полчаса раньше.
        – Вы сегодня не нужны, Липман, – посмотрев на дисплей комма, ответил полковник. – Если будет нужда, когда-нибудь задержитесь на службе.
        Он за двадцать минут слетал в Сток-он-Трент и быстро перенёс сумки в комнату Сандры.
        – Спасибо! – поблагодарила девушка. – Подождите, Исаак! Расскажете о том, как идёт ваша служба. У нас много говорят о волонтерах...
        – Помогаем армии, – ответил Липман. – Следим за порядком и сопровождаем ценные грузы. Вчера развозили продовольствие. Жизнь понемногу налаживается, даже начали возвращаться беженцы из Франции и других мест. Нужная, но неинтересная работа. Я пойду?
        – Подождите! Скажите, почему вы до сих пор не женаты?
        – Откуда такой интерес к моей персоне? – спросил он, с интересом посмотрев на девушку.
        – Вы мне нравитесь, но совсем не обращаете на меня внимания, – не отведя взгляда, ответила Сандра. – Пусть это против правил, но по-другому не получается...
        – У вас же есть друг. И потом у нас большая разница в возрасте. Вряд ли Джон обрадуется, если узнает о том, что я взялся за вами ухаживать.
        – Крайтон мальчишка, а вы мужчина! Вам нет тридцати, а отец будет только рад тому, что я выбрала его друга. Лишь бы я вам нравилась, а всё остальное – это такая ерунда! Отцу можно не говорить. Мне скоро исполнится семнадцать...
        «Может, действительно на ней жениться? – подумал Исаак, у которого давно не было женщины. – Она уже созрела для любви и, судя по поведению, её попробовала. Войти в семью Сеймуров и прочно встать на ноги... Лишь бы это приняли Джон с Грантом».
        – Ты мне нравишься, – сказал он обрадованной девушке, – но давай подождём, пока...
        Пришлось прерваться, потому что нельзя говорить, когда тебя целуют, причём так умело и страстно...
        – Подожди, я запру дверь! – оторвавшись от его губ, горячо прошептала Сандра. – Нам никто не помешает. Зачем ждать и себя в чём-то ограничивать?
        Исааку уже расхотелось уходить. В конце концов, это она сделала выбор. Он сел на одну из кроватей и начал раздеваться.

        Прошёл месяц. Сегодня объявили, что отменяются те ограничения, которые не были сняты после отмены военного положения. Правительство вернуло собственникам контроль над предприятиями, потому что государственный сектор в экономике значительно вырос за счёт конфискаций имущества «заговорщиков» и в министерствах не хватало опытных управленцев. К тому же часть торговых сетей выкупили у их владельцев. Было признано, что государственные магазины – это самое эффективное средство в борьбе с ростом цен в торговле. Пока взялись за продовольствие.
        – Ваши торгаши не уймутся, – сказал слушавший новости Джон. – Я успел у вас многое узнать. Такие наценки – это беспредел, на Западе никто так не торгует.
        – Значит, вылетят в трубу, – пожала плечами Нина. – Если в государственных магазинах всё будет дешевле, в них и пойдут. Потому и задирают цены, что нет конкуренции. Повсюду сговор. Ты долго будешь слушать свои новости? Через полчаса мы должны быть в детском доме! Переключи комм на мысленное восприятие и собирайся.
        Он быстро переоделся, пока жена вызвала машину. В городе было шесть детских домов, и они договорились с администрацией самого большого, в который свозили детей, потерявших родителей в результате войны.
        Вскоре перед их домом приземлилась вишнёвая «Самара-1000» с чёрными «шашечками» такси на корпусе. До детского дома летели считанные минуты. Оплатив услугу, отпустили машину и вошли в здание административного корпуса. В холле никого не было, но им объяснили, куда нужно идти, так что обошлись без расспросов. Дверь директорского кабинета оказалась приоткрытая и сидевшая за столом женщина махнула рукой, приглашая заходить.
        – Калхоуны? – спросила она, выслушала утвердительный ответ и представилась: – Ну а я директор этого дома Александра Николаевна Рябцева. Вы не передумали брать мальчика?
        – Не передумали, – ответил Джон. – Нам нужен ребёнок в возрасте от десяти до двенадцати лет.
         – Вашу просьбу об усыновлении решили удовлетворить, – сказала директор. – Мы проверили ваши квартиру и заработок и выслушали мнение руководства порта и парикмахерской. Нет никаких оснований для отказа. Я подобрала несколько кандидатур, посмотрите, возможно, кто-нибудь из них подойдёт. Потом поговорим с ребёнком. Если вы с ним договоритесь, мы всё быстро оформим, а если вам откажут, поищем других.
