День Святого Валентина

"С Днем Святого Валентина!" Замелькала красным и розовым лента в Фейсбуке.

– Кому Святой Валентин, а кому-то ужин в одиночестве, – Катерина Петровна закрыла ноутбук.

В дверь позвонили.

– Катя Соколова? – молоденький, на вид совсем цыплёнок, парнишка в фирменной униформе "Доставка на дом" протянул ей пакет.

– Да, – Катерина Петровна взяла пакет.

– Отлично! Распишитесь. И вот здесь, – парнишка ткнул ручкой в квадратик на бумаге, – поставьте галочку, если вы довольны сервисом.

Катерина Петровна одной рукой прижала пакет к груди, а второй подписала и поставила галочку в квадратике.

– Спасибо! Служба "Доставка на дом" всегда к вашим услугам, – паренёк широко по-голливудски улыбнулся Катерине Петровне.

Удивлённая Катерина Петровна не успела и рта открыть, как он ловко засунул планшет в сумку и нырнул в открывшиеся двери лифта.

– Ну и дела, – она посмотрела вверх, подошла к окну на лестничной площадке и выглянула во двор.

Февральский снег засыпал зимний двор. Утренние тропинки потеряли очертания следов, парковка бугрилась горбатыми сугробами. На детской площадке кто-то в яркой красной куртке сидел на качелях и скрипел ржавым железом. Туда-сюда. Туда-сюда.

Катерина Петровна запахнула поглубже тёплый домашний халат и вернулась в квартиру. Там она торопливо прошла на кухню и зачем-то понюхала пакет. Пах он хорошо. Бумагой и немного, едва уловимо, духами. Катерина Петровна надрезала край и заглянула внутрь. В пакете была белая коробочка и записка.

"Дорогая Катенька. Прости меня. Я люблю, люблю, люблю тебя. Я был неправ. Я жду твоего звонка!"

От неожиданности она села на стул.

"Дорогая Катенька...". Духи "Miss Dior".

– Диор, – простонала Катерина Петровна. Комната покачнулась, стало не хватать воздуха и в глазах появились чёрные точки.

– Ой, мне сейчас будет плохо, – она тяжело поднялась со стула, прошаркала к буфету и накапала тридцать капель валерьянки.

Почти двадцать пять лет её никто не называл "Катенька". И ровно столько же она не душилась волшебными, незабываемыми духами от "Dior".

Валерьянка приятным холодком прошлась по горлу. Катерина Петровна отпила ещё воды. Мушки перестали маячить и комната больше не плыла.

– Не может быть, – она вернулась к столу и взяла пакет в руки.

На жёлтой обёрточной бумаге белела наклейка с её именем "Катя Соколова" и адрес.

"Город Н-ск. Улица Восточная ( левая сторона ). Дом 5, квартира 45"

– Улица Восточная, – проговорила она вслух, – вот болваны!

Всё встало на свои места. Другая Катенька ждёт "Диор". Другой Катеньке ( скорей всего молоденькой и красивой) принадлежит записка и слова "люблю, люблю, люблю".

– Чтоб вы провалились! Чуть удар не схватила из-за вас, торопыжек!

Она засунула руку в карман халата в поисках визитной карточки службы "Доставка на дом". Карточки не было. Паренёк спешил, а она, как старая колдобина, и рта не раскрыла.

В поисковое окошко браузера Катерина Петровна вбила "Доставка на дом". Сразу появился лист названий со словами "Доставкa" и "дом". Третьей по списку была служба. Телефон и адрес.

– "Доставка на дом". Слушаю вас! – ответил звонкий женский голос.

– Здравствуйте, девушка, – Катерина Петровна поправила очки, – Вас беспокоит Катя Соколова. Сегодня утром мне принесли пакет.

– Какие-то проблемы. Вам не понравился наш сервис? – было слышно как девушка стучит по клавишам.

– Сервис хороший. В девять утра! Сюрприз удался, – устало ответила Катерина Петровна.

– Тогда в чем дело? – в трубке были слышны переговоры.

– Дело в том, что вы доставили пакет не по тому адресу. Я не та Катя Соколова.

– Одну минуту. По какому адресу доставили пакет?

– Город Н-ск. Улица Восточная. Правая сторона. Дом 5, квартира 45. А на пакете адрес на левую сторону. С другой стороны реки. Вы понимаете?

– Действительно. В заказе указано "левая сторона". Одну минуту, я посоветуюсь с менеджером, – в трубке заиграл музыка. Щелчок, – Спасибо, что на связи. Пакет не раскрывайте. Завтра за ним заедут. Хорошего вам дня! С Днём Влюблённых! – и девушка отключилась.

– Завтра заедут, – Катерина Петровна вернулась на кухню.

На столе лежал надорванный пакет, стояла нарядная и дорогая коробочка духов и белел листок бумаги. Она взяла коробочку в руку и поднесла к лицу. Втянула воздух. Тонкий аромат. Или ей показалось? "Дорогая Катенька. Прости меня. Я люблю, люблю, люблю тебя. Я был неправ. Я жду твоего звонка!"

– Вот шельмец! Мало того что обидел, так ещё и поленился сам подарок отнести! Тьфу ты Господи, что за мужики пошли? – она подошла к окну. Во дворе появились мамаши с колясками. Кто-то в яркой красной куртке слез с качелей и теперь сидел под детским грибком.

– С другой стороны, девицы нынче тоже не подарок, – продолжала думать Катерин Петровна, – Любовь сейчас у всех быстрая. Мимолётная - можно сказать. Только ноги замочить. Не то что раньше.

