Полемика о Ленине

         Конец восьмидесятых. Полемика. Разоблачение. Покаяние. С корабля современности скидывают Сталина. За компанию и Ленина. 
         В курилке нашего НИИ вспыхивают жаркие споры. Особенно горячится полковник в отставке Николай Иванович Огнев.
       - Все они бандиты и убийцы – так называемая партия большевиков!
      - И Ленин тоже? – удивленно спрашиваю я.
      - А как же! – восклицает Николай Иванович. – Он подписывал расстрельные приговоры!
      Я пытаюсь ему объяснить, что нельзя вот так, огульно обвинять всех и вся, не вникая в реалии того сложнейшего времени. И в институте, и в аспирантуре я изучала историю КПСС. И не по учебнику, а читая и конспектируя первоисточники. Пусть и не все было в открытом доступе, но работы Ленина добросовестно прорабатывала. Тем более, что было интересно. Это вам не  материалы последних съездов, где вода водой, отожми, одна чистая бумага и останется….
        Николай Иванович возмущается и приводит в пример ленинские резолюции о беспощадном расстреле спекулянтов.
      - Ну, да, - отвечаю я. – Так и я бы эту резолюция подписала. Петербург голодал, а эти негодяи вагонами воровали хлеб и продавали на рынках по запредельным ценам. Помните, тогда нарком продовольствия Цурюпа в голодный обморок упал…  А еще Ленин требовал давать не меньше десяти лет за взятки…
     - Нет! – твердо отвечает Огнев. - Это преступление – расстреливать мирных людей! Это… это все равно, что людоедство!
     На такой высокой ноте наш спор и закончился. Но пару лет спустя я вспомнила о нем в той же институтской курилке.
     Стремительная инфляция обратила в прах все накопления наших пенсионеров. Зарплата обесценивалась вдвое за какие-то десять дней. Магазины сверкали пустыми прилавками.
     Я спускалась в курилку, тихо умирая от смеха.
     Руководство института в эти тяжелые времена заключило договор с ближайшей птицефабрикой и теперь нам время от времени доставляли куриные яйца, по тридцать штук на человека. Мы их оплачивали и перетаскивали на свои рабочие места.
     Нашему завлабу в порядке подхалимажа прокладку с яйцами притащили молодые специалисты. А вот куда поставили, непонятно. И растерянный завлаб пытался выяснить, где находится его законный дефицитный продукт. А спросить-то как? «Где мои яйца?»  Ну, ведь сразу ответят – где! Я и отвечу. А интеллигентные лабораторные дамы будут хихикать в кулачок.
      Пребывая в состоянии когнитивного диссонанса, завлаб напряг извилины и вопросил куда-то в пространство: «Почему я не вижу своих яиц?»
    - Потому, что у Вас ширинка застегнута, Вадим Сергеевич, - немедленно отреагировала я, и от греха подальше убежала курить на первый этаж.
     А там метал громы и молнии Николай Иванович Огнев.
    - Да что творится, вы подумайте!  Масла, обычного сливочного масла нигде не купишь! Я не говорю о гречке, ее и раньше не было. А на рынке оно ползарплаты стоит!
     Я пожала плечами. Сама на ужин грызла сухие стручки фасоли, купленные по случаю в кооперативном  магазине.
     - Ну, что делать, Николай Иванович? Спекулянты… Дело житейское.
     - Расстреливал бы! Без суда и следствия!
      Хотела я ему напомнить спор двухлетней давности, но вспомнила, что мне еще от завлаба прятаться… И промолчала.