105 Секретное задание 20 марта 1972

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

105. Секретное задание. 67-й ОДСРНК ДКБФ. 20 марта 1972 года.

Сводка погоды: Калининград, понедельник 20 марта 1972 года дневная температура: мин.: -1.3°C, средняя: 5.1°C тепла, макс.: 15.2°C тепла, без осадков.

В понедельник 20 марта 1972 года после политзанятий меня и ещё нескольких молодых матросов оставили в "ленкаюте" учебного центра 67-го ОДСРНК и наш первый замполит капитан-лейтенант В.А. Тихонов провёл с нами беседу об ответственности и обязанности военнослужащих строго хранить военную и государственную тайну. В конце беседы замполит сказал нам, что после обеда мы все поступаем в распоряжение старшего помощника командира корабля капитан-лейтенанта А.А. Сальникова для выполнения секретного и особо важного задания. Естественно, мы несказанно возгордились и наотрез отказывались рассказывать своим товарищам, о чём с нами беседовал замполит.

За время предобеденной приборки группа годков и подгодков оборудовала одно из пустующих помещений бывшей немецкой учебной базы в закрытую, как тюремная камера, казарму с койками, столами, табуретками, тумбочками и "парашей" (большая прямоугольная кандейка с двумя боковыми ручками и крышкой - автор). В этой казарме был свой умывальник - раковина и гарнитура смесителя, но только с холодной водой.

После обеда, не давая нам отдохнуть во время "адмиральского часа", старший помощник командира корабля выстроил большую сборную группу (человек 15-20 - автор) офицеров и личного состава, произвёл обычное построение и перекличку по списку, а затем вполголоса объяснил цель и задачу нашего сбора.

- Товарищи матросы, старшины и офицеры, - обратился к нам капитан-лейтенант Александр Андреевич Сальников. - Вас отобрали для выполнения особо важного секретного задания - изготовления Книги корабельных расписаний нашего корабля, боевых инструкций командиров и офицеров боевых частей, должностных инструкций мичманов, командиров групп, команд и боевых постов, а также боевых книжек матросов и старшин. Для выполнения этого боевого задания вы определяетесь в отдельную сводную группу-команду, поселяетесь на время выполнения задания в этой казарме-кубрике без права выхода из него. Здесь вы будете спать, кушать, отправлять свои естественные надобности и выполнять данное вам задание. Прервать или закончить выполнение этого задания вы сможете либо по очень серьёзному заболеванию либо после окончания выполнения задания в полном объёме, поэтому в ваших интересах выполнить всё, как можно быстрее.

- Учтите, - добавил старпом. - Задание нужно выполнять качественно, ошибки устранять немедленно, отвергнутую или не принятую работу - переделывать за счёт вашего времени отдыха. На всё про всё вам даётся одна неделя. Справитесь - получите вознаграждение, не справитесь - взыскание. Всё ясно? 5 минут на сборы своих личных вещей, к которым относятся: смена формы одежды рабочего платья (робы), свои постельные принадлежности и личные средства гигиены. Все остальные личные вещи с собой не брать.
- Командиром вашей группы, который будет непосредственно с вами, назначен лейтенант Бочковский Валерий Геннадьевич, - сообщил нам напоследок старпом. - Все и любые вопросы решать с ним и через него. С другими членами экипажа корабля вам общаться и контактировать не разрешается. Пищу вам будут приносить в термосах в кубрик-казарму, посуду будете мыть сами под краном. Отходы жизнедеятельности будете выносить сами под контролем старшин вашей группы.
- Вопросы есть? - громко спросил Александр Андреевич Сальников и тут же сам себе ответил. - Вопросов нет. Разойдись!