Она задёрнула занавеску и поставила чайник на плиту.

Про любовь Катерина Петровна не любила думать. Обожглась. Но теперь, после стольких лет одиночества, любовь ей вспоминалась легко, летним тёплым морем. Крым. Планерское. Три недели абсолютного счастья. Она домой на поезде "Симферополь-Красноярск". Он "Симферополь-Ленинград". Обещал. Да что там обещал - клялся приехать за ней. Ждала. Год ждала, два ждала, три ждала. Пять. Семь. Короткий брак. Десять. Пятнадцать. Всё в прошлом. И море уже не такое. Людей много. Вместо Планерского - Коктебель. Вместо Ленинграда - Санкт-Петербург. И она уже давно не Катенька, а Катерина Петровна, заведующий плановым отделом. Не замужем.

Она снова взяла записку.

– А что же не подписался? Единственный видимо, – стала гладить лист бумаги пальцами. – А моего зовут Сашей. Санька. Он в Политехническом учился. Сейчас наверно большой начальник. Что-то тогда случилось, раз не приехал. В жизни бывают такие перепутаницы, захочешь придумать - не получится. И она тоже тогда три года без отпуска, да и гордость дурацкая мешала. Дала бы судьба сейчас шанс, не то что за поедом побежала бы, пришила бы рукав его рубашки к своей. Покрепче. Что бы навсегда.

Катерина Петровна напилась чаю. На душе у неё было неспокойно.

– А ведь та Катенька пожалуй тоже ждёт. Тройное "люблю, люблю, люблю". Что там между ними произошло? А вдруг ребёнок есть? – от этой мысли Катерине Петровне стало совсем нехорошо, – А вдруг завтра поздно? День Влюблённых даёт шанс, – она стала сама себя уговаривать. – До Восточной улицы на левом берегу десять остановок на трамвае или пять на метро. Правда с пересадкой.

Она уложила в пакет духи, записку и завернула аккуратно бумажный край.

– Поеду. Сама отвезу. Заодно и кофе попью с шоколадной пудрой. В честь Дня Святого Валентина! – от этой мысли ей стало спокойно и радостно. Она быстро собралась, подкрасила губы и улыбнулась своему отражению.

– Не такая я уж и старая. Сорок пять-баба ягодка опять, – крутанулась перед зеркалом. Вместо платка натянула белый пушистый берет. Постояла, подумала и вытащила рыжий локон на воротник шубы.

Решила ехать на метро.

В метро пахло сыростью, прелыми листами фанеры и цементом. Она прижала сумку с пакетом к груди и втиснулась в вагон.

"Люблю, люблю, люблю" не отпускала её записка.

– Как ей повезло. Её любят. Молодым свойственно ошибаться и ссориться, – oна держалась перчаткой за поручень и смотрела на своё отражение в тёмном окне вагона.

Поезд останавливался на станциях и среди чёрной зимней толпы вспыхивали живым красным цветом букеты роз и тюльпанов.

– И этот любит и тот, – провожала она взглядом мужчин.

На переходе одну линию метро закрыли. На стене рядом с картой висело "Объявление".

"Уважаемы пассажиры, ветка "Речной трамвай" откроется в 2 часа 45 минут. Извините за беспокойство." Кто-то рядом красным карандашом нарисовал толстенького купидончика, сердечко и подписал "С Днём Влюблённых."

Катерина Петровна посмотрела на часы. До открытия ветки оставалось 7 минут. Поток пассажиров поредел. От нечего делать она стала рассматривать купидончика.

– Толстощёкий, – мужской голос за спиной похвалил ангелочка.

Катерина Петровна улыбнулась замечанию, но не обернулась.

– Вы к нему первая стоите. Не боитесь стрелы? – продолжал мужской голос.

Она хотела хихикнуть, но сдержалась.

– Не боюсь, – и обернулась.

На секунду мужчина показался ей знакомым. Брови, прямой нос, что-то неуловимо знакомое в линии губ. Она прищурила глаза, всмотрелась в его лицо и ахнула.

– Саша?

– Катенька? – выдохнул он.

– Как ты здесь?

– Я по работе. В командировке. Я не знал что ты здесь!

– Я оставляла тебе адрес. Помнишь, тогда? Посёлок Мирный...

– Улица Комсомольцев, дом 3, квартира 6. Я знаю! Я объехал десять посёлков Мирный! Я тебя искал!

Ей стало невыносимо жарко, она распахнула шубу и прижалась спиной к стене.

– Катенька, тебе нехорошо? Пойдём на воздух! – он подхватил её за локоть, затем обнял за талию и нежно, как драгоценный сосуд, как беременную женщину повёл вверх по ступенькам. На свежий февральский мороз.

Они сели на скамейку.

– Сашенька. Прости меня. Мы через три года переехали сюда из Мирного. По работе.

Снег влажной пеленой затуманил улицу.

– Как я рад тебя видеть! – он сидел рядом и не решался её обнять, – Ты замужем. Семья, дети?

– Одна, – мир на секунду поплыл и потемнел. Он сжал ее руку.

– И я один, – где-то над её ухом, в белый пушистый берет отазволось "люблю".

– Саша, сегодня утром я получила чужой подарок. Мне надо его доставить по адресу. Поедешь со мной?

– Поеду, конечно поеду, поеду! – он все ещё сжимал ее руку.

"Люблю, люблю, люблю".

В метро, на стене рядом с картой кто-то подрисовал купидончику чёрный фингал и подписал "Дурак".