86 Списание в Дивизион 07 марта 1972

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

86. Списание в дивизион. 67-й ОДСРНК ДКБФ. 7 марта 1972 года.

Сводка погоды: Калининград, вторник 7 марта 1972 года дневная температура: мин.: -2°C, средняя: 0.5°C тепла, макс.: 3.5°C тепла, без осадков.

Во вторник 7 марта 1972 года почти одновременно с утренним разводом службы корабельного наряда по КГС (корабельная громкоговорящая связь - автор) БПК "Бодрый" прозвучала команда: "Матросам и старшинам, отбывающим на новостроящийся корабль, построится на юте с вещами. Форма одежды повседневная вне строя №5". Форма одежды №5 предназначалась для температуры наружного воздуха (в тени) от 0°C до -10°C, то есть: шапка-ушанка, фланелевая рубаха, форменная рубаха, фуфайка морская - тельняшка, брюки чёрные, шинель, галстук, ботинки чёрные, поясной ремень с бляхой, перчатки, без снаряжения к личному оружию, личного оружия, но с лентами орденов и медалей (у кого они были). Погода в Балтийске и Калининградской области была уже весенняя, но ещё сырая и холодная.

Ещё вчера за ужином по экипажу БПК "Бодрый" со скоростью ураганного шквала разнёсся слух, что завтра (7 марта 1972 года) нас переводят в Калининград, на берег, в какоё-то секретный дивизион, на новостроящийся корабль. Берут не только нас, заштатных и внештатных "бодровцев", но и старослужащих старшин и матросов-годков (впредь автор в тексте будет писать слово годок без кавычек - автор) высокой и высочайшей квалификации, а также молодых, только что из военных училищ, и опытных офицеров и мичманов с разных кораблей, чтобы сразу "сформировать опытный стартовый экипаж нового большого противолодочного корабля того же проекта, что наш БПК "Бодрый".

С вечера 6 марта 1972 года на БПК "Бодрый" началась сумасшедшая суматоха, скрытное и явное брожение, движение, перемещение и "кучкование" матросов и старшин, мичманов и офицеров: все начали упаковывать свои аттестаты в вещмешки, меняться с друзьями сувенирами, адресами, фотографиями и записями в альбомах, а больше всего по всякому отмечать списание с корабля, перевод в "Дивизион" (так нам называли ту береговую военную часть, в которую нас переводили - автор). Офицеры и мичманы были озабочены оформлением документов и подписанием обходных листов.

Чтобы изначально было ясно и понятно как всё происходило на самом деле на уровне личного состава, то есть матросов и старшин, поясню: в 70-е годы XX века в советской армии и на военно-морском флоте практически всё было секретным, тайным, скрытным, так как всё время было некоторое напряжение в отношениях между Западом и Востоком, между военно-политическими блоками США-НАТО и СССР-Варшавский договор, поэтому нам, рядовому личному составу практически ничего не говорили и не объясняли: мы просто получали команды, приказы, распоряжения и старательно их исполняли. Тогда царила, господствовала и доминировала общепринятая установка: "Командиры знают, поэтому приказывают, а рядовым знать не положено, надо исполнять приказы и всё!".

Поэтому нам неведомы были те приказы или те документы, по которым формировался изначальный эки паж новостроящегося корабля проекта 1135 типа "Буревестник" - брат-близнец БПК "Бодрый" и БПК "Бдительный". Только с выходом в свет книги автора-составителя А.С. Дробота "Свирепый" на страже Отечества (судьба корабля в эпизодах и лицах) - Калининград: Аксиос, 2015. - 600 с. стали известны некоторые документальные факты о том, как формировался изначальный стартовый экипаж новостроящегося БПК "Свирепый".