Несмотря на строгие приказы и угрозы старпома вскоре весь экипаж знал, что формируется "блатная команда писарей", которая будет писать и переписывать какие-то "бумажки". Вместо того, чтобы корячиться в холоде, в сырости и в грязи, тащить тяжёлые кабели, собирать мусор, сидеть в холодной промозглой сырости внутри корпуса корабля, нам уготована "лафа" с отдельными кроватями, с кормёжкой и "работой не бей лежачего!", то есть очень лёгкой работой, для ленивых.

За пять минут, данных нам на сборы, молодые матросы вдруг начали проситься с рапортом к старпому и сообщать ему, что они "не могут по состоянию здоровья", что "они добровольно отказываются, потому что..." и придумывались совершенно глупые или фантастические поводы для отказа идти в казарму-тюрьму, а вот наши годки вдруг "воспылали" желанием участвовать в изготовлении книги корабельных расписаний, та как "они опытные и знающие моряки". Таким образом я оказался один единственный молодой матрос (5,5 месяцев службы на флоте - автор) среди годков и подгодков, старше меня по сроку службы на 1,5-2 года...

Выполняя приказ нашего командира отделения старшины й статьи Александра Кузнецова, я послушно свернул свою постель с койки, завернул в матрац и одеяло свои пожитки, вторую робу, взял два полотенца, зубную пасту, зубную щётку, бритву, мыльницу с половинкой куска хозяйственного мыла и пошёл к дверям в ту самую тюремную казарму-кубрик, в которой должен был отбывать недельный срок. У дверей казармы-кубрика меня встретил лейтенант В.Г. Бочковский и наш первый комсорг лейтенант Николай Судаков.

Пока старпом и замполит согласовывали и решали, кто конкретно войдёт в группу "писарчуков", оба лейтенанта и я, не дождавшись остальных, вошли в помещение казармы-кубрика и начали в нём осваиваться. Я выбрал себе койку подальше от рабочих столов, на которых уже стояли три разные пишущие машинки, потому что не хотел слышать, как они "стрекочут", а заодно, подальше от "параши", которая стояла за ширмой с белым полотном, принесённой из дивизионной санчасти. Рядом со мной расположился на своей койке лейтенант Бочковский, но из его разговора с Судаковым, я понял, что офицеры не будут здесь ночевать, а только отдыхать, сменяя друг друга.

Вскоре в коридоре послышались громкие команды и голоса, мы вышли и встали в строй перед начальством. Опять старпом и замполит рассказали нам, какая нам предстоит ответственная и важная работа, а потом всю группу годков и подгодков запустили в кубрик-казарму. Через минуту мои постельные и личные вещи были вышвырнуты сначала в проход между койками, а потом я их перенёс на ту койку, которую мне указали годки. Естественно я оказался непосредственно перед ширмой, за которой находилась "параша". Ещё через несколько минут к нам пришёл какой-то незнакомый офицер в шинели с портупеей и при оружии, достал из объёмистого портфеля большую, пухлую и толстую "амбарную" книгу-журнал, вручил её лейтенанту В.Г. Бочковскому, дал ему расписаться в своей тетрадке и молча ушёл.

Мы все присутствующие сгрудились вокруг стола, на который Валерий Геннадьевич положил принесённую книгу, - это оказалась самодельная, сброшюрованная из множества листов, инструкций, таблиц и схем, книга-сборник под названием "Книга корабельных расписаний БПК "Бдительный". Книга неоднократно листалась, использовалась, редактировалась и ремонтировалась, так как в ней было множество новых текстовых вклеек и наоборот, части текста были заклеены чистыми листами бумаги, на которых кто-то что-то дописывал или пояснял вручную, чернилами. Затем в дверь к нам постучали и передали из рук в руки несколько пачек канцелярской бумаги форматом А4, пачку копировальной бумаги и три запасных бобины копировальной ленты для пишущих машинок.