        Она повернула к ним экран комма и вывела на него изображение очень славного мальчишки лет двенадцати.
        – Это первый кандидат. Аксель Бах родом из Бельгии. Случайно был спасён от цунами и выразил желание лететь в Россию. Родители погибли несколько лет назад, и мальчик воспитывался в семье дяди. Живы ли родственники, сказать трудно, но он не собирается возвращаться. Очень сообразительный и живой ребёнок, который уже давно свыкся с потерей семьи. Вторая кандидатура...
        – Не нужно второй, – остановил Джон. – Если поладим, мы возьмём его. Тебе он понравился, дорогая?
        – Славный мальчишка, – согласилась Нина. – Давайте с ним поговорим.
        – Аксель, ты чем сейчас занят? – спросила по комму директор.
        – Гуляю, – ответил мальчишеский голос. – Это вы, Александра Николаевна?
        – Я. Прогуляйся в мой кабинет, здесь тебя ждёт сюрприз. И постарайся не сильно задерживаться.
        Ждать почти не пришлось. Судя по дыханию Акселя, весь путь был проделан бегом.
        – Здравствуйте! – сказал он Калхоунам и замолчал.
        – Здравствуй, – отозвался Джон. – Алекс, нам нужен сын. Не хочешь поменять этот детский дом на нашу семью?
        – А кто вы? – спросил мальчик. На его лице не было радости, скорее, он растерялся.
        – Я Джон Калхоун, а это моя жена Нина. Она русская, а я англичанин. Других детей у нас нет и не будет. Что скажешь?
        – Я не знаю... – заколебался Алекс.
        – Не дури, – сказала ему Александра Николаевна. – Такие предложения делают редко. Учитывая твой возраст, могут больше не предложить. Как бы мы ни старались, семью тебе не заменим. Если твоё недовольство из-за дружбы с Никитиной, то вам никто не мешает дружить дальше. Будете общаться по комму, а по воскресеньям можешь приезжать к нам. Гуляйте хоть весь день, а пообедать сможешь в нашей столовой. Она через три года отсюда уйдёт, а тебя не отпустят до совершеннолетия.
        – Ладно, я согласен, – по-прежнему без радости ответил мальчик.
        – Тогда иди собирать вещи, а я оформлю документы на усыновление.

        – Давай съездим к вам домой? – предложила Зоя, когда закончился последний урок. – Я говорю о вашей квартире, а не о новом отце.
        – Веру возьмём? – спросил Олег.
        – Сестру отправишь к вашему профессору на такси. Я хочу побыть с тобой вдвоём!
        – Твой отец оторвёт мне голову.
        – Он ни о чём не узнает. Я хочу, чтобы ты был моим! Совсем. А последствий можешь не опасаться, я уже приняла таблетку. Решай быстрее, а то сейчас примчится Вера.
        Недовольная сестра была отправлена домой, а влюблённые прилетели на квартиру Третьяковых, отключили свои коммы и занялись друг другом. Своего опыта не было, но они много насмотрелись и начитались в Сети, поэтому всё прошло замечательно, хоть и быстрее, чем хотелось Зое.
        – Извини, но я уже больше не могу, – смущённо признался Олег.
        – Не за что извиняться, – сказала прижавшаяся к нему девушка. – Мне было так хорошо! Давай повторим завтра?
        – Посмотрим, как на нашу задержку отреагируют отцы.
        – Мой – никак. Попрошу Козину, и она меня прикроет. А твой... Ты его боишься?
        – Я не хочу его расстраивать, – ответил Олег. – У нас очень хорошие отношения, не хочется портить их враньём. За несколько задержек можно не оправдываться, но если они будут регулярно... Он прилетает с работы позже нас, но всегда справляется по комму.
        – Скажи правду, – посоветовала Зоя. – Мол, встречаюсь с любимой девушкой, гуляю... А чтобы это не было враньём, мы с тобой сейчас погуляем. Не хочется двигаться, но нужно вставать.
        Они оделись и спустились во двор, где минут десять посидели на лавочке. После этого вызвали такси, которое развезло по домам.

        – Когда планируете выборы? – спросила мужа Клавдия.
        Валерий только что вернулся со службы и обедал на кухне. Можно было пообедать в Кремле, но он делал это только в случае задержки. Клава прекрасно готовила, отказалась брать кухарку и любила смотреть на то, как ест муж. Сергеев больше месяца выполнял обязанности президента, но они пока не поменяли квартиру.