Должен сказать, что когда БПК "Бодрый" стоял у стенки (причала) Калининградского ПССЗ "Янтарь" и мы были и проходили по территории судостроительного завода, то мы видели корпус нашего будущего корабля, стоящий неподалёку у заводской достроечной стенки (причала). Теперь-то я знаю, что 15 июня 1970 года большой противолодочный корабль БПК "Свирепый" проекта 1135 типа "Буревестник" был заложен на горизонтальном стапеле Калининградского Прибалтийского судостроительного завода "Янтарь", что это был третий по счёту БПК, построенный на этом заводе, что первым или головным кораблём был БПК "Бдительный", вторым - БПК "Бодрый", а третьим - наш корпус, наш корабль, которому присвоили заводской номер "153". Потребность в такого типа кораблях была такой, что уже 20 октября 1970 года, когда контуры корпуса нового корабля уже приобрели объёмность и наполненность, его зачислили в списки кораблей БМФ СССР и началась подготовка будущих офицеров и мичманов для этого корабля.

Корпус будущего БПК "Свирепый" строили ровно 7 месяцев или 226 суток и 27 января 1971 года торжественно передвинули на специальных тележках по рельсовым путям со стапелей Калининградского ПССЗ "Янтарь" в плавучий док, а затем медленно опустили в воду акватории завода. По давнишней традиции перед самым спуском корпуса корабля в воду передовая работница завода, "крестная мать", разбила о форштевень корабля бутылку шампанского. К сожалению, составители книги о БПК "Свирепый" не смогли найти "живых" свидетелей и участников того памятного события или документов из архива завода о спуске на воду корпуса БПК "Свирепый". Тогда всё внимание и все усилия работников завода, офицеров и специалистов флота были направлены на дело, на постройку корабля, на работу, поэтому о том событии остались только устные предания, в том числе и грустная байка-быль о том, что с первого раза "крёстная мать" не смогла разбить ритуальную бутылку шампанского о корпус будущего БПК "Свирепый"...

Я, Суворов Александр Сергеевич, матрос-рулевой БЧ-1 БПК "Свирепый", свидетельствую, что эта быль-байка упорно и скрытно бытовала среди мичманского и офицерского состава экипажа корабля, я слышал об этом обстоятельстве лично от командира корабля капитана 3 ранга Евгения Петровича Назарова и от командира электромеханической боевой части (БЧ-5) БПК "Свирепый" капитан-лейтенанта Валерия Николаевича Силкина, который был единственным из экипажа корабля, кто присутствовал при его спуске на воду 27 января 1971 года. Поэтому и вследствие этого 28 октября 1974 года я получил от командира корабля капитана 2 ранга Евгения Петровича Назарова необычное задание - "перекрестить" БПК "Свирепый" перед выходом из сухого дока. Об этом событии будет отдельный рассказ, а пока мы, списанные в Дивизион, собирались и строились на юте БПК "Бодрый" и бодро докладывали своим начальникам и командирам о готовности отбыть на новое место службы.

Странно, но я чувствовал себя тревожно-грустно и одновременно радостно-возбуждённо, мне жаль было покидать БПК "Бодрый", с которым я "подружился", бодровцев, особенно моего друга-наставника Олега Ховращенко и моего товарища по 9-му Флотскому экипажу ДКБФ в городе Пионерский Юру Мятлина, но со мной в строю был мой друг, товарищ и соперник Толя Телешев, которого неожиданно тоже списали с БПК "Бодрый", хотя он очень хотел и стремился остаться. Нас ожидала новая жизнь, новая службы, новая судьба, новые приключения и это обстоятельство с лихвой пересиливало все наши переживания при расставании с экипажем и кораблём БПК "Бодрый".