Ещё через несколько минут напряжённого общего молчания и возни по устройству на месте, лейтенант Бочковский и лейтенант Судаков предложили нам разбиться по парам на тех, кто будет печатать на машинке и тех, кто будет им диктовать текст. Все годки и подгодки разделились по парам, а мне, одному, досталась функция составления комплектов листов для печати - перекладывание листок белой канцелярской бумаги листами "копирки". Кроме этого я теперь должен был для всех носить, передавать, подносить, относить и выполнять любые другие приказания, указания и требования годков и подгодков.

Лейтенант Бочковский и лейтенант Судаков расшнуровали Книгу корабельных расписаний БПК "Бдительный" и оказалось, что в ней много инструкций и документов с БПК "Бодрый". Как только я услышал знакомые фамилии командира корабля капитана 3 ранга Э.А. Попеко и старпома капитан-лейтенанта А.В. Петрова, во мне что-то встрепенулось и жизнь мне показалась не такой уж "забубённой"...

"Печатники" (так мы стали называть тех, кто печатал тексты на пишущих машинках - автор) сели на табуретки за столы и начали печатать то, что им читали "чтецы" (так мы называли тех, кто диктовал тексты инструкций из Книги корабельных расписаний - автор). (Далее слова печатники чтецы будут без кавычек - автор).

Печатники начали печатать, а чтецы - читать, началась работа и тут же начали возникать проблемные вопросы. Не все, а скорее все, годки не умели печатать на машинках, никогда этого не делали и они не знали, как и что делать с печатными машинками, чтобы тексты имели поля, границы текста, смену заглавных и строчных букв. Практически все печатали с ошибками, потому что чтеца читали тексты тоже с ошибками, пропуская знаки препинания, не говоря печатникам где должен быть пробел, тире, пропуск и начало новой строки с "красной". Первые титульные листы инструкций получались без форматирования текста, некрасивыми, с ошибками и заслуженно были "в сердцах" скомканы и брошены под столы в корзины для бумаг.

За первыми листами новой Книги корабельных расписаний БПК "Свирепый" последовали в мусор вторые, третьи и четвёртые, после чего обычно спокойный и невозмутимый лейтенант В.Г. Бочковский "вскипел" и приказал всем меняться местами. Теперь печатники читали, а чтецы - печатали, но и перемена мест и людей не помогли, тексты получались с грубыми ошибками, некрасивые, неряшливые. Так мы мучительно учились печатать инструкции и документы до момента ужина. Я уже собрал целый ворох скомканных листов бумаги и копирки, мы уже испортили практически три копировальные ленты в машинках, а "на гора" выдали только один-два начальных акта-документа. Вместе с матросами, принесшими нам термосы с ужином. в кубрик-казарму вошёл не кто иной, как командир корабля капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров.

Мы и я очень редко видели нашего командира корабля капитана 3 ранга Евгения Петровича Назарова, он всё время находился вместе с начальниками, руководителями завода и цехов, с военпредами и представителями контрагентов на корабле, в штабе Балтийского флота в Калининграде, на заводе, в Дивизионе-Экипаже, в ВМБ Балтийск, в цехах и снова на нашем новостроящемся корабле БПК "Свирепый". Только иногда на вечерних поверках Евгений Петрович слушал доклады офицеров, осматривал наш строй, встречался с замполитом капитан-лейтенантом В.А. Тихоновым и устраивал разносы и разборки с офицерами и мичманами, до нас, рядовых матросов и старшин, Евгений Петрович пока "не снисходил", некогда ему было нам "носы утирать".

Однако теперь он вдруг явился к нам в казарму-кубрик и с любопытством взял в руки вновь отпечатанные листы... В тот же миг началась такая "гроза", которую мы ещё не видали и не слыхали в нашем учебном центре 67-го ОДСРНК... Евгений Петрович не просто ругался, он клял нас всякими словами и выражениями за нашу бездарность, расхлябанность, безответственность, бескультурий, непрофессионализм, наплевательское отношение к важнейшему делу, неграмотность, тупость и серость, годковское чванство и годковскую лень.