        – Я совсем их не проводил бы, – ответил он, заканчивая есть второе. – Бесполезная трата сил и средств. Но нас и так обвиняют в военной диктатуре, поэтому придётся выбирать сначала Думу, а потом и президента. Всё сделаем под контролем, чтобы пролезло меньше всякой сволочи. Не та у нас страна, чтобы в ней бесконтрольно строить капитализм. Если всё сделаем по уму, лет через десять будем жить не хуже, чем жили на Западе до потопа. И не только мы с тобой и прочая элита, а большинство.
        – А меньшинство?
        – Чтобы хорошо жить, нужно вкалывать. В меньшинстве будут те, кто не может или не хочет этого делать. Первым поможем, а вторым пусть помогает бог. Социальная поддержка будет, но по минимуму. В Штатах таким перестали выдавать продовольственные пайки. Не хочешь работать и не платишь налоги, значит, и государство тебе ничем не обязано!
        – Да, насчёт американцев, – сказала Клавдия. – Что у них получилось с нашей изоляцией?
        – Сотрясение воздуха, – ответил муж. – К ним присоединились англичане и несколько стран вроде Уругвая. Заседания ООН ещё не было, и неизвестно, когда и где будут собираться. Может, предложить Москву?
        – Шутишь? Американцы точно не приедут, да и те, кто от них зависит...
        – Зависимости почти не осталось, а вот злости хватает. Отказ от обязательств по доллару и долговым бумагам ударил по всем, а вызванный этим ударом обвал мировой торговли породил такой экономический кризис, что, по мнению наших аналитиков, восстановление мировой экономики займёт тридцать лет. На нас тоже злятся, но меньше. Мы только защищались, и многие это понимают.
        – Валера, может, не будем переезжать?
        – Если меня изберут, переедем. Мы усилили охрану, но это не гарантия безопасности. Судьба Мурадова это хорошо показала. Жить будем в президентской резиденции. Мы выпололи много всякой сволочи, но осталось столько, что ещё полоть и полоть! А этого делать нельзя, иначе зальём кровью всю Россию. Раздавать гораздо проще и безопасней, чем отбирать. В первом случае обижают народ, который к этому привык, в глубине души не считает себя собственником и может только скрипеть зубами, а во втором ненависть рождается у тех, кто сроднился с народной собственностью и считает это в порядке вещей, а себя – выше всех остальных. И это ведь не отдельные люди, которых было бы нетрудно убрать или изолировать, это целые кланы из родственников и зависимых людей.
        – Съешь пирожное.
        – Спасибо, я уже наелся.
        – Тогда ответь ещё на один вопрос и иди отдыхать. Сегодня охранники говорили о каком-то китайском предложении. Вроде бы они хотят создать с нами одно государство. Я просмотрела новости по разным каналам, но об этом ничего нет.
        – Трепачи, – высказался Валерий Алексеевич об охранниках. – Не было такого предложения, был, скажем так, обмен мнениями. Китайские партнёры поинтересовались тем, как мы относимся к идее более тесной кооперации наших государств во всех сферах, вплоть до создания конфедерации. Не сейчас, а в отдалённой перспективе. Из этого не делали секрета, просто новость пока не дошла до СМИ.
        – И что ты ответил?
        – Кооперацию поддержал, а об остальном нужно думать. До войны никто такого не предложил бы, но в Китае сейчас сильный кризис, а наша экономика на подъёме. Вряд ли мы их догоним, но уже не будет такого неравенства. Со временем можно и объединиться, только так, чтобы каждый сохранил свою самостоятельность. Если когда-нибудь уберут границы, мы этого не увидим, а дети и внуки пусть живут своим умом.
        – Такой союз сможет диктовать свою волю всему миру.
        – Сможет, но не будет. Свои интересы можно отстаивать экономическими мерами, китайцы давно это поняли. Американцы потеряли почти все боевые корабли, и им ещё долго будет не до постройки новых, ну и мы на этом сэкономим. Оборонный и экономический потенциал союза будет таким, что можно не беспокоиться о безопасности, а мир проживёт и без жандарма. Лучше меньше порядка, чем управление вроде американского. Они ведь старались не от доброты душевной, а ради тех благ, которыми всё это оплачивалось. Сейчас трудно сказать, кто и как будет регулировать международные отношения, скорее всего, это будет не союз каких-то государств, а реформированная ООН. У тебя все вопросы? Тогда я пойду отдыхать. Наведём порядок, и нужно будет подобрать президента из молодых. У нас много толковых, их нужно только как следует натаскать. Человеку в возрасте трудно тянуть эту лямку.


                Конец книги