Командиром и начальником всей нашей группы "бодровцев" был очень важный, как мне казалось, суровый, хладнокровный, властный и волевой, очень сильный с виду офицер,  старший лейтенант Олег Анатольевич Белонин. Он и старший помощник командира БПК "Бодрый" капитан-лейтенант Андрей Игоревич Петров быстро и умело построили нас, произвели перекличку, оформили с дежурным по кораблю и вахтенным у трапа сход с корабля нашей команды, приказали нам погрузить наши вещмешки и личные вещи на грузовик, а затем скомандовали: "Сойти на берег!". Каждый из нас перескочил через плетёный коврик у трапа (мат - автор), побежал по скользкому ребристому и узкому трапу, на бегу отдал честь флагу корабля и встал в строй, куда указали нам принимающие нас офицер и мичман. Через минуту мы уже шли неровным строевым шагом по диабазовой мостовой причала в сторону выхода из Военной гавани ВМБ "Балтийск". По ходу нашего движения с других кораблей к нам присоединялись другие группы и команды матросов и старшин. Вскоре возле здания почты нас уже было несколько десятков человек.

Уже тогда я обратил внимание, что многие старшины и матросы в других кораблей, стоящих в Военной гавани ВМБ Балтийск, ведут себя раскованно, свободно, залихватски, как годки, которыми они впоследствии и оказались. Уже тогда мне показалось, что я вижу не военных моряков, а каких-то анархистов: матросы и старшины шли с расстёгнутыми воротниками шинелей, без воротничков ("слюнявчиков" - автор) и шапки у них были на затылках, что категорически запрещалось нам - салагам. Некоторые старшины и матросы высокого роста и мощного телосложения нарочно шли "не вногу", сбивали строевой шаг, шли лениво, надменно, важно. Я заметил, что они косо поглядывали друг на друга, не спешили знакомиться и ревниво осаживали свои "команды", то есть матросов с их кораблей.

В строй отправляющихся в "Дивизион" (67-й ОДСРНК ДКБФ) вставали группы с разных кораблей: крейсера, эсминцев, сторожевых кораблей, БПК "Бдительный" и БПК "Бодрый", а также группа матросов, старшин, мичманов и офицеров с БПК "Образцовый" пр.61 и все эти группы вели себя так, как будто они лучше всех. Возможно, поэтому я инстинктивно выбрал для фотоиллюстрации к этой новелле кадр из кинофильма "Оптимистическая трагедия" - выход группы матросов-анархистов во главе с Алексеем (Вячеслав Тихонов) навстречу женщине-комиссару от большевиков (Маргарита Володина). Точно также шли, выглядели и вели себя будущие ДМБовские годки первого изначального экипажа БПК "Свирепый".

Формирование первого изначального экипажа новостроящегося БПК "Свирепый" началось ещё в феврале 1972 года на основании директивы ГШ ВМФ (Главного штаба ВМФ СССР - автор) №730/1/00198 от 11.02.1972 года, в соответствии с которой были утверждены штаты новой военной части - в/ч 30923. Местом пребывания этой (секретно - автор) военной части и экипажа БПК "Свирепый" определили комплекс казарм, административных, хозяйственных и учебных зданий-помещений и ремонтируемых 67-го Отдельного дивизиона строящихся и ремонтируемых надводных кораблей ДКБФ по адресу: Калининград, ул. Суворова, д.54, в/ч 63982.

В горячке и суматохе сборов, построений, неразберихи с вещами, которые мы все навалом грузили на грузовик, я с трудом вспоминаю, как мы ехали из Балтийска в Калининград. Возможно, на автобусах, но скорее всего, на пригородном дизель поезде, потому что в дороге мы все дружно спали. Зато я хорошо помню, как мы толпой шли по улицам Калининграда, свернули в какой-то переулок с низкими амбарными зданиями, скрытыми за большими кустистыми деревьями и подошли к обычным воротам и КПП сухопутной военной части. Ворота распахнулись, нас встретили пожилые солидные офицеры и какие-то любопытствующие военнослужащие в рабочих солдатских клифтах-телогрейках и я явственно почуял знакомые запахи 9-го Флотского экипажа ДКБФ в городе Пионерский.