- Кто это сделал?! - грозно, яростно и с неудержимым гневом восклицал командир БПК "Свирепый". - Кто это печатал? Кто мог так диктовать, не сверяясь с текстом, пропуская не только слова, но и целые предложения? Вы что? Решили сэкономить свои силы к ужину? Вы что же, думаете , что вы ужин заработали себе? Дырку от бублика вы заработали! Убрать ужин! Полчаса даю вам на перепечатку. Если через полчаса не будет красивого достойного образцового текста, то вы все, без исключения, пойдёте вместо ужина чистить гальюны, душевые и мыть все казармы-кубрики во всём здании администрации Дивизиона. Всё! Время пошло!

Годки и подгодки ошарашено молчали, когда командир корабля и матросы корабельного наряда вышли вместе с термосами за дверь. Ключ с обратной стороны двери крякнул и мы остались взаперти.

- Да что ему не так?! - заорал один из годков. - Что он приколебался?! (годок рискнул сказать иное матерное слово-определение действия командира - автор). Чего он хочет от нас?
- А я вам говорил, - взволнованным и осипшим голосом сказал лейтенант Бочковский. - Надо было слушаться и всё делать аккуратно, как в книге.
- Да мы так всё и делали! - заговорили остальные. - Чего не так-то? Подумаешь, не по центру, а немного вкось, ну и что, не книжку же печатаем, а инструкцию, и так сойдёт.
- Я больше печатать не буду, - вдруг заявил один из годков. - У меня пальцы заболели. Я лучше кабель таскать буду, а не здесь в духоте с вами ерундой заниматься (вместо слова "ерундой" он сказал иное матерное слово - автор).

Годки и остальные матросы и старшины начали возмущаться, оправдываться, говорить, что они не рабы и не "зеки", чтобы их так запирать в "душегубке" (в кубрике-казарме все окна были не просто закрыты, а намертво закрашены многими слоями масляной краски и защищены стальными решётками ещё гитлеровских времён - автор). Часть годков демонстративно улеглись на постели и отказались садиться за столы и печатать.

- Вон, пусть салага печатает! - сказал кто-то и указал на меня. - Он ещё ни разу не печатал, может он сделает всё, как ему надо (то есть командиру корабля - автор).

Годка поддержали, лейтенант В.Г. Бочковский, который явно "менжевался", находясь один на один с годками в одной комнате, разрешил мне сесть за стол с пишущей машинкой и дал мне текст какого-то документа.

Сначала я внимательно рассмотрел документ, не вчитываясь в него. Я смотрел только на его форматирование, границы текста на странице, расположение и порядок следования разделов и статей, нумерацию, расстояние между строк и между разделами. Потом я бегло прочитал несколько строк и предложений, чтобы уяснить общий смысл и стиль документа. Затем внимательно осмотрел рычаги, ограничители и устройство пишущей машинки, примерился, как легко ходят клавиши и стучат коромысла буквопечатающего устройства. Пробные два листа бумаги, которые я вставил в машинку, я вытащил и выбросил в корзину для бумаг. Годки и подгодки внимательно наблюдали за тем, что я делаю и ядовитыми смешками сопроводили скомканные листы в корзину. После этого, я начал работать...

Ребята не знали, а я ещё никому не рассказывал, что будучи в Севастопольской Морской школе ДОСААФ я уже печатал подобные тексты, под диктовку наших учителей и уже прошёл мучительную фазу привыкания к машинке и к процессу правильного печатания на машинке, я уже знал, как это делается. 

Сначала я собрал стопку из листов бумаги и свежей копирки: лист-копирка, лист-копирка, лист и снова лист бумаги снизу, чтобы охранить всю стопку от повреждений на ролике машинки. Потом я аккуратно установил стопку листов за валиком машинки и прижал её прижимом. Ручкой прокрутки я затянул стопку бумаг под валик. Поднял прижимную планку для бумаги и вернул её назад, после того как бумага при прокрутке миновала планку. После этого с помощью рычага освобождения бумаги отбалансировал стопку бумаги в машинке, потом, используя ползунок за пишущей машинкой, определил поля листа и границы будущего текста. Большим боковым рычагом резко, как затвором автомата АК-47, установил каретку в её начальное положение и начал печатать текст.

Опробовав силу удара коромысла с буквой по валику-бумаге, я теперь печатал размеренно, ровно, резко и относительно сильно ударяя-нажимая на клавиши машинки. В результате на бумаге начали отпечатываться чёткие однотонной окраски буквы. При достижении окончания линии печатания текста до ограничителя правового поля, послышался звук звона. После этого я вдавил рычаг свободного хода и каретка вновь вернулась в изначальное положение. Так я печатал текст, поглядывая на лежащий слева на столе образец и старался точно его скопировать по форме. Когда я закончил печать на этой стопке бумаг, я вытянул листы с помощью освободителя бумаги и вставил новую пачку листов с копирками.

Я не помню сколько времени я печатал этот документ и ничего вокруг не видел и не слышал, но когда в дверях повернулся ключ, я встрепенулся, последним движением стукнул торцом стопки листов третьего экземпляра отпечатанного документа по крышке стола и встал в строй, встречающий хмурого командира корабля, капитана 3 ранга Евгений Петровича Назарова. Лейтенант В.Г. Бочковский молча взял первый экземпляр моего вновь отпечатанного документа и подал его командиру корабля. Тот его придирчиво посмотрел лист за листом, сравнил с оригиналом и проверил качество текста на разборчивость и читаемость.

- Вот! - удовлетворённо протянул Евгений Петрович. - Ведь можете, когда не ленитесь и ответственно подходите к делу. Надо вас почаще голодом морить, чтобы служба мёдом не казалась. Хорошо. Ужинайте. Заработали.

Командир корабля ушёл, а мы начали открывать термосы с горячим ужином и наливать, накладывать еду в алюминиевые миски. Один из годков (фамилию и имя, к сожалению, я не помню, да и годки особо с нами, молодыми, не общались и не дружились - автор), отвел чумичкой (половником - автор) все протянутые к нему миски, протянул ко мне руку и первому налил мне в мою миску рыбного супа с гущей. Никто не возражал... Тоже самое случилось и при выдаче второго (котлета с картошкой), салата (солёный огурец) и компота.

Вот так неожиданно и просто я тоже начал печатать тексты, инструкции, акты, документы, описания, боевые книжки и уже никто не требовал у меня выполнения каких-то иных годковских указаний и требований. Через день или два моя роль и место в нашей группе печатников и чтецов ещё более резко изменилась, я стал "специалистом" по наладке и ремонту печатных машинок, фактическим неформальным лидером среди печатников, потому что печатал тексты качественно и без ошибок.

Так судьба вновь подарила мне возможность и шанс познакомиться со святая святых корабельной военно-морской службы - Книгой корабельных расписаний.

Фотоиллюстрация: 1972. Калининград. Учебный центр 67-го ОДСРНК ДКБФ. Пишущая машинка портативная механическая "Москва". Машинка предназначена для печатания текстовых, цифровых и табличных материалов индивидуальными потребителями, а также в учреждениях и предприятиях с  небольшим объёмом машинописных работ. Цена 180 руб. Количество клавиш - 44 шт. Длина печатаемой строки - 215 мм. Номинальные значения межстрочных интервалов - 4,25 мм (единичный), 6,37 мм (полуторный) и 8,5 мм (двойной).Номинальный диаметр бумагоопорного вала - 32,3 мм. Количество одновременно используемых листов (экземпляров текста) - 4 шт. Ширина красящей ленты - 13 мм. Габаритные размеры (мм) - 340х350х135. Вес (без крышки футляра или чемоданчика) - 5,4 кг. На пятый день после начала работы на этих машинках у меня начали отслаиваться ногти пальцах и эти машинки превратились для нас "печатников" в орудия пытки.