Нас выстроили на плацу перед административным зданием Дивизиона и сходство с Экипажем ещё более усилилось, когда вышел какой-то строгий и недовольный капитан 1 ранга и громко приветствовал нас, поздравил с прибытием в Дивизион и сразу же приказал познакомить нас с правилами пребывания и службы в Дивизионе. Кто-то в нашем строю тут же сравнил эти правила с правилами пребывания"в зоне" и мне стало ещё более тревожно. Что нам говорили разные офицеры, я особо не помню, потому что из-за высокого старого кирпичного забора густо пахло свежим хлебом, сладкими ванильными булочками, баранками, а нам всем очень хотелось кушать, потому что на кораблях в это время уже шла приборка и бачковые накрывали на столы. Нас никто не распускал, потому что все ждали грузовую машину с нашими вещами...

Наконец, ворота снова открылись и во дворе Дивизиона въехал грузовик с горой наших вещмешков и двумя замёрзшими годками, которые были злы на всех и на всё, как черти. Они начали просто швырять в толпу вещмешки, а толпа матросов и старшин с шумом, руганью и бестолковой толчеёй начали разбирать свои мешки, с умки, чемоданы и портфели. Ругань и ор были кромешными и напрасно офицеры пытались навести порядок, все были злые, сердитые, агрессивные и непослушные. Я и группа моряков с БПК "Бодрый" стояли в сторонке и ждали, когда эти двое годков доберутся доя наших вещмешков, которые лежали в самом низу кузова машины. Те, кто находил свои вещи, отходили в сторону и строились в команды, по спискам, которые выкрикивали офицеры и мичманы. Наконец и мой чистенький и новенький вещмешок плюхнулся в мокрую снежную грязь, взбаламученную сотнями ног...

После того, как кузов грузовика опустел, сердитый шофёр "выстрелил" в наши спины серо-сизым облаком бензиновой гари и укатил обратно в Балтийск, а мы, разбившись впопыхах на случайные отделения и взводы, потопали сначала в свои казармы, чтобы занять койки, разложить вещи, отдать часть вещей на склад, умыться, помыть руки и приготовиться к "принятию пищи". Уже в казармах офицеры и мичманы Дивизиона компоновали нас по военным специальностям: рулевые-сигнальщики и связисты - направо, РТС - прямо и налево, "рогачи" - направо, "румыны" - налево,  "маслопупы", электрики и механики - прямо и направо, остальные - в дальний конец коридора в крайнюю казарму-кубрик.

Нам всем сейчас было всё равно, где и в каком кубрике спать и располагаться, потому что опытные годки сказали, что потом всё поменяется и не раз и не два. Нам хотелось кушать и мы все, не сговариваясь мигом выстроились на плацу Дивизиона, а потом строем пошли в столовую. Только после "солдатского" обеда из жиденьких щей, перловой каши и несладкого компота с хлебом мы наконец-то поняли, что "попали"...

Вот так нас списали с наших кораблей, вот так мы начали нашу службу в самом первом экипаже легендарного БПК "Свирепый". Было грустно и тревожно, тяжкие предчувствия доминировали и мы все очень настороженно, с опаской и агрессией прожили первые несколько дней в этом Дивизионе, который оказался хорошо сохранившимся типичным немецким военным закрытым учреждением, где точно также обитали, учились и готовились принять новые эсминцы и подводные лодки военные моряки Kriegsmarine (Кригсмарине) - военно-морских сил (ВМС) гитлеровской Германии.

Фотоиллюстрация: Кадр из чёрно-белого широкоформатного художественного фильма «Оптимистическая трагедия» (Самсон Самсонов, экранизация пьесы Всеволода Вишневского, Мосфильм, 1963). Лучший фильм 1963 года. Маргарита Володина — лучшая актриса года. Фильм - лидер проката - 46 000 000 зрителей. На XVI Каннском кинофестивале 1963 года фильм «Оптимистическая трагедия» удостоен приза «За наилучшее воплощение революционной эпопеи». Такими или почти такими мы были в первый день прибытия в 97-й Отдельный дивизион строящихся надводных кораблей ДКБФ. Калининград. 07 марта 1972 года.